В нашей военной историографии поражение войск Красной армии под Харьковом не очень любят вспоминать, и довольно мало об этом пишут. А ведь с этого поражения началось отступление наших войск до берегов Волги и до северных отрогов Кавказа, и над страной снова нависла угроза поражения. Генералы загнали войска на уязвимую позицию, прошляпили немецкий удар. А в 1960-е заявили - во всём виноват Сталин.
К весне 1942 Советский союз – его народ, армию и руководство – охватила надежда. Не то чтобы это были ожидания скорой победы. Скорее, уверенность в том, что прежний, угнетающий, характер войны изменился. Немцев удалось остановить, кое-где и существенно отбросить.
Представлялось, что немецкая армия стала слабее - и численно (понесла такие потери, что не восполнить) и морально. Советская же армия стала сильнее – больше, опытнее. Произошёл перелом в войне, теперь настало время наступать самим – изгонять захватчиков.
Оптимистические настроения отразились в приказе Верховного Главнокомандующего от 1 мая 1942 г., в котором говорилось:
«Приказываю всей Красной Армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».
Однако, все надежды перечеркнула Харьковская катастрофа. Когда сейчас обвиняют в этом Сталина, забывают, что он согласился на наступление войск маршала Тимошенко в районе Харькова по настойчивой просьбе главкома, который был уверен в успехе без привлечения резервов Главного командования, собираясь обойтись имеющимися у фронта силами. Но Тимошенко переоценил их, а также недооценил силы противника, который решил основной удар нанести в сторону грозненской и бакинской нефти, т.е. на юг. Да и уровень командования войсками со стороны бывшего наркома обороны маршала Тимошенко было явно недостаточный, к т ому же он в своих донесениях в Ставку приукрашивал ситуация на своем фронте.
12 мая 1942 г. началась Харьковская операция – советское наступление. Общее руководство осуществлял маршал Тимошенко (главком Юго-Западного направления и одновременно командующий Юго-Западного фронта), начальником штаба при нём был генерал Баграмян, комиссаром - Хрущёв. Обеспечивал операцию с юга Южный фронт – командующий генерал Малиновский, начальник штаба генерал Антонов.
Одна из наступающих советских группировок была сосредоточена на Барвенковском выступе. Немецкое командование давно планировало срезать этот выступ.
Советская армия наступала с северной части выступа. Оборона южной стороны выступа должна была обеспечить ударную группировку с тыла. Но сил на южную сторону выделили мало. Работы по укреплению позиций оставались в зачаточном состоянии. И вблизи не было никаких резервов.
Командарм, отвечавший за южную сторону, генерал Харитонов вместо совершенствования обороны тоже решил наступать - отбить у немцев один райцентр. Малиновский решение одобрил; вышестоящий Тимошенко об этом как будто и не знал. Не принял он во внимание и вообще состояние обороны южной стороны выступа. В частное наступление Харитонова были вовлечены все резервы его армии, понёсшие большие потери.
Таким образом, надёжная оборона южной стороны барвенковского выступа отсутствовала. Советское командование просто не думало, что это необходимо. Оно как-то не ожидало от немцев удара. Тем временем, немцы совершали перегруппировки, сосредоточение своих войск перед южной стороной. Советская сторона ничего не замечала.
Немецкий удар оказался внезапным – прямо как 22 июня 1941.
Утром 17-го мая немецкая танковая армия начала наступление на южной стороне против армии Харитонова. Её оборону прорвали в первый же день. Командарм Харитонов сразу потерял управление. Советские соединения вели бои изолированно друг от друга, без взаимодействия. Немцы могли в нужном участке сосредотачивать превосходящие силы; контрманёвр по усилению этого участка с советской стороны не проводился. Атакуемые части не получали подкрепления. Советские части, на фланги и тылы которых выходили немцы, не извещались об этом, не получали приказов прикрыть фланг или отойти. Всё, что сделал Харитонов – бежал со штабом из-под немецкого удара.
Командование Южного фронта получило некоторое представление о том, что происходит на южной стороне выступа вечером 17 мая. К исходу дня доложило главкому.
Требовалось принять решительные меры, поскольку немецкий удар нёс большую угрозу. Надо было срочно прекратить наступление на севере выступа и перенаправить силы на юг. Маршал Тимошенко напрашивающееся решение не принял. В Ставку доложил, что угроза немецкого наступления преувеличена.
Тимошенко только во второй половине 19 мая приказал остановить наступление на севере выступа и выводить силы на юг. Решение запоздало. 23 мая немцы завершили окружение советских войск на выступе.
Вырваться из западни удалось не более десятой части окружённых. По советским отчётам с 12 по 29 мая под Харьковом советская армия потеряла 270 тыс. человек, из них 171 тыс. — безвозвратно.
В общем, одни генералы загнали советские войска на позицию, уязвимую для флангового удара. Другие проморгали перегруппировку немцев для этого удара. Третьи проспали сосредоточение перед собой немецкой ударной группировки. А затем до всех очень долго доходило – что же там, на фланге, произошло? А когда дошло, предпринимать что-то было уже поздно.
В 1960-х гг стали писать, что во всём виноват Сталин. Его вклад в катастрофе действительно имелся. Но главной причиной была некомпетентность провалившихся генералов на месте. На второй год войны они всё ещё учились воевать. Всё ещё не понимали, что фланги, выступы, стыки - это места, требующие особого внимания.
В мае 1942 под Харьковом были окружены и уничтожены крупные советские силы. Результатом стало ослабление, а затем обрушение под новым немецким ударом всей советской обороны на юго-западном направлении. Немецкие войска в ходе своего наступления вышли на Кавказ и Волгу. СССР понёс колоссальный урон.