Недавно задумалась о событиях последних дней. Мысли стали перескакивать с одного на другое, бежать куда-то, напоминая и подталкивая вспомнить, что было десять лет назад, пятнадцать, и вдруг... ой, как это, неужели... не может быть... а ведь и правда - юбилей, шестьдесят лет в Эстонии!
Да, это был 1961 год. В феврале мне исполнилось четыре годика. Папа служил в морфлоте, ужас, целых четыре года! А демобилизовали еще через полгода. Так что четыре с половиной года вне дома, вне семьи, которая образовалась до его призыва в армию, всего за каких-то два месяца до этого события.
А было тогда папе всего-то двадцать лет, даже и не исполнилось ещё, когда 8 мая 1956 года они с мамой поженились. День рождения у него был 14 июня.
Меня ещё не было на свете, но проект был уже запущен. Я описывала в предыдущем рассказе о первой встрече с папой, которого увидела, когда мне было уже полтора годика, а его отпустили на побывку, повторяться не буду.
И вот... Папа вызвал семью, маму и меня к себе. А куда? В далёкий город Таллин, в какую-то Эстонию, о которой никто ничего особенно и не знал в нашей глубинке, в Тверской области, в деревне, которая была на расстоянии от станции Бологое в 230 км, это по карте свернуть налево.
Сначала мама поехала одна, посмотреть что же там такое хорошее, что папа не хочет возвращаться. Ей понравилось, люди были доброжелательные. А на улицах дома, обрамлённые аккуратными газонами и... море, о котором знала только по рассказам папы в письмах. Она походила, посмотрела и даже какое-то время поработала. Жила временно на квартире у одних людей, в доме (который находился на окраине парка Кадриорг(впрочем он и сейчас стоит там же), в начале улицы Лидии Койдула, это папа снял там для неё комнату. Она рассказывала мне об этой своей первой поездке и о тёплых чувствах, которые остались у неё на душе от этой встречи с городом.
Дело было летом. Она, возвратясь с работы, не смогла попасть в квартиру, так как хозяев не было дома. Напротив подъезда стояла скамейка. Наступал вечер и близилась ночь, а их всё не было. Тогда она решила прилечь и... незаметно уснула. Хозяева пришли поздно и увидев её, лежащей на скамейке, да ещё и спящей, очень запереживали, они не могли предположить такое. Как оказалось, мама просто забыла взять ключ от квартиры Но она до сих пор помнит, что у нее не возникло ни малейшего ощущения страха и бояться даже в голову не пришло, что кто-то подойдёт.
Но лето пробежало, мама давно возвратилась к себе в деревню, где ждали её приезда мы - я и бабушка.
Пришла осень, сентябрь, октябрь, и тут... за нами приехал папа.
Мама вспоминает как мы уезжали и как бабушка просила оставить меня с ней. Но папа сказал - Она и так меня не знает и отвыкнет ещё больше, нет, поедет с нами. А было папе всего-то, 25 лет.
К нам в Прибалтику осенью лучше не приезжать, только если очень хочется.
Но они, мои родители, об этом не знали. То есть, осень осенью, а жизнь жизнью, они же молодые, какие проблемы. Проблем нет, одно желание - устроиться на новом месте и зажить, пусть не припеваючи, но хорошо. Но с ними я, маленькая пухленькая плакса у которой от перемены климата, вдруг, поднялась температура и началась жуткая ангина. Это случилось сразу по приезде, до этого я не болела ничем, и даже пресловутого и обычного насморка никогда не было. А тут вдруг гланды увеличились настолько, что перекрывали дыхание.
Что делать? Искать врача, но где?
Местечко, в которое мы попали называлось Локса, это около Таллина, но не так близко, а по тем временам и вовсе далеко. Папа привёз нас туда, в комнату, которую он снимал у одних старичков, дедушки и бабушки. И вот, мама пытается и никак не может объяснить дедушке эстонцу, что я заболела и куда бежать за помощью, так как она не знала эстонского, а он не понимал по-русски. Но вот он кажется догадался и стал говорить маме что-то, показывать вдаль рукой и произносить одно слово - почка. Мама в недоумении пытается вникнуть, что за почка, а дедулька энергично ей объясняет, он как-то ожил, когда до него дошло, что и о чём просит мама, и всё произносит - почка , почка... Мама в отчаяньи, папы нет, он на вахте в порту, она одна с задыхающейся мной и говорящем на непонятном языке дедушкой. Но она всё же догадалась, ведь это - Почта! Верно, во всех небольших населённых пунктах раньше, около почты и было сосредоточение служб. Там и магазинчики и руководство и там же кабинет врача. Вот оно что!
Болела я тяжело, но была крепкая толстушка и быстро пошла на поправку. Мама познакомилась с одной местной девушкой и я помню как мы ходили все вместе по окраине леса. Помню, что она наклонялась к кочкам, а там зеленели низкие кустики, срывала и давала мне в рот какие-то ягоды красного цвета, на вкус кислые с горчинкой, и говорила что они полезные, когда болит горло. Это были ягоды брусники, но мы тогда этого не знали, потому что там, откуда мы приехали они не произрастают.
Через месяц мы перебрались в Таллин... неужели так было, не верится. Было... и детский садик, и новые знакомства и ...эстонский язык, на котором я заговорила, не поверите? через три месяца.
Папы уже нет. Он похоронен здесь, на эстонской земле... и мы с мамой тут и пока ещё вспоминаем...