Рон несколько секунд переваривал это абсурдное заявление. Потом он озвучил мысль Гарри:
- Вы оба сошли с ума.
- Смешно! – еле выговорила Гермиона.
- Питер Петигрю мёртв! – сказал Гарри. – Он убил его двенадцать лет назад!
Он показал на Блэка, у которого судорожно задёргалось лицо.
- Я собирался, - проворчал он, обнажив жёлтые зубы, - но малютка Питер вовремя ускользнул от меня… впрочем, не в этот раз!
Блэк сбросил Криволапа на пол и потянулся к Скабберсу; Рон взвыл от боли под тяжестью навалившегося на его сломанную ногу тела Блэка.
- Сириус, НЕТ! – завопил Люпин, подскочив к Блэку и оттащив его от Рона. - ПОДОЖДИ! Ты не можешь просто взять и сделать это — им нужно понять… нам надо объяснить…
- Объяснить можно и потом! – рявкнул Блэк, пытаясь вырваться из рук Люпина. Одной рукой он всё ещё пытался дотянуться до Скабберса, визжавшего, как поросёнок и царапавшего лицо и шею Рона в попытке вырваться.
- Они… имеют… право… всё… знать! – взывал Люпин, по-прежнему удерживая Блэка. – Рон держал его за питомца! Кое-чего даже я не понимаю, а Гарри… ты обязан сказать ему правду, Сириус!
Блэк перестал сопротивляться, не отрывая тем не менее впалых глаз от Скабберса, который сжался в комочек в покусанных, поцарапанных и окровавленных руках Рона.
- Ну хорошо, - сказал Блэк, не сводя глаз с крысы. – Скажи им всё, что пожелаешь. Только быстро, Ремус. Я хочу совершить убийство, за которое меня арестовали…
- Вы оба психи, - нерешительно сказал Рон, оглянувшись на Гарри и Гермиону в поисках поддержки. – С меня хватит. Я пошёл.
Он попытался опереться на здоровую ногу, но Люпин снова поднял палочку и направил её на Скабберса.
- Ты меня выслушаешь Рон, - спокойно сказал он. – Только пока будешь слушать, держи Питера покрепче.
- ЭТО НЕ ПИТЕР, ЭТО СКАББЕРС! – заорал Рон, пытаясь засунуть крысу в передний карман, но Скабберс отчаянно сопротивлялся; Рон покачнулся и потерял равновесие, Гарри подхватил его и столкнул на кровать. Потом, не обращая внимания на Блэка, Гарри повернулся к Люпину.
- Были очевидцы смерти Петигрю, - сказал он. – Полная улица свидетелей…
- Они не видели того, что они думали, что видели! – диким голосом сказал Блэк, не отводя взгляда от извивавшегося в руках Рона Скабберса.
- Все думали, что Сириус убил Питера, - кивнул Люпин. – Сам так думал… пока сегодня вечером не взглянул на карту. Карта Мародёров никогда не врёт… Питер жив. Он в руках у Рона, Гарри.
Гарри взглянул на Рона, их взгляды встретились в молчаливом согласии: оба – и Блэк, и Люпин – сошли с ума. Так что их история бессмысленна. Как Скабберс может быть Питером Петигрю? Ладно, Блэк сошёл с ума в Азкабане… но почему Люпин на его стороне?
Но вот Гермиона проговорила дрожащим, но спокойным голосом, как будто пытаясь призвать профессора Люпина рассуждать благоразумно:
- Но профессор Люпин… Скабберс не может быть Петигрю… это просто не может быть правдой, да вы и сами это знаете…
- Почему это не может быть правдой? – спросил Люпин спокойным тоном, как будто они были на уроке, и у Гермионы просто возникла проблема при эксперименте с Гриндилоу.
- Потому что… потому что будь Питер Петигрю анимагом, об этом знали бы. Мы проходили анимагов на уроке профессора МакГонагалл. И я читала о них, когда выполняла домашнее задание… в Министерстве магии хранится список колдуний и колдунов, которые могут превращаться в животных; в реестре указано, в какое животное они превращаются, а также их отличительные черты и приметы… и я нашла в этом списке профессора МакГонагалл, а в этом столетии имеется всего семь анимагов, и Питера Петигрю в списке нет.
Не успел Гарри мысленно восхититься усердием, с каким Гермиона выполнила свою домашнюю работу, как Люпин расхохотался.
- Ты снова права, Гермиона! – сказал он. – Но Министерство никогда не знало, что вокруг Хогвартса бегают трое незарегистрированных анимагов.
- Ремус, если ты хочешь рассказать им всё, то поспеши, - сказал Блэк, не переставая наблюдать за отчаянным дёрганьем Скабберса. – Я ждал двенадцать лет и дольше ждать не намерен.
- Хорошо… тогда, Сириус, помоги мне, - попросил Люпин. - Я знаю только с чего всё началось…
Люпин замолк. У него за спиной раздался громкий треск. Дверь спальни раскрылась сама по себе. Все пятеро уставились на неё. Люпин подошёл и выглянул на лестничную площадку.
- Никого…
- Это место кишит привидениями! – сказал Рон.
- Нет, - возразил Люпин, не сводя удивлённого взгляда с двери. – В Визжащей Лачуге никогда не было привидений… Стоны и вой, которые жители деревни слышали не раз, исходили от меня.
Он откинул со лба седеющие волосы, немного подумал и сказал:
- Здесь-то всё и начинается… с моего превращения в оборотня. Ничего этого не случилось бы, не будь я укушен… и не будь я так безрассуден…
Вид у него был серьёзный и усталый. Рон хотел было вмешаться, но Гермиона шикнула на него, пристально глядя на Люпина.
- Когда меня покусали, я был маленьким мальчиком. Родители перепробовали всё, но тогда средств от этого не было. Зелье, которое готовит для меня профессор Снейп, изобрели совсем недавно. Видите ли, оно спасает меня. Я принимаю его в течение недели перед полнолунием, так что когда я превращаюсь, я сохраняю ясность ума… Я могу спрятаться у себя в кабинете как безобидный волк и дождаться, когда луна начнёт убывать. Но до изобретения аконитового зелья я раз в месяц превращался в самое что ни на есть неуправляемое чудовище. Учёба в Хогвартсе мне не улыбалась. Другим родителям не хотелось такого соседства для их детей. Но потом директором стал Дамблдор, он проявил сочувствие. Он сказал, что пока мы будем принимать некоторые меры предосторожности, причины не пускать меня в школу нет… - Люпин вздохнул и посмотрел на Гарри. – Несколько месяцев назад я сказал тебе, что Боевую Иву посадили в год моего поступления в Хогвартс. На самом деле её посадили как раз потому, что я приехал в Хогвартс. Этот домишко, — Люпин отчаянно оглядел комнату, — туннель, который сюда ведёт… их построили для меня. Раз в месяц я ускользал из замка сюда и превращался. Дерево посадили у входа в туннель, чтобы никто не мог добраться до меня, пока я опасен.
Гарри не знал, чем кончится история, но был поглощён ею. Только испуганный визг Скабберса нарушал тишину.
- Мои превращения в те дни были… ужасны. Превращаться в оборотня мучительно. Я был отдельно от людей и не мог никого укусить, так что я кусал и царапал сам себя. Жители деревни слышали шум и вой и думали, что слышат голоса самых злых духов. Дамблдор поддерживал эти слухи… Даже сейчас, когда уже много лет в этом доме стоит тишина, жители деревни не осмеливаются подойти к ней… Но в те дни, когда я не превращался, я был счастливее всех. Впервые в жизни у меня появились друзья, трое больших друзей. Сириус Блэк… Питер Петигрю… и конечно же, твой отец, Гарри — Джеймс Поттер. Само собой, трое моих друзей не могли не заметить, что раз в месяц я исчезаю. Чего только я не выдумывал! Я говорил им, что моя мать заболела и мне надо навестить её… Я боялся, что если они узнают, кто я, то отвернутся от меня. Но конечно же, они, как и ты, Гермиона, узнали правду… Они и не подумали отворачиваться от меня. Наоборот, они сделали для меня нечто не только сделавшее мои превращения терпимыми, но и превратившее эти дни в счастливейшие в моей жизни. Они стали анимагами.
- Мой папа тоже? – изумился Гарри.
- Да, именно, - ответил Люпин. – Почти три года они постоянно учились этому. Твой отец и Сириус были умнейшими студентами в школе, и это замечательно, потому что превращение в анимага может пойти совсем не так как надо — это одна из причин, почему Министерство зорко следит за всеми, кто пытается стать анимагами. Питеру понадобилась помощь, и Джеймс с Сириусом сделали для него всё, что могли. Наконец, на пятом курсе, они достигли цели. Каждый из них мог превращаться в некое животное по своей воле.
- Но как это помогло вам? – удивилась Гермиона.
- Они не могли составить мне компанию в человеческом облике, поэтому составили в зверином, - ответил Люпин. – Оборотень опасен только для людей. Каждый месяц они ускользали из замка под мантией-невидимкой Джеймса. Они превращались… Питер был самым маленьким из нас и мог проскользнуть под агрессивными ветвями Ивы и дотронуться до сучка, который заставляет её замереть. Потом они проскальзывали в туннель и присоединялись ко мне. С ними я становился не так опасен. Тело у меня было волчье, но пока я проводил время с ними, мозг сохранял капельку человечности.
- Поторопись Ремус, - рыкнул Блэк, не спуская со Скабберса жуткого голодного взгляда.
- Сейчас, Сириус, сейчас… и вот, поскольку мы все могли превращаться, перед нами открылась масса прекрасных возможностей. Вскоре мы покидали Визжащую Лачугу и гуляли в ночи по школьной территории и деревне. Сириус и Джеймс превращались в таких крупных животных, что могли держать оборотня под контролем. Вряд ли хоть один ученик Хогвартса знал о территории школы и Хогсмиде больше нас… Так вот мы и решили составить Карту Мародёров и подписать её нашими прозвищами. Сириус - Бродяга. Питер - Вертихвост. Джеймс был Рогатым.
- В какое животное… — начал Гарри, но Гермиона перебила его:
- Но это же было опасно! Бегать в темноте с оборотнем! А если бы вы ускользнули от своих и укусили кого-нибудь?
- Эта мысль преследует меня до сих пор, - признался Люпин. – А ведь я не раз был на волосок от этого шага. Потом мы смеялись по этому поводу. Мы были молоды, легкомысленны… наш ум вскружил нам головы. Конечно, иногда я чувствовал вину перед Дамблдором – ведь я обманывал его доверие… он принял меня в Хогвартс – ни один из директоров не сделал бы этого, и он представления не имел, что я нарушаю правила, которые он установил для моей и всеобщей безопасности. Он не знал, что я довёл троих студентов до нелегальной анимагии. Но мне всегда удавалось забыть о своём чувстве вины каждый раз, когда мы собирались вместе, чтобы задумать приключение на грядущий месяц. И я не изменился… - Лицо Люпина застыло, в голосе слышалось отвращение к самому себе. – Весь этот год я боролся с собой, думая, следует ли мне сообщить Дамблдору, что Сириус - анимаг. Но я не сделал этого. Почему? Потому что просто струсил. Это значило бы, что в школьные годы я посмел обмануть его доверие, что я повёл за собой других… а доверие Дамблдора для меня - всё. Он принял меня в Хогвартс мальчиком и дал мне работу, которой я остерегался, будучи взрослым; я не мог найти работу, потому что я тот, кто есть. Так я убедил себя, что Сириус проникал в школу с помощью тёмных искусств, которым научился у Волдеморта, что анимагия тут вовсе ни при чём… тем не менее, Снейп всё время был прав насчёт меня.
- Снейп? – резко спросил Блэк, впервые отведя глаза от Скабберса и взглянув на Люпина. – При чём тут Снейп?
- Он здесь, Сириус, - уныло ответил Люпин. – Тоже преподаёт.
Он взглянул на Гарри, Рона и Гермиону.
- Профессор Снейп учился с нами в школе. Он был категорически против моего назначения на должность учителя защиты от тёмных искусств. Он целый год твердит Дамблдору, что мне нельзя доверять. У него есть на то причины… видишь ли, однажды Сириус сыграл с ним шутку, чуть не стоившую ему жизни, шутку, в которой был замешан и я…
Блэк издал саркастический возглас.
- Это сослужило ему хорошую службу, - фыркнул он. – Шлялся вокруг, вынюхивал, чем мы заняты… надеялся добиться нашего исключения…
- Северусу было очень интересно, куда я ухожу каждый месяц, - объяснил Люпин Гарри, Рону и Гермионе. – Мы были однокурсниками и… э-э… были взаимно антипатичны друг другу. Особенно он не любил Джеймса. Думаю, из-за зависти к успехам Джеймса на поле для квиддича… и вот однажды вечером Снейп заметил, как я иду по двору с мадам Помфри – она вела меня к Боевой Иве на превращение. Сириус счёл… э-э… забавным сказать Снейпу, что всё, что от него требуется – это ткнуть в сучок на дереве длинной палкой, и тогда он сможет пролезть за мной. Снейп, само собой, попытался — и доберись он до этой лачуги, он нарвался бы на полностью созревшего оборотня — но твой отец, услышавший, что наделал Сириус, полез за Снейпом и вытащил его назад с большим риском для жизни… Впрочем, Снейп заметил меня в конце туннеля. Дамблдор запретил ему рассказывать об этом кому бы то ни было, но с тех пор он знает, кто я…
- Так вот почему Снейп вас не любит, - медленно проговорил Гарри. - Он думал, что вы тоже участвовали в этом розыгрыше?
- Так оно и было, - раздался холодный презрительный голос за спиной у Люпина.
Северус Снейп снимал мантию-невидимку, направив на Люпина волшебную палочку.