Герой Отечественной войны 1812 г. генерал Иван Семёнович Дорохов.
Чрезвычайно важными были сведения от Дорохова Кутузову об отступающей к Калуге армии Наполеона, - стал понятен замысел Наполеона: устроить сражение под Малоярославцем (оно и происходит 24 октября 1812 г.). После двух дней тяжёлого и кровопролитного боя (город переходил из рук в руки 8 раз!) русские, наконец, добиваются военного превосходства, и французская армия начинает тотальное отступление к границам России. Тут судьба приготовила неприятный сюрприз ген. И. Дорохову: когда бой под Малоярославцем уже стихал, он был ранен пулей в пятку, и эта рана оказалась для него роковой, - из-за болезни от раны он больше никогда не вернётся в строй русской армии. В 1815 г. Иван Дорохов перед своей кончиной пишет памятное письмо: «Если вы слышали о генерале Дорохове, который освободил ваш город от врага отечества нашего, почтенные соотчичи, я ожидаю от вас за это в воздаяние дать мне три аршина земли для вечного моего успокоения при той церкви, где я взял штурмом укрепление неприятеля, разбив его наголову. За что дети мои будут благодарны. Генерал Дорохов». Посмертная воля И.С. Дорохова была выполнена, он был похоронен в Верее. Всякая армия награждает своих самых храбрых, самых умелых и решительных воинов. Из истории Руси известно, что её защитники награждались титулами, землей, деньгами, а также орденами и медалями. Со временем в Российской империи были учреждены боевые награды, которые вручались не только офицерам и генералам, но и нижним чинам.
Всякая награда почётна и всё же особое уважение воины проявляли к Георгиевскому кресту, Георгиевской медали, Георгиевскому оружию, Георгиевским штандартам. Возможно это от особого почитания в России к Св. Георгию Победоносцу, который по преданию, имеет благость покровительствовать христолюбивым воинам. Лик Георгия Победоносца изображался на боевых хоругвях, на гербах князей и городов. В честь этого святого Екатериной Второй 26 ноября 1769 г. был учреждён «Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия». Орден (крест и звезда) имел четыре степени и присуждался только за выдающуюся храбрость на поле боя. Награждения производились последовательно с 4-й ст. до 1-й. Было лишь несколько исключений, когда офицеру или генералу давался сразу Георгиевский крест 3-й ст. Кресты всех степеней отличались только размерами. Были они золотыми, покрытыми белой финифтью с золотой каемкой по краям на ленте двух цветов, чёрного и оранжевого. В центре круга, залитом красной финифтью, помещалось изображение Св. Георгия на коне, поражающего копьем дракона. В ордене святого Георгия звезда была четырехугольной, золотой. В центре её присутствовал вензель Св. Георгия (переплетенные буквы СГ), а вокруг него орденский девиз - «За службу и храбрость». Кавалеры ордена Св. Георгия сразу же становились потомственными дворянами с сохранением прав и за их детьми. Они немедленно получали следующий воинский чин, а выйдя в отставку, имели более высокую пенсию. Среди большого числа достойных, заслуживших эту награду, полный бант - все четыре степени были ген.-фельдмаршалы: М.И. Кутузов, М.Б. Барклай-де-Толи, И.Ф. Паскевич-Эриванский, и И.И. Дибич-Забалканский.
13 марта (25 февраля) 1807 г. император Александр I учредил Знак Отличия Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия для нижних чинов «за неустрашимую храбрость». За подвиги в период наполеоновских войн в начале XIX в. казаки Войска Донского получили, по данным А.И. Сапожникова, 475 Знаков Отличия Военного ордена. Во время Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов солдатам русской армии было пожаловано свыше 31 тысячи Знаков Отличия Военного ордена, в том числе около 2 тыс. - казакам Войска Донского. Впоследствии этот знак также имел четыре степени, а позже была учреждена и Георгиевская медаль «За храбрость». Награждение Георгиевским крестом было столь почётным, что солдатские кресты продолжали носить и после производства в офицеры. В годы Первой Мировой войны, прежде чем вручить Георгиевский крест солдату, должна была высказать своё мнение полковая Георгиевская дума. Таким образом, получить данную награду за какое-либо маловажное отличие было невозможно. В казачьих войсках существовало такое положение: если рядовой казак награждался Георгиевским крестом, ему автоматически присваивалось звание младшего урядника. Из многих уже вышеперечисленных военачальников особый интерес представляет ген.-л-нт П.П. Коновницын. Д. Давыдов писал: «Коновницын принадлежал к числу тех скромных и умных генералов, которые считали великой честью для себя служить под непосредственным начальством М.И. Кутузова, пользовались его полным доверием, разделяли его взгляды, были до конца ему преданы».
За Смоленское и Лубинское сражения Коновницын уже был награждён орденом Св. Владимира 2-ст. Любимец ген. Кутузова блестяще показал себя и в Бородинском сражении. Когда у Багратионовых флешей сложилась критическая ситуация, Кутузов направил на помощь ген. Багратиону именно 3-ю дивизию Коновницына, которая ударом в штыки выбила французов с флешей. Под Бородино дивизионный командир был дважды ранен, но остался в строю. На следующий день после битвы, князь Кутузов поставил П.П. Коновницына во главе 3-го корпуса, вместо смертельно раненного М. Тучкова. После отступления из Москвы М. Кутузов оставил ген. Коновницына при себе, сделав его с 6 сентября дежурным генералом – фактически начштаба Русской армии. «С сей минуты до окончания войны неразлучный с фельдмаршалом ген. Коновницын был его правой рукой. Все повеления Кутузова были объявляемы Коновницыным, и через него главнокомандующему поступали донесения военных и гражданских властей. При исполнении своей многосложной работы Коновницын не знал покоя и усталости, спал не более трёх часов в сутки, и то в неопределённое время. До какой степени оправдан был им выбор Кутузова, доказал он в первые три недели после своего назначения в дежурные генералы – тем блистательным состоянием в коем находилась русская армия при выступлении её из Тарутинского лагеря». После занятия Русской армией (62 тыс. регулярных войск на 22 сентября 1812 г.) Тарутинского лагеря, что в 80 км к юго-западу от Москвы, в планах фельдмаршала значилось, - «как можно дольше оставить в бездействии неприятеля, которому каждый час и каждый клок сена стоил крови...
Дело идёт о славе не только выигранных баталий, - повторял Кутузов. – Чем дольше останется Наполеон в Москве, тем вернее наша победа...». В этом и заключалась философия войны, какой её видел князь Михаил Илларионович Кутузов. Но её не понимал император Александр I, требовавший незамедлительных боевых действий. Наступил октябрь месяц, а Наполеон по-прежнему томился в Москве, в бесплодном ожидании мирных переговоров. Так их и не дождавшись, он был вынужден сам просить мира у императора Александра I и получил отказ. Далее о деталях: Ещё 14 сентября, увидев начинающиеся грабежи и пожары, И. Тутолмин главный смотритель Воспитательного дома пришёл к французским властям с просьбой предоставить охрану сиротскому учреждению, в котором находилось 350 детей. Тогдашний комендант города граф Дюронель отрядил для этой цели 12 конных жандармов и офицера. В качестве ответной любезности Наполеон попросил у Ивана Тутолмина связаться с императором Александром. Предложение о мире повёз в Санкт-Петербург переводчик Тутолмина - Филипп Рухин. Правда, казаки Иловайского решили, что Рухин французский шпион, и стали морить его голодом, чтобы он сознался. Чиновник голодал, но держал слово передать депешу лично царю. Когда обстоятельства разъяснились, Филипп Рухин был еле жив - он ничего не ел целую неделю! Буквально через 2 дня после первого письма Наполеон нашёл возможность отправить ещё одну депешу. Отец шестимесячного Александра Герцена, Иван Алексеевич Яковлев, не успел вовремя выехать из Москвы и через маршала Мортье, с которым был знаком, попросил у Наполеона пропуск в Ярославскую губ.
Герцен так описывал в «Былом и думах» ту встречу: «Наполеон спросил: «Возьмётесь ли вы доставить императору письмо от меня? На этом условии я велю вам дать пропуск со всеми вашими». «Я принял бы предложение вашего величества, - заметил ему мой отец, - но мне трудно ручаться». «Даёте ли вы честное слово, что употребите все средства лично доставить письмо?». «Этого довольно. Я пришлю за вами». В письме Александру I Бонапарт писал: «Я веду войну против Вашего Величества без враждебного чувства. Одна записка от Вашего Величества, до или после последнего сражения, остановила бы мой поход, и я бы даже хотел иметь возможность пожертвовать выгодою занятия Москвы». Но ответа от Александра не было. Тем временем положение Великой армии ухудшалось: партизанские отряды, разосланные Кутузовым, ежедневно брали в плен от 100 до 300 французских солдат; от недостатка фуража лошади гибли в Москве сотнями, ведь зачастую фуражировка превращалась в бои с партизанами или местными жителями. Эстафеты и артиллерийские обозы на Смоленской дороге стали подвергаться нападениям. Наконец, войска в Москве всё меньше подчинялись приказам, а тёплые осенние дни улетали один за другим. Наполеону нужен был мир любой ценой! 4 октября император предложил Коленкуру ехать в штаб Кутузова. Дипломат отказался и настойчиво отговаривал Наполеона от этого шага, полагая, что «повторные послания разоблачают затруднительность его положения и лишь укрепляют враждебные планы неприятеля».
Продолжение следует в части 35 http://proza.ru/2021/05/16/278