К началу сентября 1916 г. наступающая Кавказская армия в ходе исключительно тяжёлых для обеих сторон боев вышла на рубеж Элхеу, Эрзинджан, Огнот, Битлис, озеро Ван. Здесь и установилась новая линия фронта и долгожданная стратегическая пауза для русских войск. В середине сентября необычно рано в горах выпал снег и ударил мороз, заставивший противников прекратить боевые действия и спешно готовится к зимовке. Казачьи силы в Кавказской действующей армии на 1 января 1917 г. составляли 33 конных полка, 28 пластунских батальонов 9 конных батарей по 6 орудий в каждой. Пластуны использовались по особому распоряжению штаба армии и направлялись туда, где требовались отвага, доблесть и жертвенность. Всего на фронтах: германском, румынском и турецком - воевало 22 кубанских, 2 терских, 6 донских пластунских батальонов, а также несколько отдельных дивизионов и сотен (всего более 20 тыс. первоклассных стрелков и разведчиков, сведённых в шесть бригад). С лета 1917 г. начался развал русской Кавказской армии и Черноморского флота. Достойное участие кубанские казаки приняли в знаменитом Брусиловском прорыве в июне 1916 г. на Юго-Западном фронте, где проявили чудеса героизма, нередко увлекая за собой в атаку русскую пехоту. В авангарде русских войск были сосредоточены 22 пластунских батальона. В составе 4-го кавкорпуса 8-й армии были задействованы 1-й Линейный и 1-й Екатеринодарский казачьи полки. После присоединения к ним частей 1-й Кубанской казачьей дивизии корпусу удалось 26 июня прорвать фронт у Косихновки.
Лето 1916 г., бои на Стоходе. Его берег, крутой и высокий. Река течёт в несколько рукавов среди зелёных болотистых лугов, между перелесков и островов, покрытых кустарниками. Пехотная бригада подошла вплотную к лугам, и нет силы поднять цепи дальше. Страшит болото, где нельзя окопаться, страшат водные пространства рукавов Стохода. Командир пехотной бригады обратился за помощью к начальнику Кубанской дивизии: «Не поможете ли своими казаками поднять наши цепи? Наша атака захлебнулась». Вот как пишет об этом в своей монографии О.В. Агафонов: «Кубанцы – две сотни, и с ними пулемёты на вьюках. Серые черкески, за спинами алые башлыки, чёрные бараньи шапки с красными тумаками, алые бешметы и погоны – ничего «защитного». Развернулись широкою лавою, целый полк прикрыли. Впереди на нарядном сером коне командир сотни, ещё дальше впереди на гнедом коне командир дивизиона. Как на смотре - чистое равнение. Легко, по луговой мокрой траве спорою рысью идут горские кони, не колышутся в седлах казаки. Прошумели по кустам и перелескам, прошли сквозь пехотные цепи. Им навстречу немецкие батареи открыли ураганный огонь, застрочили кровавую строчку пулемёты, котлом кипит огонь винтовок – чистый ад с Любашевского берега... Казаки 1-го Линейного ген. Вельяминова полка перешли в намёт, скачут через протоки Стохода, алмазными брызгами сверкает вода из-под конских копыт. Всё скорее и скорее мчится казачья лава - двести человек на тысячи немцев. Реют алые башлыки... По брюхо в воде бредут кони через глубокое русло.
Стих огонь немцев, в их рядах замешательство, слишком непонятна дерзновенная казачья атака. Наша пехота встала и, с громким «ура», бросилась за казаками в воду. Стоходский плацдарм был занят...» (37). Среди отличившихся – есаул С.Г. Улагай, возглавивший атаку казачьих сотен и пулемётного взвода. Награждён за эту лихую переправу орденом Св. Георгия 4 ст. 1-й Линейный ген. Вельяминова полк понёс наибольшие потери среди кубанских конных полков, сражавшихся на Восточно-европейском театре военных действий. К декабрю 1916 г. его потери составили 798 чел., т.е. 90 процентов личного состава (38). Необходимо всё же отметить, что в ходе Брусиловского наступления казачья кавалерия так и не смогла выполнить свою основную стратегическую задачу - совершить глубокий рейд по тылам противника. Действия конных корпусов были слабо обеспечены огневой поддержкой (артиллерией и пулемётами). Армейское командование не смогло четко определить задачи для казачьей конницы, а также добиться слаженного боевого взаимодействия с пехотными частями. Осенью 1916 г. у сел. Тоболы, на Стоходе, австро-германская пехота сбила нашу 4-ю Финляндскую стрелковую дивизию. С таким трудом завоеванный Червищенский плацдарм занимается немцами. Из штаба 3-й армии приказывают казакам выручить пехоту. Пять немецких аэропланов низко кружат над казачьей дивизией, намётом скачущей длинной колонной к жидкому, казаками построенному мосту. С аэропланов стучат пулемёты, часто рвутся бросаемые с них бомбы.
Они проносятся так низко, что отчётливо видны лица лётчиков!.. Падают убитые лошади, везде лежат убитые и раненые казаки. Живые, карьером проскакивают, по ходящему ходуном под ними мосту, проходят через прорезы в проволочных заграждениях наших укреплений, и вот уже разворачиваются в казачью лаву на четыре версты, перед изумлённой германской пехотой. Сотни пленных... Взятые с боя пулемёты. Очищенное от врага поле сражения. Казаки выручили пехоту, восстановили положение. Финляндцы вернулись в свои окопы. Вначале 1917 г. кубанские казачьи полки армейской кавалерии, находившиеся на Восточно-Европейском театре военных действий, перевели на территорию Кубанской обл. Из них были сформированы: 4-я Кубанская казачья дивизия (2-й Екатеринодарский, 2-й Черноморский, 3-й Полтавский и 3-й Запорожский казачьи полки), и Отдельная кубанская казачья бригада (2-й Линейный и 3-й Хоперский казачьи полки), которые вошли в состав войск Кавказской армии. 3-й Уманский казачий полк находился при VII армейском корпусе до середины февраля 1917 г. Затем его тоже вывели на Кубань. Летом 1917 г. 4-я кубанская казачья дивизия приняла участие в Мосульской операции и понесла большие потери (39). Вначале лета 1917 г. в Галиции, за линию обороны австрийцев проскользнул десяток пластунов. Сняв пять часовых, они уничтожили прислугу гаубичной батареи, а затем и сами орудия. Без потерь вернулись в свою сотню, приведя с собой пятерых пленников.
Командование бригады всех участников этой операции представило к высшим солдатским наградам, но героический подвиг пластунов остался лишь в памяти его участников и станичников – сослуживцев, так как в стране уже царил революционный хаос. ПМВ изменила судьбы многих людей, в том числе и кубанцев. Вот один из примеров. В мае 1917 г. в семью казака хутора Белого Андрея Васильевича Луговского вестовой доставил письмо с необычным обратным адресом: Российское Императорское генеральное консульство в Калькутте. «Генеральное консульство в Калькутте имеет честь уведомить Вас, что Ваш сын - Михаил Андреевич Луговский, урядник 5-й сотни 1-го 1-го Уманского казачьего полка находится в живых, был ранен в Персии в бою. Помещён для излечения в военный госпиталь в г. Бомбее (Британская Индия). Раны его не опасны, и в настоящий момент он быстро поправляется и чувствует себя хорошо. Шлёт Вам привет». В конце 1915 г. Казвинский отряд, в состав которого входил и 1-й Уманский казачий полк бригадира Головатого, был направлен с Кавказского фронта в Персию - предстояло с боями отрезать её от Турции. Участвуя в рейде под командой прапорщика Кожуры, 19 мая 1916 г. урядник 5-й сотни Михаил Луговский был ранен в ногу у сел. Чандаур и остался на поле боя. В бессознательном состоянии, потерявшего много крови, его обнаружили местные курды. Ограбили и, дабы казак не мучился, выстрелили из пистолета в голову. Полуживого его нашли персидские жандармы, доставили сначала в сел. Чандаур, затем к местному начальнику.
Оттуда кубанский казак попал в английский летучий полевой госпиталь. В г. Бомбей был доставлен 5 октября 1916 г., где его взяли на попечение английские медики. В госпитале Михаил познакомился с ефрейтором 4-го пешего пограничного Кавказского полка Иваном Андреевичем Пашенцевым. Его раненого пленили турки, а освободили английские солдаты. 15 октября 1917 г. российские граждане Луговский и Пашенцев покинули Бомбей и прибыли во Владивосток (40). С началом Февральской революции в армии усилился процесс разложения, всё чаще раздавались призывы к миру, резко падало настроение среди солдат и матросов, увеличилось число дезертиров. Армейская пехота - ядро русских войск, - потеряла всю боеспособность. Причиной упаднических настроений в солдатской среде была не только сама политическая неразбериха, но и её последствия. К концу 1916 г. рост военных грузоперевозок привёл к полной разрухе в транспортной системе и неполадкам со снабжением. Фронтовикам зачастую не могли подвезти ни новое обмундирование, ни даже еду. Армия голодала. В период нарастания политической напряжённости в стране, командование стало привлекать казачьи подразделения для выполнения отнюдь не самых благородных задач: поимки дезертиров, подавления антивоенных демонстраций, разоружению «морально разложившихся» воинских частей и «загона» в окопы солдат. Исполнение полицейских функций шло вразрез с образом защитника Родины, сложившимся в сознании казаков.
Продолжение следует в части 20 http://proza.ru/2021/05/26/508