После завоевания кубка за победу в квиддиче Гарри целую неделю пребывал в приподнятом настроении. Погода как будто тоже праздновала эту победу – приближался июнь, дни стали безоблачными и знойными, и каждому хотелось выбежать наружу, поваляться на траве с запасёнными несколькими пинтами ледяного тыквенного сока, а может быть - сыграть партию в брызг-камни или полюбоваться на гигантского кальмара, сонно проплывающего по поверхности озера.
Но студентам было не до этого. Приближались экзамены, и вместо праздного шатания по двору студентам приходилось оставаться в замке, заставлять работать свои мозги и сосредоточиться, невзирая на врывавшийся в окна летний ветерок. За книги засели даже Фред и Джордж Уизли – им предстояло сдавать С.О.В. (стандартное овладение волшебством). Перси готовился к экзаменам уровня У.Д.А.В. (утомительно долгая аттестация волшебников), это была самая высокая квалификация в Хогвартсе. Перси надеялся пойти работать в Министерство магии, так что ему были нужны самые высокие оценки. Он становился всё более нервным и назначал очень суровые наказания любому, кто нарушал тишину в общей комнате по вечерам. И только Гермиона была озабочена больше, чем Перси.
Гарри и Рон давно перестали спрашивать её, как она умудряется бывать сразу на нескольких уроках, но они не смогли сдержаться, когда увидели расписание экзаменов, составленное ею для себя. В первом столбце стояло:
Понедельник
9.00 - арифмантика
9.00 - трансфигурация
Обед
13.00 – наведение чар
13.00 – древние руны
- Гермиона, – нерешительно сказал Рон, зная, что если её отрывали от занятий, она могла взорваться, – ты… э-э-э… уверена, что правильно написала время?
- Что? – вскинулась Гермиона, взяв и просмотрев расписание. – Конечно, уверена.
- А можно спросить, как ты собираешься присутствовать сразу на двух экзаменах? – поинтересовался Гарри.
- Нет, - отрезала Гермиона. – Кто-нибудь из вас не видел мою книгу «Нумерология и грамматика»?
- Ну конечно, я прихватил её на ночь почитать, - сказал Рон, но очень тихо.
Гермиона начала разгребать стопы пергамента на столе в поисках книги. И тут у окна послышалось шуршание, и в общую комнату влетела Хедвиг с крепко зажатой в клюве запиской.
- Это от Хагрида, - сказал Гарри, развернув записку. – Рассмотрение апелляции по делу Хищноклюва назначено на шестое число.
- Как раз в день, когда у нас закончатся экзамены, - сказала Гермиона, не прекращая поисков своего учебника по арифмантике.
- И для этого они явятся сюда, - продолжал читать Гарри. – Представитель Министерства магии и… и палач.
Гермиона резко выпрямилась.
- Они приведут палача на рассмотрение апелляции? Но это выглядит так, как будто уже всё решено!
- Да, так и есть, - медленно проговорил Гарри.
- Это невозможно! – вскричал Рон. – Я целыми днями столько всего читал, они не могут просто так взять и не учесть этого!
Но у Гарри было ужасное предчувствие, что на мнение Комитета по устранению опасных существ повлиял мистер Малфой. Драко, заметно стушевавшийся со дня победы Гриффиндора в финальном матче по квиддичу, за последние дни обрёл утраченную было чванливость. Из язвительных замечаний, доходивших до Гарри, явствовало, что Малфой не сомневался, что Хищноклюва убьют; Малфой был явно рад этому. Гарри едва сдерживался, чтобы не последовать примеру Гермионы и не дать Малфою по морде. Но хуже всего было то, что у них не было ни времени, ни возможности сходить к Хагриду, потому что суровые меры безопасности никто не отменял, а Гарри не осмеливался достать свою мантию-невидимку из-под одноглазой ведьмы.
Началась экзаменационная неделя, и в замке воцарилась небывалая тишина. В понедельник третьекурсники пошли на обед после экзамена по трансфигурации на ватных ногах и с закопчёнными лицами, сравнивая свои результаты и жалуясь на трудные задания, которые им дали, в том числе на превращение чайника в черепаху. Гермиона достала всех своими причитаниями, что её черепаха была больше похожа на сухопутную, но эта проблема не шла ни в какое сравнение с тем, что было у остальных.
- У моей вместо хвоста был носик, кошмар какой…
- Интересно, а паром черепахи дышат?
- А если на панцире остались узоры, как вы думаете, мне снизят оценку?
После поспешного обеда все устремились на экзамен по наведению чар. Гермиона оказалась права – профессор Флитвик действительно проверял знание Веселящих чар. Гарри слегка перестарался с Роном, который работал с ним в паре – тот разразился истерическим смехом и был выведен в тихое помещение на час, после чего он был готов продемонстрировать свои знания сам. После ужина студенты поспешили по общим комнатам, но не для отдыха, а для подготовки к экзаменам по уходу за волшебными существами, зельям и астрономии.
На следующее утро Хагрид принимал экзамен по уходу за волшебными существами с явно озабоченным видом - душой он был где-то в другом месте. Он принёс ученикам огромный чан с новыми флоббер-червями и сказал, что сдавшим экзамен считается тот, чьи черви будут живы по прошествии часа. Поскольку предоставленные сами себе флоббер-черви благополучно выжили, этот экзамен оказался самым лёгким из всех, так что у Гарри, Рона и Гермионы появилась прекрасная возможность поговорить с Хагридом.
- Клювик чего-то поскучнел, - сказал им Хагрид, низко наклонившись и притворившись, что проверяет, жив ли ещё флоббер-червь у Гарри. – Слишком долго взаперти. Ну так… послезавтра узнаем — так или иначе…
Экзамен по зельям после обеда был просто катастрофическим. Гарри старался изо всех сил, но так и не смог сгустить Путающий отвар, и Снейп, стоящий рядом с видом мстительного наслаждения, нацарапал на его записи нечто подозрительно похожее на ноль и удалился.
В полночь на самой высокой башне состоялся экзамен по астрономии, утром в среду – по истории магии, на котором Гарри изложил всё, что Флориан Фортескью рассказывал ему об охоте на ведьм в Средние века, очень сожалея, что в этом душном классе у него нет ни порции шоколадно-орехового пломбира. В тот же день после обеда все пошли на экзамен по гербологии в теплицах, прогретых жарким солнцем; потом все вернулись в общую комнату с обгоревшими шеями, с тоской думая о следующем дне, когда всё закончится.
В четверг утром состоялся предпоследний экзамен – по защите от тёмных искусств. Профессор Люпин устроил самый необычный из экзаменов: на открытом воздухе была создана своего рода полоса препятствий, на которой надо было пересечь вброд глубокий пруд с Гриндилоу, пройти через ряд нор, переполненных Красными Колпаками, проложить себе путь через болото, не обращая внимание на Гнилушек-Обманок, пытающихся сбить с пути, а потом взобраться на старое дерево и сразиться с новым богартом.
- Превосходно, - сказал Люпин, когда Гарри вылез из дупла с улыбкой до ушей. – Высшая оценка.
Окрылённый успехом, Гарри остался дожидаться Рона и Гермиону. У Рона всё шло хорошо, пока он не дошёл до Гнилушки-Обманки, которая завела его в глубокую трясину. У Гермионы всё шло отлично, пока она не добралась до дерева с богартом в дупле. Не прошло и минуты, как она с визгом выскочила наружу.
- Гермиона! – ошарашено вскрикнул Люпин. – В чём дело?
- П-п-профессор МакГонагалл! – выдохнула Гермиона, показывая на ствол. - Он-на сказала, что я всё завалила!
Успокоить Гермиону удалось не сразу. Когда она наконец взяла себя в руки, они с Гарри и Роном вернулись в замок. Рон всё посмеивался над богартом Гермионы, но перепалка заглохла при виде того, что им открылось на крыльце.
Корнелиус Фадж, слегка вспотевший в своей полосатой мантии, стоял на крыльце и оглядывал окрестность. Он посмотрел в сторону Гарри.
- Здравствуй, Гарри! – сказал он. – Только что с экзамена, я полагаю? Почти всё сдал?
- Да, - ответил Гарри.
Гермиона и Рон, которым не доводилось общаться с Министром магии, нерешительно отступили.
- Славный денёк, - сказал Фадж, бросив взгляд на озеро. - Жаль… жаль…
Он глубоко вздохнул и поглядел на Гарри.
- Я здесь с неприятной миссией, Гарри. Комитет по устранению опасных существ потребовал присутствия при казни взбесившегося гиппогрифа. Меня попросили присутствовать, ибо мне всё равно требовалось посетить Хогвартс и разобраться в ситуации с Блэком.
- Значит, рассмотрение апелляции уже состоялось? – прервал Министра Рон, выступив вперёд.
- Нет-нет, оно состоится во второй половине дня, - ответил Фадж, с любопытством глядя на Рона.
- Ну так возможно, вам и не придётся быть свидетелем при казни! – решительно сказал Рон. – Может, гиппогрифа оправдают!
Прежде чем Фадж успел ответить, из дверей за его спиной вышли двое волшебников. Один был таким древним старцем, что как будто таял на глазах, а второй - высоким здоровяком с тонкими чёрными усами. Гарри догадался, что это представители Комитета по устранению опасных существ, потому что древний старик скосил глаза в сторону хижины Хагрида и сказал слабым голосом: “О-хо-хо, стар я для таких вещей… Так вы сказали, в два, Фадж?”
Черноусый забарабанил по своему поясу; Гарри заметил, что там заткнут огромный топор с длинным сверкающим лезвием. Рон собрался было что-то сказать, но Гермиона сильно двинула его под рёбра и мотнула головой в сторону входа.
- Зачем ты остановила меня? – сердито спросил Рон, входя в Большой зал на обед. – Ты что, не видела? У него уже и топор наточен! И это называется правосудие!
- Рон, твой папа работает в Министерстве, тебе нельзя говорить такие вещи его начальнику! – сказала Гермиона. Впрочем, она и сама была расстроена. – Теперь чем дольше Хагрид будет сохранять ясную голову и чем лучше всё объяснит, тем больше шансов, что Хищноклюва не казнят…
Но Гарри было ясно, что Гермиона и сама не верит собственным словам. Все вокруг с аппетитом набросились на обед, радостно предвкушая завершение экзаменов в этот день, но Гарри, Рон и Гермиона, поглощённые тревогой за Хагрида и Хищноклюва, не разделяли всеобщей радости.
У Гарри и Рона последним экзаменом были предсказания, у Гермионы - магловедение. Они вместе поднялись по мраморной лестнице; Гермиона покинула их на втором этаже, а Гарри с Роном пошли на восьмой, где многие их сокурсники уже сидели на винтовой лестнице, ведущей в класс профессора Трелони, пытаясь доучить то, что не успели, в последние минуты.
- Она вызывает каждого поодиночке, - сообщил Невилл, когда они сели рядом с ним. Его книга «Разгони туман над будущим» была открыта на странице, посвящённой гаданию по хрустальному шару. – Кто-нибудь из вас хоть раз видел что-нибудь в хрустальном шаре? – уныло спросил он.
- Не-а, - небрежно ответил Рон. Он без конца смотрел на часы; Гарри знал, что он считает минуты до начала рассмотрения апелляции по делу Хищноклюва.
Очередь учеников возле класса редела очень медленно. Когда кто-нибудь спускался вниз по серебристой верёвочной лестнице, остальные шёпотом спрашивали: “Что она сказала? Нормально прошло?”
Но все уклонялись от ответа.
- Она говорит, что хрустальный шар ей предсказал, что если я вам скажу, со мной произойдёт ужасное несчастье! – пролепетал Невилл, спустившись по верёвочной лестнице к Гарри и Рону, которые уже дошли до лестничной площадки.
- Очень удобно, - фыркнул Рон. – Знаешь, я начинаю думать, что Гермиона была права насчёт неё, — добавил он, показав большим пальцем на люк над головой. — Она просто старая мошенница.
- Ага, - согласился Гарри, глядя на часы. Было ровно два часа. – Пошевеливалась бы она…
По лестнице спустилась сияющая от гордости Парвати.
- Она сказала, что у меня есть все задатки настоящей ясновидящей, - сообщила она Гарри и Рону. – Я столько всего увидела… Ладно, удачи!
Она побежала вниз по винтовой лестнице за Лавандой.
- Рональд Уизли, - послышался над их головами знакомый туманный голос. Рон скорчил Гарри рожу, полез по лестнице и скрылся из виду. Гарри остался единственным, кого ещё не вызывали. Он уселся на пол, прислонившись спиной к стене, слушая жужжание мухи, бьющейся в сверкающее оконное стекло и устремив мысли к хижине Хагрида.
Наконец, минут через двадцать, на лестнице показались большие ноги Рона.
- Ну и как? – спросил его Гарри, вставая.
- Фигня, - ответил Рон. – Ничего не увидел, так что наболтал всякого. Правда, не уверен, что убедительно…
- Увидимся в общей комнате, - пробормотал Гарри, ибо в этот момент раздался голос профессора Трелони: “Гарри Поттер!”
В башенке было жарко, как никогда; шторы были закрыты, а от обычного тошнотворного аромата Гарри закашлялся; он пробрался сквозь кучу кресел к столу, за которым сидела профессор Трелони. Перед ней лежал большой хрустальный шар.
- Добрый день, мой дорогой, - мягко сказала она. – Будь любезен, погляди внутрь Сферы… Не торопись… скажи, что ты видишь внутри…
Гарри наклонился над хрустальным шаром и вгляделся в него со всем вниманием, на какое только был способен, желая разглядеть хоть что-нибудь кроме вихря белого тумана, но тщетно.
- Ну? – вкрадчиво спросила профессор Трелони. – Что ты видишь?
Жара была уже невыносимой, ароматный дым, валивший из камина позади, разъедал ноздри. Он вспомнил слова Рона и решил последовать его примеру.
- Ну… — сказал Гарри. - Тёмные очертания… э-э…
- На что это похоже? – прошептала профессор Трелони.
– По-моему, это… - Гарри немного подумал и вспомнил о Хищноклюве. - …Гиппогриф, - твёрдо сказал он.
- Надо же! – прошептала профессор Трелони, что-то строча на пергаменте, развёрнутом у неё на коленях. – Мальчик мой, да ты, возможно, видишь конец мучениям бедняги Хагрида из-за Министерства магии! Посмотри внимательнее… Голова у гиппогрифа… на месте?
- Да, - твёрдо сказал Гарри.
- Ты уверен? – заволновалась профессор Трелони. – Ты совершенно уверен, дорогой? Не распростёрт ли он на земле, не высится ли за ним тёмная фигура, поднимающая топор?
- Нет! – ответил Гарри. Его начало подташнивать.
- И нет ни крови, ни рыдающего Хагрида?
- Нет! – снова ответил Гарри, которому как никогда хотелось поскорее сбежать из этой комнаты и от этой жары. – С ним всё хорошо, он… улетает…
Профессор Трелони вздохнула.
- Ну что ж, милый, думаю, на этом мы остановимся… Я слегка разочарована… но я уверена, что ты постарался.
Гарри с чувством облегчения встал, забрал сумку и повернулся, чтобы уйти, но вдруг за его спиной раздался громкий, грубый голос:
- ЭТО ПРОИЗОЙДЁТ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ.
Гарри резко обернулся. Профессор Трелони застыла в кресле; её взгляд блуждал, а челюсть отвисла.
- П-простите? – переспросил Гарри.
Но профессор Трелони как будто не слышала его. Её глаза закатились. Гарри запаниковал. Она была как будто близка к припадку. Его охватило смятение, и он подумал, не сбегать ли ему в больничное крыло… но тут профессор Трелони снова заговорила всё тем же грубым голосом, непохожим на её собственный:
- ТЁМНЫЙ ЛОРД ПОВЕРЖЕН И ОДИНОК, БРОШЕН СВОИМИ ПОСЛЕДОВАТЕЛЯМИ. ЕГО СЛУГА БЫЛ В ОКОВАХ ПОСЛЕДНИЕ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ. СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ, ДО ПОЛУНОЧИ… СЛУГА ОСВОБОДИТСЯ И ВОССОЕДИНИТСЯ С ВЛАДЫКОЙ. ТЁМНЫЙ ЛОРД ВОСПРЯНЕТ С ПОМОЩЬЮ СВОЕГО СЛУГИ И СТАНЕТ ВЕЛИЧЕСТВЕННЕЕ И УЖАСНЕЕ, ЧЕМ БЫЛ. СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ… ДО ПОЛУНОЧИ… СЛУГА… СБЕЖИТ… ЧТОБЫ ВОССОЕДИНИТЬСЯ… С ВЛАДЫКОЙ…
Голова профессора Трелони упала на грудь. Она испустила что-то вроде рыка. Гарри не сводил с неё глаз. И тут профессор Трелони внезапно подняла голову.
- Прости меня великодушно, мальчик мой, - сонно сказала она, - день-то сегодня жаркий… Я, кажется, ненадолго отключилась…
Гарри не сводил с неё глаз.
- В чём дело, дорогой?
- Вы… вы только что сказали мне, что… Тёмный Лорд скоро воспрянет… что к нему вернётся его слуга.
Профессор Трелони изобразила изумление.
- Тёмный Лорд? Тот-Кого-Нельзя-Называть? Мальчик мой, с этим не шутят… Надо же, воспрянет…
- Но вы только что сказали это! Вы сказали, что Тёмный Лорд…
- По-моему, дорогой, ты тоже отключился! – сказала профессор Трелони. – Да я просто не позволю себе предсказать что-либо подобное!
Гарри в раздумьях спустился сначала по верёвочной, потом по винтовой лестнице. Не услышал ли он только что от профессора Трелони настоящего предсказания? Или это она специально придумала для впечатляющего окончания экзамена?
Через пять минут он прошёл мимо троллей-охранников в гриффиндорскую башню, а слова профессора Трелони всё ещё звучали в его ушах. Ученики шли навстречу ему со смехом и шутками, стремясь наружу, навстречу долгожданной свободе. Когда он пролез в дыру за портретом в общую комнату, она была почти пуста, только Рон с Гермионой сидели в углу.
- Профессор Трелони только что сказала мне... - начал Гарри, но взглянув на их лица, он тут же замолчал.
- Дело Хищноклюва проиграно, - слабым голосом проговорил Рон. – Вот, Хагрид только что прислал.
На этот раз записка Хагрида была сухой, на неё не упало ни слезинки, но его рука явно дрожала, когда он писал, так что прочесть написанное можно было с трудом.
«Проиграл дело. Его казнят на закате. Ничего вы не сможете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели.
Хагрид»
- Нам надо пойти, - тотчас же сказал Гарри. – Нельзя, чтобы он вот так сидел один и дожидался палача!
- На закате же, - сказал Рон, скосив глаза на подоконник. – Нам же никогда не разрешали… тем более тебе, Гарри…
Гарри в раздумье закрыл голову руками.
- Нам бы мантию-невидимку…
- Где она? – спросила Гермиона.
Гарри объяснил, что оставил её в переходе под одноглазой ведьмой.
- …если Снейп опять увидит меня там, у меня будут серьёзные неприятности, - закончил он.
- Точно, - сказала Гермиона, встав на ноги. – Если он увидит тебя… Как там горб ведьмы открывать?
- Надо… стукнуть по нему и сказать «диссендиум», - ответил Гарри. - Но…
Гермиона не стала дожидаться конца его речи, а пробежала через комнату, отогнула портрет Толстой дамы и скрылась из виду.
- Не пошла же она за мантией? – спросил Рон, глядя ей вслед.
Но именно туда она и пошла. Через четверть часа Гермиона вернулась с серебристой мантией, аккуратно сложенной за пазухой.
- Гермиона, я не пойму, что с тобой в последнее время! – изумился Рон. – Сначала ты стукнула Малфоя, потом напустилась на профессора Трелони…
Гермиона явно была польщена.
Они пошли на ужин со всеми, но после ужина в гриффиндорскую башню не вернулись. Гарри спрятал мантию-невидимку под школьной мантией впереди; ему пришлось сложить руки, чтобы никто не видел вздутия. Они прокрались по пустынному вестибюлю, то и дело прислушиваясь, не идёт ли кто. Послышались поспешные шаги нескольких учеников и хлопанье двери. Гермиона высунула голову из-за двери.
- Порядок, - прошептала она, - никого там нет… накидываем мантию…
Прижавшись друг к другу, чтобы их не заметили, они прошли под мантией на цыпочках через вестибюль, потом спустились по каменному крыльцу. Солнце уже зашло за Запретный Лес, золотя верхние ветви деревьев.
Они пришли к хижине Хагрида и постучали. Он на минуту замешкался, но выйдя наружу, огляделся в поисках визитёров, бледный и дрожащий.
- Это мы, - шепнул Гарри. – Мы под мантией-невидимкой. Впусти нас, чтобы мы могли её снять.
- Нельзя вам приходить! – прошептал Хагрид, но отступил, и они шагнули внутрь. Хагрид быстро закрыл дверь, и Гарри стянул мантию.
Хагрид ни заплакал, ни бросился им на шеи. Он как будто сам не знал, где находится и что ему делать. Эта беспомощность была ещё хуже слёз.
- Чаю хотите? – спросил он, протягивая дрожащие руки к чайнику.
- Где Хищноклюв, Хагрид? – нерешительно спросила Гермиона.
- Я… я вывел его наружу, - сказал Хагрид, расплескав молоко из кувшина по столу. – Привязал на тыквенных грядках. Подумал, надо ему на деревья поглядеть и… свежим воздухом подышать… пока не…
У Хагрида так дрожали руки, что кувшин выскользнул и ударился об пол.
- Давай я, Хагрид, - тут же откликнулась Гермиона и принялась убирать осколки.
- На шкафу ещё один, - сказал Хагрид, садясь и вытирая лоб рукавом. Гарри бросил взгляд на Рона, который отчаянно озирался.
- И что, Хагрид, никто ничего не может сделать? – сердито спросил Гарри, садясь рядом. – Дамблдор…
- Он пытался, - ответил Хагрид. – Но власти над Комитетом у него нет. Он сказал, что Хищноклюв хороший, но они ж напуганы… Знаешь же, каков Люциус Малфой… небось угрожал им… а палач Макнейр – старый дружок Малфоев… но это будет быстро и подчистую… и я буду рядом…
Гарри вздохнул. Его глаза бегали по хижине как будто в поисках хоть крупицы надежды и покоя.
- Дамблдор придёт, когда… когда это будет. Черкнул мне утром. Написал, что хочет… быть со мной. Великий человек Дамблдор…
Гермиона, которая полезла в шкаф за другим кувшином для молока, испустила короткий глухой всхлип. Она подошла с кувшином в руках, борясь со слезами.
- Мы тоже будем с тобой, Хагрид, - начала она, но Хагрид покачал косматой головой.
- Шли б вы лучше в замок. Говорю же, не хочу, чтобы вы видели. И вообще вам тут быть не положено… Застукают вас Фадж и Дамблдор, у тебя, Гарри, будут большие неприятности.
По лицу Гермионы тихо катились слёзы, но она не показала их Хагриду, а принялась готовить чай. Достав бутыль с молоком, чтобы отлить его в кувшин, она взвизгнула.
- Рон, поверить не могу… это же Скабберс!
Рон изумлённо взглянул на неё.
- Ты о чём?
Гермиона поднесла кувшин для молока к столу и опрокинула его вверх дном. Скабберс выскользнул на стол, безумно визжа и пытаясь снова забраться внутрь.
- Скабберс! – пробормотал Рон. – Скабберс, что ты здесь делаешь?
Он схватил сопротивляющуюся крысу и поднёс её к свету. Скабберс выглядел ужасно. Он был худ, как никогда, клочья шерсти кое-где выпали, оставив залысины, и он вертелся у Рона в руках, как будто отчаянно хотел высвободиться.
- Всё хорошо, Скабберс! – сказал Рон. – Никаких котов! Никто тебя тут не обидит!
Вдруг Хагрид встал и посмотрел в окно. Его обычно красное лицо стало бледнее пергамента.
- Идут…
Гарри, Рон и Гермиона обернулись. Вдалеке по ступенькам замка спускались несколько человек. Впереди шёл Альбус Дамблдор, его седая борода сверкала в лучах заходящего солнца. За ним семенил Корнелиус Фадж. Замыкали шествие тщедушный представитель комитета и палач Макнейр.
- Идите-ка, - сказал Хагрид, дрожа всем телом. – Они не должны застать вас тут… Уходите сейчас же…
Рон засунул Скабберса в карман, а Гермиона взяла мантию.
– Выпущу вас через заднюю дверь, - сказал Хагрид.
Они вышли с ним в садик за домом. Гарри казалось, что это происходит не с ним, особенно когда он увидел в нескольких ярдах от двери, на тыквенной грядке, привязанного к дереву Хищноклюва. Хищноклюв как будто знал, что что-то происходит. Он вертел острой головой туда-сюда и нервно бил лапой по земле.
- Всё хорошо, Клювик, - тихо сказал Хагрид. – Всё хорошо… - Потом он повернулся к Гарри, Рону и Гермионе. - Уходите, - сказал он. - Идите.
Но они не сдвинулись с места.
- Хагрид, мы не можем…
- Мы скажем, как было на самом деле…
- Они не могут убить его…
- Уходите! – рявкнул Хагрид. – И без вас проблем хватает!
Выбора у них не было. Едва Гермиона успела набросить мантию на Гарри и Рона, у входа в хижину послышались голоса. Хагрид посмотрел туда, где они только что скрылись с глаз.
- Быстро уходите, - прохрипел он. – Не подслушивайте… - и тут же вернулся в хижину – во входную дверь постучали.
Медленно, как будто под гипнозом, Гарри, Рон и Гермиона тихонько обогнули жилище Хагрида. Едва они дошли до противоположной стороны, входная дверь резко захлопнулась.
- Давайте поторопимся, - прошептала Гермиона. – Я не могу тут оставаться, я не вынесу этого…
Они двинулись по скользкой лужайке к замку. Солнце быстро опускалось за горизонт, небо стало серо-лиловым, но на западе сверкал рубиново-красный отблеск.
Рон встал, как вкопанный.
- Рон, ну пожалуйста, - начала Гермиона.
- Это всё Скабберс… он же не… да сиди ты…
Рон перегнулся, пытаясь удержать Скабберса в кармане, но крыса взбесилась, неистово пища, вертясь, цепляясь и пытаясь вонзить зубы в руку Рона.
- Скабберс, идиот, это же я, Рон, - прошипел Рон.
Они услышали позади себя звук открывающейся двери и мужские голоса.
- Ой, Рон, давай пойдём, они же сейчас сделают это! – выдохнула Гермиона.
- Ладно… Скабберс, да сиди же…
Они пошли вперёд; Гарри, как и Гермиона, старался не слушать гул голосов за спиной. Рон опять остановился.
- Я не могу удержать его… Скабберс, заткнись, нас же услышат…
Крыса пищала дико, но не настолько громко, чтобы перекрыть голоса, доносящиеся из сада Хагрида. Мужские голоса смешались, потом наступила тишина, которую внезапно прорезали свист и удар топора.
Гермиона пошатнулась.
- Они сделали это! – шепнула она Гарри. - П-поверить не могу… они это сделали!