С утра сказал начальник цеха.
Есть порученьице тебе
Тут к нам с проверкой гость приехал
И говорят, что по трубе
Задвижкам и, резервуарам.
Она - такой, великий спец.
Чуть что не так, и все, пипец
Вот черт, подсунул нам подарок.
Я знаю этих, из столиц
Уткнутся в правила, гадюки
Ты перед ними хоть стелись
Насочиняют закорюки,
Что мы тут сущие враги,
Что мы - сплошные идиоты.
Так разнесут тебя в отчете,
Хоть с предприятия беги
Так вот, берешь ее под ручку
Ведешь куда ей там взбредет
Задача - чтобы эта сучка
Хороший выдала отчет
Понятно? Ну куда ж яснее
И вот иду по парку с нею
А парк – резервуарный, тут
Представьте, розы не цветут.
Тут царство стали и бетона
С травой жестокая борьба
По противопожарным зонам
С горы спускается труба
А мы с московской гостьей нашей
Идем трубе навстречу, вверх
Я молод, мне подъем не страшен
Ей - пытка выше всяких мер.
Мы не прошли к резервуарам
И полпути, а ей капут.
Устала, ноги не идут.
Такой ходить по горкам – кара.
Понятно, вся ее работа -
Сидеть бумаги ворошить
И малевать свои отчеты.
Крутить приказов виражи.
И докладные - закорюки
Такой ходьба по парку – муки.
И хоть она там в главке шишка
Какой-то величайший спец
Но тут – сто метров и капец.
И дама просит передышки.
Стоит. Толста, немолода
И ждет, когда пройдет одышка.
«Какая, все же, красота! -
Вдруг изрекает эта шишка.
- Насытил я свой жадный взор
Всем тем, что мир считает чудом
Песком пустынь грядами гор,
Морей кипящим изумрудом.
Нет, я не автор этих строк.
Я вам цитирую поэта.
Случайно прочитала где-то
И заучила назубок.
И согласитесь, так искрит
Под нами море. Просто чудо!
Такой великолепный вид!
Вовек такого не забуду.
Кипящий изумруд! Поэт
Нашел прекрасное сравненье
Увы, минуты лишней нет
А то б глядела целый день я
Мы северяне, лишены
Такой возможности, к несчастью.
Внимать симфониям волны.
День изо дня – не в нашей власти.
А вы счастливчик. Каждый день
Взирая на такое диво,
Жить тихо, мирно и счастливо…»
Я слушал молча терпеливо,
Ее лирическую хрень.
И, натурально, с ней не спорил.
У каждого свой личный вкус
И уйма собственных теорий.
Тем более столичный туз.
Для нас - оракул важный гость.
Его воззрения, как ГОСТ.
«Ну как? Спросил начальник цеха.
Характер ревизорши крут?
Боюсь, нам будет не до смеха.»
Я ж про кипящий изумруд.
Ему сказал. А он мне хмуро:
«Да это волк в овечьей шкуре.
Не умиляйся, Гитлер тоже
Писал пейзажи, говорят
И миллионы уничтожил.
А наш столичный аппарат
Покруче, чем немецкий фюрер
Чуть что не так – сдирает шкуру.
Ишь ты, она сентиментальна!
Еще поэта приплела
Найдет, за что, и моментально
Тебя распнет. И все дела.
И не укрыться, хоть убей
Наичистейшим изумрудом.
Опасны барские причуды.
Ты кто пред нею? Муравей.
И чем их меньше, тех причуд
Тем лучше. Если что нароет.
Нас просто в клочья разорвут,
Как медным тазом, нас накроет.
Тут без стихов забот полно.
Ведь и не представляет, дура
Как за малейшее пятно
Мне в транспортной прокуратуре.
Без смазки кол втыкают в зад.
Тогда не будешь морю рад.
Нас не накрыло, пронесло
И нас по первое число
В оргвыводах не костерили,
И даже премий не лишили.
Но часто с этих пор, едва
Я брошу взор на моря чудо
Так тут же вспомнятся слова
Те, про кипенье изумруда