Как я в Есиль, пешком ходил...

                               
   Наверно у каждого есть мечта… Так у меня, таких мечтов, аж — но три. Почему так говорю, так это по привычке — когда разговариваю с внуками, немного ёрничаю, коверкая слова — нравится, когда они поправляют - мол деда, ты не правильно говоришь, а я придуриваясь, что не понимаю, говолю так, что падежов не знаю… Вот писюны газированные, ещё вчера учил их читать по слогам, а сегодня поправляют.
    Ну наверно, как всегда отвлёкся… Так о чём я?... О падежах?… Тьфу, будь они не ладны.
   Так вот, у меня, как уже сказал выше — три, вернее четыре их… Про четвёртую ничего не скажу. Нет, не из — за того, что боюсь сглазить, ну типа — не готов что — ли. А первые три пожалуйста, тем более, что одна из них, худо — бедно — ли, но воплощается. Я про то, что хочу научиться играть на гитаре, тем паче, что гитару мне не так давно подарили. Скажу — хорошая, голосистая, но в непутёвые руки попала. Почему?…
   Да, вы и сами небось скажите, что зачем в таком возрасте учиться играть, скоро и без тебя «Похоронный марш» сбацают?
   Вот здесь и есть самая главная закавыка — хочу научиться петь песни, на свои стихи. Чем не мечта?… Голос может со временем и прорежется, ведь семьдесят лет — не возраст. Научусь малость дрынькать на одной струне и… вперёд… Тем более Паша Швецов, талантливый скажу парень, на моё стихотворение «Есильский вальс» написал песню и сам исполнил. А что, по мне весьма недурственно вышло, я сказал — бы, что классно, но уж эта скромность… Кстати, Паша собирался написать песню «О штангистах»… На чьи стихи — говорить не буду… и так ясно
   Вторая мечта, думаю что тоже не за горами. Но я за неё возьмусь плотно, после выполнения первой. А что вторая, это после семидесяти лет, выжать лёжа штангу весом 150 кг. Почему именно 150?… Не знаю, но хочется.
   Ну а теперь настала очередь первой… Только чур - не смеяться…
   Вынашиваю её уже много лет. И к её выполнению, как мне кажется, подготовился досконально — до мелочей.      Давным — давно прикупил вместительный рюкзак, со всякими прибамбасами — а как иначе… Палаточка вместительная, с двойным тентом. Это чтобы в хорошую погоду звёздное небо созерцать, да и под свет серебренной луны думается легко и приятно.
   Чего только там нет помимо палатки, спального мешка и поролоновой подстилки… Котелок, нож с ложкой и вилкой, спички, зажигалка… Да…, на всякий случай, там — же, и увеличительное стекло. А как вы думали… Вдруг промочу или потеряю спички… Усекаете… Конечно есть и аптечка — на всякий пожарный…
   Но пожалуй самая большая гордость, это топорик — сам его сварганил. Чуток менее плотницкого. Самодельное топорище лежит в руке, как влитое. А носить его буду на поясе, вместе с внушительным, тоже самодельным ножом.
   Когда я всё упаковал и облачился, добрый час крутился возле зеркала, как та девка… А потом, не распаковывая, положил в самый дальний угол, эдак, лет на десять. Думал уйду на пенсию, так сразу и приступлю к выполнению сокровенной мечты. Но дела и повседневная суета закрутила — завертела, не до неё.
   А однажды, совсем недавно, вдруг осенило и я остановился — Господи, так ведь эти дела все, да неотложные, никогда не переделаешь, вплоть до гробовой доски — всё баста… — иду… Так вот собрался я, ни мало, ни много, сходить пёхом в родной город — Есиль.
   Вёрст туда от Алматы, весьма солидно. Эт, если взять от Междуреченского орла и до Караганды, тютелька в тютельку 1000 километров. Потом до Астаны ещё 200. А от столицы новоиспечёной — рукой подать, тоже, как по заказу, ровно 400. Вот и выходит, если не срезать 1600 вёрст.
   Ну и включил свою бесталковку в высшую математику и стал долго не мудрствуя прикидывать... Этак, если в день проходить ни как не меньше 50 километров, то выходит месяц, с небольшим гаком. А чё-о-о-о! Где наша не пропадала!… Всё-о-о-о, решено — иду…
   Это надо было видеть, как на меня навалились дети и жена. Мол, что ты хрыч старый удумал — вообще с головой перестал дружить?!… И пошло — поехало. Что только не услышал в свой адрес — даже не подозревал, что я такой, разэтакий. 
    Но, на своём стоял непреклонно, как Панфиловцы под Москвой — когда, если не сейчас!… Сказал, что пойду, аль я не мужик совсем — упёрся всеми четырьмя костьми — не поддаюсь.
   И вдруг средний сын, тёзка мой, вдруг легко, подозрительно так — сдался.
   — Ладно бать. Вижу что ты не на шутку упёртый — будь по твоему. Только дай слово, что когда будет шибко худо — не вредничай — позвони и если люди добрые будут предлагать подвезти или помочь — не вредничай. Я сам «Газелист», знаю что говорю… Люди ведь от всей души…
   Через неделю, я был, как штык, готов. Собирался выйти затемно, чтобы не было разговоров.
   — Отец, давай я тебя на своей «Газельке», до орла подкину. Сам знаешь, что наверняка соседку Анастасию увидишь… Да и знакомых, не ровен час встретишь. Скажут, что на старости лет выперли из дому. А так, всё чин - чином.
   Покрутил я нехотя головой. А что, есть резон...
   — Лады, — ответил я бойко сыну.

    Едва первые лучи солнца ласково скользнули по белой, бетонной плоти орла, я стоял один на один с пустынным полотном дороги. Объёмный рюкзак не тяжело нависал за спиной. Топор с ножом, моей фигуре, немного утратившей уверенность, придавали довольно воинственный вид. Ну а отполированная до блеска, яблоневая палка, вернее подобие удлинённого жезла, подчёркивал бывалого путника, исходившего земной шарик, вдоль и поперёк.
   — Ну-у-у-ус… С Богом!… — и я сделал первый шаг.
   Затем ещё и ещё…
   Шагалось легко и неуверенность со скорбными мыслями, весьма быстро испарились, придавая лёгкость и ясность в голове, усиливая уверенность в выбранном решении.
    Прошёл час… 
    Поток автомашин в Алма — Ату превратился в лавину — будний день затягивал трудовой народ в свою пучину. 
   Но и в сторону Балхаша фуры дальнобойщиков, некоторые истошно сигналя, проносились всё чаще. Я уже на них не оглядывался и всё ожесточённей втыкал свой жезл в плоть бесконечной дороги.
   Второй час дался тяжелее. Рюкзак утратив свою лёгкость, слегка саднил непривычные плечи. Красоты просыпающиеся степи и голосистые жаворонки начали терять свою привлекательность.
   Третий час совпал с ошалевшим солнцем, которое палило нещадно. Липкий пот заливал раскраснешиеся лицо, а футболка большим пластырем, плотно припечатанная рюкзаком, прилипла на всю спину. Теперь я не шагал с подскоком, а плоско и безлико ставил растоптанные кроссовки. Дышалось с присвистом, тяжело. Воздух казался тугим и раскалённым.
    — Это всегда в начале так… — успокаивал себя, — Ничего втянусь… Ничто не может вышибить нас из седла… Пожалуй, не грех и перекурить…
    И глаза начали рыскать, ища густую, гостеприимную тень, как вдруг, явно подъезжая дальним накатом, слегка скрипнув тормозами, остановилась «Газель». Дверь широко и вожделенно распахнулась.
    — Здравствуй, отец! — водитель тоже широко улыбнулся.
   — И тебе не хворать, сынок!… — тяжело выдохнул я.
   — Отец, ты извини меня конечно, но далече путь держишь?…
   — В Есиль…
   — Куда — куда?… — брови водилы удивлённо взлетели вверх.
   — Вот раскудахткался — улыбнулся наконец и я, явно польщёный удивлением парня, — В Есиль… Есть такой славный город, что в четырёхстах верстах, по ту сторону Целинограда. Знаешь такой?… Вот я туда и направил свои пигаши… Извини, парень, некогда мне с тобой лясы точить — спешу.   
    — Отец, смотри, как жара распоясалась, а дальше ещё хуже будет. Давай малость подброшу, ведь не на соревнованиях. А до своего Есиля, вижу, что доберёшься — упёртый дед! Давай смелее, у меня в кабине прохладно...
    Для приличия поломавшись, я согласился.
   — Только ты, отец, сними с себя все эти причиндайлы… Ведь скоро пост ГАИ, а ты, как тот террорист.
   — И то верно…

    Гостеприимный и словоохотливый хозяин «Газели» лихо закинул мой нехитрый багаж и протянул руку.
   — Виктор… — и не разжимая крепкого рукопожатия, помог взобраться в уютный салон автомобиля.
    — У них, что у всех такой комфорт? — вспомнил я любовно ухоженную «Газельку» сына.
   — Дядя Витя… Можно Виктор Иванович или просто Иваныч — как на душу ляжет… и глубоко вздохнув,  с облегчением растёкся в кресле, уронив натруженные плечи. — Мне сдаётся Витя, что весь мир состоит из Викторов, ведь мой сын, наш с тобой, тёзка… Кстати, тоже «Газелист»…
   — Да ну-у-у… — удивлённо протянул парень, — Может с ним пересекались где нибудь в дороге — где живёт?
   — Со мной… — кивнул я, — В Чапаевке — есть такое село…
   — Как — же, знаю я там одного Виктора — наш Админ… Фамилия у него шибко редкая и интересная, но мне нравится — и приятная, и легко запоминающаяся - Пятница… Витё-о-ок…
   — Мне тоже эта фамилия нравится — довольно поддакнул я, — Ну и каков человек этот ваш Админ, то биш Витёк? — напрягся я. 
   — Нормальный парень... Таких сейчас редко встретишь. Поломаешься в пути, если встретимся, то обязательно поможет. А надо и запчасть нужную с попуткой передадут, у него ведь знакомых — пруд пруди… Я даже возле его дома как — то ремонтировался — почти целый день. Так он, из -за меня, выгодную заявку отменил….
   — Что — то не помню тебя парень. Хотя, всё верно, много у него друзей. Не удивляйся паря, ведь я его отец — вот и познакомились ещё ближе. А то что не узнал, так наверно целый день под машиной провошкались, да и грязные небось, как черти были.
   Через короткое время, мы о друг друге знали всё — про сына тоже… За разговорами проскочили ментовской пост. Видать палящее солнце не располагало их к работе, да и какие они работники.
   Вскоре я оклемался. Ожив, вновь стал вертеть головой.
   — Отец, ты что кусты ищешь — скажи, не стесняйся, мы мигом организуем.
   — Не тёзка — наоборот… Чтой — то захотелось перекусить, мне ведь в дорогу, моя пирожков сварганила в превеликом количестве. Небось ещё тёплые…
   — Бать, давай маненько потерпим. Я знаю цивильное место…
   — Эх, Витёк, если бы ты знал, где сидит у меня эта цивилизация.
   — Тогда терпим до Балхаша, ну-у-у-у до озера то есть… — мой юный друг рассмеялся увидев моё вытянувшиеся лицо.

   Пирожки, заботливо укутанные женой в рушник и впрямь оказались тёплыми. Как и положено, они щедро дыхнули далёким, давно забытым домашним уютом. Казалось, что прошла вечность с начала моей одиссеи.
   Аппетит был зверский. И здесь жена угодила моим предпочтениям — пирожки были с картошкой и свеклой, да и лениво раскинувшиеся озеро, даря прохладу способствовало этому.
   — Ну отец — угодил! Такую вкуснотищу я и забыл когда ел. Теперь я твой должник — не спорь. В Балхаше — городе, я знаю уютную кафешку, там мы с вашим Витьком иногда встречаемся.
   Я вначале заартачился, мол далее я сам — пешком. Но посмотрел на свои ноги и прислушался к гудевшей, клинившей спине…
   — А шут с тобой соблазнитель этакий! Моё от меня никуда не денется. Так тому и бывать.
   
   — Вить, а Вить, пошто так неспешно едешь? — спросил я водителя сосредоточенно объежающего ямы и ухабы. Дорога, как и тридцать лет назад, была крайне никудышной. Одна болтовня, а дел нет.
   — Компьютеры везу в Астану. Одни туда, другие обратно. Но нам это во благо — без дела не сидим.
   Как — бы промежду прочим, оборонил, что иногда, от нечего делать, мараю бумагу, стараясь написать нечто путное в виде стихов.
   — А про нас водил есть что нибудь?
   — А как — же… — я хвастливо задрал нос, — Слушай…

   "Газель" тащится по ухабам…
  Опять прокол… Опять ремонт…
  Мороз кусается металлом,
  Буран студит младую кровь.

  Ночь пеленает темень гуще,
  Что свет справляется с трудом.
  Увы, час от часу не лучше — 
  Пурга резвится за окном.

  И вновь занос - его пробил.
  Счастье, что обошёлся без лопаты.
  Спасибо Богу — пощадил...  — 
  Я вновь качу к родимой хате.

  Ведь там сопят под боком мамы
  Две крохи - малые совсем,
  А жёлтым языком колышет пламя,
  Свеча, приткнувшись на столе.

  Свеча — маяк есть для шофёра.
  Он не даёт в пути уснуть.
  Надежду дарит, чтобы вскоре,
  Закончил я тернистый путь.

  Вдохну жены я дух желанный.
  Прижму к груди своих детей.
  Как сладок миг и долгожданный,
  При встрече любящих людей…

   — Да батя, всё верно. Ведь крутишь баранку и не знаешь что там недалече. Ведь всё нужно пережить. И вот такой зной, как сегодня или зимние морозы с ветром и бураном. А там где — то далеко — далеко, в беспокойной умиротворённости ждут детишки… У меня их двое — мальчик и девочка… Сейчас покажу фотографию…
   С фото смотрели милые ребятишки — погодки, а их ласково обнимала красивая девушка. Жена — догадался я. У молодой женщины глаза прям лучились и где — то глубоко — глубоко, затаилась лёгкая тень грустиночки. Нет, не из лёгких доля — ждать!
   Засветло добрались до города. Его я узнал с трудом, да и когда это было… В 1975 и 76 году, когда были на республиканских соревнованиях по тяжёлой атлетике. Да, остались одни воспоминания и годы, так шустро набежавшие в копилку жизни.
   Кафе и впрямь было уютным, лагман тоже был отменным.
   Решили заночевать недалече, на стоянке — от греха подальше. Тем паче груз ждали в Астане не ранее обеда следующего дня. Да и усталость брала своё.
   От спального места я отказался категорически, мол сплю беспокойно и часто просыпаюсь. Старость своё берёт.
   Но эту ночь я проспал, подобно сурку, как никогда — без сновидений и вечных шараханий…

   В Караганду выехали засветло. Время хоть и позволяло, но дорога есть дорога, всяк может случиться.
   — Батя, сам я в Караганде живу, на окраине. Дом, сад, банька. Баньку любите?…
   — А то… Как без неё родимой. Душу лечит и тело
   Витя вмиг оживился.
   — А что, давайте ко мне… Пока я буду разгружаться и банька поспеет — загорелся молодой товарищ.
   — Ну Витя, ты ещё тот соблазнитель. Небось в своё время покуралесил поди? Нет, я в дорогу — труба зовёт.
  — А жаль, попарились — бы знатно, да не торопясь пригубили свежего пивка — здорово! Ляпота-а-а...
  — Конечно здорово, но в другой раз…
   Дальше было не до разговоров, начинались дальние пригороды Караганды.Я только успевал вертеть головой — ох давненько здесь не проезжал, поди лет тридцать. Да, без малого столько и есть. 
   За Карагандой до столицы рукой подать…
   — Отец, я тебя по объездной, за черту города высажу, а сам разгружаться — время подпирает. А то со мной?…
   — Нет, мой юный друг. За помощь и заботу огромадный рахмет, Витёк! А к тебе, быть может, на обратном пути, но лучше ты ко мне - телефон мой знаешь. Будет всё в лучшем виде, да и мне, старику будет очень приятственно… 
   На том и сговорились…
  
   За очередным постом ГАИ, я не успел сделать и двух шагов. Громкое «Фа — Фа» заставило меня подпрыгнув отскочить в сторону. Очередная «Газель» и очередной улыбчивый водила.
    — Дедуля, куда с таким огромным баулом собрался? Небось тяжело? Я смотрю, наш собрат вас выгрузил, может и я чем помогу?
   Удручённо покрутив головой, что, была не была, раз пошла такая пьянка…
   — Только мне парень далече надобно, в Есиль путь держу…
   — Без проблем, могу до Кустаная доставить в лучшем виде. Падай отец, или помочь?
   — Да чего уж там… В череп ещё не кашляю.

    Как вы уже догадались и этот водила был из из группы сына. Парень оказался общительным и немало знал есильских ребят. Но когда он проговорился, что ходил в тренажёрку, то стал как сын родной.
  За разговором не заметили, как долетели до «Горбатого моста».
   — Вот за ним и останови Сашок (хорошо хоть здесь не Витя), во-о-он на том перекрёстке — дальше сам.
   — Сам, так сам, а то давай… Если что звоните, дядь Витя…
   На магазин наткнулся сразу. Видимо их и в Есиле, как грязи…
   — Так милая, это, это и это внукам и жене брата, а это что булькает нам — мужикам и пожалуй две…
   Только вышел из магазина…
   — Виктор Иванович, вы, здравствуйте!
   Я с интересом рассматривал полноватого мужчину годков, этак под шестьдесят, до боли знакомого.
   — Ба, так это ты Юра… К-К-Кл...ц?… Ну здравствуй дорогой, не признал сразу!
   Я с удовольствием обнял своего бывшего воспитанника в зале тяжёлой атлетики «Геракл». Как и положено потекли воспоминания былых лет, которые воистину были приятными и дорогими.
   Затем, словно опомнившись, оглядывая мой странный наряд:
   — Виктор Иванович, вы только с дороги, наверное к брату собрались. Я вас подвезу, мне по пути...
   — Да Юр… Не поверишь, добрался автостопом, с одной лишь разницей, что автомашину я ни разу не останавливал. Вот как ты сейчас…

   Стоит — ли рассказывать, как прошла встреча… Сколько ещё было встреч с городом, близкими друзьями, воспитанниками, речкой. Сколько было переговорено, вспомнено и выпито. Посещение кладбища, вернее кладбищ, это другая и очень грустная история.
   Конечно — же была рыбалка и вкуснейшая ушица. А от возливаний нечто горячительного, казалось что все звёзды пришли в движение. Да разве обо всём расскажешь!…

   Вот и пришёл миг расставания. Не люблю его — сердце ныне не то. Брат на своей «Волге», как и договаривались заранее вывез меня опять — же за «Горбатый мост», только в сторону Красивого.
   Короткое прощание. Крепкие объятия и скупые слёзы — когда ещё увидимся, да и увидимся — ли?
   Довольно бодрым шагом я прошёл не более ста метров. Стоит «Газель». Капот открыт — видимо поломка.
   — Молодой человек, может помочь — вдвоём сподручней, — подступил я с благими намерениями.
   — Спасибо, я уже всё… — и водитель захлопнул капот. — А вот я пожалуй могу вам пригодиться, ведь такую тяжесть в такие годы, весьма обременительно…
   — Во, снова начинается… — беззлобно подумал я и в голове начала созревать подозрительная догада…

   Конечно друзья мои, как вы давно догадались, я в руках сына и его друзей «Газелистов», превратился в некую эстафетную палочку, которую они усердно передавали друг другу. И даже установили своеобразную, как сказать не знаю… Очередь что — ли. Некоторые, ради меня задерживали свой выезд в пункты назначения.
   Но всё это я узнал потом, много позже, когда очередной водила не спрашивая адреса, доставил точно к дому, а из него весело посмеиваясь вышло всё моё благое семейство в полном составе, даже соседка Анастасия была…
   Я долго смотрел на смеющихся, впрягаясь по полной.
   — Что ржёте?! Такую мечту загубили — почти загубили оболтусы! Ну что там приготовили к столу? Давненько я не ел свойского.
    Я посмотрел на водителя.
   — Что стоишь, Штирлиц — проходи. Посмотрим какими пирогами нас встречают заговорщики — чай заработали мы с тобой…


    Дорогие читатели, как Вы поняли, всё это плод моей фантазии. Как правильно Вы подметили, что для таких путешествий возраст уже не тот, ну и болячки, вечный спутник его, как якорь держат на рейде родимой гавани.
    Я со всей ответственностью уверяю, что всё так и могло быть! Тем более рюкзак с причиндалами и топориком ловко лежащим в руке, существуют. Даже увеличительное стекло есть…
    Но самое главное «Клуб Газелистов» тоже существует. Разных национальностей там ребята — со многими встречался. Одно скажу — отзывчивые парни и на подмогу с взаимовыручкой — скоры и бескорыстны. Пожалуй в их неспокойной профессии без этого никак и наше мутное время, шелухой слетает перед этой шоферской дружбой.   
    Им я и посвящаю это повествование. Доброго Вам пути, ребята! Без поломок и приключений! Знайте, что вас очень ждут дома!...