ЕЛЕНА ПУТИЛИНА - http://proza.ru/avtor/4080585 - ПЯТОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ «ЛАУРЕАТ 63» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Алла давно почувствовала, что её время начало обратный отсчёт… Сначала это знание испугало её, но понимая бессмысленность протестов, не то чтобы смирилась – смириться с таким невозможно – но приняла как данность: нет смысла плакать из-за того что за окном дождь… или из-за того, что весна вдруг сменилась зимой… или из-за того, что время – твоё время! – кончается… и знание ответило неожиданным подарком. Оно дало ей несравнимое ни с чем щемящее чувство неповторимости каждого мгновения, и Алла не уставала любоваться всем, что видели её глаза… эта радость, возникавшая сама по себе, тоже была подарком, одним из прощальных подарков уходящего времени…
Вот и сегодня Алла проснулась и долго лежала, не открывая глаз, пытаясь вспомнить свой сон. Снилось что-то хорошее… очень хорошее, от чего до сих пор сладко замирало сердце. Вот только что?.. Сон ускользал, таял, превращаясь в легкое утреннее облачко… Что же это было… Ах да… Что-то про Новый год и день рожденья… Сегодня же день её рожденья… Это надо было ухитриться родиться 31 декабря!.. В детстве ей было очень обидно, что у всех два праздника, а у нее только один… И только бабушка Валя понимала её и потихоньку дарила ей два подарка – один Алла находила под ёлкой, другой – под подушкой, проснувшись в первый день нового года. Теперь подарков не будет, ни под подушкой, ни под ёлкой…
Утро прошло как всегда не спеша… Завтракая под бормотание телевизора, Алла продолжала думать про свой сон…
– Говорят, под Новый год, что ни пожелается, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается! – распевал герой старого мультфильма, и Алла вдруг подумала, что неплохо было бы ради этого двойного праздника исполнить какое-нибудь своё желание, раз уж других подарков не будет. Какое же? Не так уж много желаний в восемьдесят пять лет!..
Стукнула калитка, скрипнула входная дверь. Весёлый голос произнёс:
– Аллочка, а я к тебе чайку попить!
Алла поморщилась. Она не любила своё имя. Ну что это за имя – Алла – дважды две буквы слепленные как попало… В школе всегда дразнили – «Алка-нахалка» и «Алка-палка»… А от «Аллочки», этого слащавого уменьшительного имени, её всегда просто тошнило… Только бабушка Валя умела называть её ласково, и так как она, больше не называл никто - Алёнушка…
Пришлось, однако доставать ещё одну чашку, ставить на стол вазочку с печеньем, и выслушивать дурацкие деревенские сплетни о людях, до которых Алле не было никакого дела…
Голос соседки, не достигая сознания, журчал и журчал, как ручеек, перемывая кости жителям деревни… Алла сидела, рассеянно глядя в чашку и прикидывая, как бы отделаться от непрошеной гостьи и вдруг что-то в словах соседки привлекло её внимание…
– Что ты сказала? Извини, я отвлеклась немного…
– Я спросила, как Новый год встречаешь – гостей ждёшь или сама приглашена куда?
Вот оно! «Приглашена»! – одно слово как вспыхнувший огонёк спички в тёмной комнате вдруг осветило утренний сон… приглашена…
– Да, знаешь, меня пригласили… я сначала вроде и не хотела, но неудобно оказываться... поэтому, пожалуйста, извини меня, мне собираться надо, – ухватилась Алла за удобный повод…
Закрывая дверь, Алла усмехнулась про себя: «Надо же, как сон помог, а то бы она и до вечера здесь просидела… однако, может и правда, поехать, проветриться… На огоньки новогодние полюбоваться. Развеюсь немного, засиделась...»
Убрала со стола, перемыла посуду. Рассеянно начала прибирать в доме, расставлять и раскладывать по местам вещи. Алла любила свои вещи. Она даже иногда разговаривала с ними, рассеянно говорила: «извини» случайно задетому стулу, или складывая в раковину посуду после завтрака утешала её: «Потерпи. В обед помою, хорошо?» Это не означало, что она выжила из ума, но надо же с кем-то разговаривать? Не с соседями же…
Итак, дом был убран, обед съеден, посуда вымыта. И Алла, подумав, стала собираться в дорогу. Ну не сидеть же перед телевизором в праздничный вечер так почему бы не прогуляться по предновогоднему Городу. Многое утратив, Алла ценила то, что сохранила несмотря на годы – ясный ум и способность двигаться. Она любила длинные прогулки и не уставала восхищаться тем, что видела. Общение с людьми давно уже не приносило ей такой радости, как тихий летний вечер или солнечный зимний день. А уж новогодние огоньки она любила с детства. Они обещали волшебство, счастливые перемены и бесконечную сказку...
Электричка набрала ход. За окном замелькали зимние пейзажи… Воткнув в уши маленькие пробочки-наушники, чтоб не слышать назойливых криков продавцов и болтовни случайных попутчиков, Алла встречала и провожала знакомые картинки, некоторые равнодушно, некоторые с любопытством, а от некоторых щемило сердце внезапное «дежа вю», так явственно представлялось, будто когда-то входила в эти двери, заглядывала в эти окна, шла по этим тропинкам… Приятный голос в наушниках всё плёл и плёл историю о том, как старый мудрый индеец дон Хуан безуспешно пытался обучить тайной древней магии бестолкового толстого Карлоса… Алла всегда брала в дорогу эту аудиокнигу. Чтец ей нравился, содержание не особо занимало её, но позволяло отгородиться от внешних шумов и в тоже время не мешало думать о своём.
– Хорошо бы стать ветром… таким разумным ветром… летать везде, заглядывать в окна… всё видеть, всё слышать и ни о чём не грустить…
Тем временем электричка наконец-то въехала в Город и теперь не спеша двигалась к вокзалу. Ещё несколько остановок … За окном давно стемнело и Алла видела только отражение вагона, сквозь которое пробивались огни фонарей и реклам, да ярко освещенные окна домов…
Вокзал… Метро… Наконец Алла вышла на улицу. Да, Город сегодня украшен как никогда. Или это она давно не была в Городе? Площадь Великого Поэта переливалась огнями и сам бронзовый Великий Поэт наклонив немного голову, казалось, любовался этой феерией. Бульвар сиял. Никогда ещё Алла не видела такой прекрасной, почти сказочной новогодней иллюминации. Впрочем, она давно не бывала в Городе, а в ближайшем к ней городке ограничивались двумя-тремя ёлками на площадях да гирляндами в окнах магазинов...
Подумав немного, Алла свернула и пошла вверх по улице Пролетарского Писателя, которой давно уже вернули старое имя, но Алла никак не могла к этому привыкнуть. Она шла по нечетной стороне. По этой стороне они всегда шли в гости к бабушке Вале. Вот здесь был раньше магазин – в его больших витринах стояли разноцветные хрустальные вазы, рюмки, графины – в одном синих оттенков, в другом – красных и розовых.. а вот в этом последнем окне раньше был огромный аквариум с рыбками, и в детстве Алла всегда залезала на выступ цоколя и подолгу следила за ними…
А вот и арка. Большая центральная для проезда машин и две боковые поменьше для пешеходов. Здесь впадал в реку улицы Пролетарского Писателя ручеёк улицы Великого Режиссёра и Основателя, теперь вновь переименованной в переулок Генерал-Аншефа и Домовладельца… Как любят люди переименовывать улицы своих городов! А всё оттого, что дают им неправильные имена – в честь временщиков или любимцев муз, а вкусы переменчивы.
Вот здесь раньше стоял дом, в его высоких окнах висели темно зелёные шторы, а если они были раздвинуты, то можно было увидеть большие картины в золочёных рамах, развешанные на стене...
А вот эта дверь иногда снилась ей… Сюда по праздникам ездили они «в гости»… Сюда можно было прийти и без приглашения, и тебе всегда были рады… Как жаль, что она не так часто бывала здесь, когда подросла — дела… учёба… подружки… А здесь всегда ждали. Эта дверь приснилась ей сегодня, сюда приглашали её зайти, навестить, проведать… И вот она пришла и стоит в нерешительности, разглядывая тёмные окна большого старого дома. Пять этажей и ни одного освещённого окна… Ремонт, перестройка, реконструкция…
Алла потянула дверь и та открылась. Она вошла в сумрак подъезда и прежний запах старого парадного, запах камня и дерева защекотал память...
Как из-под земли выскочил охранник и попытался преградить ей дорогу.
– Куда вы? Ремонт идёт. Закрыто всё!
Но Алла вдруг различила в сумраке за его спиной истёртые мраморные ступени и замысловатые изгибы решётки, поддерживающей перила, и решительно шагнула вперёд, слегка отстранив ошалевшего охранника. Легко и быстро поднимаясь по лестнице, она узнавала каждую площадку, каждую дверь, каждый подоконник… Иногда ей казалось, что вместо потёртого временем и ногами мрамора остались одни железные прутья, а стены местами обрушены, тогда она слышала крики охранника, карабкавшегося по остаткам лестницы вслед за ней, а ноги отказывались слушаться и сердце бешено колотилось в груди… усилием воли она отгоняла от себя эти видения и снова легко и быстро поднималась по истёртым белым ступенькам. Вот и третий этаж, Алла толкнула дверь и вошла. На пороге она обернулась и ей снова показалось, что лестница разбита, от площадки, по которой она только что прошла, остались только железные балки а сквозь открывшийся пролёт видно, как быстро мелко крестится, глядя вверх, охранник, стоящий на этаж ниже...
Гулко хлопнула, притянутая упругой пружиной дверь и Алла оказалась в коридоре… Пожав плечами, пошла вперёд, свернула вправо – вот он, знакомый с детства длиннющий коридор бывшего доходного дома, сюда выходили все – нет, не квартиры – комнаты… Алле никогда в голову не приходило их пересчитывать. Она шла по темному коридору и он казался ей то длиннее, то короче, но в конце его неизменно светлел прямоугольник окна и Алла уверенно шла много раз пройденным путём, не глядя по сторонам. Еще один поворот – вот эта дверь. Алла на минуту остановилась, переводя дыхание и потянула ручку обитой чёрным дерматином двери.
Дверь скрипнула и открылась. Алла увидела пустую комнату, освещённую скудным светом из единственного окна на противоположной стене. Вошла, прикрыв дверь за собой, осторожно ступая по полу, где сохранились обрывки линолеума подошла к окну… Да, вот он этот двор-колодец, маленький и гулкий, с единственным деревом непонятно как выросшим в углу заасфальтированного маленького двора, засыпанного сейчас снегом. Прижалась лбом к холодному стеклу, закрыла глаза…
Зачем она пришла сюда? Что надеялась увидеть? И только из-за этого сна в котором видела себя маленькой девочкой, которую обнимают бабушка с дедушкой: «Алёнушка! Какая ты большая стала!» И так было тепло и радостно на душе от этого сна, вот и пришла… Господи, как же давно это было… Восемьдесят лет прошло… Восемьдесят! Целая длинная жизнь. И сейчас она ровесница бабушки Вали… И надо ехать обратно, никто её здесь не ждёт. А она так устала, и кажется совсем не осталось сил на обратную дорогу. И ещё этот идиот-охранник, что она скажет ему… Какая разница. Надо идти… сейчас... ещё немного, вот только успокоится бешено колотящееся сердце и перестанет темнеть в глазах… сейчас, надо взять себя в руки… Алла с усилием открыла глаза – никогда бы не подумала, что это так трудно. В темноте за окном она видела отражение комнаты за спиной и свой собственный силуэт, прижавшийся к стеклу… Свет лампы освещал привычный мир старых вещей. Свет… Алла повернулась.
Ничего не изменилось с тех пор как она была здесь последний раз. Та же полочка с любимыми безделушками в углу, увенчанная большой, синего стекла, вазой с павлиньими перьями… Бронзовая лампа в виде совы под зеленым стеклянным абажуром… Старинный буфет с красивыми чашками и причудливым чайником из светлого металла, стоящим на маленьких козлах над спиртовкой. Резное кресло с высокой спинкой а в нём высокий красивый совершенно седой старик…
– Алёнушка! Какая ты большая стала! – обняла ее старая женщина с такими добрыми глазами, что хотелось прижаться к ней, заплакать и рассказать… что рассказать?.. мельком увидела рядом смутно знакомую худенькую девочку с косичкой до пояса и быстро повернувшись к ней встретилась глазами со своим отражением в дверце высокого чёрного шкафа.
– Баба Валя, что это?
– Всё хорошо, Алёнушка... Мы так ждали тебя! Сегодня твой день рожденья, а мы так давно не виделись… Будешь чай? Дядя Коля купил у Филиппова для тебя пирожки с повидлом…
Да, чай! Этот чай она пила только здесь и вспоминала всю жизнь: крепкий, красноватого цвета, ароматный и сладкий в чуть просвечивающей на свет фарфоровой чашке…
Алла засмеялась и подбежала к окну, легко взобравшись на подоконник она открыла форточку.
– Баба Валя, я скоро вернусь, ставь чайник, я только немного…
...Легкий ветер качнул ветки старого деревца в глубине двора, взметнул снег, пролетел над крышами, раскачивая антенны, прошелся несколько раз вдоль окон верхних этажей, проскакивая мимо тёмных и делая круги у освещённых, вылетел на улицу Пролетарского Писателя, единым духом перемахнул её, весело смёл снег со шлема Основателя Города и повернул обратно. Пролетел через подворотню, качнув фонарём, штопором ввинтился в узкий колодец двора, взлетел вверх и прикинувшись скромным сквознячком скользнул в приоткрытую форточку…
– Как же я соскучилась по твоему чаю! – сказала Алла.
На Конкурс - Лауреат 63 - http://proza.ru/2021/02/16/1486 Международного Фонда ВСМ