Гарри знал, что Гермиона хотела как лучше, но несмотря на это, по-прежнему злился на неё. Всего каких-нибудь несколько коротких часов он владел лучшей в мире метлой, а теперь, из-за её вмешательства, он не знал, увидит ли он свою метлу вообще. Он был уверен, что с «Молнией» всё в порядке, но что будет после, когда она пройдёт все мыслимые и немыслимые проверки на заклятия?
Рон тоже был разъярён из-за Гермионы. Он был очень обеспокоен, ведь разобрать новейшую «Молнию» - ничуть не лучше чем намеренно повредить её. Гермиона, по-прежнему убеждённая, что действовала из лучших побуждений, стала избегать общей комнаты. Гарри и Рон решили, что она нашла убежище в библиотеке и не пытались уговорить её вернуться. Они даже обрадовались, когда вскоре после нового года ученики вернулись в школу, и в гриффиндорской башне вновь воцарились толпа и шум. Вуд встретил Гарри вечером накануне нового семестра.
- Хорошо Рождество провёл? – спросил он, а потом, не дожидаясь ответа, сел, понизил голос и добавил: - Я все каникулы думал, Гарри. Ну, после последнего матча. Если на следующем опять появятся дементоры… я имею в виду… мы не можем позволить тебе… ну…
Вуд смущённо замолчал.
- Я работаю над этим, - быстро ответил Гарри. – Профессор Люпин сказал, что научит меня отгонять дементоров. На этой неделе начнём. Он сказал, что у него будет на это время после каникул.
- A, - посветлел Вуд. – Ну, в таком случае… я ведь не хочу потерять такого искателя как ты, Гарри. A новую метлу ты заказал?
- Нет, - ответил Гарри.
- Что? Поторопись лучше, не можешь же ты летать на «Метеоре» в матче против Рейвенкло!
- Ему на Рождество прислали «Молнию», - сказал Рон.
- «Молнию»? Нет, ты серьёзно? Прямо… настоящую «Молнию»?
- Не радуйся, Оливер, - мрачно ответил Гарри. – У меня её больше нет. Её конфисковали.
И он объяснил, что его «Молнию» проверяют на заклятья.
- Проклята? С чего бы ей быть проклятой?
- Сириус Блэк, - устало проговорил Гарри. – Все считают, что он охотится за мной. Вот МакГонагалл и возомнила, что он и прислал мне метлу.
Пропустив мимо ушей слова, что знаменитый убийца преследует искателя его команды, Вуд сказал:
- Но Блэк не мог купить «Молнию»! Он же в бегах! Вся страна ушки на макушке держит! Не мог же он просто так прийти в «Качественные товары для квиддича» и купить метлу?
- Сам знаю, - ответил Гарри, - но МакГонагалл тем не менее хочет её разобрать…
Вуд побледнел.
- Гарри, я пойду поговорю с ней, - пообещал он. – Попрошу её посмотреть в корень… «Молния»… настоящая «Молния» в нашей команде… Ведь она хочет победы Гриффиндора не меньше нас… Я вразумлю её. «Молния»…
* * *
На следующий день начались уроки. Последнее, чего всем хотелось – это провести два часа снаружи сырым январским утром, но к их радости, Хагрид разжёг костёр, полный саламандр, и у них был необычный и хороший урок, прошедший за сбором хвороста и сухих листьев, чтобы огонь горел, а любящие его саламандры сновали внутри, потрескивая, как горячие белые веточки. Первый в новом семестре урок предсказаний был не таким приятным: профессор Трелони приступила к обучению их хиромантии и не теряла времени даром, сообщив, что у Гарри самая короткая линия жизни из всех когда-либо виденных ею.
Гарри с нетерпением ждал урока защиты от тёмных искусств: после разговора с Вудом он хотел начать брать уроки защиты от дементоров как можно скорее.
- Ах да, - сказал Люпин, когда после урока Гарри напомнил ему о данном обещании. - Погоди… как насчёт восьми вечера в четверг? Класс истории магии должен подойти по размеру… Мне нужно тщательно обдумать, что мы будем делать… Привести в замок для практики настоящего дементора нельзя…
- Всё ещё нездорово выглядит, да ведь? – спросил Рон по дороге на ужин. – Как ты считаешь, что с ним?
Позади них раздалось громкое и язвительное “пф”. Это была Гермиона, сидевшая у подножия доспехов и перекладывавшая в сумке книги, которых было так много, что сумка не закрывалась.
- Что это ты фыркаешь на нас? – раздражённо спросил Рон.
- Ничего я не фыркаю, - надменно ответила Гермиона, перекидывая сумку через плечо.
- Фыркаешь-фыркаешь, - сказал Рон. – Я приметил, что с Люпином что-то не так, а ты…
- Будто непонятно? – спросила Гермиона, глядя на них с раздражением и превосходством.
- Не хочешь нам сказать – не надо, - огрызнулся Рон.
- Ну и прекрасно, - надменно сказала Гермиона и ушла.
- Да не знает она, - сказал Рон, с обидой глядя вслед Гермионе. – Просто пытается заставить нас снова разговаривать с ней.
* * *
В восемь вечера в четверг Гарри ушёл из гриффиндорской башни в кабинет истории магии. Когда он пришёл, класс был тёмен и пуст, но он зажёг лампы с помощью волшебной палочки, а через пять минут явился профессор Люпин с большим ящиком, который он взгромоздил на стол профессора Бинса.
- Что это? – спросил Гарри.
- Ещё один богарт, - ответил Люпин, стаскивая мантию. - Я со вторника прочёсывал замок и, к моей великой радости, нашёл этого в ящике с картотекой мистера Филча. Это существо очень близко по своей сути к дементору. Увидев тебя, богарт превратится в дементора, так что мы сможем потренироваться на нём. В остальное время я могу держать его у себя в кабинете - у меня под столом есть шкафчик, который понравится ему.
- Ладно, - сказал Гарри, пытаясь придать своему голосу такой тон, словно он совсем не боится, да ещё очень рад, что Люпин нашёл такую хорошую замену дементору.
- Что ж… - профессор Люпин вынул волшебную палочку и велел Гарри сделать то же самое. – Знай, Гарри, заклинание, которому я попытаюсь тебя научить, - из области продвинутой магии, оно гораздо выше стандартного овладения волшебством. Оно называется заклинанием Патронуса.
- Как оно действует? – нервно спросил Гарри.
- Ну, если оно сработает правильно, то выйдет патронус, - ответил Люпин. - Это своего рода антидементор — сторож, который ведёт себя как щит между тобой и дементором.
Гарри вдруг представил себя прячущимся за фигурой размером с Хагрида с большущей дубиной в руке. Между тем профессор Люпин продолжил:
- Патронус – это своего рода положительная сила, отражение тех самых сил, которыми питается дементор — надежды, счастья, воли к жизни — но он не может испытывать отчаяния, как настоящие люди, так что дементор не может причинить ему вреда. Но должен предупредить тебя, Гарри, что это заклинание может оказаться слишком сложным для тебя. Оно сложно даже для многих сильных волшебников.
- На что похож патронус? – спросил Гарри с любопытством.
- У каждого волшебника, который его вызывает, он уникален.
- А как вы его вызываете?
- С помощью заклинания, которое подействует, если только ты сосредоточишься всеми силами мысли на единственном, очень счастливом воспоминании.
Гарри перебрал свои воспоминания в поисках счастливых. Естественно, ничто из того, что было с ним у Дурсли, не годилось. Наконец он остановился на первом полёте на метле.
- Есть, - сказал он, пытаясь как можно точнее вспомнить прекрасное ощущение парения внутри себя.
- Заклинание такое, - сказал Люпин, откашлявшись. - “Экспекто патронум”!
- Экспекто патронум, - повторил про себя Гарри, - экспекто патронум.
- Хорошо сосредоточился на счастливом воспоминании?
- О… да… — ответил Гарри, быстро вернувшись мыслями к своему первому полёту на метле. – Экспекто патроно… нет, патронум… извините… экспекто патронум, экспекто патронум…
Вдруг что-то со свистом вылетело из кончика его палочки, нечто вроде сгустка серебристого газа.
- Вы видели это? – восторженно спросил Гарри. – Что-то произошло!
- Очень хорошо, - с улыбкой ответил Люпин. – Что ж, тогда… готов потренироваться на дементоре?
- Да, - ответил Гарри, крепко-накрепко сжав палочку и выходя на середину пустынного класса. Он пытался сосредоточить все мысли на полёте, но в них вкралось кое-что ещё… В любой момент он снова может услышать крик матери… но ему нельзя об этом думать, иначе он и вправду его услышит, а он не хочет… или хочет?
Люпин взялся за задвижку ящика и потянул её.
Из ящика медленно вырос дементор. Он повернул к Гарри лицо, скрытое под капюшоном, сжимая мантию осклизлой рукой в коростах. Лампы в классе замигали и погасли. Дементор вышел из ящика и тихо заскользил к Гарри, испустив глубокий скрипучий вздох. Он ощутил волну пронизывающего холода…
- Экспекто патронум! – завопил Гарри. – Эспекто патронум! Экспекто…
Но класс и дементор растворились… Гарри вновь падал сквозь густой белый туман, и в его голове вновь эхом отдавался голос матери – громко как никогда…
- Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста… я всё сделаю!
- Отойди. Отойди, девчонка!
- Гарри!
Гарри пришёл в себя. Он лежал навзничь на полу. Лампы в классе снова горели. Спрашивать, что случилось, не пришлось.
- Простите, - пробормотал он, садясь и ощущая струящийся за очками пот.
- Ты в порядке? – спросил Люпин.
- Да… - Гарри подтянулся к одной из парт и прислонился к ней.
- Вот… — Люпин протянул ему шоколадную лягушку. – Съешь её перед новой попыткой. Я не ожидал, что у тебя выйдет с первого раза, я даже поразился бы, если бы у тебя вышло.
- Вышло ещё хуже, - пробормотал Гарри, откусывая у лягушки голову. – В этот раз я слышал, как она кричит, ещё явственнее… и его… Волдеморта…
Люпин побледнел ещё больше.
- Гарри, если ты не захочешь продолжать, я тебя пойму как никого другого…
- Я хочу! – резко сказал Гарри, засовывая в рот всю шоколадную лягушку. – Я должен! А вдруг дементоры явятся на нашу игру против Рейвенкло? Я не могу позволить себе упасть снова. Если мы проиграем этот матч, то останемся без кубка!
- Ну тогда… - сказал Люпин. – Может, ты хочешь выбрать другое воспоминание, я имею в виду счастливое воспоминание и сосредоточиться на нём… То, видимо, было недостаточно сильным…
Гарри глубоко задумался и направил свои чувства на воспоминание о том, как в прошлом году Гриффиндор выиграл кубок среди Домов – уж это-то воспоминание очень счастливое. Он снова крепко сжал палочку и занял место посреди класса.
- Готов? – спросил Люпин, берясь за задвижку ящика.
- Готов, - ответил Гарри, всеми силами стараясь заполнить голову радостными воспоминаниями о победе Гриффиндора, а не тёмными мыслями о том, что будет, когда ящик откроется.
- Давай! – скомандовал Люпин, потянув задвижку. Комната опять заледенела и потемнела. Дементор заскользил вперёд, протяжно дыша; рука в язвах потянулась к Гарри…
- Экспекто патронум! – завопил Гарри. – Экспекто патронум! Экспекто пат…
Белый туман затемнил его ощущения… вокруг него двигались большие туманные очертания… потом послышался ещё один голос, мужской – он кричал в панике…
- Лили, бери Гарри и беги! Это он! Уходи! Убегай! Я задержу его…
В комнате как будто кто-то споткнулся… дверь распахнулась… взрыв пронзительного хохота…
- Гарри! Гарри… очнись…
Люпин хлестал Гарри по лицу. На этот раз Гарри только через минуту понял, почему он лежит на пыльном полу класса.
- Я слышал папин голос, - пробормотал Гарри. – Впервые за всё время… он пытался сам бороться с Волдемортом, чтобы мама смогла убежать…
Гарри понял, что вместе с потом по его лицу катятся и слёзы. Он очень низко нагнул голову, стирая их с мантии и притворяясь, что завязывает шнурок, чтобы Люпин не видел их.
- Ты слышал голос Джеймса? – спросил Люпин каким-то странным голосом.
- Да… - Гарри поднял голову, его лицо было сухо. – Почему… вы что, знали моего папу?
- Я… да, на самом деле я его знал, - ответил Люпин. – В Хогвартсе мы дружили. Послушай, Гарри, по-моему, на сегодня хватит. Это заклинание очень продвинутого уровня… Не надо было мне подвергать тебя таким вещам…
- Нет! – возразил Гарри, вставая. – Я предприму ещё одну попытку! Просто я думаю о чём-то недостаточно радостном, вот и всё… Подождите-ка…
Он напряг мозг. Действительно, по-настоящему счастливое воспоминание… то, которое может создать хорошего, сильного патронуса…
Миг, когда он узнал, что он волшебник и ему надо уехать от Дурсли в Хогвартс! Если это не счастливое воспоминание, то какое тогда счастливое… Всеми силами сосредоточившись на своих ощущениях при отъезде с Бирючинной улицы, Гарри поднялся на ноги и снова встал напротив ящика.
- Готов? – спросил Люпин с таким видом, словно делал это поневоле. – Хорошо сосредоточился? Хорошо… давай!
Он в третий раз потянул задвижку, и из ящика возник дементор; в комнате похолодало и потемнело.
- ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! – завопил Гарри. ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
У Гарри в голове вновь раздались крики, только на этот раз они доносились как будто из плохо настроенного радио — то тише, то громче, то снова тише… и он даже видел дементора… тот остановился… и из кончика палочки Гарри вылетела серебристая тень, вставшая между ним и дементором, и пусть ноги у Гарри стали ватными, он всё же держался на них… правда, он не знал, долго ли…
- Ридикулус! – крикнул Люпин, выскочив вперёд.
Раздался громкий треск, и облачный патронус Гарри исчез вместе с дементором; он утонул в кресле такой измотанный, словно только что пробежал милю; его ноги дрожали. Он увидел боковым зрением, как Люпин загоняет палочкой богарта, снова превратившегося в серебристый круг, в ящик.
- Отлично! – сказал Люпин, подойдя к Гарри. - Отлично, Гарри! Начало положено!
- Можно ещё раз? Всего один?
- Не сейчас, - твёрдо ответил Люпин. – Хватит с тебя на сегодня. Вот…
Он протянул Гарри огромную плитку лучшего шоколада из «Царства сластей».
- Съешь побольше, а то мадам Помфри голову с меня снимет. Давай в это же время через неделю?
- Хорошо, - согласился Гарри. Он откусил шоколада, наблюдая, как Люпин гасит лампы, снова загоревшиеся с исчезновением дементора. У него возникла мысль.
- Профессор Люпин, - сказал он, – если вы знали моего папу, то, должно быть, знали и Сириуса Блэка?
Люпин мгновенно обернулся.
- С чего ты взял? – резко спросил он.
- Ни с чего… то есть, я недавно узнал, что они тоже дружили в Хогвартсе…
Лицо Люпина посветлело.
- Да, я знал его, - коротко ответил он. – Или думал, что знаю. Иди-ка лучше, Гарри, поздно уже.
Гарри вышел из класса, прошёл по коридору, завернул за угол, зашёл за доспехи и уселся на постамент, на котором они стояли, чтобы доесть шоколад; он сожалел, что упомянул Блэка – Люпину эта тема явно была не по душе. Потом Гарри снова задумался о матери и отце…
Он чувствовал себя выжатым и каким-то пустым, хотя съел очень много шоколада. Пусть слышать предсмертные крики родителей у себя в голове было ужасно, это всё же была единственная возможность услышать их голоса с тех пор, как он был малышом. Но если он хотя бы вполовину, чем сейчас, пожелает услышать своих родителей снова, он никогда не сможет вызвать правильного патронуса…
- Они умерли, - сурово сказал он себе. – Они умерли, и эхо их голосов не вернёт их. Лучше взять себя в руки ради кубка за победу в квиддиче.
Он встал, засунул в рот последний кусок шоколада и пошёл в гриффиндорскую башню.
* * *
Через неделю после начала семестра Рейвенкло сыграл со Слизерином. Слизерин выиграл с небольшим преимуществом. По словам Вуда, Гриффиндору же лучше – ведь если они тоже победят команду Рейвенкло, то займут второе место. Он увеличил число тренировок до пяти в неделю, а значит, вместе с антидементорскими занятиями с Люпином, которые выматывали больше, чем шесть тренировок по квиддичу, вместе взятых, у Гарри для всей домашней работы был только один вечер в неделю. Но даже при этом он не был так загружен, как Гермиона; её огромная нагрузка, похоже, начала сказываться на ней. Каждый вечер, не пропуская ни одного, Гермиона сидела в углу общей комнаты, разложив по нескольким столам учебники, арифмантические таблицы, рунические словари, диаграммы способностей маглов поднимать тяжести и целую кучу длинных записей; она почти ни с кем не говорила и сердилась, когда ей мешали.
- Как она это делает? – шепнул Рон Гарри, когда тот дописывал противное эссе о нераспознаваемых ядах, заданное Снейпом. Гарри поднял глаза. Гермиона была почти не видна за неустойчивой стопой книг.
- Что делает?
- Успевает на все уроки! – ответил Рон. – Сегодня утром я слышал её разговор с профессором Вектор, преподавательницей арифмантики. Они обсуждали вчерашний урок, но Гермионы там быть не могло, потому что она была с нами на уроке ухода за волшебными существами! А Эрни Макмиллан сказал мне, что она не пропустила ни одного урока магловедения, но половина из них совпадала с уроками предсказаний, а она и их ни одного не пропустила!
Но Гарри некогда было вникать в невообразимое расписание Гермионы: ему нужно было разобраться с эссе, заданным Снейпом. Однако через пару секунд ему опять помешали, на этот раз - Вуд.
- Плохие новости, Гарри. Только что заходил к профессору МакГонагалл насчёт «Молнии». Она… ну… была немного резка со мной. Сказала, что не о том я думаю. Типа я больше забочусь о завоевании кубка, чем о твоей жизни. Просто я сказал, что неважно, если метла тебя сбросит после того, как ты первым поймаешь снитч. – Вуд удивлённо покачал головой. – Честно говоря, она так кричала на меня… будто я что-то ужасное сказал… потом я спросил, как долго ещё она продержит у себя метлу. – Он скорчил рожу и заговорил, подражая суровому голосу МакГонагалл: – «Столько, сколько надо, Вуд»… Думаю, пора тебе, Гарри, заказать новую метлу. В «Мётлах на выбор» есть бланк заказа… мог бы обзавестись «Нимбусом-2001», как у Малфоя.
- Я не стану покупать то, что нравится Малфою, - решительно заявил Гарри.
* * *
Январь незаметно перетёк в февраль, но жутко холодная погода осталась. Матч против Рейвенкло всё приближался, а Гарри так и не заказал новую метлу. Теперь он спрашивал у профессора МакГонагалл о «Молнии» после каждого урока трансфигурации; Рон при этом с надеждой стоял рядом с ним, а Гермиона, отвернувшись, проходила мимо.
Когда Гарри подошёл к профессору МакГонагалл в двенадцатый раз, она сказала, прежде чем он успел открыть рот:
- Нет, Поттер, пока вы не можете получить её назад. Мы проверили её на большинство обычных заклятий, но профессор Флитвик полагает, что на метлу наложено заклятие Броска. Как только мы закончим проверку, я вам сообщу. Так что перестаньте канючить.
Хуже того, антидементорские занятия Гарри шли не так хорошо, как он надеялся. После нескольких занятий ему удавалось сотворить неясную серебристую тень каждый раз, как богарт-дементор приближался к нему, но его патронус был слишком слаб, чтобы прогнать дементора. Всё, что у него получалось, было неясным, чем-то вроде полупрозрачного облака и вытягивало из Гарри энергию, когда он пытался сохранить это. Гарри злился на себя, чувствуя вину за своё тайное желание снова услышать голоса родителей.
- Ты ждёшь от себя слишком многого, - сурово сказал профессор Люпин на четвёртую неделю практики. – Для тринадцатилетнего волшебника и неясный патронус – огромное достижение. Ты же больше не теряешь сознание.
- Я думал, что патронус… уничтожает дементоров или что-то в этом роде, - уныло признался Гарри. – Заставляет их исчезнуть…
- Настоящему патронусу это удаётся, - сказал Люпин. – Но ты многого достиг за очень короткое время. Если на следующем матче по квиддичу появятся дементоры, ты сможешь удержать их на расстоянии, пока не спустишься на землю.
- Вы говорили, что когда их много, это сложнее, - напомнил Гарри.
- Я полностью уверен в тебе, - с улыбкой сказал Люпин. – Вот… ты заслужил… напиток из «Трёх мётел» тебе от меня. Раньше ты его не пробовал…
Он вынул из стола две бутылки.
- Молочное пиво! – ляпнул Гарри. – Ой, я люблю этот напиток!
Люпин поднял бровь.
- Ну… Рон и Гермиона как-то принесли мне из Хогсмида, - быстро солгал Гарри.
- Понятно, - сказал Люпин, хотя взгляд его по-прежнему был слегка подозрительным. – Что ж… выпьем за победу Гриффиндора над Рейвенкло! Не то чтобы я на чьей-то стороне как учитель… - поспешно добавил он.
Они молча выпили молочного пива, но тут Гарри спросил о том, что с недавних пор интересовало его:
- Что у дементора под капюшоном?
Профессор Люпин задумчиво поставил бутылку на стол.
- Хм… видишь ли, те, кто об этом действительно знает, просто не в состоянии сказать нам об этом. Дело в том, что дементоры снимают свои капюшоны только для применения своего крайнего и худшего оружия.
- Что же это?
- Это называется поцелуй дементора, - ответил Люпин со слегка кривой улыбкой. – Дементоры применяют его к тем, кого хотят разрушить окончательно. Полагаю, там у них что-то вроде рта, потому что они прижимают челюсти ко рту жертвы и… и высасывают из него душу.
Гарри при этих словах расплескал немного пива.
- То есть… они убивают?..
- О нет, гораздо хуже, - ответил Люпин. – Ты можешь, так сказать, существовать без души, пока твои сердце и мозг работают. Но у тебя больше не будет ни осознания себя, ни памяти, ни… ничего. Поправиться после этого невозможно. Ты будешь просто существовать. Как пустая оболочка. A твоя душа исчезнет навсегда… пропадёт.
Люпин отпил ещё молочного пива и добавил:
- Такая участь ждёт Сириуса Блэка. Об этом написали сегодня утром в «Ежедневном пророке». Министерство разрешило дементорам сделать это, если они его найдут.
Гарри на миг застыл, представив, как у кого-то изо рта высасывают душу, но потом вспомнил о Блэке.
- Он заслужил это, - вырвалось у него.
- Ты так думаешь? – тихонько спросил Люпин. – Ты правда думаешь, что кто-то заслуживает такого?
- Да, - дерзко ответил Гарри. – За… кое за что…
Как бы ему хотелось пересказать Люпину разговор о Блэке, который он подслушал в «Трёх мётлах», о предательстве Блэком его матери и отца! Но тогда обнаружилось бы, что он ходил в Хогсмид без разрешения, а он знал, как отнесётся к этому Люпин. Поэтому он просто допил молочное пиво, поблагодарил Люпина и покинул класс истории магии.
Гарри подумал, что не следовало ему спрашивать, что; у дементора под капюшоном – настолько ужасен был ответ; он так погрузился в неприятные мысли о том, как это – когда из тебя высасывают душу, что столкнулся на лестнице с профессором МакГонагалл.
- Смотреть надо, куда идёте, Поттер!
- Извините, профессор…
- Я только что искала вас в гриффиндорской общей комнате. Ну что ж, мы провели все мыслимые проверки, и с метлой вроде бы всё в порядке. У вас, Поттер, где-то есть хороший друг…
У Гарри отвисла челюсть. Она протянула ему метлу – всё такую же великолепную.
- Мне можно её забрать? – спросил Гарри слабым голосом. - Серьёзно?
- Серьёзно, - ответила профессор МакГонагалл и улыбнулась. – Я полагаю, что вам непременно надо испытать её перед субботним матчем. И вот что, Поттер… сделайте всё возможное и выиграйте, ладно? Или мы останемся без кубка восьмой год подряд, вчера вечером профессор Снейп имел честь напомнить мне об этом…
Гарри потерял дар речи и понёс «Молнию» в гриффиндорскую башню. Он завернул за угол, и к нему устремился Рон с улыбкой до ушей.
- Отдала? Отлично! Послушай, а можно мне на ней разок полетать? Завтра?
- Ага… пожалуйста, - ответил Гарри, у которого с души свалился камень, лежавший на ней целый месяц. – Знаешь что… надо помириться с Гермионой… Она же только помочь хотела…
- Ну ладно, - сказал Рон. – Она сидит сейчас в общей комнате, работает себе…
Они свернули в коридор, ведущий к гриффиндорской башне, и увидели Невилла Лонгботтома, спорящего с Сэром Кэдоганом, который не впускал его.
- Я записал их! – говорил Невилл со слезами в голосе. – Но я их, наверное, где-то потерял!
- Правдоподобная сказочка! – рявкнул Сэр Кэдоган. Увидев Гарри и Рона, он обратился к ним: - Приветствую, прекрасные юные йомены! Закуйте же этого негодяя в кандалы. Он пытается ворваться в палаты!
- Ой, заткнись, - сказал Рон, и они с Гарри расспросили Невилла, что случилось.
- Я потерял бумажку с паролями! – отчаянно сказал Невилл. – Я выспросил у него, какие пароли он придумал на эту неделю, потому что он постоянно их меняет, а теперь я не знаю, куда делась эта бумажка!
- “Удар кинжалом”, - сказал Гарри Сэру Кэдогану к великому разочарованию последнего, которому ничего не оставалось, как отойти и впустить их в общую комнату. Стоило им войти, как все вокруг зашептались. Миг – и Гарри уже окружили студенты, разглядывающие его «Молнию».
- Где ты её взял, Гарри?
- Дашь полетать разок?
- Гарри, ты на ней уже летал?
- У рейвенкловцев с их «Чистомётами-7» никакого шанса!
- А можно просто пoдержать её, Гарри?
Минут через десять, когда все успели подержать «Молнию» и рассмотреть её со всех сторон, народ разошёлся, и Гарри с Роном заметили Гермиону – единственную, не подошедшую к ним, склонившуюся над работой и упорно избегавшую их взглядов. Она подняла глаза только когда Гарри и Рон подошли к её столу.
- Я получил её назад, - с улыбкой сказал Гарри и поднял метлу повыше.
- Видишь, Гермиона? Не было с ней ничего такого! – сказал Рон.
- Да, но… могло же быть! – сказала Гермиона. – То есть теперь вы хотя бы знаете, что она безопасна!
- Ну да, полагаю, - сказал Гарри. – Отнесу-ка я её лучше наверх.
- Давай я отнесу! – вызвался Рон. – Мне нужно дать Скабберсу крысиной настойки.
Он взял «Молнию», как будто она была хрустальной, и понёс к спальням мальчиков.
- Можно мне присесть? – спросил Гарри Гермиону.
- Да, пожалуйста, - ответила Гермиона, убрав из кресла груду пергамента.
Гарри оглядел заваленный стол; там было эссе по арифмантике, на котором ещё чернила не высохли, ещё более длинное эссе по магловедению (“Объясните, зачем маглам электричество”) и рунический текст, над переводом которого Гермиона как раз корпела.
- Как ты успеваешь разобраться со всем этим? – спросил Гарри.
- Oй, ну… в общем… упорно работаю, - ответила Гермиона. Вблизи Гарри заметил, что у неё почти такой же усталый вид, как у Люпина.
- Почему бы тебе не отказаться от пары предметов? – спросил Гарри, пока она перебирала книги в поисках рунического словаря.
- Не могу! – сердито ответила Гермиона.
- Арифмантика – это ужас какой-то, - сказал Гарри, взяв какую-то сложную числовую карту.
- Вот и нет, она чудесна! – возразила Гермиона. – Это мой любимый предмет! Это…
Но Гарри так и не узнал, что такого чудесного в арифмантике. В этот самый миг по лестнице, ведущей в спальни мальчиков, раздался сдавленный вопль. Все в общей комнате затихли, замерли и уставились на дверь. Послышались быстрые шаги, всё громче и громче, и вскоре показался Рон, волочащий за собой простыню.
- ГЛЯДИ! – взревел он, нависая над столом Гермионы. - ГЛЯДИ! – возопил он, тряся у её лица простынёй.
- Рон, что?..
- СКАББЕРС! ГЛЯДИ! СКАББЕРС!
Гермиона ошарашено отодвинулась от Рона. Гарри посмотрел на простыню в руках у Рона. На ней было что-то красное. Что-то ужасно похожее на…
- КРОВЬ! – Прокричал Рон в зловещей тишине. – ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ! A ЗНАЕШЬ, ЧТО ВАЛЯЛОСЬ НА ПОЛУ?
- Н-нет, - ответила Гермиона дрожащим голосом.
Рон что-то бросил на рунический перевод Гермионы. Они с Гарри пригляделись. Поверх странных заострённых значков лежало несколько длинных рыжих кошачьих волос.