Найдите знакомого чиновника, с которым можно откровенно поговорить, и вы удивитесь услышанному. Попадая в этот «рай воровства и пороков» человек становится частью системы и под страхом увольнения, а то и фабрикации более серьезных претензий вынужден производить даже откровенно противоправные действия. Его могут заставить выполнять непрофильные задания, вышвырнуть по сокращению на радость «народу», уволить за пару лет до (всё-таки хорошей) пенсии, ради которой он сносил «тяготы и лишения», о которых мало кто знает.
Такая зависимость не только в отношении чиновничьего аппарата, но и работников структур, находящихся в сфере влияния – образования, медицины, управляющих и муниципальных компаний зовется «административный ресурс» и к законности не имеет ни малейшего отношения. Это положение, усугубленное отсутствием средств на реализацию нужных людям действий, создает особый стиль поведения чиновника, про который все снимают сюжеты, не ища причин.
Сформировавшееся в народе отношение к служащим не способствует ни честности, ни открытости власти, ни взаимопониманию. Любимый аргумент «пролетариата» - пусть тогда не работают! - отдает сразу и тупой наивностью, и полным пренебрежением к судьбам этих людей. Ведь это только «народу» надо кормить свои семьи! Чиновник же должник или слуга, но не человек и не народ.
Даже если кто-то пришел не выслуживаться, а служить, такое отношение, а подчас огульные обвинения и хамство в его адрес, у многих всенепременно разбудят ответные «нежные чувства», а дальше по пословице - как аукнется. Эта незащищенность нормальных людей вместе с «прикормкой» делает из честных зависимых, а то и замазанных. Примером служат выборы, «кухня» и отношения при проведении которых сокрыта от простых людей. Да им и не надо. Им же все обязаны сделать честно, раз уж пришли туда работать. Это серьезный тупик.
Активность людей вскипает только когда назревают Пикалёво или Шиас, но даже при большом общественном резонансе это локальные всплески. Они не рождают изменений в сложившихся стереотипах, предложений по сохранению и защите честных, выработки общих подходов для недопущения подобного.
Всё идет по повторяющемуся сценарию – появление, набор популярности, «посадка» и/или забытие крикливых «защитников интересов народа», за которых народ массово, как и за честного чиновника, никогда не заступится. Тем более, что чиновник, по мнению большинства, априори бесчестный. Чуть побузить мы «за», а думать и планомерно работать – это не для нас. Все мы знаем, что власть должна быть честная, чиновники вежливые, суды справедливые, только даже не помышляем подумать, а чем это должно обеспечиваться? Проблема в нас!
«Надо менять систему, надо менять систему!» – вопит одна из шестеренок, подразумевая только ведущую. Что она сама её тормозит и снижает обороты, ей не просто не ведомо, а ещё и неинтересно. Менять всё во взаимосвязи надо так, чтобы потом сама в другую сторону не закрутилась. Для этого не протестовать, а думать надо, учитывать, что сказано. Можно вскипеть – нечего их защищать, но если сохранить такое положение, действующую ныне систему и стереотипы, всё при самом лучшем раскладе вернется к тому, что было и что есть.