Каждый учебный год в течение некоторого времени после первого сентября мы не учились. Вообще-то, наша учеба начиналась, как и у всех школьников необъятного Советского Союза 1 сентября, но, едва начавшись, она тут же прерывалась на пару недель. Начиная со второго (иногда с третьего или четвертого) сентября вся наша школа (по-моему, за исключением начальных трех классов) шла убирать картошку на совхозных полях. Ребята из старших классов (в основном десятого) грузили мешки с картошкой на транспорт – тракторные телеги или в кузова машин, которые медленно ехали по полю. Все остальные были заняты подборкой картофеля на поле с засыпанием ее в мешки. И никто тогда не пищал, никто не роптал, что это тяжело или плохо, несмотря на то, что после работы на совхозном поле надо было убирать картошку еще и дома, в своем огороде. Наверное, просто были другие времена, другие нравы. И другие люди, конечно.
Но как же это было здорово! После работы, если был хороший день, конечно, мы заходили в лес, разжигали костер, пекли картошку (так она и называлась – «печенка», от слова «печеный») доставали домашние бутерброды и здесь обедали! У кого-то была бутылка с молоком, у кого-то с чаем, а чаще вообще ничего не было – просто хлеб с маслом. Но зато еще был один на всех запах леса, листьев и смолы. Это вообще незабываемо.
За уборку картофеля на совхозных полях нам начисляли какие-то деньги, небольшие, но уже свои, заработанные. Выдавали их позднее, когда уже возобновлялась учеба в школе. Я получал их, нес домой, и отдавал маме, справедливо считая, что таким образом вношу свой маленький вклад в наш семейный бюджет. Еще за уборку картофеля школа и совхоз премировала отличившихся школьников книгами, которые вручали обычно на общешкольной линейке или на «Празднике урожая» поздней осенью. У меня на книжных полках до сих пор хранятся несколько таких книг.
Кстати, о книгах. Ими премировали нас в то время не только за активное участие в сборе урожая, но и во всех других случаях, кроме, пожалуй, призов за спортивные соревнования, которые хоть все-таки иногда и были, но достаточно редко. Большей частью за призовые места на соревнованиях давали просто дипломы и грамоты. А вот во всех остальных случаях книги были самым удачным и незаменимым подарком для школьников. Это и понятно – страна-то была самой читающей в мире. Во всяком случае, так нам говорили. Причем, процентов на девяносто, то есть, практически почти все эти книги были выпущены Коми книжным издательством. Это я не в качестве рекламы, просто констатирую факт.
Награждали нас несколько раз в учебном году – как я уже говорил, за участие в сборе урожая, за учебу и примерное поведение (тут, кстати, награждали иногда даже два раза за учебный год – по итогам за полугодие на праздновании Нового года и по годовым показателям на общешкольной линейке в конце года), а также за участие в сборе металлолома, макулатуры и золы.
Про металлолом и макулатуру понятно – то мы строили всей страной какой-то виртуальный пионерский пароход, то смело и решительно защищали леса от беспощадной вырубки для производства бумаги, а вот зола использовалась непосредственно нашим совхозом для внесения в почву в качестве удобрения. Мы свозили ее на санках в бачках, ведрах и тазах к зданию склада, которое располагалось тогда в двухэтажном здании на въезде в село напротив двухэтажного восьмиквартирного дома, где и ссыпали в общую кучу.
Кстати, рассказывая об уборке картошки в совхозе, надо добавить еще одно обстоятельство, позволявшее спокойно и законно не ходить в школу – это, конечно же, морозы. Зимы в семидесятых были очень холодными, временами, можно сказать, суровыми. Просыпаешься, бывало, зимой и слушаешь местное радио – отменят или нет занятия в школе. Особенно младшим школьникам везло – у них уроки чаще отменяли. Так что, когда были затяжные периоды морозов, появлялись незапланированные каникулы. В школу то мы тогда не ходили, но на улице все равно гуляли!
Зимой 1978-79 года перед Новогодними праздниками температура на улице опустилась ниже минус сорока градусов (доходила до минус -46). Хорошо запомнил это время, поскольку 30 декабря 1978 года была свадьба брата Володи. Помню, отправили меня дня за два до торжества в Сыктывкар за колбасой. Ходил я тогда в болоньевой курточке, хоть и утепленной, но все равно холодной не по сезону. Шарф я не носил с раннего детства, единственное, чем спасался – поднимал и застегивал доверху воротник олимпийки. Сейчас от одних воспоминаний мороз по коже, а тогда ничего, не замерз как-то.
Колбасу для свадебного стола я тогда все-таки купил, хорошо, что помогли родственники, жившие в то время в Сыктывкаре. Переночевал я у них, а на следующее утро поехал на железнодорожный вокзал. Тогда с утра, часов в девять, шел какой-то поезд в нашу сторону. Все вагоны обледенели, было холодно, и вместо девяти утра поезд отправился в час дня. Помню, народ сидел в вагоне и никто никуда не выходил все четыре часа, пока состав стоял у перрона вокзала. Кто-то чем-то перекусывал, от дыхания людей (а вагон был набит битком) стало немного теплее, но весь вид этого вагона напоминал мне какой-то фильм про гражданскую войну, мешочников и махновцев. Слава Богу, наконец-то потом мы все-таки поехали. Меня уж и дома-то тогда все потеряли с колбасой этой, и вдруг я после обеда появился нежданно…
Да, морозы в те годы стояли знатные.
Фото: Детская новогодняя елка. Девочки с подаренными книгами. Слева направо: Люда Тырина, Люся Пипунырова, Наташа Федяева. Фото начала 70-х гг. из семейного архива Размановых
Продолжение - http://proza.ru/2021/05/23/709