Штрих шестой
Вечер. Италия. Ужин в гостинице.
– И воды, пожалуйста, – попросили мы с Шуваловым у подошедшего к нам официанта.
Странно, что здесь не полагались напитки на ужин. Их можно было купить.
– А вы лучше вино возьмите. Дешевле будет, – заботливо сказал официант.
Да, таблетки вином я ещё не запивала…
– Вино очень хорошее, – дополнил он своё предложение.
Кто бы сомневался?!
Взяли вино.
– Какая большая бутылка! Разве мы её осилим? – забеспокоился Шувалов.
– Давай угостим кого-нибудь, – предложила я.
– Видишь женщина сидит…
– Где?
Показываю столик, за которым сидела женщина из нашей группы с девочкой лет десяти.
– Все наши радостные, а она – грустная. Предложи ей вина. Выпьем вместе.
– А это – удобно?
– Удобно! Ещё как удобно!
Шувалов налил вина в бокалы. Взял два бокала, подошёл к женщине. Он улыбался, глядя на эту женщину.
– Давайте запьём этом вкусный ужин, – сказал он и поставил перед ней бокал с вином.
Женщина удивилась, улыбнулась, взяла бокал.
Я тоже подняла бокал.
– За чудесное путешествие, за хорошее настроение, – не громко пожелал он нам.
– На здоровье!
Выпили вместе! Настроение этой женщины явно улучшилось.
Штрих седьмой.
На Третьяковской мы встречались, когда надо было оформить очередную поездку в дальние страны. Там находится «наше Турагентство» Старый город.
– Знаешь, – говорит мне Шувалов, – многие женщины бусы носят.
– Знаю, – отвечаю я, – просто к этой кофте не нашлось подходящих.
– А вон там – ярмарка. Посмотрим? – предложил Шувалов.
Подошли к лотку с украшениями.
– Вот эти подойдут? – спросил он, показывая на фиолетовое колье из аметистов.
Приложила их к себе. Посмотрела на него.
– Подходят, – твёрдо сказал он тоном, не терпящим возражений, –
– Берём!
Продавец и ещё две женщины-покупательницы с недоверием посмотрели на него. Шувалов расплатился, я надела колье, взглянула в зеркало. И правда, подходят!
Тут женщины начали бурно реагировать на факт покупки:
– Какой мужчина! Сразу так: «Берём!», и всё тут!
– Какой мужчина! «Берём!» И даже не задумался.
Сильно довольный Мужчина по-хозяйски увёл меня от этого лотка… к другому.
Штрих восьмой
Жил Шувалов с котом по имени Кот. Когда мы уезжали куда-нибудь надолго, Кота привозили к нам домой. Этот чёрный, несколько напуганный непривычной обстановкой, привыкший к тишине и спокойствию, Кот приспосабливался к взаимодействию с детьми. Конечно, ему было не просто, но с каждым разом оставаться в чужом месте становилось легче.
– Галя, он очень любит плавленый сыр. Вот тут – сыр. Берёшь ложечкой небольшой кусочек сыра, вот так предлагаешь Коту…
– Валера, не волнуйся, накормят здесь твоего кота.
– Ещё он любит, когда его гладят за ушком.
– И приласкают.
Мы всегда снисходительно улыбались, когда слушали подобные наставления. Кот и ел нормально, и позволял себя жалеть, и по-хозяйски обследовал комнаты, и терпел фотосессии.
Но когда ему пришлось познакомиться с молоденькой кошечкой, его нервная система дала сбой. Кот не понимал, почему эта киска так бесцеремонно пристаёт к нему. Он даже пытался шипеть на неё. Не помогло. Киска настойчиво добивалась внимания со стороны Кота. Внимания не дождалась.
– Мы с ним – старые холостяки, – объяснял Шувалов.
Как-то одна из женщин при встрече с Шуваловым позволила себе больше, чем он ожидал.
– Как она могла?! – возмущался он,
– Зачем она так? Она же – молодая!
– Теперь молодость – это недостаток? – удивлялась я.
– Конечно, недостаток! – сердился он в ответ.
Говорят, что домашние животные часто бывают похожими на своих хозяев. Может, верно говорят…
Штрих девятый
В Праге нам нужно было поесть быстро. На площади в уличном кафе взяли что-то. Оказалось, что порции большие и еда непривычная. Поняли, что не справиться нам с этой едой.
– Как-то нехорошо оставлять недоеденное на столах, – сказал Шувалов.
– Нехорошо, конечно, но я больше не могу, – отвечаю я.
– Я тоже не могу. Давай птичек покормим!
Рядом суетились голуби. Шувалов положил остатки еды в одноразовую тарелку, поставил на землю. Голуби обрадовались, начали клевать, расталкивая друг друга. У меня есть фотография этих проворных голубей на ботинках Валеры.
– Ничего не боятся!
– Через ботинки ближе. Они силы экономят, чтобы можно было съесть побольше.
– Не все же им свой обед отдавать будут!
Мы говорили о голубях, о Праге, о погоде здесь, о предстоящей экскурсии. Увидев в киоске маленькую чашечку с видами Чехии, Шувалов купил её, бережно спрятал в свой портфель.
Время летит быстро, когда всё радует.
Вот и родная Москва. Вот и новая приятная встреча в уютном кафе в районе Сокольников. Вот и наша любимая еда, знакомые официанты, улыбки на лицах, вопросы о поездке и отличное предложение:
– Давай выпьем это вишнёвое пиво за удачную поездку, за возможность ездить по миру. За нас!
Вспоминая состоявшуюся поездку, мы уже начинали думать о следующей.
– Я так рада, что мы можем ездить вместе.
– Да, это – наше с тобой достояние. Этого никто не может отнять у нас.
– Это – наше с тобой достояние, это – наша с тобою весна, – продолжила я. А потом родились стихи с этими словами…
– А вот это – тебе.
Валера протянул мне маленький свёрточек.
– Ой, чашечка! Та самая, которую ты купил в Праге.
Я удивлённо посмотрела на Шувалова.
– Ты же сувенир покупал.
– Для тебя. Она же тебе так понравилась.
Он улыбался.
Сейчас стоит передо мной этот сувенир. На чашечке картинки: лошадка везёт седока по бескрайним просторам, мимо лесов, замков, мостов, а в небе солнышко светит и маленькое облачко, до которого нечаянно долетела любопытная птичка.
Штрих десятый
Однажды в поездке на предложение гида поехать в Дрезденскую галерею одна из дам сказала, что у неё есть открытки-фотографии картин этого музея, поэтому ей эта экскурсия не нужна, лучше она пойдёт обедать.
Мы же с нетерпением ждали возможности увидеть великие полотна галереи, когда оказались в Дрездене. Шли к ней не быстро. Останавливались, смотрели на деревья, склонявшие свои ветви к водной глади пруда, на постройки, людей, проходивших мимо.
– Надо попить, – в очередной раз говорил Шувалов, покупая бутылочку газировки.
– На, попей. У меня есть просто вода, – снова, в который раз, предлагаю ему.
– Нет, это не интересно. Хочу вкусную воду. А пить надо много, а то обезвоживание может быть.
Он пробовал напитки, налитые в незнакомые баночки, бутылочки и фанту, и колу… Бывало, что вода ему не нравилась. Он допивал её и покупал новую.
– Видишь, я все деньги пропиваю, – шутил Валера.
– Да, уж. Не говори этого никому, а то могут не так истолковать.
И вот перед нами знаменитая Дрезденская галерея! Я заторопилась, ускорила шаг, а Шувалов остановил меня:
– Подожди.
– Почему?
– Я волнуюсь. Волнуюсь перед встречей с прекрасным.