Полдень. Выхожу из дома. Вчера писал однокласснице, что деревья у нас до сих пор голые, несмотря на последнюю декаду мая. Обманул!.. Вот они – изумрудные листочки, молодые, свежие. Радуют глаз. А душу?.. Душу – не очень. Вряд ли такой пустяк может обрадовать душу дебила. Но, наверное, пора определиться, что именно я понимаю, произнося это слово. Да, я – дебил. Конченный, бесповоротный. Так вот, дебил – это человек, выше крыши хлебнувший позора и неудач, но сумевший эти проблемы использовать себе во благо. Человек, восставший из пепла. Воскресший. Ну, он, конечно, не Бог, но лицо приближённое – однозначно!.. Он – ненормальный, ибо нельзя долгое время барахтаться в грязной купели и выйти из неё полностью адекватным. Он – ненормальный, поскольку своим восприятием окружающей действительности и себя самого (как в ней, так и вне её) продлил годы своей жизни, умножив их, как минимум, на полтора. Скорее – на два. А нормальные… Они отправляются на кладбище – друг за другом – не успев дожить до полтинника. Кто-то считает, что земную жизнь раньше других покидают люди творческие, впечатлительные. Так-то оно так, но… Тут важно: человек был нормальным или нет?.. Давайте сравним продолжительность жизни Евтушенко и Пушкина. Согласно моей классификации, приближённо, Пушкин – нормальный, а Евтушенко – дебил…
Пошёл я в магазин. Зачем?.. Да хрен знает!.. Почему дебил идёт в магазин, когда два его холодильника буквально распухли от продуктов?.. Ответ очевиден: дебилам тоже иногда нужно пообщаться с нормальными людьми. Конечно, лучше – с ненормальными, но где ж их встретить?.. Психушка – не вариант. Там – сумасшедшие. А мы говорим про дебилов и ненормальных. Есть разница…
Перед кассой две девочки, лет пяти. Не знают, что выбрать. У каждой в пальчиках по десятирублёвой монете. Продавщица тормозит. Скучно.
Спрашиваю одну из девчонок:
- Как тебя зовут?..
- София.
О, как круто!.. Девчонке пять лет, а зовут, как святую!.. Круглолицая. Огромные, чистые, прозрачные глаза. Такие бывают только у ангелов.
- Отчество?..
Задумалась, но лишь на пару секунд.
- Айратовна.
- Умничка!..
Продавщица продолжает тормозить. Что-то там перебирает на полках.
Тычу пальцем в бок другую девчонку.
- А тебя как зовут?..
- Саша.
- О!.. Александра!.. А по отчеству?..
- Дмитриевна.
Прикольно. Два вершка от горшка, а уже такие вещи знают!.. Пытался вспомнить: а я в их возрасте знал своё отчество?.. Я вообще знал, как зовут мужика, который изредка отводил меня в детский сад и ещё реже забирал обратно?.. Этот мужик, наверное, мечтал оставить меня в детском учреждении навсегда. И удерживал его от этого вполне осознанного шага только страх лишиться партийного билета. Да, на Бога тогда было всем наплевать, но Партия!.. Она была круче секса с молодой, красивой и неприступной девушкой…
- София, что тебе купить?..
- Хочу чупа чупс.
Святое создание!.. Она могла выбрать всё, что было на полках магазина (так неплохо я выпил пивка), но заказала только дешёвую вкусняшку.
- Александра Дмитриевна, а тебе чего?..
Девчонка, не оборачиваясь, горделиво передёрнула плечами.
- Сама себе куплю, что нужно!..
Класс!.. Вот это воспитание!.. Даже если говоришь с чужими дядями, – никогда ничего не принимай из их рук. Бесплатных пирожных не бывает…
- Ладно, – говорю. – Сама так решила. А мы Софье купим… может быть, шоколадку?..
София Айратовна кивнула.
Наконец-то продавщица перестала глючить.
- Так. Мне помидоры, огурцы, пачку сигарет, чупа чупс и вот эту шоколадку!..
Когда я вышел из магазина, София Айратовна и Александра Дмитриевна, забыв про леденцы, уплетали шоколад, поделив плитку поровну. И обе благодарно посмотрели на меня, когда я махнул им рукой на прощание.
Я шёл и думал: а ведь права Александра Дмитриевна!.. Руки дающего обманчивы. Одна рука даёт, а вторая может причинить зло. Ну ладно, я – дебил, и у меня только хорошие мысли и намерения. Но ведь на планете живёт чернющая туча совершенно нормальных людей…
Мой дом – моя крепость. Не разуваясь, прошёл в кухню, налил пива в бокал. Два жадных глотка, и вдруг кто-то постучал в окно. Воробьи. Два. Сидят на подоконнике и ждут чего-то. Мои глаза машинально обшарили кухню. Тут ничего нет для воробьёв. Пусто и холодно. Голодно и пусто.
- Летите на ***! – сказал я им, и они, понятливо кивнув тупыми юркими головами, стремительно взмахнули крыльями.