Записи 1971-1993 гг.
- Я ни от кого писем не ждал. Мать неграмотная, за нее почтальонка писала раз в два месяца. Мол, все у нас ничего, ждем тебя. Кто меня ждет?! Я последние восемь лет с семьей мало жил, мотался по стране. Меня в поселке забывать стали. И приписывала: "о себе сообщи, жив ли, как ты воюешь..." И, главное, две сестры есть, грамотные. Один раз разозлился, написал: молите бога за грешного сына, брата и соседа, если нет писем – значит хорошо, значит не убит, убьют – пришлют похоронку.
В 41-ом мне двадцать шесть лет было. Я на стройке с мужиками работал, которые Финскую прошли. Все верно оценивал, никаких восторгов. Понимал, дело серьезней, чем можно предположить. Не ломился с пацанвой в очередях в военкомат, не записывался в ополчение. Попытался в офицерское училище поступить, не получилось. А когда забрали в пехоту, понял, это конец, не в первом бою убьют, так в третьем или пятом. К чему переписываться? Душу травить. – Ранило? – Нет. С фронта уже, с пересыльного депо, завернули в военное училище. У меня десятилетка и полтора курса института. На фронт попал весной сорок второго. Уже было полегче, понимали что к чему. Потому и не убили. – Наград много? – Так сяк. Штук шесть с Японской. – А как на Японскую попали? – Из Германии эшелоном, литерным, прежним составом – Тогда уже стали письма регулярно домой писать? – Написал. Солдаты возвращаются, а меня нет. Чтоб не думали, что убит. Тут я везунчиком себя считал, боялся, что наговорят лишнего, сглазят.
***
- Тебя [расспрашиваю отца] подростком угнали в Германию. Где лучше было, на заводе работать или на хозяина? - Если хозяин хороший, лучше на хозяина. - Ты был на шахте, потом у двух хозяев. Что за люди? Злые, добрые? – У них такого нет, как у нас. К какой ни то придонской деревне пристали два солдата-итальянца, и живут так у какого-нибудь деда или солдатки, лишь иногда на общие колхозные работы ходят... У немцев норма выработки установлена, паек строго в соответствии со сделанным, каждый день проверяется исполнение задания, не испорчено ли имущество, не украдено что. – Человеческие отношения не возникали вообще? – Когда наши стали подходить, даже не подходить, а слухи какие-то проникли... Никто ничего не знал, пока артиллерия у фольварка не загудела... Вроде как заискивать перед нами стали, лучше кормили, фотографии семейные показывали – А Анатолий [двоюродный брат, который находился на работах в западной Германии]? К тебе приезжал в самом начале сорок четвертого, жил у тебя два дня на ферме – наверняка его заметили, но не выдали. Почему? – Он шпарил по-немецки дай боже и одет был прилично. Без нашивки "OST", конечно. Может быть, решили лучше сделать вид, что не заметили. – Это немцы то?! Мне несколько человек говорили, что убежать из Германии, из лагеря или с работ, невозможно. Первые же бюргеры выдадут, а то и сами всей деревней облаву организуют. Анатолий откуда узнал, что ты именно там? – Переписывались. – Каким образом? – Обычными письмами. Он дал объявление в газету, что разыскивает брата такого-то. Хозяйка моя прочитала и отдала мне газету. Он был сначала на заводе, сбежал. Поймали, сильно избили палками. Потом опять сбежал, жил во французском лагере. Ничего не делал, но и паек не получал. Каждый день выбирался на добычу в город. Писал мне пару раз оттуда. – А с родными в России переписывались? – Можно было раз или два в месяц извещение послать. На открытом бланке, вроде как нынче при почтовой посылке. Сколько там строк... Ну, 10-12. А больше и не надо. Цензура проверяет. Пишешь с намеком: уж так мне хорошо, что Иван такой-то позавидует (последний мужик на селе или на улице). – А из России письма приходили? – Редко. Я только одно получил за два года. И одну посылку без письма. – Обрадовался письму? Дедушка и бабушка неграмотные, кто письмо писал? – Сестра Катерина, ей 12 лет было. Я это письмо перечитал раз сорок, и на свет просмотрел, и нагревал над лучиной – надеялся, найду сокровенное словечко. – Некоторые из вернувшихся после угона в Германию, говорили мне, что они бы немцев вешали через одного на столбах. Других этот вопрос как-то особо не затронул. А третьи говорят: свои еще сволочней были. Анатолия и тебя как участвующих в боевых действиях не привлекали к разбирательству по факту нахождения на территории вражеского государства. Вы за что: "вешать на столбах" или "похерить за малолетством и маловажностью"? – Ни то и ни другое. Время и новые события изменяют акценты. – Письма из Германии твои или Анатолия сохранились? Может, у теть Кати где завалялись? Или у его жены?– Кому они нужны. Народ малообразованный, измученный. Ну, вернулся – и слава богу. Устраивайся поскорей на работу, помогай семью содержать. До пятидесятого года наесться не могли...