- Вас понял, ворота открываю, - часовой в сером пуховике нажал на рычаг. Стальная плита поползла в сторону. БТР медленно вполз внутрь периметра, минуя КПП, плац и жилую зону, закончив свое движение напротив склада. Из бараков наружу вылезал разношерстный народ - поглазеть на прибывших. Солнце по-прежнему скрывали серые тучи, отчего включили несколько прожекторы и фонари по всей базе.
Первым выбравшийся из десантного был Вишневский. Пожав руку подбежавшему завхозу, он произнес:
- Здорово, Серега. Принимай товар.
Завхоз крикнул в сторону курящих у стены склада работяг и делу подключились разношерстные грузчики, передавая по рукам канистры, баулы и ящики.
- Готовьте баню, да и машину почистить не помешало бы. В дерьме радиоактивном извалялись, но промерзли основательно, - Юзеф хлопнул по плечу рослого мужика в черном шапке. Альт поправил головной убор, криво ухмыльнулся и отправился в сторону “бани” собирать дрова на растопку.
Остальные члены экипажа, закончив с грузом, разминали затекшие ноги. Фауст подозвал Ваньку-Ледоруба и ткнув грязным ногтем в УАЗ, дал указание загнать внедорожник в гараж.
Из БТР-а энергично выгружали трофеи. Вид у народа был бодрый: на радостях объявили внеочередной “праздник” для отдыхающей смены, отчего накрыли в самом теплом цеху стол на десять персон. Помимо прочего, каждому жителю базы выдавался доп-паек: по три бич-пакета и пачке чая на брата. Не жизнь, а сказка.
- Эй, Бергер! Ну и рожа у тебя! – гоготнул завхоз, дымя папиросой. - Небось опять на пепелище ворон считали?
- Угомонись, Серега, - Бергер поднял капюшон. - Я тебе такой охренительный бушлат откопал, как раз по размеру! Только дырок и кровищи чуток, - номер осклабился. - Но извиняй, рабочие издержки.
- А если серьезно?
- Да на живоглотов наткнулись. Менты массово в каннибалы записываются - хоть стреляй, хоть вешай - один хрен новые выползут... Хотелось бы мне знать, по всей трассе такая петрушка творится, или мы такие везучие...
До темноты произошло много интересного.
Скучно и зябко было лишь часовым на вышках и КПП: сиди и смотри за периметром под завывание ветра. Что поделать - жизнь по уставу штука суровая, но и времена нынче - жуткие. Так что держимся кучей и следим за порядком. А то бывают разные приколы - то по пьяни или впотьмах напорется очередной кретин на колючку - и все, пополняйся травмпункт очередным постояльцем. Фельдшерам да санитарам невпроворот дел: то простуды или грипп, то вспышки сыпи какой или самое банальное и частое - отравление алкоголем или просроченными продуктами. С радионуклидами слава небесам кривая вниз пошла: как замерзла земля и снежный покров толщиною в метр скрыл все дороги, так меньше дерьма разного через ручки шаловливые барыжьи в Никольское стало проходить. Народ больше дурковал или наоборот, меланхолично тупил после восьми-десяти часов ударного труда на благо родины и партии…
Жутко, страшно, холодно и неприятно. Зато - просто: жизнь есть борьба. Есть черное и белое. Остается право выбора - здесь и сейчас.
Близилась ночь.
Вволю напарившись в бане, облачившись в чистое белье, Бергер, Юзеф, Коготь и Фауст уселись за большим столом в штабном бараке. На стене висела пожелтевшая от времени карта Красноярского края - качественная, крупномасштабная, с недавних пор – пестревшая серыми, оранжевыми и черными точками. Маркеры обозначали зараженные радиацией области, уцелевшие населенные пункты, разграбленные склады и военные базы. За каждый из маркеров за время рейдов пришлось заплатить сполна - не каждый раз рейд заканчивался крупной удачей как сегодня.
Номера пили из кружек терпкий чай с сахаром, блаженно щурясь и негромко переговариваясь. Фауст читал книгу. в черном переплете. Бергер ковырял ножом консервную банку. Альт сидел за ноутбуком, набирая очередной текст.
...- Народ, вчера приезжали мужики местные. Приглашают в гости. Горшков решил типа праздника устроить - по случаю разгрома очередной залетной отморози. Ну, вы помните, приехали неделю назад, какие-то уроды, снесли ворота… - закончив с художественными изысками, произнес Бергер, переведя взор на кружку теплого варева.
- Ага, а тут – хлоп! – ГТ-ТБ с пулеметом навстречу...Главнюка и быков на столбах повесили, мол милости просим, - Фауст оскалил зубы, злорадно ухмыляясь. – И что?
- Да ничего. Горшкова подбить на одно дело можно по такому случаю, - хитро улыбнулся Бергер.
- В смысле, «подбить»? – Юзеф аж подобрался, чуя очередную замануху.
- В том смысле, глубокоуважаемые товарищи, - Бергер встал. – Что старикан может нам таки стопроцентно выделить людей.
- А кормить ты чем их будешь? Нас тут и так, больше четырех десятков рыл обретается, - Фауст отложил книгу в сторону.
- Расширим хоздвор, да живности приобретем. Или выступим с предложением – окончательно объединить хозяйство с деревенскими. Наши бойцы в деревне и так уже больше трех месяцев к ряду околачиваются, да и в рамках договора, ребята помогали местным отбиваться, - продолжил номер. - Все логично. Все в рамках Комитета.
- Что делать с пленными? Десять человек считай на халяву кормим, поим и одеваем? – спросил Альт. - Не, ну пусть не на халяву, но работнички еще те: вкалываем из-под палки, Нефедов рвет и мечет - мол, уберите от меня эту шпану, видеть не могу.
- О! Ну наконец-то, хоть кто-то затронул насущную тему, - съязвил Юзеф. – Да что с них взять? Расстрелять принародно – и дело с концом.
- Ошибаешься, камрад. Человеческий ресурс надо более рационально использовать. Как там товарищ Сталин говорил: «Кадры решают все»? Так вот, - Бергер сцепил пальцы в замок и откинулся на спинку кресла. – Нам нужно расчищать пространство под новые строения. Организуем лесоповал. Жесткий план, миска баланды два раза в сутки, за попытку бегства – расстрел. И так далее. А тех, кто захочет нормально жить – на испытательный срок поставим, отдельной бригадой. Главное – сразу же сгноить всех отмороженных уголовников, а вот мужиков, которые с голодухи, беспределом занялись, но типа сожалеют о содеянном, отсеять из общей массы.
- У нас не хватит охраны. Под ружьем и так десять человек. Смену приходится снимать регулярно, - буркнул Фауст.
- А к маю будет в три раза больше. Молодняк крепнет. Будем пацанов в рейды брать, пусть смотрят и учатся. И в конце концов, пора организовывать в деревне интернат для сирот и всяческих лишенцев. Прививать дисциплину молодежи надо, учить…Юзеф, ты сам говорил неоднократно...По проекту «Боевого Братства», ББ - пункт два, если память не изменяет. Это необходимо нам, как стержневой элемент, иначе, к едреней фене развалится вся наша база, мать ее так, - Бергер покраснел от напряжения. – Всех, кто за три месяца себя проявил, типа Ерохина...Вводить звания и прививать устав. Я сейчас про дисциплину и банальные полезные навыки выживания. Интернат в Никольском, учебка - на базе. Там сейчас человек тридцать-сорок можно набрать, вот только ежели единый колхоз для обеспечения армии нам Горшков сваять умудрится...
Все резко замолкли. Предложение у многих подспудно вращалось в мозгах, да вот только озвучить не было желания или времени.
- Думаю, возражений нет. И еще один момент, дорогие номера, - Бергер поднялся. – У меня для вас сюрприз есть.
- Что такое? Опять две бутылки «Советского» шампанского, или литр ядреного самогона? – недовольно проворчал Фауст.
- Ни хрена подобного, - Бергер открыл шкаф, достал аккуратно сложенный матерчатый сверток и положил его на стол. – Вот. Оцените фишку.
"Фишкой" оказался серо-черный комбинезон с резиновыми вкладками, алым стрельчатым треугольником на правом плече, специальными контейнерами для пластин на груди и длинной застежкой-«молнией».
- Ни хрена себе… - Юзеф уронил челюсть.
— Вот. Всю зиму трудились с Демоном и Ледорубом, вас хотели порадовать. Пять комплектов готово, еще десять будет к концу месяца... Обратите внимание – номер расстегнул замок. – Ткань очень плотная, герметично прикрывает все туловище и задницу. Поверх можно цеплять маскировочную накидку, а бронежилет держит пулю с ПМ-а. Но самое главное, это символ: мы не просто шайка оборванцев, но сильный, сплоченный коллектив. Если нам удастся организовать показушное выступление для всех деревенских, то к нам народ повалит с распростертыми объятиями. А когда мы, огнем и мечом наведем порядок в радиусе двадцати километров…
- Бергер, ну можно без пафоса? Суть ясна. Но как насчет показухи? Сам прекрасно знаешь, с Горшковым и местными мы пока должны считаться…
- Да. Потому, ребята, одеваем новый прикид, чистим стволы, и ползем в деревню. Вы в курсе, что к нам скоро должны пожаловать гости?
- Не понял?! – опешил Альт.
- Перед тем, как засесть в штабе, мне довелось перекинуться парой слов по рации с Демоном. Дальний патруль обнаружил колонну машин, и что самое главное - двигаются прямо по нашей колее. В вотчине соседской они будут к ночи. Наш народный староста Калинин поднимает по тревоге своих мужиков. Ну а Демон...Акция устрашения - его профиль.
- Головы поотрываю патрулям, -рыкнул Юзеф. - Да как такое может быть?! Мы ж пол-района запугали в феврале!
- Всех не запугаешь, - ухмыльнувшись, молвил Фауст. - Ну чего тормозим, народ? Живо и в темпе, в темпе!
Осоловелая нега резко сменилась на предбоевой мандраж. Нервно комкая складки одежды, номера спешно переодевались, бубня под нос матерные ругательства.
- Клин! Поднять выездной отряд по тревоге! – хрипло пролаял в рацию Вишневский, первым облачившись в повседневно - выездную “Горку”. - Что?! Задницу от топчана оторвал! Тревога!
- Опять учения, Юзеф?
- Учения, учения...Полчаса на все про все! Со склада принести ПК и две коробки к нему...Шайтан-трубу не забудь! Калаши брать целые, по три магазина к каждому, если Толстый снова упрется – морду расшибу, так и передай ему. Через тридцать минут чтоб на плацу все стояли, понял? Все, работаем.
Тихий снежный вечер заполонили крики, рев моторов, топот и металлический лязг. Выгнанные из боксов машины, заправляли топливом. Обитатели базы бодро таскали коробки с боеприпасами и снаряжением, помещая содержимое внутрь десантных отсеков БТР-70 и “мотолыги”. Номера собирали людей и раздавали команды, не забывая о собственном снаряжении.
В общей суматохе, Бергер первым добрался до оружейного склада и настойчиво постучал в дверь:
- Отворить именем Мордора!
- А? Ты? Те, чего опять надо?!
- Серега, отставить базар. Тащи бандуру и все боеприпасы к ней. Захвати заодно и мой АК с подствольником.
- А жареных гвоздей не хочешь, не?
Бергер дернул дверь на себя и со всего размаху дал завхозу смачную оплеуху.
- Ы-ы-ы...
- Неси ствол, скотина!
Завхоз перестал строить из себя важную птицу и удалился. Некоторое время спустя он вернулся назад, неся в руках увесистую связку, запакованную в брезентовое тряпье:
- Принимай подарки. И это, целыми верни, склад не резиновый!
- Да какие проблемы, - Бергер довольно ухмыльнулся. Поправив застежку на новом комбинезоне, он принял первый аппарат. Обмотанный тряпками увесистый ствол оказался ни чем иным, как довольно оригинально тюнингованным охотничьим карабином серии “Тигр”, сильно смахивающим на снайперскую винтовку. Калибр у агрегата солидный: 7.62 на 54 мм, пятерых умников насквозь прошибет если постараться.
Экспонат номер два: нечто черное, очень тяжелое и громоздкое. Попало на базу в середине зимы через десятые руки - говорят, чуть ли не со складов армейских где-то под Канском. Длинный, тяжелючий ствол, массивная казенная часть, габаритный приклад - все родом из сороковых годов двадцатого века. Более пристальный взор отметил бы интересные конструкционные доработки - зверский ствол вместе с газоотводной системой был откинут назад. Фиксировала его защелка на задней стороне ствольной коробки. Массивный, устрашающего вида дульный тормоз явно полукустарной сборки, оптика с ночным режимом - явно ПСО не первого поколения, ну и магазин на десять патронов - всю легкобронированную колесно-гусеничную чепуху проткнет, как шило - толстый кусок мяса.
- Ну и на кой пес, тебе этот слонобой, товарищ Бергер? – вопросил Серега, передавая АК с подствольным гранатометом и набитый магазинами подсумок. - На какого носорога-мутанта с такой дурой попрешься?
- Да завелась, понимаешь, тут в окрестностях живность: дышит перегаром, испражняется выхлопными газами, слизью и едким дерьмом, все время ругается матом, да корявыми своими культями, с синюшными наколками во все стороны тычет, - ответил Бергер, беря «бандуру» за ремень.
- Опять налет?
- Типа того. Бывай.
- Отряд! слушай задачу: выдвигаемся в Никольское, с целью проведения культурно-массовых мероприятий по оздоровлению окружающей среды! Проверить снаряжение! - Юзеф закинул на плечо укороченный АК. - Коготь! Где молодняк?
- К выполнению задачи готов, – отозвался долговязый номер. - Первое отделение построено.
Юзеф окинул тяжелым взглядом шеренгу бойцов: десять вчерашних деревенских беженцев, перезимовавших в компании суровых небритых дядек, были готовы к бою. На каждом – добротный серый камуфляж с красными нашивками, за спинами – рюкзаки, в руках – автоматы. Вместо лиц - черные вязаные балаклавы. Юзеф утвердительно кивнул - пойдет, и не с такими бок о бок терлись.
- По машинам!
Ребята бросились к десантным люкам “Копченого Номера” и БТР-а. На броне уже сидели Альт и Фауст, оба в теплых куртках и бронежилетах, у обоих тяжелые шлемы с металлическим забралом. У каждого в нагрудном кармане по фонарю. Фауст барабанит пальцами по ствольной крышке, Альт нежно гладит рукоять трофейной палки с гвоздями - той самой, что его отоварил в конце сентября конопатый мародер. Артем не остался без огнестрела: через грудь шел ремень АКСУ, обмотанного белой изолентой и снабженного дополнительным фонарем - ночь на дворе, лишний свет не будет лишним.
К БТР-у тяжко шаркая по снегу берцами и ощутимо сутулясь, подошел Бергер. Передав товарищам свою увесистую ношу, он поднял забрало точно такого же, как и у товарищей шлема и аккуратно залез на броню, примостившись чуть позади башенки.
- Ого! Вот все и в сборе. Ну что, пацанчики, бодрячком, - съязвил Юзеф, подойдя к морде МТЛБ. - Держимся бодрячком!
Физию Фауста исказила гнусная ухмылка. Бергер сжал зубы. Альт предпочел опустить забрало шлема.
- Ну, с Богом, - Юзеф запрыгнул на броню и уперся ногами в приваренную скобу. Бергер и Фауст крепче вцепились в поручни, Альт залез внутрь БТР-а, поближе к водителю, место которого по традиции занял Коготь.
Взревели движки машин, и "Комитет по встрече" выдвинулся в сторону деревни, пыхтя выхлопными газами и оглашая лязгом гусениц лесной массив...
Огненные трассы рвали на части мерзлый мрак. Контуры мертвого зимнего леса, полей, деревянных коробок вырывали из темно-синей массы яркие вспышки выстрелов: их было много, они были разные - оттого и пробирала сверхъестественная жуть. По грохоту можно было сразу догадаться – это не очередной наезд, но крупное побоище, под стать проклятой осени - с обеих сторон работало минимум по двадцать стволов, от короткостволов и самопалов, до полноразмерных АК и чего похуже.
Началось все внезапно: поздним вечером крупный отряд «стервятников» на трех грузовиках и двух джипах, как-то быстро и технично проскочил охранение деревенских, обойдя деревню с севера. Самое дырявое место в периметре: рядом проторенная колея на базу, пешеходные тропинки и как всегда - бардак. Как следствие - минимум постов. Логику деревенских понять можно - с северо-запада гостей не было видать больше трех месяцев, все налетчики шли либо в лоб, либо в объезд с Горновки - где их встречали на укреплениях злые и набившие руку бойцы гарнизона.
На этот раз все пошло не по сценарию: налетчикам помогли снегопад и вьюга. На этом все сюрпризы закончились: банда словно под копирку повторяла действия своих коллег по ремеслу, первый раз наехавших по-крупному на Никольское через несколько дней после ночного захвата завода огнеупоров...
Где-то половина налетчиков - самые здоровые, злые и решительные, подавив сопротивление жиденького патруля, сновали по домам в поисках продуктов питания, медикаментов и прочего полезного добра, столь необходимого для выживания. Остальные, включая главаря банды, засели в двух добротных деревянных домах на окраине. Обитатели деревянных коробок - три семьи, общей численностью порядка дюжины ртов почти не сопротивлялись - тем самым, сохранив себе жизни. Седую старуху оглушили прикладом, а двух чумазых девок, пятнадцати и семнадцати лет от роду, бросили на топчан и крепко надавав по ребрам, начали по-очереди насиловать. Когда главарь и его подручные вволю оторвались, девиц связали и спрятали в подвале.
Мародеры действовали грамотно: спешащий на выручку отряд дружинников с обрезами и топорами, частично полег, частично рассеялся. Истекающих кровью мужиков кое-как оттащили в сторону посельчане, осознав, что без подмоги врага из бараков не выбить.
Десять минут спустя, заполыхала бревенчатая изба где перед последним ноябрьским рейдом Фауст и Бергер устроили дебош, перепившись до чертиков. Хозяйка, с благим матом попыталась вырваться наружу, но безуспешно: пущенная вдогонку пуля из АКСУ, пробила старую шубу чуть выше лопатки. Баба протяжно взвыла и, обливаясь кровью, мешком осела на землю.
Выпотрошив содержимое и перебив хозяев, мародеры подожгли еще два дома. К северо-западной окраине уже неслись нестройные шеренги дружинников, но было уже слишком поздно: улицу Школьную, где разыгрывалась драма, мародеры-кишкорезы простреливали из конца в конец. Делу теоретически мог помочь ввод бронированных ЗиЛ-ов, принадлежащих деревенским “Секьюрити”, вот только заняты были ребята по самые помидоры: на южной окраине, рядом с блокпостом было очень неспокойно. Ввиду переноса всего внимания на север, дозорные профукали появление изрядно помятых внедорожников японско-корейского производства, проскочивших вдоль лесного кладбища по просеке, рвя колючку и с трудом маневрируя по снежным ухабам. Две машины осели в скрытых под снегом ямах, но еще две сумели миновать полосу заграждений и сюрпризов, выйдя на левый фланг южного сектора обороны с пугающей внезапностью, отчего даже у изрядно заматеревших бойцов заиграло причинное место…
Положение малозаметный для “гостей” шлагбаум, сваренный из толстых труб и покрытый металлическими листами: двигавшаяся первой полноприводная KIA врезалась в него и по инерции крепко завязла среди мешков с землей и отточенными кусками арматуры. Следовавшая вторым номером Тойота уцелела: водитель вовремя отреагировал и остановил машину перед своротом на наезженную колею. Из салона в снег посыпался экипаж, чтобы через минуту рассредоточиться среди снежных барханов и под прикрытием леса изрядно потрепать огнем из автоматов охрану блокпоста…
Бандитам надо отдать должное: атаковали они со знанием дела, решительно и жестко. Зима и стужа расслабили никольскую коммуну: врага привыкли встречать на укреплениях, не отходя от закопченных бочек. А ежели кто особо хитромудрый придумает новую фишку и решит играть не по правилам - так на трассе стоит заслон, и наблюдатель на вышке в железной будке в бинокль смотрит. А внизу, рядом с баром, сидит мобильная группа во главе с Демоном, готовая бить и резать наматывающую километры вкругаля шваль: за четыре месяца восемь мужчин с крайне пестрой биографией из тусовки по интересам окончательно превратились в крепко слаженный коллектив, работающий на совесть. Этих индивидов зима потрепала основательно: не раз и не два возвращались патрульные группы с обморожениями и рваными ранами. Особо удачливому Васе Маузеру, например, руку чуть не ампутировали после январского чада кутежа под Камарчагой: крепко поранили его отморозки - жестянщики,
вогнав ниже локтя ржавую арматурину, перемазанную липкой дрянью неизвестного происхождения. После такого сюрприза Вася в лихорадке валялся пару суток и Александр Степаныч, единственный адекватный медик на базе с соответствующей квалификацией и двадцатилетним опытом ведения операций, ценой неимоверных усилий в антисанитарных условиях таки починил конечность Василия - окончательно затребовав оформления полноценного лазарета и человеческого отношения со стороны так называемого “Внутреннего круга”. Вопросом занимался Бергер, не иначе как по особому стечению обстоятельств знавший хирурга еще до войны и обильно краснеющий при случае - но это уже совсем другая история. Медикам выделили помещение при заводе и свезли туда все необходимое. По меркам нынешних лихих времен на базе активно функционировал приличный медблок, где даже анестезию местную иногда ставили, не прибегая к алкоголю и тяжелой наркоте (последняя в избытке хранилась на складе под семью печатями, о чем Толстый был предупрежден и в случае продажи веществ на сторону, его голова с плеч автоматически падала первой).
И вот сейчас, пропустив колонну врага, группа Демона заходила с тыла, отсекая дорогу назад и не оставляя шансов для выживания. Враг пришел с запада, резво обойдя с севера укрепленную точку и вышки - а значит, был в курсе, кто сидит на трассе и держит под прицелом пространство в радиусе двух километров от бывшей заправки и придорожного кафе. Враг шел с конкретной целью, выслав вперед разведку на лыжах. Эти самые лыжники с санями провели несколько часов в баре, расплатившись за постой и немудреные харчи, после чего скрылись в вечерней мгле, вызвав сидевшего за столиком напротив Ерохина самые жесткие подозрения. Поведав о странных посетителях в добротных утепленных костюмах Демону, Сергей направился к вышке и повинуясь интуиции, забрался наверх, в тесную утепленную будку и надел гарнитуру.
Радиоприемник работал - кто-то передавал кодированное сообщение, постоянно повторяя одну и ту же фразу:
- Пыльное небо. Пыльное небо. Одиннадцать два три. Пыльное небо. Пыльное небо…
Ерохин слушал и молчал. Молчал и слушал. А потом, сквозь треск помех, пробился хорошо знакомый голос:
- Красный чай. Электра. Одиннадцать два три. Три два тополь. Красный чай. Красный чай…
Бормотание в эфире оборвал шум. Ерохин посмотрел вниз и покачав головой, бросился к лестнице. Его ждали внизу: возле вышки стояла с включенными фарами потрепанная БРДМ-2, усиленная металлическими решетками и цепями. Рядом парковались три переделанных из мотоциклов снегохода. Маузер, Коготь и пневманутый Костя по кличке Крюгер готовились к нелегкой поездке с ветерком по бездорожью. Последними номерами в списке числились Демон и Тимон - первый сидел за рулем вездехода, второй вертел по сторонам башенку. Оставался последний и самый молодой член группы, подававший немало надежд и друживший в отличие от некоторых с головой. Сергей Ерохин. Дэз.
- Пыльное небо, - прошептал бывший дизайнер, открывая люк и садясь позади водителя. - Пыльное небо…
- Серега, хорош бормотать! - крикнул Демон. - Выпускной экзамен начался! Поехали!
Позиционный тупик: четыре трупа на снегу, две коптящих хибары и меткие сволочи не дают подойти вплотную - таким было положение в северо-западной части деревни, когда дружинники наконец-то смогли собраться в кучу, относительно сносно вооруженную и организованную. Мотивации добавили бесчинства отморозков - по снежной колее вдоль забора медленно ползла изнасилованная девушка в рваном пуховике. До спасительного поворота оставалось метра четыре, когда ей в спину врезалась пуля из АК. Девушка вскрикнула, дернулась и затихла. Подбегавшие к перекрестку улиц деревенские дружинники от такого беспредела воспылали праведным гневом и бросились неровным строем в контратаку, открыв беспорядочный огонь, отчего засевшие в домах напротив отморозки отчего-то забоялись головы высовывать и били наугад, отчего общий процентаж потерь среди деревенских резко снизился. Штурмовую колонну возглавлял некто Зверев - отставной капитан, по личным причинам не покидавший Никольское, но регулярно ездивший с обитателями базы в рейды. Бывший офицер был на хорошем счету у Горшкова - и не за красивые глаза. Держа в руках верный АК, Зверев первым вплотную подобрался к противнику вплотную, укрывшись за поваленным деревянным забором, пока его коллеги по ремеслу дырявили стены занятого врагом дома. Враг по-прежнему не проявлял инициативы - и капитан решительно расстегнул сумку на поясе, доставая бутылку замечательного коктейля марки «Молотов». Поднеся пламя бензиновой зажигалки к промасленной тряпке, Зверев отправил бутылку в свободный полет. "КМ" преодолел десять метров пустоты, угодив в черный провал окна первого этажа — это был лучший результат в текущей обстановке. Осколки стекла и пылающая жидкость брызнули во все стороны. Дом запылал, мародеры отпрянули назад, оглашая воздух матерными воплями - совершенно забыв про осторожность и элементарную тактику. А потом стало слишком шумно и в общей суматохе никто не смог помешать стальным таранам - БТР-у и МТ-ЛБ снести забор, отсекая отморозкам дорогую к отступлению. Из амбразур и люков ударили автоматы, кроша в капусту наглых налетчиков...
Подкрепление прибыло.
В это же самое время самая отмороженная часть налетчиков плотно засела в стенах Управы, предварительно выкурив оттуда всех мало-мальски боеспособных обитателей. Бросив деревянные, щедро окропленные кровью жертв дома, бандиты сменили дислокацию, тактически поимев глупых сельчан. Отмороженные «стервятники» рассчитывали с первого захода взять на понт и сломить волю к сопротивлению местного бородатого Ваньки, посмевшего вылезти из своей лачуги с обрезом. Иные малодушные обитатели заснеженных деревень предпочитали откупаться и кланяться в ножки осатаневшим от радиации и голода разбойникам...
Но вышел капитальный облом: понеся потери, деревенские начали теснить бандитов. Около трети "стервятников" уже отправилось к Создателю, остальные, разбившись на две группы, перешли к активной обороне. Позиционная война продолжалась бы до последнего патрона, но в дело вовремя вступили высланные базой бойцы. По занятой отморозками деревянной хибаре отработали из пулемета, превратив оборонявшихся в кровавую стружку неопределенной формы. Выжившие после обстрела мародеры предприняли неудачную попытку вырваться из окружения (потеряв ранеными и убитыми пятерых), но было слишком поздно - капкан захлопнулся.
Видя, что противник выдыхается, Фауст и Юзеф разделили ударный отряд на две группы и скомандовали штурм.
На втором этаже Управы, сложилась интересная ситуация: работяга Серега Кусков, вместе с Горшковым защищавший кабинет председателя, осознал, что делу приходит труба. Достав из кармана гранату, он аккуратно подполз к двери, вырвал чеку и засунул “лимонку” в массивную дыру, тотчас отпрянув, прыгая за опрокинутый железный шкаф. Рвануло. Дверь слетела с петель, прошившие ее насквозь осколки увязли в нагромождении хлама посреди кабинета. Когда дым начал медленно рассеиваться, Кусков опасливо поднял голову и в серых клубах рассмотрел очертания двух жестоко изуродованных трупов. Лужа крови, грязь, щепки, клочья мягких тканей, почерневшие стены… Кусков механически пялился на все это, чувствуя позывы тошноты и не в силах отвернуть голову. Так продолжалось до тех пор, пока узловатая старческая ладонь не врезала ему по щекам пару смачных оплеух, отчего молодой работник вышел из столбняка.
Снизу послышался шум. Бандиты обосновывались в здании всерьез и надолго, понимая, что снаружи их ждет верная смерть, возводя из мебели и припасов в проходах баррикады.
От глухого удара треснуло заколоченное окно. Наружу посыпались доски, фанера, войлок, сопровождаемые порывом холодного ветра. Вслед за обломками в кабинет ввалился человек в черно-сером костюме. На его голове располагался темный матовый шлем с глухим забралом и прибором ночного видения, подцепленным за кронштейн. В руках он держал “Сайгу”, за спиной – увесистый рюкзак. На правом плече куртки тускло блестел красный стрельчатый треугольник. Пришелец грузно на пол сел и поднял забрало.
- Поддержку заказывали, Иван Андреевич?
Из кучи хлама показалась голова председателя:
- ...Бога в душу мать, Вова, - выругался Горшков. - Ты чего творишь?!
В трясущихся руках председателя блестел охотничий карабин. Фауста не прельстила перспектива получить в бочину металлический подарок, посему штурмовик аккуратным движением отвел ствол карабина в сторону. Затем, махнув рукой, он подполз к стене, взяв на прицел проход:
- Андреич, не бзди! Щас начнется.
Из внешнего мира вслед за Фаустом, в кабинет прибыло еще четыре таких же бойца. В кабинете стало откровенно тесно. Тем временем, снизу вновь донесся шум, а после - глухой смачный хлопок, от которого дрогнули стены и воздух наполнился клубами застарелой пыли. За взрывом последовали автоматные выстрелы - видимо снаружи, обложившие Управу ополченцы входили в раж.
- Ну, граждане мародеры, теперь поиграем по нашим правилам! Костей не соберете, урки!... - прошипел Кусков. - Парни, гасите сук!
Фауст покачал головой и сбил с работяги всю спесь:
- Сидите тихо. Бандюки бегут, мы их окружили. Народ решил не церемониться, но вменяемые и разговорчивые пленные нам нужны. Бригада Юзефа на фланге им ведро толченого чугуна в жопе обеспечит гарантированно. Сейчас мы им маленький треш-перформанс организуем - вы только башню не поднимайте пока не заорем. Ферштейн?
- Угу...Спасибо, молодые люди, без вас – как без рук, - Горшков пожал плечами и полез за рацией в ящик. - Надо Звереву с Кузьмичем маякнуть...
- Угу...Ну, мы пошли, - Фауст встал на ноги, поставив к стене дробовик. Горшков не без интереса уставился на орудие убийства. Тускло блестящая “Сайга”, почему-то с барабанным магазином и парой вздутий на стволе, ждала своего часа. Фауст снова высунулся из-за угла, вернулся обратно, принял ствол и негромко скомандовал своим, после чего рослый боец с ранцевым огнеметом аккуратно вышел из комнаты в коридор.
Этажом ниже, маргинально - деструктивные, асоциальные элементы в количестве десяти рыл колдовали вокруг железного ящика. Тот по всей видимости, в девичестве представлял из себя армейскую радиостанцию образца 60-х годов двадцатого века, в лапах урок-дегенератов пришедшую в состояние полной профнепригодности. Увы, мобильная и обычная телефонная связь после Судного дня накрылись медным тазом — электромагнитные импульсы сожгли всю электронику и довольствоваться приходилось в лучшем случае коротковолновыми передатчикам с постоянно требующими подзарядки аккумуляторами.
Мародеры пытались «дозвониться» до своих коллег, занявших заброшенный совхоз километрах в двадцати на восток от Никольского - но вышел облом. В корпус радиостанции при переноске попало несколько пуль - поэтому она так искрила и шипела при попытке починить поврежденные контакты. Главарь, грязно выругавшись, решил бросить жалкие попытки реанимировать связь и послал на второй этаж своих головотяпов – взрыв гранаты и вопли братьев по ремеслу служили доказательством провала штурма кабинета председателя. Похоже, что Горшков и Ко не собирались сдаваться и по-прежнему обороняли комнату — для главаря это было самой насущной проблемой, к тому же время работало против отморозков.
Взять в плен председателя или хотя бы заткнуть дырку в периметре — и все, дело в шляпе, можно смело отсидеться, а рация — посмотрим…
События великого осеннего побоища повторялись - бандиты по собственной дурости попадали в мастерски расставленный капкан, недооценив способность местных к организованному сопротивлению.
Два грязных, облезлых мародера со следами обморожений на щеках дружно взлетели вверх по лестнице, держа перед собой автоматы. Рванув по коридору налево, налетчики не сразу заметили следы крови и обрывки одежды на полу...Лишь когда в сизой пороховой дымке нарисовалась груда мяса и драного тряпья в метре от двери крайнего кабинета, бандиты вошли в ступор. Замешательство сыграло ключевую роль - из бокового прохода с двухметровой дистанции их накрыл залп картечи. Раскаленные кусочки металла лихо содрали с костей мясо, куски материи и кожи. Густо застряв в прокуренных легких и страдающих хроническим несварением кишках, а также испытывающих постоянное давление мочевых пузырях клиентов, картечь выполнила свое сакральное предназначение. Летальный исход сопровождался обильными мышечными спазмами, струйками жидких фекалий и крови — наглядное свидетельство эффективности дробовиков на ближних дистанциях.
Фауст высунулся в коридор и прислушался. Обогнув дергающиеся тела, он остановился в трех шагах от лестницы. До позиции противника оставалось еще пять — шесть метров, если смотреть с лестничной площадки. Отлично, подключаем пиротехнику.
- Серега, заводи шарманку! – дурным голосом он прохрипел огнеметчику. Тот со знанием дела подполз к лестнице и врубил горелку.
- Приступаем к процедурам, - прошептал он, нажимая на спуск. Струя горящей жидкости вырвалась из жерла, окатив бригаду мародеров, поврежденную радиостанцию, несколько квадратов напольного покрытия и гору старых деревянных ящиков, наваленных перед выходом наружу.
Любо-дорого было наблюдать Фаусту за орущими от адской боли бандитами, почувствовавшим на своих шкурах брутальный рецепт огнесмеси, приготовленным любителем перца и острых ощущений Лехой Казанцевым, отчисленным за академическую неуспеваемость с кафедры Органической химии СФУ. Огнеметчик славно потрудился — в итоге, мы имеем восемь обгоревших трупов, вонь и пожар на первом этаже здания. В качестве достижения —успешно обкатанный в условиях боя первый фабричный огнемет, слишком хорошо напоминавший старый добрый советский ЛПО-50. Звоните по номеру 01, постоянным клиентам – скидки.
На другом конце деревни Коготь вел бронетранспортер в сторону злополучных южных ворот, где все еще продолжался бой. Водитель решил срезать - машина дала задний ход, своротила забор и огородами понеслась в обход, чтобы по плану выйти врагу во фланг. Стена леса была уже совсем рядом - Коготь потушил фары и аккуратно объехал кладбище, забирая влево. И минуты не прошло, как БТР миновал запасной блокпост у лесной речки, развернулся и помчался по просеке в сторону осажденных укреплений. Товарищи бандиты! В связи с резко изменившейся оперативной обстановкой, записывайтесь в ряды лесорубов и разнорабочих! Паек, модный прикид, горячая баланда, отсутствие вшей и повышенная травмоопасность гарантированы! У нас тут не Бухенвальд, свои люди же, сочтемся! В отношении остальных лиц, не подавших заявления с обязательной по такому случаю анкетой, будет применен показательный расстрел без права на обжалование приговора и адвоката! Да здравствует Комитет, три пера в задницу, ветер в спину, барабан на шею и паровоз навстречу!
Водила из Когтя вышел неплохой, вот только сейчас было не к спеху обсуждать личные достоинства и недостатки - показалась колонна, казалось бы, намертво вставших внедорожников. БТР остановился, башенный стрелок навел КПВТ и ударил по врагу, рассекая корпуса авто как раскаленный нож кусок масла. Под прикрытием БТР-а, шесть одетых в маскхалаты бойцов, злых и настроенных весьма решительно атаковали позиции противника, не давая отморозкам высунуться из сугробов. Шел второй час боя - вдали жирно чадили дымом деревянные дома. Ополчение понесло существенные потери, но и отмороженные налетчики огребли по полной программе – двадцать пять убитых, десять тяжело раненных, два не подлежащих ремонту транспортных средства – такова беспощадная статистика.
Рейд в Никольское накрылся медным тазом. Потенциальные обладатели бесплатного подарка калибра 5.45Х39 - оставшиеся в живых мародеры — проявили сноровку, сумев объединиться в одну кучу. Они таки сумели связаться по рации со своими корешами, что ждали в засаде к западу от деревни, мудро не высовываясь на трассу. И те вняли призыву, спешно прогревая движки. План был простым — отбить у ополченцев хотя бы пару машин и идти на прорыв, волоча в рюкзаках награбленное. Чисто теоретически подобное было реально — плотность кольца вооруженных местных и неведомых вояк в серых, белых и черных комбезах оставляла желать лучшего; опоясывающий лес и деревню периметр был прорван в нескольких местах, а значит, вырваться из капкана еще можно, пусть и немалой кровью.
Вторая колонна прибыла на удивление быстро, обойдя по просеке деревню с севера, снеся хлипкие заграждения и внеся изрядную порцию хаоса в происходящее, существенно затормозив движение отрядов на МТЛБ и грузовиках. В разоренном Никольском продолжалась кровавая возня: пришлая отморозь разбегалась, иногда жестко огрызаясь, а следом неслись проклятия и летели пули. Но чем ближе разрозненные группы были к спасительным южным окраинам, тем жиже был встречный огонь. Стремительно сокращалась дистанция до спасительных белых барханов возле темной массы леса...
- Демон, где вас черти носят?! Нужны снегоходы! - кричал в рацию Юзеф. - Отзовитесь!
- Стоим возле указателя. Через лес прут мрази, - донеслось из динамика. - Мы заходим с трассы. Не прите на рожон, перекрошит к чертям! Как понял?
- Понял тебя. Добиваем уродов и гоним на вас! - Юзеф переключил канал. - Бергер, прием!
- Здесь. Отбили южный блокпост. Вижу цели — пять джипов и полтора десятка пеших. Валят из деревни! Ч-черт, да они еще в двух местах прорываются! Вишня, срочно гоните сюда мотолыгу! Одни не справимся!
Мощный внедорожник завяз в снежной каше — передние колеса ухнули в яму под белым покрывалом. Водитель отчаянно сопротивлялся, но тщетно — пуля пробила стекло навылет, поразив висок налетчика...
Основной массе мародеров удалось вырваться из кольца – отправленный в обход отряд ополчения, состоящий из необстрелянный сопляков численностью в семь рыл, полег полностью на снежной целине, схлестнувшись с отставшими от основной массы налетчиками. Парни успели расстрелять все патроны и бросились в рукопашную, в ход пошли зубы, ножи, арматура, дубинки...Молодая дурь сыграла с пацанами злую шутку — тертые волчары с Фронтира проявили солидарность, развернули машины и контратаковали. Одному из салажат особенно не повезло — помятый джип с шипованной мордой пронзил парня насквозь, а позже, сдав назад, переехал истекающее кровью тело своими шинами, вдавив труп в мерзлую вуаль. Остальные новобранцы, деморализованные зрелищной расправой, бросились в разные стороны, роняя на ходу оружие и налетчикам не составило труда их добить. Им в отличие от ополченцев, терять было нечего, решимость, наглость и опыт сделали свое дело, добавив к стылому пейзажу еще шесть окровавленных тел. И ведь не мудрено: не стоит зазря жечь боеприпасы, а потом переть напролом на стаю грязных бородатых мужиков, да при транспорте...
- Уходят, суки! - кричал парень с дробовиком. - Уходят!
Бергер поправил шлем и злобно выругался. Колонна противника стремительно сокращала дистанцию до спасительного выезда на трассу. Двести метров. Сто пятьдесят. Сто...
Со стороны Никольского ревели моторы — подмога спешила что есть сил, и все же у противника было преимущество во времени. Минута, две, три - мародеры достигнут трассы и уйдут, крепко обозленные и голодные — но позже вернутся снова: жажда реванша, голод и холод похоронят жалобные вопли логики, отчаянно вопящей о безнадежности подобного дела…
Времени было мало. Еще сидя в десантном, он кое-как расчехлил свой агрегат, экономя драгоценные минуты. БТР отошел в сторону, скрывшись за лесополосой, и номер в сопровождении немногочисленных деревенских парней скрипел зубами, глядя на стремительно улепетывающего врага...
Бергер упал в снег и установил винтовку на сошки. Клацнул массивный затвор. Правый глаз впился в оптический прицел. Лазерный целеуказатель скользнул по борту отчаянно маневрирующего джипа...Огонь!
Грохот выстрела, болезненный удар приклада в плечо — есть! Крупнокалиберная пуля прошила переднюю дверь, со свистом рассекая морозный воздух. Страшный удар обрушился на череп водителя — кабина окрасилась изнутри алым...Лишившийся управления автомобиль повело в сторону, он резко снизил скорость - и столкнулся с шедшей сзади машиной.
Внедорожники отчаянно маневрировали, стараясь максимально ускориться, но колея была всего одна, а их с учетом выбывших товарищей - три единицы...
- ЖРИ! - рыкнул Бергер, нажимая на спусковой крючок. Жуткая отдача снова сотрясла все тело, приклад чуть не выбил кость из сустава. Выпущенная пуля поразила бензобак замыкающей колонну машины - секунда, две - и оглушительный взрыв…
За машинами уже подбегали пешие, изрядно пораненные осколками. Они залегали в снегу, отстреливаясь наугад: сзади нарастал слитный рев и сияло море электрического огня. А спереди, там, где заканчивалась колея и начиналась трасса, гремели новые выстрелы: Демон и его коллеги захлопнули мышеловку, методично расстреливая потрепанную колонну, едва миновавшую бутылочное горлышко рядом с южным блокпостом...
По всему периметру деревни горели костры. Тела убитых ополченцев и бойцов базы аккуратно освобождали от одежды и ценностей, после чего заворачивали в брезент и укладывали в ряд напротив кладбища. Пленным мародерам досталось по полной программе — их били палками, руками и ногами, после чего связывали и сгоняли в стайку напротив сортировочной. Достойный финал - умирать от голода и холода в мерзлой халупе в полной темноте...
Бергер снял шлем, зачерпнул снег рукой и вытер раскаленное лицо. По-прежнему ныло плечо — отдача у “Дуры” будь здоров, надо к фельдшеру обратиться. И вообще, хватит на сегодня геройства: Юзеф едва на ногах стоит, Клин и Коготь закончили собирать барахло и свалили греться в старый добрый домик на отшибе, где бригада, собственно, впервые и прописалась.
На часах было без пятнадцати минут час ночи. Нормальные люди спят и сны видят, но где ты сейчас на просторах родной Сибири нормальных людей отыщешь? Холод, смерть, разруха и отчаяние...
Промерзшие и уставшие, они вповалку дрыхли на старых матрасах рядом с печками-буржуйками не снимая формы. Раненым свезли в лазарет, расставили патрули из более-менее вменяемых и относительно свежих парней, после чего принимавшим участие в сражении бойцам велели выспаться: с утра предстояла прорва работы, а драгоценные часы нельзя терять даром.
- И чего только ломились? - Юзеф покачал головой и поправил капюшон. — Вот чего? Сдохнуть? Или для дебилов что в лоб, что по лбу - все едино? Бред.
- Не гони, Юзеф, - Коготь ехидно ухмыльнулся. - Зато будет на ком снег убирать. Ты только Фаусту не говори, а то запряжет к себе и плакал наш лесоповал.
— Это ты точно подметил, - буркнул Бергер, ковыряясь зубочисткой в зубах. - Тьфу. А и стремная с утра была жрачка. Горшкову минус в карму.
Мимо проехал груженый припасами ГТ-МУ. Снежную колею украшали отпечатки десятков ног, одетых в валенки и кирзовые сапоги: по всему Никольскому кипела напряженная работа.
Итоги боя: со стороны Договора и “номеров” - двадцать шесть убитых и двадцать раненых (за исключением трех смертельно покалеченных, лежащих за ширмой в местном лазарете). Пять домов сожжено дотла — благо на дворе зима и пожары локализованы.
Потери противника: двадцать двухсотых, десять ранено. Три машины выведены из строя ( весело горели и коптили до утра). Перевернутый "Крузер", точнее то, что от него осталось и еще два на снежном поле достаются в качестве трофеев.
Приобретения по части стрелковки: двадцать единиц оружия семейства Калашникова. Короткостволы: пять ПМ различной степени износа. Нарезные и гладкоствольные карабины: три “Сайги-12” и один “Вепрь”.
Обрезы, самопалы и прочие чудесные изделия местных Кулибиных вне учета: передаем целые экземпляры дружинникам. Остальное - на склад, порадуем Ледоруба.
Боеприпасы: Двадцать магазинов к АК под 5,45, три - 7,62. Две пулеметные ленты к ПК. Десять гранат РГД-5, пятьдесят патронов двенадцатого калибра.
Холодное оружие: ножи, дубинки, кастеты — тридцать единиц. На склад.
Провиант: две коробки консерв, три мешка картошки, десять бутылок с крупой и его величество, алкоголь: порядка двадцати литров мутной жидкости, разлитой в пластиковые бутылки. Вода - две канистры. Топливо: десять канистр.
Разное, полезное и нужное: два “атласа автомобильных дорог Красноярского края и Сибири ” 2017 г. выпуска, валенки, телогрейки, пуховики, тряпки...
Да здравствует добровольная прихватизация имущества! Грабь награбленное! Что самое интересное – в “Атласах дорог” – куча интересных пометок, надо будет позже заглянуть. Справочники изъял Бергер — по роду службы положено. Наспех ознакомившись с материалами, он сел на ящик как раз напротив крыльца все еще помятого Сельсовета: кто-то из сотрудников Андреича неправильно печку растопил, и в результате весь первый этаж провонял едким сизым дымом, отчего пришлось все окна и двери открывать настежь.
— Значит, по наводке шли, - угрюмо пробормотал “номер”. - Ладно, разберемся…
Сортировка и проверка имущества заняла добрых два часа. Отбуксировав технику на базу, приступили к транспортировке раненых и обездоленных погорельцев: во время вечернего побоища лишилось крова шесть семей. Базе рабочие руки были нужны как воздух, но и в самой деревне хватало работы: обновить укрепления и разобрать завалы.
К концу дня народ традиционно валился с ног. Особенно досталось медикам: смертельно раненые отбыли на тот свет, а вот остальные наделали шороху, перепившись украденного тайком спирта. Пришлось спешно и жестко расселять сложившийся коллектив. Грустное и одновременно веселое зрелище: перемотанные бинтами бедолаги как по заказу дуркуют, поют песни и отчаянно сквернословят, отчего у видавших виды барышень-фельдшеров вянут уши. Бардак, да и только.