Адмирал флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов привёл в своих мемуарах «Накануне» интересный факт: «В последние предвоенные недели, когда немецкие самолеты стали особенно нагло появляться не только над отдельными объектами, но и над главными базами — в частности над Полярным,— я снова распорядился открывать по ним огонь, приказав такие случаи особо выделять в оперсводках для Генерального штаба. Не припомню, докладывал ли я устно об этом И.В.Сталину или В.М.Молотову, но, перечитывая сейчас донесения с флотов, нахожу среди них доклады, и в частности от командующего Северным флотом А. Г.Головко, о том, что зенитные батареи открывают огонь по немецким самолетам, летающим над нашими базами. Кстати говоря, Сталин, узнав о моем распоряжении, ничего не возразил, так что фактически в эти дни на флотах уже шла война в воздухе: зенитчики отгоняли огнем немецкие самолеты, а наши летчики вступали с ними в схватки на своих устаревших «чайках». Формулу «Не позволять чужим самолетам летать над нашими базами и вместе с тем не поддаваться провокациям» они понимали правильно: глупо заниматься уговорами бандита, когда он лезет в твой дом. После одного из таких случаев меня вызвали к Сталину. В кабинете кроме него сидел Берия, и я сразу понял, откуда дует ветер. Меня спросили, на каком основании я отдал распоряжение открывать огонь по самолетам-нарушителям. Я пробовал объяснить, но Сталин оборвал меня. Мне был сделан строгий выговор и приказано немедля отменить распоряжение. Пришлось подчиниться».
Весной 1942-го года у Красной Армии не было необходимых сил и средств, чтобы продолжать зимнее наступление. По технической оснащённости советские Вооружённые Силы, как пишет в своих мемуарах маршал А. М. Василевский, значительно уступали в то время противнику, не имея ни готовых резервов, ни достаточных материальных ресурсов, и самым разумным являлся переход к временной стратегической обороне. По плану Генштаба на весну и лето второго года Великой Отечественной войны предлагалось воздержаться от широких контрнаступлений до накопления резервов, однако Верховный Главнокомандующий настаивал на закреплении «успеха зимней кампании», не дожидаясь пополнения и игнорируя данные разведки о подготовке удара противника на юге.
Борис Михайлович Шапошников, возглавлявший Генеральный Штаб весной 1942-го, проявлял твёрдость, выступая против броска на тигра с голыми руками. И хотя Сталин уважал его мнение, ограничиваться одной стратегической обороной не захотел. Автора фундаментального труда «Мозг армии», хорошо осведомлённого, с какой тщательностью немцы готовят свои военные операции, он отправил подлечиться, а на его место назначил Василевского. Но и Александр Михайлович предупреждал вождя, что оперативной работе немцы уделяют особое внимание.
На совещании в конце марта 1942 года Борис Михайлович Шапошников предложил на ближайшее время «ограничиться активной обороной» и раскритиковал план наступательной операции, одобренный Сталиным и представленный Тимошенко, указав на сложность проведения этой операции при отсутствии резервов. Георгий Жуков не побоялся резко выступить против броска «с голыми руками» и был отправлен на Западный фронт.
Наступление в направлении на Харьков, начавшееся 12 мая 1942 года быстро закончилось катастрофой: дивизии армейской группы Клейста перешли в движение из района Краматорска, прорвали оборону и вышли во фланг наступавшим советским армиям. Александр Михайлович Василевский, исполнявший вместо Шапошникова обязанности начальника Генштаба, предложил Сталину воздержаться от атаки и ликвидировать прорыв позиций Южного фронта, однако вожди не любят менять свои решения, и Верховный Главнокомандующий не стал исключением. 19 мая немцы ворвались в тыл к советским войскам и окружили их. Приказ прекратить наступление и выступить против войск Клейста пришёл слишком поздно. 22 мая закончилось окружение Харьковской группировки: в плену у немцев оказались 230 тысяч советских солдат и офицеров, и 87 тысяч погибло при попытке вырваться из окружения. Это было только начало огромных потерь, вызванных ошибкой Главного командования, не жалевшего ради призрачных успехов ни солдат, ни генералов.