Майское солнце жарило все более беспощадно. Глина разбитых дорог давно превратилась в твердую пыльную корку. Палаточный лагерь в пригороде Грозного жил обыденной жизнью. Само место этого лагеря посреди поля не предполагало каких-то внезапных нападений. Да и было ли кому нападать? Бои за освобождение Грозного отгремели несколько месяцев назад. Вырвавшиеся из окружения боевики ушли далеко в горы. Остатки личного состава растерзанной в боях разведроты ожидали замены и вывода на место постоянной дисклокации.
Никто не привлекал полтора десятка уставших бойцов на выезды по тревоге. Вся служба солдат заключалась в охране самих себя. Из всей караульной службы у подразделения были два поста – один у палатки и второй на въезде в палаточный лагерь. Дисциплина в роте офицерами поддерживалась, но без казарменного фанатизма. Все вместе они прошли через пекло городских боев. Это рождало особые взаимоотношения между бойцами и командирами.
Впрочем, не все из боевых офицеров могли усидеть на месте. Официально это называлось взаимодействием между подразделениями, но, по сути, было личной инициативой особенно непоседливых. Одним из таких неутомимых воинов был замкомроты старший лейтенант Никонов. Еще во время штурма Грозного он познакомился с офицерами контрразведки и завел там друзей. В некоторых операциях эфэсбэшников он принимал участие единолично, иногда же брал с собой опытных бойцов из срочников. Усталые срочники, конечно, не разделяли задор и активность командира, но солдатское дело подчиняться, а посему и вопросов быть не могло.
Сменившись с караула на въезде в палаточный городок, Сергей шел в сторону ротной палатки. Он мечтал скинуть бронежилет, китель и облиться водой. После этого у него были законные четыре часа на отдых, которые он планировал проваляться на койке в палатке. Возвращаясь с поста, он мысленно благодарил прапорщика Чернова, который разрешил брать на пост РПК. По штату, за Сергеем был закреплен пулемет ПК 7,62 мм. Таскать эту тяжелую штуковину с лентой на сто патронов, заступая в караул, было очень неудобно. Ручной пулемет РПК 5,45 мм по сравнению с ним, был просто игрушкой.
Подходя к палатке, Сергей увидел Никонова и с ним незнакомого военного. Напротив палатки на грунтовой дороге стоял УАЗик «буханка». Никонов разговаривал с молодым караульным. Боец на посту, выслушав командира, потопал за палатку. Повернувшись в сторону и заметив Сергея, Никонов на секунду сощурился и двинулся ему на встречу.
- Так, Родионов, ты мне нужен. Надо помочь капитану. Бронежилет можешь снять. Оружие, подсумок с магазинами - с собой. Это ненадолго…
- Я только с поста, товарищ старший лейтенант…
- Так, Серый, я послать никого не могу – мне нужен ты. Съездишь с капитаном, обратно тебя привезут. Надо помочь… Кузьмин! Где ты ползаешь!
Караульный, рядовой Кузьмин показался из-за палатки. В руках у него были две лопаты. Недовольный Сергей прошел в палатку. Сняв бронежилет, повесил его на дужки кровати. Выйдя наружу, он взял лопаты у караульного. Ни на что, особо не рассчитывая, он вполголоса спросил Кузьмина, что это за дела.
- Не в курсе, Серый. Мне Никонов сказал лопаты притащить и все…
С РПК за спиной и лопатами в руках Сергей подошел к УАЗику. Никонов, увидев Сергея, жестом подозвал его подойти.
- Так, Сергей, все просто. В УАЗике два боевика. На них крови «выше крыши». Мы всю информацию качнули. Сдавать их на фильтр нельзя, у них большие возможности и связи – могут отмазаться. Поможешь капитану, он тебе все объяснит.
Сергей посмотрел на капитана.
- Там все готово, сержант. Поможешь мне немного. Это ненадолго…
Никонов, похлопал капитана по плечу.
- Все хорошо, Володя, сержанта моего привезешь. Это настоящий рекс - мой лучший боец. Мы с ним вместе все прошли… Давай, Родионов, в машину…
Капитан полез в кабину на водительское место. Сергей дернул ручку двери в салон «буханки». В проходе между откидными сидениями лицом в пол лежали два чеченца. Их руки были за спиной закованы в наручники. Мысль о том были ли они боевиками, лишь на секунду промелькнула в голове Сергея. Практически сразу, попав в зону боевых действий, он определил для себя, что все мужчины это потенциальные боевики. Бросив лопаты под ноги, Сергей сел на откидное сидение, направив ручной пулемет в сторону мужчин.
Эти двое ничем не выделялись из массы других. Чеченцы были одеты в гражданскую одежду, если не считать затертых камуфляжных штанов на одном их них. Лица обоих задержанных были изможденные, хотя яркие следы побоев были лишь у одного. Мужчины лежали без движения с закрытыми глазами.
Некоторое время Сергей, сидя спиной к водителю, держал свой РПК, направив на пленников. Опасности от них не исходило никакой и он, просто положил пулемет на колени. Выехав за пределы палаточного лагеря, УАЗик некоторое время ехал по знакомой Сергею грунтовке, затем машина свернула в поле и поехала по целине.
Ухабы бездорожья кренили УАЗик из стороны в сторону. Сергей держался за ручки салона и смотрел в окно, пытаясь понять на какой ориентир следует водитель. Впереди ровная местность заканчивалась и начиналась «пересеченка». Показался небольшой спуск и осыпи грунта. УАЗик остановился. Капитан вылез из кабины и, обойдя машину, открыл задние дверки.
- Подъем, мужчины. Давай-давай, просыпаемся и выходим…
Голос капитана не был грубым, но слово «просыпаемся», было явно не подходящим к этой ситуации. Чеченцы открыли глаза, немного щурясь от света. Грязь, прилипшая к щекам, делала их изможденные лица еще более страдальческими. Движения были вялыми. Развернуться и как то выйти из салона «буханки» пленники самостоятельно не могли.
- Сержант, помоги мужикам.
Неловко наступая на лопаты под ногами Сергей, по очереди приподняв за плечи, вытолкнул мужчин из салона. Капитан помогал снаружи и тянул чеченцев на себя. Ноги пленников подгибались, не выдерживая веса собственного тела. Один лицо, которого было разбито, сразу опустился на колени, прислонившись головой к бамперу УАЗика. Он закрыл глаза и прерывисто дышал. Второй мужчина был живее. Взгляд его прищуренных глаз, лишь мельком скользнувший по военным, обратился к окрестностям. Он смотрел по сторонам, очевидно желая понять, где находится.
- Так, мужчины, здесь стоим. Сержант, за мной.
Сергей прошел за капитаном. Обойдя УАЗик, военные отошли метров на десять в сторону.
- Так, Сергей, там внизу все готово. Сейчас спускаемся с этими «чехами». Здесь недалеко. Они пойдут впереди. По моей команде, кончаем обоих. Лопаты пусть пока в машине будут, за ними потом сходим. Вопросы?
Будничный тон капитана сбивал с толку. Смущение и удивление, которое задвигалось где то внутри Сергея, не как не формулировались в слова. Он молча смотрел на капитана. «У меня сейчас, наверное, очень тупое выражение лица» - отчего-то подумалось Сергею.
- Вопросов нет. Все идем…
Чеченцы все так же находились у машины. Стоявшего на коленях капитан, взяв за плечи, рывком поднял на ноги.
- Так, мужчины, идем сюда. Здесь пологий спуск, спускаемся вниз и идем прямо. Давай-давай, идем…
За спуском, по которому шли мужчины, начиналась более интенсивная «пересеченка», с небольшими осыпями открытого грунта. Чеченцы шли впереди. Пройдя несколько десятков метров, капитан придержал Сергея за рукав и сбавил шаг. Сергей, посмотрев на капитана, пошел медленнее. В голове его звучали, только что услышанные слова: «…по команде, кончаем обоих… по команде, кончаем обоих…».
Сергей никак не мог сосредоточиться на этих словах. Он, в какой-то момент, как будто отупел от всего происходящего. Понятная мысль, озвученная капитаном, никак не задерживалась в его голове. Он понимал, о чем шла речь, но не примерял эту реальность на себя. Все происходящее было похоже на кино, которое он смотрит, как зритель.
Расстояние между пленниками и военными увеличивалось. Немного не доходя до одной из насыпей, капитан повторно дернул Сергея за рукав и громко скомандовал, обращаясь к чеченцам:
- Сто-о-й! Мужчины, стоим, ждем!
Затем, тихо, обращаясь к Сергею, добавил:
- Сержант, огонь…
Сергей, одеревенел и смотрел на капитана, поглупевшим непонимающим взглядом. Состояние постороннего зрителя становилось все сильнее. Капитан, спокойно и даже ласково, тихо повторил команду.
- Огонь, боец, огонь…
Руки Сергея, подняли РПК, передернули затвор, направив ствол в сторону чеченцев. Капитан был невозмутим.
- Огонь, боец, огонь…
Деревянные пальцы нажали на спусковой крючок. Пулемет щелкнул. Выстрелов не последовало. Осечка! Наблюдающий за этим странным действом посторонним взглядом Сергей, искренне изумился: «Как же так - у «Калаша» не может быть осечек!?».
Мысли путались, рождая судорожные движения. Руки Сергея еще раз передернул затвор. Выброшенный из патронника, патрон улетел в траву. Направленный на чеченцев РПК снова щелкнул, не произведя выстрелов.
Один из чеченцев обернулся. Сначала он посмотрел через плечо, затем развернулся и исподлобья смотрел прямо на военных. Сознание окончательно раздвоилось. Сергею показалось, что он сходит с ума. В руках был нестреляющий пулемет, а прямо ему в глаза смотрел человек, которого убивали…
Которого кто-то должен был убить…
Которого он, Сергей, должен был убить…
Состояние сумасшествия породило странные поступки. Повысив голос и обращаясь к чеченцу, он крикнул: «Подожди!». Просьба Сергея к чеченцу выглядела нелепо и непонятно. Чеченец смотрел прямо на него. Совершенно не отдавая отчет в своих действиях, Сергей протянул капитану нестреляющий пулемет.
- Товарищ капитан, дайте, пожалуйста, ваш автомат…
Капитан принял пулемет Сергея и протянул ему свой автомат. Руки Сергея передернули затвор, направив оружие на чеченцев. Палец потянул спусковой крючок. Недлинная автоматная очередь повалила обоих мужчин на землю.
Сергей, в руках которого был стреляющий автомат, продолжал оставаться зрителем. Он отчетливо видел попадания от пуль в район груди и отметил, что раны от попаданий будут серьезные. Капитан забрал у Сергея свой автомат, сунув ему обратно РПК.
- Я не понял, что это была за хрень с пулеметом, сержант?
Сергей молчал. Он продолжал быть в состоянии тупого оцепенения.
- Так, давай, в машину за лопатами и назад…
Вернувшись с лопатами к месту расстрела пленников, Сергей увидел, не замеченную им сразу, свежевыкопанную яму. То, что он издалека принял за осыпь, было небольшим отвалом земли. Капитан, уже снял с убитых наручники. Закинув автомат за спину, он подтащил под руки чеченца с избитым лицом, и столкнул его в яму.
- Давай помогай…
Сергей бросил лопаты и взял второго чеченца за куртку, в районе подмышек. Вдвоем, подняв тело за руки и за ноги, военные поднесли его к яме и бросили на первого мужчину. Капитан пошел за лопатами. Сергей смотрел на лицо убитого. Не понимая логики своих мыслей, он вдруг понял, что лицо чеченца не мертво. Никаких движений не было, но, тем не менее, его лицо не было лицом мертвеца.
- Давай, сержант, не спи. Закапываем и поехали.
Капитан начал энергично орудовать лопатой, кидая грунт в яму. Земля, им отбрасываемая, ложилась на нижнюю часть тела. Сергей, держа лопату одеревенелыми руками, стал неловко скидывать в яму комья земли. Его взгляд постоянно спотыкался о лицо убитого. Кидая землю на тело, Сергей неосознанно пытался не попадать на лицо. Оно, это лицо, не было лицом убитого человека.
Грунт в яме прибывал, и первые комья земли стали падать на лоб и щеки чеченца. В последние мгновения ощущения того, что чеченец живой стали еще более отчетливыми. Было ли это игрой воображения или же, Сергей действительно увидел движение лицевых мышц, он не понял. Ужас всего происходящего усилился настолько, что стал уже физически невыносим.Тошнотворная волна стала подниматься, откуда-то снизу, вызывая слабость в одеревенелых руках. Спазм усилился, толкнув содержимое желудка наружу. Сергея вырвало…
Капитан на секунду прервался и посмотрел на сержанта. Какое-то мгновение он смотрел, как бы подбирая слова, но не найдя ничего сказать, просто продолжил швырять грунт в яму. Сергей отошел на несколько шагов и, уронив лопату сел на корточки. Тошнота и дрожь в руках перетекали в головную боль. Ему было плохо…
Как возвращались назад, и как он оказался на кровати в палатке, Сергей помнил смутно. В очередное заступление на пост, его не подняли. Он провалялся в кровати остаток дня и всю ночь, лишь однажды встав попить и сходить по малой нужде.
Рано утром в солдатскую палатку зашел Никонов. Сергей стал подниматься, но замкомроты усадил его на кровать и сам сел напротив. Сергей только мельком взглянул в лицо старшего лейтенанта. Выражение лица офицера было необычным.
- Как себя чувствуешь?
- Нормально…
- Я тебя сегодня с караулов снимаю. Давай отдохни…
Сергей молчал и смотрел в земляной пол палатки. Физически он чувствовал себя сносно, но внутренняя опустошенность, лишила его каких бы то ни было эмоций. Помолчали.
- Что там с пулеметом случилось?
- Я не знаю. Мне его, когда прапорщик Чернов выдал, я осмотрел, почистил и брал на пост.
- Ладно, с этим разберемся. Давай отдыхай сегодня.
Никонов ушел. Сергей лег на кровать. Глядя в брезентовый потолок палатки, он прислушивался к своему состоянию. Оставшись живым после штурма Грозного, он не думал, что может столкнуться с чем-то более ужасным. Но это случилось. Он не понимал, но остро чувствовал, что вчера произошло что то, что внутренне ранило и изуродовало его душу.
Это было непоправимое и болезненное увечье. Оно было страшнее, чем ближний бой в зданиях перед президентским дворцом, где перестрелка с боевиками велась практически в упор. Оно было ужаснее, чем вид разорванного тела друга, который в агонии умирал на его руках. Боль, которая поселилась внутри его, усугублялась чувством, что исправить что-либо уже не возможно…
Позже Сергей, прокручивая события предшествующие расстрелу пленных, мысленно пытался понять - где была точка невозврата. Где был тот момент, после которого, случившаяся трагедия стала неизбежной.
Прищуренный взгляд Никонова и просьба помочь капитану…
Поездка на машине и инструкции офицера…
Нестреляющий пулемет и просьба дать автомат…
Не выискивая самооправданий, Сергей приходил к мысли, что этой точки не существовало. На тот момент у него не было ни сил, ни возможностей противиться происходящему. Трагедия, которая случилась и душевное увечье, нанесенное самому себе, были неотвратимы. Случилось то, что должно было случиться. Сергей ничего не мог изменить. Он был обречен помочь капитану…