/воспоминания отца,
события 1936 г. /
Я сидел спокойно, с закрытыми глазами. Со стороны,казалось, что я спал, но я не спал. Наплывшие воспоминания весь день не покидали меня. Голова, уставшая от учебы и воспоминаний, сильно болела. Не дожидаясь отбоя ко сну, не раздеваясь, лёг на свою кровать и крепко заснул. Очнулся глубокой ночью, голова уже не болела.
На тумбочке дневального тускло горела настольная электролампочка.
Дневальный, утомлённый ночной тишиной, положив руки на тумбочку, голову на руки, настороженно дремал. Мои шаги в сторону туалета разбудили его. Он вскочил на ноги, вытянулся по команде смирно, приготовился отдать рапорт.
Ему показалось, что идёт проверяющий по курсам. Когда я подошёл ближе, он выругался, сплюнул, махнул рукой и сел на своё место. На обратном пути я молча прошёл возле дневального, тот что-то буркнул себе под нос, вероятно,
"хорошо" меня отругал. Положив в свёрнутом порядке обмундирование на тумбочку, я лёг на кровать. Поудобнее положил голову на жёсткую подушку, набитую ватой, закрыл глаза, пытаясь заснуть. Но сон не шёл, в голове начали появляться, подобно мелким разрозненным облакам, воспоминания. Чтобы избавиться от навязчивых воспоминаний, я начал мысленно считать до ста, потом до пятисот, цифры стали исчезать. Вместо цифр, в тумане стало слабо проявляться улыбающееся лицо Татьяны. Туман перед её лицом стал постепенно рассеиваться, исчезать.....
Татьяна стояла на перроне, переступая с ноги на ногу, поджидая поезд.
Из окна мне стало видно, как она, стараясь не подавать виду, с волнением
ждала приближение поезда. Что её волновало? Боязнь, что я, которого она очень ждёт, не приеду или......
Сама Татьяна решила, если я не приеду, она с этим поездом вернётся домой. Поезд, сбавляя ход, подходил к перрону. Глядя из окна вагона и увидев Татьяну, я обрадовался и душе воскликнул:
- Приехала, не обманула, не побоялась! - сердце учащённо билось.
Небольшой толчее и покачивание вагонов обозначало, что поезд остановился у перрона Тульского Металлургического завода. До призыва на действительную военную службу, я работал на этом заводе слесарем-монтажником при строительстве его первой доменной печи.
За два года, в составе полковой школы младших командиров, я исходил сотни километров по окрестностям и по улицам города, побывал во многих районах Тульской области. Пришлось поколесить и по районам соседних областей. Выходя из вагона, я уверенно наступал на эту, в течении двух лет забытую, но до каждого метра исхоженную, знакомую платформу. Пробиваясь сквозь выходивших из вагона приезжих людей, толкая их своими неказистыми вещами, улыбаясь своему счастью, шёл я к Татьяне, ожидавшей меня с нетерпением.
Полгода знакомства прошли незаметно. С первого дня знакомства, когда две девушки пригласили меня с другом на представление в клубе фабрики "Ревтруд", свое внимание я обратил на одну из них - Татьяну. Не мог понять самого себя, что меня привлекло в этой девушке. Было в ней что-то притягивающее. С первого взгляда я уже был к ней неравнодушен.
Вспомнил первую неделю нашего знакомства.........
Мы шли к её дому неторопливо, разговор не клеился. Подойдя к дому я, неожиданно для самого себя, хотя я по натуре робкий, сдержанный, вдруг решил обнять её и поцеловать. За это получил пощечину. Не успел опомниться, как её след простыл, как будто её возле меня и не было. Это был для меня урок. Я немного постоял, переминаясь с ноги на ногу, и удалился с горячей щекой восвояси. Я не обиделся на Татьяну. Меня по прежнему, как магнитом, тянуло к ней. Несмотря на её неприкосновенность, мне всегда было с ней хорошо и приятно. Мы находили общую тему для разговора и ничего не скрывали друг от друга. При каждом расставании мы оба думали только о скорой встрече.
По радостному выражению моего лица и сверкающим глазам, Татьяна поняла, что я доволен и рад её приезду и встрече с ней. В одной руке я нёс вещевой мешок, заполненный месячным продовольственным пайком и вещами под самую завязку, во второй руке я нёс лыжи. Но, она не бросилась, не побежала мне навстречу. Она стояла гордая, ожидая, пока я подойду к ней.
Она не хотела на людях показать себя невыдержанной, нескромной девушкой.
О том, что он не пройдёт мимо и подойдёт к ней, она была уверена. Она знала, чувствовала, что я её люблю. Девичья гордость и уверенность в самой себе удерживала её на одном месте. Она мило мне улыбалась, взяла лыжи из моих рук и мы пошли в сторону моего дома. Мы шли и оживлённо говорили обо всем. Татьяна в приподнятом настроении поддерживала разговор, отвечая на мои вопросы, а сама мысленно подумала.?
- Зачем я иду к нему домой? Какая я глупая. Что мне там надо? Как об этом подумают его родители? Мне надо вовремя вернуться домой, пока не поздно.
В разговоре не заметили, как подошли к землянке. Я пригласил её зайти, Татьяна принципиально отказалась.
- Девушка с характером, -подумал я, - если что-то решит, противоречить
бесполезно. В этом я неоднократно убеждался, но и за это я её уважал и любил. Встреча её с моими родителями была бы преждевременной, поэтому я оправдал её решение. Татьяне необходимо было вернуться домой, что подумают её родители, если она останется у меня дома, это противоречило нравам их семьи. Я должен был проводить её до остановки. Искусственно сдерживая радость при встрече с родителями, я просто кивнул головой, отдал родителям вещевой мешок, лыжи поставил в сенях землянки и вернулся к Татьяне. Мне не хотелось с ней расставаться ни на минуту, я очень её любил.
День за днём, встреча за встречей, нам молодым все больше и больше хотелось находиться вместе. Мы тянулись друг к другу вопреки всем препятствиям. Татьяна всегда была правдива и ничего от меня не скрывала.
Она верила и доверяла мне во всем, называя меня Лёня или ласково- Ленечка.
Не зря ведь, я согласился с желанием Татьяны ходить на танцы. Она танцует,
а я сижу на скамейке или подпираю стенку, даже если она будет моей женой.
Встречаясь с Татьяной и оставаясь наедине, однажды я спросил у неё
- Ты не боишься меня? - а сам испугался своего-же глупого вопроса.
- Нет! Почему я тебя должна бояться? Вот Васю я боялась,-ответила Татьяна.
Что я могу сказать о себе, таков уж я по натуре- не позволяю себе грубостей, насилия и унижения, тем более тех, кого я хорошо знаю и уважаю. Не могу себя переломить и допустить несправедливость. Неслучайно, подружка Татьяны сказала однажды в присутствии меня.
- Твой Лёня настолько стеснителен, что кажется, он ещё не целован и под
руку никого не водил.
Это была правда, я краснел и не знал, что ответить, но набрал смелости.
- В этом нет ничего страшного, научусь!
Воспоминания отца Думчева Алексея Алексеевича 1912 г. рожд.