Марина решительно не знала, что делать, и как бороться. А главное, с кем, если муж все отрицает, и все ее подозрения возникли на пустом месте?
Все выяснить, найти доказательства, вывести его на чистую воду? И что делать потом? Уйти? Куда? В общагу? Да кто ее туда пустит, с двумя детьми? Оставить детей мужу, а самой уйти? Это еще хуже, страшнее даже самоубийства.
Вечером муж пришел, разделся, и небрежно бросил на тумбочку пакет из фирменного бутика. Он съел приготовленную Мариной курочку с хрустящей жареной картошкой и винегрет, и ушел в зал смотреть телевизор.
Помыв посуду, Марина подошла к нему и робко спросила:
– Покажешь, что в пакете?
– Да это мне мама свитер подарила. От тебя же не дождешься дорогих подарков, ты у нас все для детей, все в дом. А мужа в черном теле держишь, хорошо еще, государство обеспечивает обмундированием, а то бы как бомж ходил.
– Можно, я посмотрю? – нерешительно спросила Марина.
Муж кивнул с видимой неохотой. В пакете лежал роскошный белый мужской свитер из бутика Ив Сен Лорана.
– Не смотри на меня так, – снисходительно ответил муж на ее немой вопрос, – у тебя взгляд побитой, раненой собаки. Ничего не произошло, ничего не происходит, ничего произойти не может, и ничего никогда не произойдет.
Дети подбежали к нему и облепили со всех сторон, наперебой рассказывая о событиях, произошедших за день.
– Хорошо, дорогие мои, – сказал он, – идемте в зал, сейчас вы мне все расскажете. И не трогайте маму, она у нас нервная, опять что-то себе нафантазировала, и снова заболела.
На Марину густой чередой напали черные мысли. Ее одолевали страхи и сомнения, вопросы, на которые не у кого было получить ответа.
Почему она все время болеет? Почему так получилось, что муж дружит со всеми, и с мамой, и с детьми, и даже с лучшей подругой, против нее?
Почему она всегда твердит детям:
– Ваш папа самый лучший, он самый умный, самый сильный, самый мужественный.
А он постоянно внушает им, что от мамы никакого толка, она нервная, больная, и ни на что не способная? Зачем он это делает? Для того, чтобы она вдруг не почувствовала себя самостоятельной? Чтобы задавить, уничтожить, привязать, оставить в рабстве до конца жизни?
Что это за подарки такие от неведомых благодетелей? Мама отродясь ничего ему не дарила, если не считать дарственной на их дом, в котором Марина до сих пор живет на положении оплачиваемой рабыни. Она здесь даже не прописана.
На следующий день Марина с утра созвонилась с Ниной и попросила разрешения к ней приехать. У школьников были каникулы, и Нина была дома. Она и выглядела, как настоящая учительница начальных классов – светлые волосы уложены в высокую прическу, осанка как при ведении урока перед школьниками. И даже дома подруга никогда не снимает туфли-лодочки на высоких каблуках. Костюм всегда выглядит как новый, а неброский макияж, который можно заметить только внимательным взглядом, абсолютно безупречен. Марина ни разу в жизни не видела подругу в халате или домашнем платье.
– Марина, если хочешь, чтобы муж любил – всегда носи обувь на высоком каблуке, – это был один из любимых Нинкиных советов.
Подруга достала бутылку коньяка, собственноручно засоленное сало, нарезала салатиков, пожарила кабачки с зеленью. Под коньячок завязался душевный разговор.
– А помнишь, ты мне рассказывала про женщину с черными волосами? – спросила Марина.
– Конечно, помню, я провалами в памяти не страдаю, в отличие от некоторых, – подтвердила Нина.
– Выяснились новые подробности?
– Нет, я никак не могу понять, с кем же он встречается. Просто я всегда подозревала, что Лена не забыла свою первую любовь.
– А вот что я тебе всегда говорила? – спросила Нина, никогда не любившая Ленку. – Гони всех подруг из своего дома! Да какая тебе разница, с кем он тебе изменяет?
– Есть разница, – сказала Марина, – ты же знаешь, что мы с Леной выросли вместе.
– Не вижу никакой разницы! Всех нужно послать на три буквы! И беречь семью!
– И что, совсем одной остаться, без подруг? – Марине даже думать об этом было страшно.
– Ну, почему ты такая бесхребетная и бесхарактерная? Совсем обнаглели – на шею все сели. Ленке твоей уже и на такси в лом к вам ездить, Володе звонит или тебе. Ты у нее всю жизнь на побегушках! Привези ее, накорми ее, она там с твоим мужем наобнимается, намилуется, а ты ее еще и домой завези!
– Да, ты права, конечно. Но что делать, если так издавна повелось?
Нина – признанный авторитет в сфере отношений, она всегда внушала ей правильные мысли.
– Я не могу напрямую даже спросить ее, – созналась Марина. – У меня не получается! Мне стыдно… Я чувствую себя самой последней дурой.
Почему-то именно с Леной Марина свою ситуацию обсуждать не хотела, хотя это был самый простой путь все выяснить, а не мучиться неизвестностью.
– Ясно – не спросишь ты ее, духу не хватит, – сказала Нинка. – Хватит ныть. У меня есть решение.
– Что за решение? – воодушевилась Марина, приготовившись внимательно слушать.
– В пригороде есть бабка, она тебе всю ситуацию по полочкам разложит, расскажет, кто, как, с кем и почему.
– Да ты что! Нина, ты в своем уме?! Ты – педагог, советуешь мне съездить к бабке? Ушам своим не верю! – пыталась возразить Марина. – Средневековье какое-то. Они все шарлатаны, наговорит каких-нибудь гадостей, буду потом мучиться.
– А сейчас ты не мучаешься? – спросила Нинка.
– Мучаюсь, схожу с ума. Легче умереть, чем жить в неизвестности и подозрениях, – вздохнула Марина.
– Значит, тебе нужна надежда! Вот и съезди, плохого не слушай, а хорошее принимай к сведению. Хуже, чем есть, уже точно не будет, посмотри, на кого ты стала похожа. Исхудала уже вся, с лица сошла. Ты же у нас мнительная, изведешь сама себя. Если так пойдет дальше, на тебя скоро не то, что муж, а ни один мужчина смотреть не захочет.
На следующий день Марина взяла детей, села за руль, и поехала искать неведомую Марию Ивановну в неведомом селе за пятьдесят километров от города.
Когда городские пятиэтажки остались далеко позади, а окружающая обстановка начала напоминать кадры из фильма ужасов с заброшенными пустырями и встречающимися на каждом шагу помойками, она решила остановиться на проселочной дороге и дождаться местного жителя.
Как раз приближался велосипедист – лопоухий паренек, наверняка местный житель.
– Вы не знаете, как проехать к Марии Ивановне? – спросила Марина, когда его велосипед поравнялся с окном машины.
Парень, одетый в вылинявшую болоньевую куртку как будто с чужого плеча и старые треники с вытянутыми коленками, спешился и посмотрел на нее с нескрываемым интересом.
– А Вы откуда? Неужто из столицы? – с любопытством поинтересовался он, пристально разглядывая городскую даму.
Похоже, его сильно интересовало, что за проблема у женщины на хорошей машине, что она разыскивает деревенскую ворожею. Наконец, решив, что никакой ценности для него мама с двумя орущими друг на друга пацанами не представляет, и поговорить с ней не о чем, он махнул рукой, указав направление. По всей видимости, к нему часто обращались с таким глупым вопросом, разыскивая местную знаменитость.
– Спасибо, добрый человек, – поблагодарила его Марина, и свернула в переулок, ругая себя всеми матерными словами, приходившими в голову.
– Чего поперлась, дура?! По бабкам еще не ездила, в тьму-таракань деревенскую! Пускай бы любовница ездила, а я бы дома спокойно сидела!
Мальчишкам все было интересно – они веселились, разглядывая коров, вперевалку переходивших дорогу, уток, шествующих стройными рядами прямо по проезжей части, собак, сидевших на обочинах и лениво почесывающих лохматые уши.
– Вот не будете хорошо учиться – тоже будете в глухомани жить, – на всякий случай сказала Марина, чтобы напугать детей.
Подъезжая к одному из маленьких домов, разбросанных по деревне, Марина нечаянно обнаружила за забором скопление народа. Она обрадовалась, что не одна такая, доверчивая идиотка. Красиво и модно одетые женщины сидели кучками на скамейках, видимо, поставленных специально для приезжих посетителей.
– Наверное, привороты-отвороты делают, – подумала Марина, и спросила, за кем можно занять очередь.
Никто из женщин даже не подумал пропустить ее с детьми – видимо, у каждой было жизненно важное дело к Марии Ивановне.
Делать нечего – придется ждать. Очередь была длинной, и Марина начала прислушиваться к разговорам. Красавица в белом пальто и в таких же белых сапогах на высоких каблуках рассказывала внимательно слушающим ее женщинам:
– Было время, Мария Ивановна отказывалась людям помогать. Говорила, что люди неблагодарные, и никто ее помощи не оценит. Но одной моей знакомой повезло – договорилась через дальнюю родню и упросила ей помочь. У нее просто беда была, сын – наркоман, все из дома вытаскивал, они с мужем просто не знали, что делать, и как им жить. Большие деньги заплатили, уговорили кое-как. А Мария Ивановна ей и говорит:
– Вы меня после моей помощи несколько месяцев будете ненавидеть лютой ненавистью.
Красавица замолчала, выдерживая эффектную паузу и наслаждаясь произведенным впечатлением.
– И что дальше-то? Ну, не томи! – раздались возбужденные голоса, соседкам по лавочке не терпелось услышать продолжение истории.
– И вот – она, после разговора с Марией, попадает под машину, открытый перелом, три месяца в больнице. Сын наделал таких долгов, что муж продал квартиру в Питере, чтобы сына не убили, чтобы только в живых остался. Возвращаться после больницы ей некуда, поехала с сыном к своим родителям в однокомнатную квартиру в пригороде. И это еще был не конец.
Женщины затаили дыхание, чтобы лучше услышать, что было дальше. Красавица, опять выдержав паузу, продолжила:
– А дальше – муж ее погибает в автокатастрофе.
– О, господи! – волнение на скамейке зашкаливало, – может, нам не надо своей очереди ждать, может, мы лучше домой поедем?
Красавица, наслаждаясь всеобщим вниманием, продолжила свой рассказ:
– Прошло два месяца, и знакомится она с богатым новым русским, переезжает к нему в шикарный коттедж, сын в новой обстановке завязывает с наркотиками, берется за ум и открывает свое дело. А она выходит за того бизнесмена замуж.
– Да ну?! – не поверили слушательницы, – неужели такое в жизни бывает?
– Бывает! А вот еще одна знакомая, умная очень, переводчица, познакомилась по работе с мужчиной из Швейцарии, влюбилась так, что голову потеряла. А потом оказалось, что у него там семья, а он ей не признавался. Когда приезжал, один день с ней, а потом на неделю куда-то пропадал. Она так переживала, у нее депрессия затяжная целый год, ничего не делала, не работала, руки хотела на себя наложить. Потом поехала к Марии Ивановне. И через месяц на улице подходит к ней француз, влюбляется в нее, заботливый такой, они с ним не расстаются. А сейчас она едет к нему по гостевой визе, замуж за него выходит.
Женщины на лавочке от удивления раскрыли рты.
– Но она не каждому помогает, только тем, кто ей понравится. Может и послать сразу.
Марине стало интересно. Наконец, дождавшись своей очереди, она несмело вошла в комнату, увешанную иконами и льняными полотенцами с вышивкой.
– Муж изменяет? – с порога спросила бабка, оказавшаяся моложавой женщиной лет под пятьдесят, с выгнутыми дугой черными бровями над красивыми карими глазами. Одета она была в стильный шерстяной костюм приятного бордового цвета, и совсем не производила впечатления деревенской знахарки.
– А ты подругу свою лучшую спроси, что да как.
Все вопросы застыли у Марины в горле. Она хотела спросить:
– Как?! – но Мария Ивановна опередила ее:
– Ты лучше спроси не «как», а «почему», или «что делать»? А сама ты, милочка, виновата, допускаешь всех в свой дом, и в свою душу. А они и плюют. И серут в нее, в душу твою. Подруга твоя теперь с тебя не слезет, пока не отомстит. Ты перед ней во всем виновата – что лучше, счастливее, добрее. Не успокоится она, с самого детства тебе завидует.
Марина присела на лавочку, застеленную ткаными ковриками. Детишки сели рядом, и, открыв рот, разглядывали обстановку деревенской избы.
Мария Ивановна зажгла свечу и сказала:
– Сейчас мы на тебя воск выльем.
Шепча молитвы, она вылила содержимое ковшика с расплавленной в нем свечой в тазик с водой.
– Смотри сама, милая, собака тебя напугала в детстве. Вот, видишь, совсем маленькая собачка, болонка, что ли?
Мария Ивановна усмехнулась:
– А лихо ты тогда на дерево взобралась! Подружка смелая, а ты как была трусихой, так и осталась!
Она как будто бы смотрела короткометражку, в которой Марина играла главную роль. Марина с ужасом заглянула в миску с воском – на нее смотрела та самая ужасная маленькая собачонка.
С ужасом она ждала, что скажет дальше Мария Ивановна. Больше ей даже на ум не приходило назвать ее бабкой.
– Ой, дорогая, какой развод тебе предстоит жуткий, – Мария Ивановна села на кровать, закрыла рот рукой, и с жалостью и плохо скрываемым ужасом смотрела на Марину.
Марина хотела спросить, где же выход, и что делать.
– Сделать ничего нельзя, – сказала Мария Ивановна. – Это карма.
– Ее Лена зовут? – страшась ответа, затаив дыхание, спросила Марина.
– Лена, – подтвердила женщина, и, немного помолчав, спросила:
– А кто такой Аркадий?
Марина молчала – она не могла припомнить ни одного знакомого Аркадия.
– Свяжешься с ним – останешься голая и босая, и ни себе, ни мужу, ни детям будешь не нужна, – предупредила Мария Ивановна.
Марина боялась вымолвить даже слово. Ей срочно нужно было выйти на воздух и спокойно обдумать сказанное. Она положила на стол сто долларов, но Мария Ивановна замахала руками и отказалась, сказав напоследок:
– Когда надо будет, все сложится само, без всяких твоих усилий. Иди. И не бойся никого, ты под защитой святого Николая. С тобой никогда ничего плохого не может случиться. И не фамильярничай в церкви со святыми, имей в виду на будущее. Все у тебя будет хорошо.
– Может, и правда там, на небесах, все про меня известно, если всплыла даже давняя история про ту собачонку? – думала Марина.
На удивление, Марине стало гораздо спокойнее. Сейчас ей казалось, что Бог послал ей эту мудрую предсказательницу, чтобы она не опускала руки, и жила надеждой. Она не знала, как словами выразить свою благодарность. Мария Ивановна вовремя протянула ей руку помощи и дала силы верить в лучшую судьбу.
Дети никак не могли растормошить ушедшую в свои мысли маму.
Книга на Литрес