Давненько не была на малой родине. Подвернулся случай поехать, увидеться с родственниками, родными сестрами, братьями, племянниками. Случай скорбный, год назад умерла тетя родная сестра отца. Ехала Майра на годовщину кончины тети. Путь не близкий – ехать на поезде трое суток в духоте, в плацкарте, потом на автобусе еще четыре часа. Автобусы всегда переполнены и самое главное достать билет.
Помянуть собрались много народу. Жила семья покойная тети в селе. Всех разместили в большой палатке, что развернули во дворе дома. Накрыли дастархан на три стола, за двумя большими сидели отдельно аксакалы во главе с муллой и все остальные мужчины, за вторым пожилые женщины. А за третьим небольшим столом разместились более молодые женщины, снохи и дети.
Майра старалась не выделяться среди присутствующих здесь женщин. Среди ярких платьев, среди палитры цветных платков и плюшевых камзолов. Была она в длинной летней юбке, блузке из легкой ткани с длинным рукавом, с завязанным шарфом на голове все в пастельных тонах. Но она этим и выделялась среди других. Увы, местами встреч и надевать все свои красивые наряды приходится (кроме свадеб) только на похоронах и поминках. Помнит, как сестра говорила-«Я так долго не могла подобрать носки салатового цвета под цвет платью и платку...».
За небольшой стол скромно села с дочерью одиннадцати лет Майра как полагается с покрытой головой. Прием пищи заканчивался, настало время завершающей молитвы. Мулла мужчина сорока лет в тюбетейке начал молитву. Все покорно опустили головы. Одиннадцатилетняя девочка, тоже последовала примеру взрослых, мать в этом убедилась и спокойно слушала молитву с благоговением. Вдруг Майра услышала местную речь (до этого была арабская), все подняли головы. «Почему здесь находится женщина непокрытой головой?» - спросил мулла сурово. Собравшиеся пришли в замешательство, судорожно окидывая глазами «преступницу». «Вы - вы без платка! Почему непокрытая сидите? ...» Тут множества глаз сверлили единственного человека без платка на дочь Майры. Кто – то было сказал – сейчас дадим платок, но грозный голос отрезал: «Шык!» «Выйти!». Девочка ничего не понимающая, посмотрела на маму. «Что не так? Я же просто сидела с низко опущенной головой?» - в ее испуганных глазах застыл немой вопрос. «Выйди... Погуляй на улице...» - шепнула Майра. Девочка поднялась, слезы текли по щекам...
Мулла продолжил молитву по покойной. В конце он сказал, что в субботу в клубе Кундыколь будет читать молитву (дуа) – кто хочет заказать по умершим родственникам надо сейчас собрать деньги. Выворачивались карманы, раскрывались кошельки, зашуршали купюры.
Их и всех родственников Майры ждал микроавтобус "Газель", она тоже собралась ехать в город, чтобы погостить у брата. Пока другие прощались, обнимались у кабины "Газели" стояли две сестры, взрослые женщины обеим лет за сорок. Они с нескрываемой пылкостью спорили – кто сядет в кабину рядом с водителем... Майра оказавшаяся свидетелем данного случая – не разумела смысл всего.
Даже подумала предложили бы мне, как гостье и по старше спор был исчерпан... Каждая стояла на своем. В общем нашли решение сесть в кабину вдвоем.
Тот самый конфуз с дочерью, за которого переживала Майра перекрыл пререкание сестер взрослых женщин. Не знала плакать или смеяться... Пререкаться за место возле водителя непрезентабельного вида, но правда молодой лет до тридцати в обшарпанной "Газели", хотя бы «Мерседес». Конечно, сама она прошла в салон автобуса, выбрала самое заднее сидение, чтобы никто не имел претензии на ее место. А тем временем обе сестры сидели впереди с гордо поднятой головой возле водителя словно едут в «Кабриолете» или «Бентли», а рядом принц суданский. Смешанные чувства удивления и тяжелого уныния переполняли ее. Сознательно переключилась к памяти тети. Майра ее запомнила жизнерадостной, веселой хохотушкой, как искусно умела играть на домбре, так же шутить. А как вкусно готовила, пальчики оближешь. Маленькая женщина могла одна телегу сена разгрузить за час.
По пути заехали на кладбище в Кокдомбаке, где покоилась их бабушка, рядом и тетю похоронили. Кладбище огорожено снаружи, внутри все поросло ковылью, шли утопая выше щиколотки. Кто – то скажет: «осторожно, не наступите на могилки маленьких детей». Майра с трепетом спросит: «Где?» «Вот, эти бугорки...» - ответят. Она ужаснется, увидев чуть ли не на каждом шагу маленькие безымянные холмики еле заметные под высокой ковылю, без оград. При выходе из кладбища испытает чувство крайней усталости и растерянности.