За широкой и уходящей под потолок тёмно-коричневой дверью слышался приглушённый голос учительницы. Что говорила, разобрать не получалось. Стася подходила близко-близко и чуть ли не прикладывала ухо в ожидании хоть небольшой паузы в бесконечном разъяснении чего-то непонятного детям. Так и не дождавшись, растерянно отступала в пустоту школьного коридора, заворачивала за угол и шла несколько озадаченная почти до раздевалки. Но словно решившись на отчаянный шаг, едва ли не бегом возвращалась и - вновь прислушивалась.
А нужен был ключ от квартиры - ноты взять.
Тамара Владимировна - учительница музыки, когда Стася опаздывала, сердилась. А если ошибалась, стучала длинной деревянной линейкой по пальцам: тук-тук-тук… иногда очень долго: тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук… и всегда в самый разгар игры, когда все десять увлечённо бегали по клавишам, а глаза следили по нотам какие нажимать. Вздрагивала от неожиданности. Было совсем не больно. Просто никак не могла привыкнуть - забывала, что может получить по рукам.
Потому, когда перед большой переменой объявили о переносе классного часа на следующую неделю, обрадовалась. Решила, что успеет дома до занятия повторить все пьесы, этюд и раза три проиграть гамму и арпеджио.
Но кармашек был пуст.
Длинный серебристого цвета стержень тяжёлого ключа вешать утром на шею не хотелось. Вот и носила его со шнурком в портфеле.
«Куда делся?..» – пришлось заглянуть в пенал, в котором и без него всему тесно, выложить учебники и тетради на сомнительной чистоты пол перед дверью в квартиру, чтобы перевернуть портфель вверх дном и хорошо потрясти. Выпала лишь новая точилка алого цвета, а следом вылетел простой карандаш с резинкой на конце.
«Юлькин?!.» – вспомнив про ключ у сестры, быстро покидала всё обратно в портфель и побежала в школу. Ещё и прибавила ходу, когда услышала звонок, и срезала угол пока что зелёного газона школьного двора по желто-красным, рябым и пёстрым листьям, опавшим с деревьев и кустов, насаженных густо вдоль забора.
И всё равно не успела.
Юля сидела уж там, за дверью с табличкой «1-в», где-то в конце среднего ряда на одной парте с соседской Таней. Нет, ждать, когда закончится урок у первоклашек, третьекласснице никак нельзя.
Стася решительно дёрнула за ручку. Дверь неожиданно легко распахнулась, и замолчавшая на полуслове учительница замерла с удивлённым лицом. Внимательные, широко распахнутые светлые глаза в одно мгновение потемнели, сощурились и стали колючими, словно наполнились острыми холодными льдинками откуда-то изнутри.
«Как у Снежной королевы, когда она увидела Герду…» – по инерции шагнув вперёд, Стася повернула голову в сторону парт и прыгающим с ученика на ученика взглядом старалась как можно быстрее отличить мальчишек от девочек, чтобы признать в одной из них сестру. Но тщетно. Найти личико Юли среди стольких мелких, с любопытством уставившихся, лиц оказалось невозможно. Потеряв всякую надежду и устремив невидящий взгляд поверх голов, Стася позвала:
– Юля!..
Вздрогнув от звука собственного голоса в притихшем классе, прокричала то, что мысленно повторяла много раз ранее перед закрытой дверью:
– Дай твой ключ от дома, я свой где-то потеряла, а мне на музыку надо идти!
– Та-ак… Выйди из класса! Сейчас же! Выходи, выходи. Закрой за собой дверь и постучись, – учительница приближалась и, говоря строго и громко, постукивала длинной указкой по одной из ладоней. – Как только услышишь, что разрешаю войти, зайди. И не забудь поздороваться, прежде чем начнёшь говорить, что тебе нужно.
От пронизывающего насквозь взгляда веяло безграничной уверенностью в силе ещё неведомых Стасе знаний, что невольно пятясь и нестерпимо желая повернуться и убежать куда подальше, она в то же время понимала - без ключа нельзя. Не обращая внимания на смеющихся за партами детей, сделала так, как требовала Юлина учительница.
– Вот теперь всё правильно. Подожди в коридоре за дверью. Сестра вынесет ключ. Не потеряй и его, – льдинки в глазах растаяли, и смотрела она со спокойной, слегка насмешливой улыбкой, по-доброму.
– А как я попаду домо-ой?.. – капризно протянула Юля, прикрывая дверь и крепко держа стержень ключа за бородку всеми пальцами.
– Давай быстро! Никак… побудешь у Тани… – вытянув ключ за кольцо из кулачка сестры, Стася сунула ей в карман остро очиненный карандаш и, подхватив портфель, поспешно зашагала прочь. Надо было отдать вечером - сразу, как только легко снимаемая с нового карандаша стружка длинной, тонкой змейкой выползла из точилки.
– Ой!.. Так и знала, что ты взяла, - услышала вдогонку, но побежала, когда завернула за угол ещё пустого школьного коридора, решив вернуть точилку вместе с ключом. И, чтобы положить его в кармашек портфеля, остановилась около раздевалки.
– Петрова, чего не дома и на пианине не бренчишь? Не это ли потеряла? – выпячивая грудь в чёрной, с двумя белыми полосками на манжетах, мастерке, перед Стасей возник Сидоров с болтающимся на шее знакомым ключом.
– В раздевалке нашёл? – смотря на него глазами, полными удивления, Стася то улыбалась радостно, то хмурилась, ничего не понимая. А мальчишка, довольный произведённым эффектом, вновь и вновь подкидывал в руках футбольный мяч.
– Ключ Генка у тебя на уроке вытянул. За шнурок. Свисал чуть ли не до пола из портфеля. Так бы потеряла на улице, – заступился за друга Иванов, появившись из раздевалки следом, пряча зажигалку в карман тёмно-синих тренировочных штанов и одёргивая такого же цвета свитер.
– Отдайте Юле на перемене, мне некогда, – Стася резко шагнула в сторону, чтобы обойти мальчишек. Отвечая у доски, она краем глаза уловила непонятное движение около своей парты, но лишь мельком взглянула, когда Сидоров, получив замечание от учительницы, сидел уже ровно. «Хотела же спросить, что взял…»
– Не надо было вылетать из класса как сумасшедшая. У нас тоже тренировка по футболу. Видишь?.. – и Сидоров катнул мяч с руки под ноги Стасе.
– Дав-вай кклю-уч!.. – едва не споткнувшись, но всё же перешагнув, чудом удержала равновесие.
– А списать по русскому? – Сидоров накинул на протянутую ладонь шнурок с ключом. – Смотри, как ловко.
Подобрал мяч и - плечом открыл дверь школы.
– Нашёл у кого просить. Смешно, ха-ха! У неё самой всегда полно ошибок, – Иванов, придерживая дверь перед Стасей, состроил страшную рожицу и показал язык.
– Сам такой, – замахнулась в ответ портфелем…
– Пет-ро-ва, уже на музыку спешишь? Поиграй с нами в футбол, а?.. Побудь голкипером - это почётно, – услышала Стася где-то через час голос Иванова издалека.
«Опять они!..» - но о другом пути на занятие музыкой поздно было думать. После игры на стадионе в парке, а он был напротив Центра творчества, мальчишки возвращались в школьную раздевалку через её двор.
– В такой большой чёрной папке у тебя ноты?.. Дай посмотреть... Ни разу не видел… Слабо с такой сумкой ходить, Вано?.. – Сидоров бежал навстречу, пиная перед собой мяч. Иванов не отставал, стараясь перехватить, и через мгновение ребята были рядом. Шумно и учащённо дыша, они покрикивали друг на друга, когда удар кедом приходился по ноге, и всё кружили и кружили перед Стасей, не переставая бороться за мяч.
– Пропустите - опоздаю из-за вас… – Стася прятала, заводила за спину драгоценную ношу и пыталась без потерь пройти мимо мальчишек. – Отстань, Си-до-ров! Не тронь!
Но он сам потерял мяч и, уступив победу Иванову, с силой тянул за угол папку, а вырвав из рук, предложил:
– Давай посмотрим, как она летает.
Залихватски свистнул, крутанулся, подкинул вверх, и... папка плюхнулась на крышу одного из сараев за кустами разросшейся и обвешанной зелёными стручками акации.
Ноты не вылетели.
– Фьють! – присвистнул раскрасневшийся от игры Иванов и покосился на белее мела Стасю.
– Ванька, твоя очередь лезть. Петрова, только не вздумай реветь. Достанем. Карауль, – и Сидоров пасанул мяч. Стася, вложив в удар ногой всю силу, какую смогла собрать, пробила криво - мяч полетел снарядом не в Генку, но он перехватил. И вновь катнул к ногам в осенних туфлях.
– Видел ящики у другого сарая, – Иванов метнулся за угол. – Генка-а, дуй сюда-а....
Глазами полными слёз Стася смотрела, как мальчишки тащили ящики, ставили один на другой, и как здоровяк Сидоров подсаживал на крышу худейшего Иванова, а видела, что всё ближе и ближе подступает конец сказки о превращении сердитой учительницы в добрую, потому что опять опоздает и не сыграет без ошибок как дома.
Когда же Ваня, осторожно ступая по серому шиферному скату, приближался к чёрному прямоугольнику папки и, скинув, подходил к волнистому краю - слёз не стало, высохли. Сразу крепко зажмурилась, а прикрыв глаза ладонями, подсматривала в щёлочки меж пальцев: «Хоть бы крыша выдержала, и только бы не свалился…»
А Иванов спрыгнул.
Поднял руки и, запустив пальцы в жесткие светлые волосы, растрепал и без того непокорные вихры. Скорчил недовольную, негодующую гримасу и жутким голосом крикнул:
– Дуй на музыку, Петрова. Прогулять хочешь?
И пробегая мимо Сидорова, бьющего мячом по кирпичной стене сарая, Стася слышала, как Иванов звал:
– Генка, кончай!.. Мне сестрёнку из садика надо забрать... Догоня-ай!..
***
За широкой и уходящей под потолок тёмно-коричневой дверью подозрительно тихо. Стася стучит и, приоткрыв, ищет глазами учительницу около инструмента. Но она читает у окна.
– Тамара Владимировна, здравствуйте. Можно войти?
– Та-ак… Проходи. Десять минут у тебя. Какую гамму играть будешь? – положив книгу на стол и выдвинув стул, учительница садится справа от пианино и, закинув ногу на ногу, одёргивает юбку.
– Соль диез минор, – Стася, открыв крышку и посматривая на клавиши, расправляет на коленках край платья. – Строится так: тон, полутон, тон, тон, полутон, тон, тон. Четыре диеза при ключе: соль, ля… - «как зубчиков у ключа от дома…» - до, ре…
– Играй, времени нет на разговоры, – перебивает учительница. – Сколько… сколько диезов?
– Пять… - ещё фа, – Стася ищет глазами линейку на столе и пробегает взглядом по обложке книги «Полёт шмеля над …» - последнее слово разобрать не успевает.
Тамара Владимировна смеётся.
– Вот она, вот… – привстаёт, тянется рукой к верхней крышке пианино, садится и кладёт на стол около себя длинную деревянную линейку. – Играй, Настенька. Следи за аппликатурой.