Моя жена – сова. Не в том плане, что сова-птичка, а в том смысле, что она поздно ложится спать и ещё позже встаёт. Хотя слово «встаёт» здесь не очень уместно. Она просто просыпается. Процесс этот довольно затяжной, насыщенный разнообразными подробностями, зависящими от того, что ей сегодня снилось.
Если не снилось ничего – процесс ещё более затяжной. Будить жену я не рискую. Не то, чтобы боюсь неадекватной реакции, нет. Просто хорошо знаю чем это может для меня обернуться. Боюсь, короче...
Но есть, есть у меня аварийный способ поднять жену с постели даже в шесть(!) часов утра. Ну, в шесть, это, конечно, я утрирую, но в семь…
Способ этот несколько необычный, но работает он безотказно. Когда мне срочно нужно вернуть её из царства Морфея в серую реальность, я говорю, не очень громко, слегка наклоняясь к её ушку,
- Марина, там Барсик в тапок насрал…
Эта безобидная фраза становится причиной огромнейших перемен в привычном течении наших скучных будней. Это подобно тому, как по тревоге поднимаются бойцы боевого дежурства.
Марина, не открывая глаз, резким движением принимает сидячую позу в постели, и подобно Панночке из фильма «Вий» готовится взлететь. Я поспешно ретируюсь на улицу и укрываюсь в гараже, быстро вымазываю руки в какую-либо мазуту и делаю вид, что ничего не знаю о происходящем в доме.
Коты – а их у нас четыре - которым тоже дико видеть Марину в столь раннее время, на всякий пожарный прячутся кто где может. Каким-то образом им удаётся улавливать настроение хозяйки, и они понимают, что закончиться всё может очень даже печально для них...
Марина к этому времени уже вступила в контакт со своим мозгом, который начал просыпаться. Она ищет тапки. Пересмотрев и перенюхав все тапочки, которые находятся в зоне риска, Марина приходит в ступор. Это очень похоже на сбой операционной системы компьютера, где одновременно заглючило несколько программ и наступил зловещий «висяк».
Спустя несколько минут сознание её приходит в порядок и я слышу, как она открывает дверь на улицу.
- Вова!
Если она меня называет Вова - это значит, что намерения у неё далеко не благодушные, и я рискую попасть в черный список, вслед за ни в чем не повинным Барсиком. Барсик сидит у меня в гараже. Он тоже услышал нотки угрозы в голосе Марины и, прекратив тихое мурчание, повернул уши назад.
Я с удивлённым видом и грязными руками выхожу из гаража.
- А?
Это я ответил, типа, «что?»
- Где?
- Что где?
-Где Барсик?
- Вот он, у меня сидит…
- Где Барсик насрал?
- Барсик! Ты где насрал?
- Мяу…
- Вова!
- А?
- Прекрати мне портить нервы!
- Драсьте! Ты что, не с той ноги встала?
- Это ты меня разбудил! Я спрашиваю, где насрал Барсик?!!!
- Да откуда я знаю, куда ходит Барсик?! И не будил я тебя…
Это прозвучало предательски неуверенно, однако Марина, похоже, не уловила фальши в моём ответе.
- Ты что, издеваешься?
Я делаю круглые глаза и с пафосом говорю,
- Ну, всё… Опять что-то приснилось… Опять я виноват…
- Ты хочешь сказать, что не ты меня будил?
- Да. Я хочу сказать именно это! Я с шести часов под машиной карячусь, масло вот поменял!
- Ты его позавчера менял!
- Так то ж в коробке!
Марина смотрит на меня недоверчиво,
- Так это не ты…
- Не, не я.
- Неужели опять приснилось.
Марина идёт в дом, сон прошёл. И через некоторое время я иду воплощать в жизнь продолжение своего плана. Мне надо пораньше в райцентр. Если я поеду без неё – обида на неделю. А если я поеду после того, как она выспится и соберётся, то я уже не поеду…
План сработал. Мы едем, играет музыка, поёт мотор.
Марина на ходу подкрашивает губки, а я себе мыслю, «Барсик, прости меня грешного, кошак. Да и ты, жена, прости. Люблю я тебя, моя сова-сова… Моя Мариночка»