/ воспоминания отца /
- Кто-же этот Вася? Опиши мне его портрет и почему ты его боялась? -
обратился я к Татьяне и она, не скрывая, рассказала все о том, как он за ней ухаживал. Вася-цыган, так называли его жители, был заведующим магазина. Все его знали и обращались к нему с просьбой что-то достать. Он не отказывал жителям и все его уважали. Ему приглянулась Татьяна, он стал за ней ухаживать и приглашать в магазин с просьбой помочь ему с отчётами. Татьяна соглашалась и он за это угощал её дорогими конфетами. Однажды он подарил Татьяне дорогой подарок за оказанную помощь в работе магазина. Татьяна
приняла этот подарок, не чувствуя злого умысла. Екатерине Ивановне - матери Татьяны это не понравилось, она стала её предупреждать и запретила ходить к нему в магазин. Тогда он сам пришёл и попросил Екатерину Ивановну:
- Разрешите мне поговорить с Татьяной?- он хотел пригласить её на водную станцию, но ответ был коротким:
- Её нет дома и никогда её не будет для тебя, - жёстко ответила Екатерина Ивановна, - не смей приходить к нам! - и резко хлопнула дверью.
В этот момент Татьяна стояла за дверью и все слышала. Теперь за Татьяной следили двое - мать и старшая сестра Дуня.
Тогда Вася-цыган через подружку передаёт Татьяне приглашение на водную станцию. Татьяне очень хотелось посмотреть на водную станцию и покататься на лодке. Тайком от родителей, она решилась на встречу с Васей. Она любовалась гладью реки, красотой прибрежных лугов, чудесными луговыми цветами и тем, как Вася работает вёслами. Прогулка завершилась хорошо, но какое-то волнение её постоянно тревожило. Вася вёл себя достойно и казалось бы, зачем волноваться. Но его взгляд постоянно приводил к замешательству, смущал её и пугал. Последнее посещение магазина было недолгим, после чего появилось чувство неприязни и отчуждения к этому человеку. В магазин она больше не ходила.
По рассказу Татьяны я мысленно рисовал портрет Васи-цыгана.
Невысокий, плотного сложения, смуглый, с черными, густыми и длинными, набок зачёсанными, волосами. С такими-же черными, густыми, почти сросшимися на переносице, бровями, с крупным ,слегка выгнутым, носом.
Его черные ястребиные глаза с черными ресницами всегда искали какую- либо добычу, поэтому заставляли настораживаться каждого с кем он разговаривал или встречался. Татьяна рассказывала:
- Находясь с ним в магазине, я всегда его побаивалась, мало-ли , что ему вздумается или померещится.
- Вот тебя я совсем не боюсь, почему?- Татьяна замолчала и я молчал.
- Ну скажи,- не выдержала минутной паузы молчания Татьяна.
- Почему я не боюсь тебя?
- Зачем меня бояться, я не зверь,- ответил я и добавил,- я смирный и открытый человек, к тому-же, не "кусаюсь."
Татьяна тихонько засмеялась и в глазах появилась слезинка.
- Он тоже человек,-сказала Татьяна, - но не такой, как ты. Как теперь мне кажется, он хищный после одного случая. При воспоминании, у меня сразу на лице холодный пот появляется
- Что за случай, если можно, расскажи,- попросил я.
- Рассказать, значит заново пережить неприятность,- сказала Татьяна и посмотрела на меня. Она хотела определить по моему выражению лица, можно-ли рассказывать и не повлияет ли это прошлое событие на их отношения,- ты не обижайся и не думай о чем-то плохом.
- Татьяна, откуда ты взяла, что я обиделся. Ты вольная птица, как хочешь так и поступай. Если ты не хочешь от меня иметь тайны, расскажи.
- Мне нечего от тебя таить,- тревожным голосом ответила Татьяна, тогда слушай.
- Это произошло до нашего с тобой знакомства, в один из выходных воскресных дней. Вася-цыган опять попросил меня придти к нему в магазин,
помочь ему проверить, не проторговался-ли он. Я пришла в магазин, он пригласил меня в конторку, на столе лежала стопка отчётов и открытая коробка дорогих конфет. Я присела, он принёс бутылку хорошего вина, налил себе в стакан, мне в рюмку и предложил выпить. Закусили конфетами, потом он решил повторить, я не согласилась. У меня от первой рюмки зашумело в голове
Все мое внимание было направлено на очень вкусные конфеты и я не придала
значения тому, что он присел рядом со мной, нам надо было заняться отчётами. Он,вдруг, стал меня обнимать, пытаясь поцеловать. Мои глаза встретились с его ястребиными глазами, они так сверкали, мне показалось, что они наливаются кровью. Моё сердце вмиг замерло, я была в отчаянии. А он крепче и крепче обхватывал меня, притягивая мою голову, пытаясь целовать.
Я растерялась, мне конец, пришло время расплачиваться за подарки, я боялась самого страшного, что могло случиться. Он был уже очень пьян. И в момент, когда у него чуть ослабли руки, откуда только появилась во мне сила и решительность. Я резким движением руки влепила ему пощечину, оттолкнула от себя и он упал с табурета. От надвигающегося страха я побежала к выходу, дверь была заперта. Но ключ торчал в двери, когда он её запер я не видела.
Я открыла дверь и как пуля выскочила на улицу, напрягая все свои силы, о которых я, до этого, и не подозревала. Не помня себя, пробежала без оглядки целый квартал. И только перед тем, как свернуть за угол, я оглянулась, не бежит-ли он за мной. Я остановилась, перевела дух, отдышалась, привела себя в порядок. Не замечая встречных людей, дальше пошла спокойным, но ещё
неуверенным шагом.
Татьяна помолчала, посмотрела в мои глаза и продолжила.
- Только тогда я поняла, почему и зачем он дарил мне дорогие подарки и угощал дорогими конфетами,- Татьяна глубоко вздохнула и выдохнула.
Я иногда принимала необдуманные решения, данный случай меня научил.
Своей решительностью я смогла себя отстоять.
Я вспомнил пощечину, которую Татьяна подарила мне и засмеялся. Все повторилось, она защищала себя, как могла. Я простил ей все необдуманные поступки. Мы опять были вместе, наши кратковременные расставания всегда были недолгими. Наша дружба переросла в сильные чувства большой Любви.
Холодный ноябрьский день 1936 года одарил нас с Татьяной незабываемым огромным счастьем до конца нашей жизни. Мы поженились!
Об этом событии мы должны были сообщить моим родителям. Вечером того же
дня мы были уже в землянке. Нас встретили, с плохо скрываемой радостью, моя старшая сестра Фрося и моя мать Евдокия Ивановна.
Моя мать Евдокия Ивановна сорока восьми лет, неграмотная, с головы до ног крестьянка, выглядела старше своих лет. Но, со свежим, смуглым лицом, с карими глазами и черными, без единого седого, волосами на голове. Можно было её принять за цыганку, но она была чистокровной русской. Она смотрела на нас со скромным удивлением и скрытой обидой.
- Эта чужая девочка отнимает у меня единственного сына. Я в него вложила много материнских сил, материнской ласки и не чаяла в нем души. Всегда считала его маленьким, худеньким, слабеньким. И не заметила, как он вырос.
Мой отец Алексей Кирилович, инвалид, много видавший за свои пятьдесят лет. Участник войны в 1914 году на маньчжурских полях. Испытал всю бездарность командиров. Участник Первой Мировой войны 1914 года, где получил ранение в правую руку, она бездействовала и висела, как плеть. Получил инвалидность.
Отец рассчитывал на сына, на единственного сына, но понял, что теряет опору.
Все годы своей службы в армии я помогал своим родителям
денежным содержанием.
Воспоминания отца Думчева Алексея Алексеевича 1912 г. рожд.