В деятельности разведки и контрразведки перед Великой Отечественной был не только один позитив, но и негатив тоже. Ошибки, промахи и даже серьёзные провалы, безусловно, имели место в работе наших спецслужб, как неизменные спутники активной разведывательной и контрразведывательной деятельности. Были и необоснованные подозрения в отношении разведчиков, агентов, а также сообщаемых ими сведений. Всё это было, но была и послевоенная ложь в адрес разведки. В подобных делах никогда не принимали участие только два маршала Победы: честнейший и благороднейший К.К. Рокосовский и выдающийся лётчик - ас, основатель авиации дальнего действия (АДД) А.Е. Голованов. Только они считали Сталина святым и имели счастье и честь работать и служить Родине под его руководством и командованием. Что же касается, целого ряда маршалов и генералов той поры, то они практически до конца своих дней, страшась ответственности за неисчислимые бедствия, обрушившиеся на нашу страну 22 июня 1941 г., решили сделать «козлом отпущения» в первую очередь разведку и Сталина. Они пошли на такое, заведомо понимая, что в силу особой секретности своей деятельности разведка ни при каких обстоятельствах не сможет оправдаться и тем более полностью себя реабилитировать. Ведь на слово никто не поверит, а называть подлинные имена разведчиков и агентов, рассекретить их информацию, показать подлинные документы, увы, разведке нельзя. Во всяком случае по горячим следам, так как секретность – альфа и омега разведывательной деятельности.
Ген.-л-нт Филипп Иванович Голиков с июля 1940 г. занимал должность зам. нач-ка. Генштаба. Разведывательное управление возглавлял до октября 1941 г. (с 8 мая 1961 г. - Маршал). Так вот начальник РУ ГШ РККА (с 16 апреля 1942 г. ГРУ ГШ) Голиков попытался написать правдивую историю о деятельности советской военной разведки в предвоенный период. Однако, обратившись в июле 1964 г. за разрешением на подготовку и публикацию книги в ЦК КПСС (такие были тогда правила) крепко получил по рукам и вынужден был отказаться от своего замысла. Дело в том, что маршал Г.К. Жуков в письме к писателю В.Д. Соколову в марте 1964 г. оскорбительно высказался в адрес славного ГРУ указав, что «Наша агентурная разведка, которой перед войной руководил Голиков, работала плохо, и не сумела вскрыть истинных намерений гитлеровского Верховного командования в отношении войск, расположенных в Польше. Наша агентурная разведка не сумела опровергнуть лживую версию Гитлера о не намерении воевать с Советским Союзом». Когда же четырежды Герою Советского Союза предъявили многочисленные донесения военной разведки о подготовке Германии к нападению на СССР, причём именно те документы, на которых Жуков был указан как адресат, и где стояла его собственная подпись, он был не просто удивлён, ему стало плохо. Получается было отчего – его ложь доказана. Разведка работала на высоком уровне и донесения её источников находили практическое применение.
Так, в мае 1941 г. из берлинской резидентуры НКГБ СССР от ценного агента, крупного железнодорожного чиновника Третьего рейха были получены неопровержимые документальные данные о том, что с 22 мая текущего года график военных перевозок вермахта переводится в режим отсчёта времени «Х» или, если на немецком штабном языке, в «режим максимально уплотнённого графика движения эшелонов». Уже 24 мая Сталин созвал расширенное Политбюро с участием высшего военного командования, в том числе и приграничных округов, на котором прямо заявил, что в самое ближайшее время СССР подвергнется внезапному нападению. Другой пример. Первые приказы о подготовке оборонительных рубежей на подступах и под Сталинградом Сталин отдал ещё 2 и 9 октября, а также 11 ноября 1941 г. (1). Советские разведывательные службы (включая и личную разведку Сталина) располагали ценной агентурой в окружении Гитлера, Гесса, Геринга, Гимлера, итальянского диктатора Муссолини и испанского Франко. Из тех, о ком официально стало известно, - Ольга Чехова, князь Радзивилл, Марика Рёкк, С.А. Вронский, перехваченная ценная агентура польской военной разведки в окружении высшего военного командования Германии, а также агентура в германской военной разведке – абвере. Среди последних особо выделяется имевший двойные каналы связи как с чехословацкой военной разведкой (а через неё и с британской разведкой), так и с советской разведкой агент первой А-54, он же подполковник (позже полковник) абвера Пауль Тюммель, поставлявший исключительно важную информацию.
Однако никто не может с абсолютной достоверностью сказать, какую долю в общем объёме сообщаемых ими сведений составляли документальные данные. Эта тайна так и останется за семью печатями. Таковы жесточайшие правила разведки. Конечно, какой бы плотной и непроницаемой ни была завеса секретности на этапе разработки каких - то планов, она обеспечивается масштабными усилиями контрразведки. Тем не менее ослабевает режим соблюдения гос. и военной тайны на этапе утверждённых планов заметно ослабевает. Почему так происходит? Потому, что в дело вступают в немалом числе исполнители. Том. Перед каждым из них ставится определённая задача и несмотря на систему контроля секретная информация, пусть даже и поэлементно, начинает расползаться. Здесь работает известная русская пословица, на каждый роток не накинешь платок. Вот на этом этапе разведка реально в состоянии добыть ценную документальную информацию, не говоря уже о разведанных в устном изложении. Этому есть реальные подтверждения из истории советской разведки накануне войны. О них несколько ниже. Далеко не всегда добывание разведывательной, в том числе и документальной, информации обеспечивается агентурным проникновением в наиболее охраняемые вражеские сейфы. В любой разведке, тем более великих держав, это считается сверхверхом совершенства. Однако такие операции необыкновенно трудоёмки и чрезвычайно сложны. В реальности чаще бывает всё наоборот и самый короткий и прямой путь к наиболее охраняемым секретам и планам противника – окольный.
Информацию получают агентурным путём через союзников этого противника либо через противников исходного противника, которые стали хотя бы временными союзниками. Это обычная практика всех разведок мира. Последний из вариантов известен читателям. Речь идёт о деятельности знаменитой «кембриджской пятёрки» блестящих агентов советской разведки. Они имели доступ к редким и весьма важным материалам британского радиоперехвата германских сообщений, в том числе и военных, а также к актуальным данным самой британской разведки и дипломатии. Таким образом, целый ряд секретных и сов. секретных документов германского военного планирования становился известным высшему советскому военно-политическому руководству именно по этому каналу. Во время войны он был один из основным, по которому поступала бесценная развединформация и зачастую на её основе принимались стратегические решения. Так что излишне обвинять нашу разведку за отсутствие добытых документальных материалов о планируемой агрессии Германии, её вооружённых сил. Легенды о катастрофической «внезапности» зародились в командирской среде в первые недели войны и охотно распространялись самими военными для оправдания своих же не слишком успешных боевых действий. Неприятная для многих командиров истина состоит в том, что германское нападение было неожиданным только для гражданского населения СССР, но не для военачальников. Жители же приграничных районов конкретно знали о начале войны 22 июня. Так считает, например, историк, профессор Техасского университета Роджер Риз.
В 2003 г. он опубликовал книгу «Сталинские солдаты поневоле: социальная история Красной Армии. 1925-1941 гг», в которой стремится вскрыть катастрофы РККА в 1941 г. Американца Риза трудно упрекнуть в просоветских симпатиях, тем более к Сталину, чьё имя и на Западе, и в России то и дело служит поводом для тиражирования всевозможных небылиц, лжи и мифов, в том числе и устами высокопоставленных лиц. И тем особенно интересна его книга, так как в ней Р. Риз даёт жёсткую и, как ни странно, строго научно обоснованную отповедь мифам, порождённым небезызвестным хрущёвским «закрытым» докладом на XX съезде КПСС (2). Всё это только макушка айсберга под названием «тайна трагедии 22 июня» в части, касающейся разведки. Перефразируя известные слова У. Черчилля, вопрос о том, что же на самом деле и почему произошло 22 июня, есть загадка, завёрнутая в секрет, внутри которого тайна. Наплести несколько десятков мифов, которые фигурируют в исторической литературе только о разведке – это ведь не шутки. Это мощное «оружие» в борьбе за недопущение прорыва к подлинной правде. Но она всё же находит себе дорогу. Гласность и сотни уже рассекреченных документов разведки подтверждают это. Советская разведка не только своевременно, но и заблаговременно вскрыла стратегические планы Запада и Германии по нападению на Советский Союз (начиная с 30 января 1933 г.). Она всё это время (до 22 июня 1941 г.) тщательно отслеживала нарастание угрозы войны.
Здесь надо отметить и эффективную работу официально действовавших в Германии советских военных атташе и неофициально работавших резидентур военной разведки. Так в начале весны 1941 г. военный атташе СССР в Германии и одновременно резидент советской военной разведки ген.-майор Тупиков (оперативный псевдоним Арнольд) прислал в Москву доклад, свыше ста страниц машинописного текста, «о боевом и численном составе развёрнутой германской армии и её группировок по состоянию на 15.3.1941 г.» (3). Исключительно подробный материал содержал в себе большое количество схем. В том числе и схема группировок войск вермахта у советских границ. И, самое главное, схема возможных вариантов действий Германии против СССР, один из которых практически точно отражал суть плана «Вариант Барбаросса». Герои Советского Союза, Маршалы Г.К. Жуков и А.М. Василевский утверждали, что в Москве не знали не только о сроках германского нападения, но и о том, будет ли это нападение вообще. Позже в своих мемуарах Жуков сам себе подставляет подножку. Он указывает: «Мы, военные не сделали всего, чтобы убедить Сталина в неизбежности войны с Германией в ближайшее время» (4). Надо отметить, что вождь умел слушать доклады разведки, выслушивать мнения других своих соратников и подчинённых, в том числе и резко отличающиеся от его личной точки зрения. И если ему приводили неоспоримые доказательства чего-либо, он, как правило, соглашался. Это отмечают даже отъявленные антисталинисты.
Продолжение последует…
ПРИМЕЧАНИЕ:
1. ЦАМО РФ Ф. 48а. Оп. 1554. Д. 91, л. 314 и Д. 10, л. 352-353.
2. Данные о книге Р. Риза приводятся по: Бобров В.Л. Большая ложь о Великой Войне. Спецназ России, 2003, № 5.
3. ЦАМО РФ. Оп. 7272. Д. 1. Л. 693-793.
4. Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1974. Т. 1. С. 82.