Глава 12. 1941.
- Толстый, что нового заметил?
- Ничего, командир. На работу вышли вовремя, задержек никаких не наблюдается.
- Хорошо. Ну-ка прокричи пустельгой.
Командир разведчиков стал смотреть в бинокль на пленных. После крика пустельги внешне ничего не изменилось, только двое пленных в форме лётчиков резко остановились в работе. Работавший рядом с ними старшина-пехотинец остановился на них посмотреть:
- Что случилось, товарищ капитан?
- Пустельга кричит.
- А вы уверены, что пустельга?
- Почему ты в этом сомневаешься, старшина?
- Пустельги здесь не водятся. Они живут гораздо южнее.
- Молодец, что знаешь это. Значит, за нами наблюдают и поддерживают. Передай остальным.
- Хорошо, товарищ капитан.
Разведчики заметили, что их сигнал услышан и понят правильно.
- Теперь остаётся только ждать.
- Товарищ капитан, смотрите!
Командир посмотрел в ту сторону, куда ему показали. К взлётно-посадочной полосе из-за ближайшей горы стали снижаться три пары «лапотников» и следом за ними две пары «мессеров».
- О-очень интересно! Надолго они сюда пожаловали?
Пробежав по полосе, самолёты остановились на дальнем конце от пленных. Лётчики вылезли на плоскости своих машин, и стали смеяться и громко кричать, чему-то радуясь.
- Не нравится мне эта ситуация.
- Хорошего мало. Надо что-нибудь придумать с ними.
В это время около самолётов появились механики, оружейники и заправщики. Разведчики молча наблюдали за суетой механиков.
- Семён, сможешь с такого расстояния взорвать бомбу?
- Смогу, товарищ капитан!
- Только не сейчас, а когда наши самолёты появятся.
Снайпер даже хохотнул от предвкушения потехи:
- Понял, командир! Устроим фрицам фейерверк!
За время наблюдения за немцами ничего необычного, кроме посадки самолётов, замечено не было. Вечером пленников разогнали по баракам. На лагерь опустилась тревожная тишина. Разведчики начинали нервничать, то и дело смотрели на часы. Когда до них донёсся гул самолётов, они вздохнули с облегчением.
Немцы тоже услышали моторы приближающихся самолётов, но не придали этому значения. Тревога поднялась только тогда, когда взорвался первый «Юнкерс» на аэродроме. Затем второй полыхнул ярким пламенем взрыва. И тут началось. Охрана, выбегавшая из своего барака, попадала под осколки бомб и пули разведчиков. Периметр и вышки были уничтожены. На взлётно-посадочную полосу уже приземлились три транспортника, первые пленные спешно садились в них.
- Семён, лётчики уже в самолёте?
- Капитана видел, а второй не попадался на глаза.
- Давай обыщем бараки, нужно его найти.
Бараки частично уже были разрушены, некоторые стены горели. Семён с винтовкой наперевес забегал в них, осматривал внутри, на нарах, под нарами, осматривал убитых. Охрану уже уничтожили, опасаться было некого, но времени особо тоже не было. Бестимеев лежал на дворе. Весь залитый кровью, он не подавал признаков жизни. Семён перевернул его лицом вверх, Василий открыл глаза и попытался что-то сказать. Разведчик подхватил его на руки и припустил к аэродрому. Там стояли ещё два транспортных самолёта.
- Сёма, давай его в последний. Нам приказ остаться здесь, есть новое задание.
- Помоги, я выдохся.
Вдвоём они донесли Бестимеева до самолёта и загрузили его внутрь. Самолёт взревел моторами и побежал на взлёт.
- Всё хорошо, ребята! Теперь уходим отсюда.
Разведгруппа из пятнадцати человек взглядом проводила улетающие самолёты и направилась к новому заданию.
На аэродроме Ваенга-1 было непривычно людно: прилетели все самолёты, участвовавшие в освобождении пленников. Освобождённые выходили из самолётов и садились или ложились на землю. Вокруг них суетились санитары и врачи, тяжелораненых грузили в машины и отвозили в госпиталь, остальным делали перевязки.
Для встречи самолётов приехал Командующий ВВС Северного флота генерал-майор Кузнецов. Он ходил между раненых, подходил к лётчикам. Сафонов и я сопровождали генерала, отвечали на его вопросы.
- Нашли своих лётчиков, Вячеслав Валерьевич?
- Так точно, нашли! Акимов здоров, а Бестимееву досталось, тяжело ранен.
- Ничего, поправится! Главное, что жив.
- Поправится.
- Сколько военнопленных удалось освободить и вернуть сюда?
- По нашим подсчётам, Александр Алексеевич, вывезли двести пятьдесят восемь человек. Около сорока человек погибли там.
- Борис Феоктистович, Вячеслав Валерьевич, всех лётчиков без исключения представить к наградам. Акимову три дня отдыху, потом в строй. А Бестимеев пусть лечится.
- Слушаюсь, товарищ генерал!
- А завтра на совещании будем разбирать этот полёт.
- Акимова себе заберёшь?
- Нет, Борис Феоктистович, он торпедоносец, пусть у тебя служит.
- У меня пока свободных машин нету.
- Так будут, не переживай. Только в экипаж ему толковых лётчиков дай, он заслужил.
- Это само собой! Поделись тайной, кто тебя надоумил на счёт концлагеря?
- Ты не поверишь, капитан из НКВД! Он приехал арестовать виновных, а получилось , что дал подсказку что делать дальше. Мы с ним целую ночь обсуждали план, а потом он сказал: «А голова у тебя варит, товарищ подполковник! Извини, что сразу на тебя бочку катил! И ещё: дальше с этим планом иди к генералам, пусть выслушают и вынесут свой вердикт.»
- Это точно, что не поверил бы! Надо его получше рассмотреть!
- Теперь ты его долго не увидишь, работы у него прибавилось.
- А я к нему в гости съезжу.
Мне стало смешно от такой затеи.
- А давай вместе съездим. Надо же его как-то отблагодарить!
- Зачем вы сюда приехали, товарищи командиры?
- Николай Николаевич, не смотрите на нас так строго! Мы привезли лично Вам благодарность почти трёхсот освобождённых военнопленных! Вам этого недостаточно?
Капитан НКВД улыбнулся:
- Могли бы и не приезжать! Теперь я эти благодарности каждый день выслушиваю.
- Мог бы для разнообразия и чайком угостить…
- Да что уж там чаёк…
Капитан открыл сейф, вынул из него бутылку коньяка и три рюмки. Сафонов улыбнулся:
- Вот это уже другое дело!
Опережая события, я сказал:
- Мне не наливай, капитан, я не буду.
- Товарищ подполковник! За успешную операцию!
- Лучше чаю тогда сделай, это будет полезнее.
- Ну, хозяин – барин. Чай, так чай.
Махнув по рюмашечке, Сафонов спросил:
- Слушайте, капитан, а у вас нет в рукаве ещё какого-нибудь такого же задания? Мне эта задача понравилась. Десять самолётов противника, две роты охраны, обслуга аэродромная и всё такое… С нашей стороны из лётного состава потерь почти никаких, только пленные.
- Пленные – тоже люди, наши люди.
- Да, конечно! Простите меня, пожалуйста.
- А по поводу такого задания… Пока у меня нету ничего такого. Если будет, то я теперь знаю к кому можно обратиться.