Написано в соавторстве с Екатериной Балашовой
Примечание: участие и победа в конкурсе "Сказки Смерти 2. Сквозь космос" с последующей публикацией в электронном сборнике.
Когда тебе шестнадцать, обычно не задумываешься о смерти, как о чем-то реальном, близком. Это больше абстрактное понятие. Оно трудно применимо к себе, даже несмотря на подростковые депрессии, и тем более к близкому окружению. Кажется, что взрослые будут жить вечно, а маленький мирок, тщательно выстроенный ими, никогда не рухнет под гнетом перемен.
Корабль в очередной раз содрогнулся всей своей многотонной металлической громадой, и Мелиссу отбросило к покореженной переборке, приложив плечом. Однако боли она не почувствовала, упрямо поднимаясь, размазывая по лицу слёзы. Только одна мысль, вложенная туда отцом, билась в голове вместе с пульсом: Она должна добраться до капсулы. И это была единственная надежда не только напуганной девочки, но и нескольких десятков человек, что ждали корабль в конечном пункте их долгого путешествия. Слёзы сильнее заструились по щекам.
— Папа, мне страшно…
В голове всплыли последние мгновения, что они провели вместе. Отец судорожно перекидывал информацию с главного компьютера на носитель. Быстро объяснял ей что-то, но Мелисса всё никак не могла понять, что происходит и почему он весь в крови. Она не скрывала своего ужаса, пытаясь хоть как-то обработать рану на его виске, отчего отец раздражался лишь сильнее. Схватив её за плечи, встряхнул, требуя выслушать и запомнить всё, что он скажет. Напуганная ещё сильнее, ведь прежде отец никогда не повышал на неё голоса, даже когда Мелисса была в чем-то виновата, она всхлипнула в последний раз и кивнула, внимая каждому слову учёного.
Он говорил немыслимое. О заговоре. Звучало до того странно, что Мелисса невольно подумала, что травма головы куда серьёзнее, чем казалось. Однако через мгновение мерную тишину космического корабля разорвал истошный вопль сирены. Система безопасности предупредила о возгорании в соседней лаборатории и буквально тут же вышедшем из строя двигателе. Чуть вздрогнув, отец надел ей на шею цепочку с носителем. Из соседней лаборатории уже тянуло ядовитым дымом, и отец не хотел терять времени. Не мог себе этого позволить. Доказательства на носителе. И его необходимо отдать только одному человеку.
Рука сжала маленький цилиндрический футляр, что висел на шее. Как бы она хотела, чтобы отец мог сам сделать это… За спиной закрылась дверь, отсекая пылающий отсек, в котором осталось тело самого дорогого человека во вселенной.
Скрежет не выдержавшего крепления и хруст раздробленных костей будут сниться ей в кошмарах до конца жизни. Впрочем, если она не поторопится, до ночи не доживет. К горлу подступила тошнота, но Мелисса не позволила себе замедлиться. Побежала к лестнице, зная, что аварийная система отключила опасные сейчас лифты.
Можно ли обогнать Смерть? Обмануть, пусть ненадолго избежав уготованной ею участи? Мелисса не знала, но должна была попытаться. Ради отца, который верил в неё, доверив то, что для него было дороже собственной жизни.
Несколько раз мелькала в голове мысль о команде корабля. Где они? Что с ними? Однако наступающий на пятки пожар и следующие за ним разрушения не оставляли места колебаниям и сомнениям. Наконец, они взрослые люди, а она лишь подросток. Подросток, который не мог нарушить слово, данное отцу. Только не в этот раз.
От сирен давно закладывало уши. От удушающего газа щипало глаза — система вентиляции тоже отключилась. Любой вдох вызывал приступ надсадного кашля. Нужно было отдышаться, хоть как-то, добежать до следующего сектора, где ещё не выгорел кислород. Вот только ноги слушались всё хуже, перед глазами плыло. Хотелось кричать, отчаянно, плакать навзрыд, но слёзы высыхали, даже не навернувшись на глаза, а в горле было сухо, как в земной пустыне. Мысли рвались и путались, не позволяя сосредоточиться, и Мелисса едва не скатилась, задержав падение рукой, пальцы которой до побеления в костяшках вцепились в поручень.
Нужно просто идти. Передвигать ногами. И радоваться тому, что отец запретил брать в поездку обувь на каблуках. Шаг. Еще один. Следующий. Буквально повиснув на чертовых перилах, Мелисса спустилась на три пролета и упала на колени, жадно вдыхая остатки кислорода, понимая, что дым доберется и сюда. Его не задерживали стены, видимо, была повреждена внутренняя система герметизации. Казалось, сил совсем не осталось, и проще свернуться прямо тут, на полу, калачиком и позволить глазам закрыться. Уснуть навсегда и больше не видеть этого ужаса, забыть смерть и боль, которыми обернулось ничем не примечательное утро. И только голос отца, объясняющий, что такое долг, заставил подняться. Долг. Мелисса была единственным гражданским лицом на корабле, и это понятие никогда её не касалось. До сегодняшнего дня, когда ей на плечи возложили ответственность за чужие жизни. Оказывается, она такая тяжелая…
Отчаянный рывок, с криком на выдохе, и девочка успела нырнуть в соседний отсек, прежде чем тяжёлая дверь упала, отрезая пути отступления. Корабль превращался в лабиринт, пройти который способен лишь тот, кто за несколько лет полета изучил на нём каждый закуток.
Преодолев последний коридор, ведущий к спасательным капсулам, Мелисса вскрикнула и в ужасе отшатнулась. Отсек был в крови. Тело механика, перебитое заклинившей панелью, почти перерубило надвое. Бедный дядя Томас… Рядом раскинулось ещё несколько тел. Пересилив тошноту и слабость в ногах, Мелисса приблизилась к ним, чтобы проверить, живы ли, а потом, качнув головой, отвернулась, не в силах смотреть на людей, которых когда-то знала. Казалось, уже очень давно, такими бесконечными остались в её памяти полчаса, отделившие прежнюю жизнь от кошмара, в котором она оказалась совершенно одна.
Тело одеревенело, дверь шлюза внушала ужас, стоило подумать, что её тоже может заклинить.
— Нет. Нет, я не хочу…
Однако, как сказал отец, кто-то должен был ответить за их жизни. Только сейчас девочка осознала, что в тот момент он уже всех похоронил. Отец знал, что из рубки управления добраться живыми до стартового отсека практически нереально, доказательство тому ужасные ожоги на телах команды.
Кто-то должен… Кто-то? Кроме неё, на корабле не осталось никого, кто ещё мог что-то изменить.
Отчаянный рваный рывок, шаг через порог, и дверь шлюза отрезала её от мертвецов и от пожара.
Как ей хотелось привалиться к ней и разрыдаться, оплакивая всё то, что много лет было её жизнью. Всех тех. Однако дым уже стелился следом удушающим ковром, и Мелисса заставила себя идти дальше. Добравшись до пульта управления спасательными капсулами, замерла, испытывая почти первородный ужас, — на панели не горела ни одна лампочка. Начали отказывать системы безопасности и жизнеобеспечения? Сделала судорожный вдох, и ещё один, точно собиралась нырять или хотела надышаться впрок. Оглянулась на дверь шлюза, понимая, обратного пути нет. Выхода нет. Обессиленно привалившись к переборке, не чувствуя, как нагрело ту пламя снаружи, девочка стиснула в ладони носитель, отчаянно цепляясь за него, но он не удержал измученного тела, и она медленно осела на пол.
Паника сдавливала грудь, и Мелисса готова была поддаться ей, признавая своё бессилие. Зрение поплыло от непрошеных слёз и, вытирая их, она не сразу поняла, что видит перед собой. Но через мгновение осознания резким движением нажала кнопку аварийного запуска системы, спрятанную под панелью. В ожидании чуда затаила дыхание, точно оно могло повредить механизму, от которого так много зависело. И это сработало. Пульт ожил, открывая маленькую круглую дверь, за которой ожидал переходный тамбур, в котором тревожно мигал свет. Подобные замкнутые пространства всегда пугали Мелиссу, но выбора не было. Она могла двигаться лишь вперёд. Двигаться, навстречу судьбе и неизвестности, что ожидала в безбрежном пространстве бездушного космоса.
По позвоночнику скользнул холодок, которому, казалось, не оставалось места в пылающем аду. Закрыв глаза, Мелисса нырнула в трубу тамбура, чтобы открыть их уже в капсуле. Здесь места было немногим больше, но другого и не требовалось. Устроившись в горизонтальном кресле, она вызвала панель, оказавшуюся почти на уровне лица, и задала курс.
Пальцы дрожали, но действовали почти на автомате. Закладывать маршруты в спасательной капсуле отец научил её почти сразу после того, как Мелисса начала читать и писать. Раньше это всегда казалось только подстраховкой, теперь же пришло понимание — он готовил к тому, что однажды дочь может остаться одна. И у него имелись на то причины. В конце концов, он являлся военным учёным, а это опасные разработки, глубокий космос, происки врагов… Отец. Мелисса сердито стерла рукой слёзы, размазывая по лицу копоть, и запрограммировала погружение в анабиоз через пять минут — кислород следовало экономить. Пять минут, в которые станет понятно, сумела ли капсула отстыковаться от гибнущего корабля.
Время — удивительное явление. За несколько секунд до того оно мчалось галопом, подгоняя Мелиссу соревноваться с ним в беге, а теперь тянулось бесконечно долго, и пять минут казались вечностью. Пять минут, отделявших её от жизни или от смерти. Цифры сменяли друг друга на крохотном дисплее, отсчитывая мгновения, в которые на корабле отказывала система за системой. Мелиссе казалось, она чувствует дыхание смерти, нагнавшей беглянку, но вот капсула вздрогнула, и в животе словно что-то ухнуло вниз. Космос принял крохотный цилиндр, в котором теплилась жизнь, и с этого момента судьба девочки оказывалась в его власти.
Таймер пикнул, в кабине понизилась температура, система начала подавать снотворный газ, перед этим надежно зафиксировав пассажира. Глаза начали закрываться, мысли текли вяло, но Мелисса ощущала тяжесть прежде совсем невесомого футляра с носителем на шее. Она должна выжить. Должна добраться до станции, на которой готовилась диверсия, что отбросит человечество на несколько десятков лет назад. Если не для того, чтобы жить, так чтобы люди узнали правду и труды многих учёных не пошли прахом. И она выживет. Обязательно. Кто-то ответит. За всё…