Сколько водки не бери,
всё равно бежать придётся.
13 февраля направили нас с Саталкиным в Ликино-Дулёво: от мясокомбината отвезти на «Газели» субпродукты на фарфоровый завод. Шофёра звали Валентин, а меня – Сергей Валентинович, и все думали, что это отец и сын колесят по России. Валя был крупным мужчиной: рост под два метра, а вес – 120 килограммов, и старше меня на 10 лет. В дорогу я купил в киоске шесть банок пива «Клинское», а закуску взял в колбасном цехе нашего комбината: по палке копчёной и варёной колбасы. Я не знал по сколько пьют шофера, думал, что нам хватит на два дня.
Сев в кабину «Газели», я с радостным видом открыл пакет и показал содержимое напарнику:
– Глянь!
– Да что тут – на один раз, – разочарованно пошевелил усами Саталкин.
– Нормально! Куда ещё? – смутился я.
Когда доехали до Чаплыгина, Валентин остановился около магазина и купил литровую бутылку водки «Сталевар».
– Зачем ты «Сталевар» взял? – спросил я.
– Липецк – город металлургов! Без этого никак не обойтись.
С радостным настроением мы повернули на «волгоградку», слушая радиоприёмник, из динамиков которого раздавалась песня группы «Уматурман»:
Девушка Прасковья из Подмосковья
С грустью и тоскою снова одна.
Девушка Прасковья из Подмосковья
За занавескою плачет у окна.
На подъезде к городу Скопин вдоль дороги стояли люди и продавали керамические изделия, разложив товар прямо на обочине. Мы остановились посмотреть на расписные тарелки, вазы, часы, подсвечники, которые были украшены лепниной с изображением птиц, рыб и всяких животных. Наверное, в Скопине находится керамический завод и рабочим выдают зарплату горшками, кувшинами и свистульками. Вот люди и выкручиваются, кто как может. Мы поглазели, но покупать ничего не стали.
Проехав по трассе Москва – Волгоград ещё несколько десятков километров, мы решили переночевать в придорожной гостинице «У чехов», так как уже стемнело. Приятель предусмотрительно подогнал грузовик задом впритык к стене, чтобы воры не сумели открыть двери и украсть субпродукты: печень, сердце, лёгкие, требуху и палёные ноги от крупного рогатого скота.
Сняв номер, мы порезали колбасу, лук и открыли пару банок пива. Допив пенный напиток, Саталкин сказал:
– Надо повысить градус! – и открыл бутылку «Сталевара».
Незаметно за разговорами бутыль закончилась. Я думал, что на этом всё, но я ошибался.
– Надо освежиться, – намекнул напарник.
Мы вышли из мотеля, и пошли в сторону придорожного кафе «Русь».
– Пойдём, в ресторан зайдём: горяченького похлебаем, – предложил Валя, – может там борщ есть или суп харчо, а то ехать далечо.
– Пошли, – согласился я.
Подойдя к прилавку, приятель сказал:
– Два по 200!
– Валентин, ты же говорил, что только освежиться! И подышать свежим воздухом! – запротестовал я.
– Давай, тяни! Я угощаю.
– Не буду!
– Пей, говорю! А то уеду, а тебя здесь оставлю.
Я чуть не умер. Качающейся походкой мы вышли из кафе. Идём с ним в обнимку, друг за друга держимся, чтобы не упасть.
– Ты же говорил, что только свежим воздухом подышать, а сам… обманул. Зачем мы пошли в это кафе? – недовольно пробурчал я.
– Всё нормально! Я хоть тут оторвусь, а то дома жена не разрешает.
– Ты оторвался по полной!
– А я всегда пью по полной, до краёв наливаю.
Мы облокотились друг на друга и пошли домой. Вдруг напарник громким басом затянул русскую народную песню:
– Ой, ты Русь широкая, Русь раздольная, широка ты, матушка, протянулася!
И я подхватил фальцетом:
– Ой, да не летай, орёл, низко ко земле. Ой, да не гуляй, казак, близко к берегу!
Идём, поём, и никак не можем найти, где мы остановились. Нигде не видно нашу «Газель» и гостиницу. Заблудились! Я говорю:
– Мы в кафе шли на север, значит нам на юг надо.
– А где у них тут юг?
– Не знаю.
А кругом темнота: звёзд не видно.
– Давай у мужика спросим, – предложил я.
– Извините, не подскажите, где у вас тут юг? – обратился Саталкин к прохожему, немного заикаясь.
Мужик махнул в сторону леса.
– В лес не пойдём, – встревожился Валя, – мы оттуда вообще не выберемся. Там снегу по пояс. Будем всю ночь блудить по заповедным местам.
– Надо было спрашивать про гостиницу, а не про юг, – с укоризной подметил я.
– Стыдно об этом спрашивать. А то подумает, что мы напились в баранку, что даже не можем найти свою «Газель» и отель. Люди засмеют.
– Что мы директору скажем? – не унимался я. – Что напились и не помним, где машину оставили?
– Не знаю, – пожал плечами водитель.
Вдруг у нас перед носом оказалась наша машина и гостиница. Нашли! Мы обрадовались и вошли.
– Как бы нам прямо пройти мимо вахтёрши и не упасть, а то не пустит ночевать, – озадаченно пробормотал я.
Консьержка осуждающе на нас посмотрела, но ничего не сказала. И мы по стеночке, по стеночке дошли до своей комнаты. А открыть дверь не получается: никак не можем попасть ключом в замочную скважину. Порядком попотев, мы всё же открыли. Выпили ещё по банке пива и легли отдыхать. Но уснуть никак не можем: сердце стучит учащённо, голова кружится, да ещё жарко. На улице холод, а здесь жара как в печке. Гостиница была построена из сэндвич-панелей рабочими из Чехии на совесть. Они тянули здесь какой-то газопровод и построили временное жильё. А оказалось – построено на века. Да ещё отопление работает на всю катушку: дышать нечем – кислорода не хватает. Промучившись час, мы пошли в туалет намочить водой простыни, чтобы накрыться ими и сбить жару. Добравшись по стеночке до угла, за которым располагалось место вахтёрши, я подумал: «Как бы пройти мимо неё прямо до другого угла и не качаться?». Вспомнив армию, строевым шагом промаршировал до туалета, а Валентин – за мной. Консьержка недоумённо посмотрела поверх очков, но промолчала.
Накинувшись с головой мокрыми простынями, мы почувствовали прохладу и начали засыпать. Вдруг стук в дверь. Я открываю, а там две девушки стоят:
– Можно с вами посидеть? – улыбаясь, спросили они.
– Сейчас у директора спрошу, – смутился я.
Подхожу к кровати напарника, а он лежит под белой простынёй, одни чёрные усы торчат.
– Валентин, там бабы пришли.
– Гони их отсюда на хрен, и так дышать нечем!
– Тихо-тихо, – начал я шёпотом успокаивать приятеля, – они рядом стоят.
Саталкин махнул рукой, отвернулся к стенке и тут же захрапел.
– Идите-идите, а то начальник сердится, – сказал я, выталкивая девушек в коридор.
Часа в три ночи я уснул. Проснулся от крика:
– Помогите! Фрамуга! Фрамуга!
Я вскочил, открыл глаза: из-под двери огонь светился, а Валентин полез в окно. «Горим!» – подумал я и хотел тоже с разбега в окно выпрыгнуть. – «Здание, наверное, горит и надо спасаться».
– Серёга, помоги! Фрамуга! – приглушённо, как будто из-под воды, заорал Валя.
– Ты чо?
– Застрял я!
Я залез на подоконник, смотрю: он зацепился подбородком за раму и никак не может вылезти.
– Ты башку поверни набок!
Это подействовало. Саталкин вытащил голову и спрыгнул на пол.
– Ты что пугаешь? Я чуть в окно не выпрыгнул, думал, что мы горим, – отчитал я приятеля. – Как ты туда попал?
– Жарко. Я хотел свежим воздухом подышать: высунул голову наружу, а назад – никак. Голова распухла. Она и у тебя распухла, – указал пальцем на мою голову напарник и захохотал.
Я почувствовал, что у меня голова раздулась до размеров школьного глобуса, и схватился за неё руками, но она оказалась маленькой. Такое обманчивое чувство.
– А что такое фрамуга? – озадаченно спросил я.
– Да это так форточка называется в панельных домах.
– А-а-а! А я думал, что тебя какое-то доисторическое животное из моего сна за ногу укусило.
Он, оказывается, голову засунул боком, а вытаскивал прямо и зацепился подбородком. После пьянки не соображает. От волнения мы открыли ещё пару банок пива. Немного глотнули и легли спать.
В пять часов меня разбудил водитель:
– Серёга, вставай! Поехали!
– Давай ещё поспим!
– В машине поспишь! Подымайся, говорю! Ехать надо!
Я отхлебнул немного пивка из открытой банки, и мы пошли заводить «Газель». Доехав до города Михайлова, решили срезать дорогу и повернули вправо – на Рязань. Я, сидя в машине, дремал, а Саталкин рулил. На толчках я просыпался и «тянул» из банки пиво, которое поставил на полку в двери. Вдруг нас остановили гаишники. Валентин вылез из машины и начал с ними объясняться. А я опять задремал. Чувствую, приятель толкает меня в плечо и просит:
– Серёг, паспорт давай, а то они думают, что мы «чурки»!
Я полез в боковой карман, достал ему паспорт, а сам опять отрубился. Через несколько минут очнулся, смотрю: Валя по белой сплошной линии ходит – инспекторы проверяют его на координацию. Немного поспорив, сотрудники органов его отпустили, вернув документы. Саталкин залез в кабину злой и выбросил моё недопитое пиво в окно.
– Ты что? – недоумённо воскликнул я.
– Она воняет на весь салон, а менты думают, что мы пьяные!
Оставшийся путь мы ехали молча, затаив обиду друг на друга. По дороге встречались такие города как Луховицы, Воскресенск, Егорьевск. К обеду мы прибыли в пункт назначения – Ликино-Дулёво.
– Куда ливер разгружать будем? – спросил я напарника.
– На фарфоровый завод.
Директором завода оказался наш односельчанин с улицы Володарского – Владимир Дорохов. Во! Не угадаешь, где встретишь земляков. Володя нам обрадовался и, расплывшись в улыбке, стал расспрашивать про Чамлык:
– Как он там? Стоит?
– Стоит! – в один голос подтвердили мы.
– Я тут при фарфоровом заводе мясную лавку держу, – объяснил нам Дорохов, – и иногда заказываю субпродукты.
Разгрузив ливер и ноги, мы пошли в комнату при магазине пообедать. Земляк угостил нас мятой картошкой с сарделькой и чаем. Но у меня не было аппетита. Я быстро выпил горячий чай и попросил ещё. Выпив три стакана, мне немного поблажило. А водитель всё съел с удовольствием и мою тарелку – тоже. Он рулил, поэтому, наверное, проголодался. Посмотрев в окно, мы увидели трактор, который вёз в старом разбитом прицепе кривые тарелки.
– Куда повезли? – спросил я.
– На свалку. Это брак, – прикусив губу, ответил Владимир.
– А люди потом стоят по обочине и торгуют ими.
– Где?
– В Скопине.
– У них там свой керамический завод.
– Спасибо за угощение, поехали мы! – быстро встал из-за стола Валентин, вытирая рот салфеткой, – а то нам надо ещё в Москву в «Аромарос» заехать за специями. Там погрузка строго по времени осуществляется. Нас на 16.30 записали.
Проехав через города Ногинск, Балашиха и Реутов, мы очутились в Москве. По шоссе Энтузиастов добрались до «Аромароса». Повезло, что не попали в пробку. Показав паспорт на проходной, я поднялся на лифте на 25 этаж и выписал накладные и квитанции. Загрузившись на складе премиксами, мы поехали домой по Волгоградскому проспекту.
– Серёг, давай через Елец поедем – по трассе «Дон»! Там дорога получше, да ещё заедем – квитанции возьмём, что ночевали в гостинице из пяти звёзд, – предложил приятель.
– Давай, – кивнул головой я.
И мы свернули на трассу М4 около города Видное, который стоял на высоком холме, создавая вид крепости. До Тульской области дорога была отличная: ровная и широкая. Потом пошли спуски и подъёмы с аварийными участками, на которых валялись разбитые автомобили.
Въехав в родную Липецкую область, мы решили отдохнуть в Становлянском районе. Остановились на обочине около Грунина Воргола. Валя лёг в кабине, а мне дал маленькую подушку:
– Иди – в будке поспи.
Я лёг на коробки с приправами, накрывшись какой-то тряпкой. Лежу, а уснуть не могу: воняет сильно. «Угоришь тут: эти смеси, возможно, выделяют какие-нибудь газы», – подумал я, и приоткрыл дверь. Потянуло прохладой, и нос стал замерзать. Я натянул на него свитер и попытался уснуть, но не получилось. Вся одежда пропахла кардамоном, мускатным орехом и ещё какими-то эфирными маслами. От меня потом две недели воняло колбасой, и вокруг меня постоянно собирались собаки.
С рассветом мы продолжили путь. На подъезде к Ельцу Саталкин сказал:
– Серёг, чего бесплатно ездить? Давай заедем к фармазону и выпишем себе квитанции, что в гостинице жили.
– Давай! Только подороже выпишем.
Мы поднялись на второй этаж заброшенного здания к фармазону и быстро объяснили, чего нам надо. Он выдвинул ящик из стола, а там столько различных бланков и всевозможных печатей, что аж глаза разбегаются. «Интересно, где он их взял?» – пронеслось в моей голове.
– Вам на какую сумму? – спросил "спец", приподняв бровь.
– Давай на 1250 рублей! – тщательно посчитав в уме, ответил я.
– Каждому! – уточнил Валентин.
– Хорошо. А печать какой гостиницы ставить?
– Ну какие там есть на юге Москвы?
– «Олимпик» подойдёт?
– Подойдёт! Мы как раз спортсмены: за «Олимпик» из Марселя болеем, – обрадовался я.
– А новые права можно заказать? – заинтересовался водитель.
– У нас всё можно, лишь бы деньги были, – многозначительно ответил фармазон.
Заплатив фальсификатору по 300 рублей, мы довольные поехали дальше. Проезжая по Елецкому району, я сказал:
– Это наши родные места. Здесь жили наши предки!
– Да ну? – усомнился напарник.
– Из села Талица привезли к нам людей на поселение в Талицкий Чамлык.
– А почему Чамлык называется?
– Талица стоит на реке Сосна, по подобию своей реки и нашу назвали Сосной.
– Не понял!
– Какой-то татарин называл Сосну на свой лад – Чамла, так и приклеилось.
– А Талица?
– Около этого села Сосна перетекает брод из скалистых пород, вода бурлит и не замерзает зимой. Получаются проталины, по которым и назвали село. Через этот брод ногайцы шли на Елец, поэтому здесь поставили острог, а в дальнейшем образовался город Талицк.
Саталкин задумался, но спорить не стал.
После обеда, сильно уставшие, мы наконец-то вернулись домой.
– Ну ты и пьёшь! – попрощался я с шофёром и пошёл домой.
– Давай через недельку съездим ещё! – предложил он вдогонку.
– Не-е-е! Только не это! – отрицательно замотал головой я и ускорил шаг.