Столяров проснулся от телефонного звонка. Не сразу и сообразил – будильник это или вызов, а рука уже потянулась к мобильнику.
- Кого там черт несет в такую рань? – пробормотал Столяров, всматриваясь в экран. Таймер показывал полдень. Черт нес детского поэта и сказочника Гадюкина.
- Алё-о-о! – раздался его голос.
- Вот и хрен ли тебе не спится? – проворчал в трубку Столяров.
- Ты хоть знаешь ли, что в мире делается? – Гадюкин взял высокую ноту.
- Стабильности нет. Террористы захватили самолёт?
- Да нет, они кой-чего похуже удумали. Новости-то видел?
- Какие новости? Я только с вахты приехал, а там у меня ни телевизора, ни интернета.
- Так ты ничего не знаешь?
- Да мне похрену все новости! Я вчера после длительного воздержания позволил себе, пока пива не попью, комп включать не буду.
- Ты что, совсем ничего не знаешь?
Столяров и Гадюкин дружили с переменным успехом уже сорок лет и нередко разговаривали цитатами из любимых фильмов и книг. Вот и сейчас проснувшийся наконец Столяров вспомнил этот диалог Панурга и Брата Жана. На первом курсе филфака Столяров и Гадюкин ходили на выступление артиста Александра Калягина в одном из ивановских заводских клубов, как раз и читавшего этот фрагмент из романа «Гаргантюа и Пантагрюель». Гадюкин и его приятель, тоже из самодеятельного поэтического театра, приняли тогда за Калягина какого-то мужика, стоявшего рядом с билетершей. Столяров, бравируя тем, что ничего не стесняется, вызвался подойти к мужику.
- Здравствуйте, вы Калягин?
- Нет, что вы!
- Я же говорил, не он это, - доложил Столяров приятелям. – Да и не похож вообще.
- Точно Калягин, только не признается! – уверяли те. – Артисты любят загримироваться и смотреть на публику перед выступлением.
Столяров подошел к мужику второй раз.
- Калягин – не Калягин, а дайте, пожалуйста, автограф, - сказал он с обезоруживающей смесью наглости и вежливости.
- Да брось ты! – мужик смутился и убежал. Потом друзья видели, как он садится в зале на свое место. Но когда началось выступление Калягина, мужика на месте не оказалось.
- Скоро наступит конец света? – выдал Столяров очередную реплику из Рабле.
- Конечно, - подтвердил Гадюкин. – Уже наступает. Тут, брат, такое творится, пока ты морду давишь. Вот и дожили мы с тобой до конца времен. Нам еще повезло, мы хоть что-то в жизни видели…
- Слушай, давай я тебе перезвоню, - прервал друга Столяров, - а то с трубой у рта зубы чистить неудобно.
- Да погоди ты! – сорвался на визг Гадюкин. – Того и гляди мобильная связь накроется. Может мы с тобой последний раз разговариваем!
- Ну, прощай тогда, брат! Не поминай лихом! – Столяров нажал на кнопку отбоя.
Сообщение Гадюкина он не то чтобы не воспринял всерьёз, просто в конце шестого десятка дошел до такой степени пофигизма, что никакой катаклизм уже не пугал и даже не удивлял. Да и терять по большому счету было уже нечего.
Решив, что конец света подождет, Столяров не торопясь привел себя в относительный порядок, оделся и вышел за пивом.
Во дворе толпился народ. Проходило внеочередное и в кои веки массовое собрание домового комитета. Говорили все разом. Хай стоял такой, что ничего разобрать возможным не представлялось. Чуть в стороне от толпы курил уже поддатый сосед пенсионер Петрович.
- Здорово, Сашуня! – приветствовал он Столярова, которого звали Александр Сергеевич, как «наше всё». – Видишь у нас тут чего. Вавилонское столпотворение. Давно приехал?
- Да вот, ночью…
- Писать надо и звонить! – надрывалась дворовая активистка.
- Да плевать они на тебя хотели! Отгородились от народа заборами да патрулями! – зычным голосом перекричал толпу Петрович.
- Звонить постоянно! Все телефоны им оборвать! Пусть все набирают! – не унималась активистка.
- Обзвонились уж! – снова заорал Петрович. – Занято у них по всем телефонам или трубку не берут.
- Я предлагаю выставить вокруг дома ограждения и ввести круглосуточное дежурство, - взял слово чистенький старичок Ставровский из первого подъезда.
- И чего ты с бабами надежуришь? – заорал на него Петрович. – Увидят террористы тебя такого страшного и базуки все побросают? А подростков ты догонишь, спринтер ревматический?
- …Ограждения! – пытался перекричать его старичок.
- Чего ты огородишь? Двор да помойку? – одергивал его Петрович. – Заведут хлопушку на углу, и всю улицу, как корова языком…
Вдруг наступила резкая тишина. Многие жильцы пришли на собрание с детьми. Те весело резвились в сторонке. Пока одна маленькая девочка не достала и не запустила на оттаявшем от снега асфальте заводного цыпленка.
- Тр-р-р! – раздался в тишине звук клюющей асфальт игрушки.
После секундной немой сцены люди бросились врассыпную. Женщины и старики спотыкались и падали, на них налетали другие и тоже валились с ног. Моментально образовалась «куча мала», как на чемпионате по хоккею. И только здоровенный охранник Коля, представитель соседнего дома, не растерялся. Подскочив к играющей малышке, он принялся топтать цыпленка могучими ногами. С четвертой попытки попал. Цыпленок затих, а девочка зарыдала в голос.
- Человеческий гений победил, - прокомментировал Столяров.
Женщина, мать или бабушка девочки, быстро подхватила рыдающего карапуза поперек туловища и бросилась бежать к ближайшему подъезду. Понемногу приходящий в себя народ костерил её последними словами.
- Вот так они и выглядят, хлопушки-то, - остававшийся всё это время невозмутимым Петрович показал подбородком на останки растоптанного цыпленка. – Этот, видимо, не настоящий, а то хрен бы Коле, а не ноги, да и нас всех здесь уже бы не было.
- Что всё это было? – наконец вышел из ступора Столяров.
- Сашунь, пойдем отсюдова. Ты вообще куда намылился?
- Да вот за пивом собрался…
- Уж и не знаю, купишь ли сейчас где пива, такие дела вокруг.
- Пива не купишь? Значит, точно конец света.
- Пойдём поищем. Я тоже возьму чего-нибудь. А то, признаться, чуть в штаны не наложил. Или наложил? – Петрович пощупал свои штаны спереди и сзади. – Вроде нет. Заодно проведу тебе экскурсию по городу.
Три ближайших продовольственных магазина, действительно, были закрыты, и только на углу улиц Громобоя и Калинина «Вина-воды» мужественно и бойко обеспечивали народ предметами первой необходимости. К дверям даже выстроилась очередь, но две продавщицы споро с ней справлялись. Товар убывал на глазах. Видя такое дело, Столяров накупил целую сумку пива. Петрович взял бутылку водки, хозяйственно спрятал ее в карман и, выйдя из магазина, заявил:
- Ну, Сашуня, угощай давай!
- Ты на улице распивать собрался? Мало нас с тобой штрафовали?
- А вот это нет! На улице ни одного мента. Они сейчас особняки начальников сторожат. Да и то вряд ли. Мне знакомый сержант сказал, что разбегаются прямо с постов. Причем многие с табельным оружием. Да ты помнишь, и в начале ковидного недокарантина мента на улице не увидишь.
Так за беседой, прихлёбывая по глоточку, соседи дошли почти до перекрестка Громобоя и проспекта Ленина.
- А теперь гляди, Сашуня, на нашу главную достопримечательность. Ничего не замечаешь?
- Да, вроде, ничего… - пожал плечами Столяров, взор которого только начал проясняться.
- Вот и я ничего. Ни «серого дома», ни Октябрьского РОВД, ни нового здания ФСБ. Как корова языком…
«Серым домом» в Иванове называли старое главное здание областного УВД. Лет пять назад оно выгорело полностью, говорят, из-за вспыхнувших в подвале баллонов с газом. Восстанавливать его не стали, просто затянули тканью с картинкой, а полиции выделили новое здание. Снести руины тоже не решались. И вот теперь… Столяров опешил. Целого квартала просто не было. Причем не осталось ни руин, ни пустыря. Сразу от перекрестка начиналось здание областного художественного музея. Это было невозможно, но визуально определялось именно так.
- Ладно, пошли обратно, не на что тут смотреть, - проворчал Петрович. – А ты на Гробомоя (это он по ивановской привычке так коверкал название улицы) ничего не заметил? Это потому, что мы не в ту сторону шли. Гляди теперь.
Столяров ходил по этой улице лет сорок, со студенческих времен. И, чего греха таить, нередко думал, что, будь его воля, сделал бы улицу более… компактной что ли. Теперь сбылась мечта идиота. Дома стояли плотнее, чем раньше, проулки и газоны между зданиями почти повсеместно исчезли. Да и дома не все были на месте.
- Эх, не везет «Подкове», - вздохнул Петрович.
Полукруглый памятник конструктивизма, прозванный «Подковой», уже страдал от пожара в начале 90-х. Одно крыло тогда выгорело полностью. Восстановили. Теперь половину того же крыла срезало, как торт ножом. Квартиры бесстыдно выставляли на улицу свою начинку.
- А с людьми что же? – недоуменно произнес Столяров.
- То же, что и с домами. Только половинок ни от кого не осталось. Тут либо успел отбежать, либо всё. Вот народ у нас во дворе так и шарахнулся. А всё из-за этих хлопушек.
Дальше из сбивчивого рассказа Петровича выяснилось, что в последнее время в продаже появились некие устройства, маскирующиеся под детские игрушки, вроде того с виду безобидного цыпленка. Но это мог быть и механический будильник, и самодвижущаяся машинка.
- Только они не электрические. Не электроника это, - продолжал Петрович. – И если их активировать, то это как его…пространство они…- Петрович хлопнул в ладоши.
- ...схлопывают, - подхватил Столяров.
- Во-во! Потому и прозвали их «хлопушки». Хотя к новогодним игрушкам они никакого отношения не имеют, и радости от них никакой. Поначалу накупали их, особенно те, которые в частном секторе. А чего? Не нравится пустырь рядом с домом или свалка, настроил хлопушку – хлоп и нету! А потом и криминал пошел – поссорились соседи, один купил хлопушку…
- Да где же их покупали?
- Всё через интернет этот ваш заказывали. По почте доставляли посылками. Спохватились потом, да поздно. Сейчас все почты вообще закрыты, любая доставка через интернет запрещена. Потом вон ментам кто-то обиженный подлянку бросил. А хочешь до площади Революции дойдем? Ты, я слышал, в «Столбике» (так в Иванове называют десятиэтажное здание горадминистрации) работал?
- Было дело.
- Нет больше того столбика. А бабы ещё куда-то жаловаться собрались. Ну, открывай уж ещё по одной!
Дома Столяров сразу включил комп и телевизор. Первой сработала «вторая кнопка».
- А теперь давайте спросим наших экспертов, - заливался соловьем ведущий. Камера наехала на доктора каких-то общественных наук. – Скажите, а вы полностью исключаете участие в разработке мобильных аннигиляторов, прозванных в народе «хлопушками», каких бы то ни было, я специально так оговариваюсь, спецслужб?
- Ну, во-первых, полностью исключать что-либо нельзя, - оратора прервали аплодисменты. – Во-вторых, если говорить о наших спецслужбах, то вероятность этого стремится к нулю. Если бы это была наша, отечественная разработка, то легко представить, какой степенью секретности она была бы окружена. Это по сути супероружие, даже оружие абсолютное, от которого на сегодняшний день нет защиты. А если речь идет о наших…партнерах, то не надо представлять их глупее себя. Повторюсь, с помощью этого супероружия можно было бы выиграть войну любого масштаба. Кто бы стал выносить такое в свободный доступ?
- Но ведь нельзя исключить и утечки, как в случае с «Викиликс»?
- Только хотел об этом сказать. Но, понимаете, сам принцип действия аннигиляторов противоречит всем известным физическим законам. Я уж не говорю о последствиях их применения. Но кто-то же должен был дать «добро» на разработку в этом направлении?
- Предоставим слово нашим учёным. Итак, о принципах и последствиях.
В кадре возник технический научник:
- Как справедливо заметил коллега, принцип работы аннигиляторов противоречит всем законам природы. Чтобы не углубляться, попрошу вспомнить всем известный закон сохранения материи.
- Да, материя никуда не исчезает и ниоткуда не появляется, -щегольнул эрудицией ведущий.
- Именно. Теперь же мы видим, что любой подросток может превратить материю в ничто. Причем не только материю, но и пространство. Если бы дело касалось только материи, то можно было бы предположить о её переходе в какой-либо, пусть пока не известный вид энергии. Но когда мы видим пространственные изменения… Извините, я просто не могу себе представить, как это работает.
- Я тоже не могу, - к месту пошутил ведущий. Аплодисменты. – Каковы же возможные последствия?
- По упомянутому закону сохранения материи из нашей вселенной нельзя ничего безнаказанно изъять. Может взорваться целая планета, даже звезда, и это не так уж редко происходит. Но изъять, обратить в ничто нельзя.
- Но это есть?
- Это есть! И последствия могут быть даже не планетарного, а космического масштаба. Ядерная война может показаться детскими шалостями. Не хочу никого пугать, но если начнется цепная реакция…
- А какова вероятность того, что она начнется?
- Повторюсь, никого не хочу запугивать, но, по моему глубокому убеждению, она уже началась.
- Прервемся и поговорим об этом после рекламы.
Столяров переключил канал.
- Но где это началось – на Западе или у нас? - вопрошал женовидный ведущий. – Давайте посмотрим кадры. Вот лагерь беженцев во Франции до… и после. Его просто нет! Район чернокожих в Лос-Анджелесе. А это Лондон. Отсюда всё пошло?
- И это вызвало ответную реакцию. Вот Елисейские поля в Париже, - подхватила мужеподобная ведущая.
- Ну, тут ещё неизвестно, кто кого аннигилировал. Можно предположить, что парижанам надоел мусор на улицах, и они убрали его вместе с теми, кто сорит…
- …И вместе с улицами, - пошутил ведущий.
- Но у нас такого противостояния, у нас этого нет…
- Да, у нас этого нет!..
Тут загомонили все разом, и Столяров переключился. На «24» каждые полчаса крутили позавчерашнее обращение президента:
- …и я уверяю вас, что сегодня лучшие умы страны, светила нашей науки брошены на решение этой проблемы. Тут некоторые, - первое лицо изобразило обаятельную полуулыбку, - посмеивались над моей исторической параллелью с половцами и печенегами. Не буду углубляться в далекое прошлое. Напомню: именно в России открыли и запустили в массовое производство вакцину от Ковид-19. Мы сделали это. Мы справились. Справимся и с новыми вызовами!
Столяров щелкнул пультом.
- До какой же степени…- вкрадчиво растягивал слова замотанный в кашне кинорежиссер, - надо не любить свою страну, свою землю, свой город, чтобы сделать так, что её части просто не стало. Пуфф, и нету. И это не какие-то там радикалисты-террористы. Это наши с вами дети. Подавляющее большинство задержанных до или после применения аннигиляторов в возрасте от 12 до 20 лет. А ведь нередко погибли, а точнее просто исчезли люди. Чьи-то матери, отцы, дети. Они что, не знали? Те, кто активировал смертоносные игрушки? Хотя чему мы удивляемся? – на экране возникли фото девчонок, разливающих «коктейли Молотова» у Дома профсоюзов в Одессе. – Эти тоже не знали, что их игрушками будут сжигать людей? Или подросток, продающий наркоту своим сверстникам, не знает, что героин убивает? А вот мужчина, лишившийся ног, которому под ноги дети бросили петарду…
Столяров выключил телевизор и нашел по интернету волну оппозиционного канала «Ухо трески».
- …а я прекрасно понимаю этих молодых людей! – уверяла ведущая авторской программы. – Особенно после посадки Нахального. Тогда они вышли на улицы. Их просто не пожелали слушать, их избивали. У них просто не осталось ни надежды, ни выбора, ни другого способа заявить о себе.
- А что же власть? – подкинула вопросик соведущая.
- Власть в очередной раз являет свою полнейшую беспомощность. У них технология на ковиде отработана. Опять лицемерный режим самоизоляции. Только теперь винтят не пенсионеров, а подростков. Сами надеются отсидеться в бункерах. Стоило заводить многомиллионную нацгвардию, которая теперь являет свою полнейшую беспомощность. И я их прекрасно понимаю. Никто не будет прикрывать задницу шефа, когда собственной семье грозит физическое уничтожение.
- К традиционному русскому вопросу «кто виноват».
- Для них всё ясно. Все беды у них из-за границы. А то, что в результате их правления у многих просто атрофировался инстинкт самосохранения, им непонятно. Что плоды их системы образования – молодежь - просто не в состоянии представить последствий своих действий.
- Но ведь это есть и за границей?
- Давайте не будем уподобляться сервильным СМИ и по любому поводу кивать на заграницу. Пусть там сами разбираются со своими проблемами…
Столяров выключил комп и включил телевизор.
- Сегодня, - вещал какой-то батюшка по православному каналу, - когда наука, ученые мужи в бессилии опускают руки перед великой напастью, не могут понять даже её природы, надо честно сказать – не какой-то злой научный гений придумал сей проект по уничтожению мира и выложил его в интернет, побудил стяжателей на массовый выпуск богомерзких игрушек. Не по силам это человеческому разуму. Это сам враг рода человеческого в бессильной злобе на Бога и весь род людской прибег к последнему аргументу – решил полностью уничтожить всё, созданное Творцом. Но бессилен был бы Князь Тьмы, если бы не нашел благодатную почву в наших душах, отягощенных грехами. Сегодня в Страстную пятницу я скажу, может быть кощунственную для многих православных вещь: несоблюдение поста – не самый страшный грех. Куда страшнее злоба, зависть, стяжательство любой ценой. И нелюбовь, нелюбовь к своей земле, своему народу, своим близким. Непочитание родителей своих и детей своих. Что делать нам, православным, в сей страшный час? Во-первых, очистить сердца свои. Во-вторых, не впадать в ещё один страшный грех, грех отчаяния. Бог попускает болезнь, но даёт и лекарство…
Столяров выключил телевизор и включил Фейсбук. Новостная лента была забита роликами борцов с аннигиляторами. Вот батюшка с крестом и молитвой выходит против механического цыпленка. Помехи на экране. Глумливая надпись: «Ещё один сгорел на работе». Вот какой-то доморощенный Кулибин рассуждает:
- Принцип действия «хлопушки» - схлопывание пространства. Попробуем её обмануть простейшим исказителем пространства, лентой Мёбиуса.
Окружает механический будильник длинной спутанной металлической лентой. Звук будильника. Помехи. Подпись: «Опыт не удался».
Столяров выключил комп и набрал по телефону Гадюкина. Мобильная связь ещё работала.
- Алё-о-о! – раздалось в трубке.
- Привет! Ты это, извини, я с утра не проснулся ещё.
- Да ладно. Ну как, посмотрел новости?
- Да уж посмотрел. Все в красноречии соревнуются. Нашли время.
- А я тебе говорил, что они и перед концом света ради красного словца не пожалеют и отца.
- И по городу походил. «Серого дома» и «Столбика» уже нет.
- Да мне уж сообщили. Городов-то многих нет, чего там.
- Я вот одного не пойму – кто эту мерзость в интернет выложил?
- А никто не знает. Не могут найти. А, может, засекретили, зачистили концы. Псих какой-то, скорее всего. Теперь ведь все своё дерьмо в интернет выкладывают. Выложил и спёкся на испытании первого образца. А другие подонки запустили в серию. Да ты не знаешь что ли, сколько смертоубийственных открытий сделано по ошибке! Половина отравляющих газов. А про куклы Павича давно не перечитывал?
- Так что, похоже, полный песец?
- Похоже на то.
- Ну и какие у тебя творческие планы?
- Да вот думаю, не запить ли. Чего теперь терять. Только ведь новую книжечку собирался издать.
- Э! Как бы тогда для тебя конец света раньше всех не наступил.
- Это и останавливает. А у тебя?
- Раньше иногда представлял, что в такой ситуации надо бежать, хватать своих любимых, тащить куда-то. А теперь уже и хватать некого.
- У тебя сын.
- Сын взрослый. Ему самому есть кого хватать. Позвоню ему.
- Я тоже до дочери дозвониться не могу. Зависает где-то по своему обыкновению.
- Мы бы с тобой, будь помоложе, тоже зависали. Или вот, думал, в компании друзей. Да где вы, все друзья.
- Друзья теперь и общаются раз в неделю по телефону. А то и пару строк в Фейсбуке.
- Кстати, ты Докторишке давно не звонил?
- Позавчера звонил. У него сплошные вызовы на «Скорой». Переживает народ, болеет. А дома он весь в детях, у него жена скоро пятого родит…
Распрощавшись с Гадюкиным, Столяров позвонил сыну.
- Привет, в курсе новостей?
- Да уж в курсе.
- Что делать собираешься?
- А у тебя есть предложения?
- Предложений нет.
- Ты там уже бухаешь что ли?
- Пока только пива попил. А ты нет?
- Хватит бухать, иди спасать мир!
- Ладно, давай, пока. Люблю, целую!
- Я тоже тебя, папа, очень люблю. Пока.
«В каждой шутке есть доля шутки», - подумал Столяров. – Вот какой бы ни был отец раздолбай, а всё равно есть подсознательная надежда, что он придёт и спасёт, встанет грудью между тобой и небытием».
Раздался звонок по мобильному.
- Александр! Привет, ты уже в Иванове? – нарисовался ещё один лучший друг Хоботков, местная телезвезда. – Нам срочно нужно провести совещание. Через пятнадцать минут жду тебя в баре «Гриль», я уже подъезжаю.
Пришлось идти. Хоботков уже сидел за столом с четверкой водки, солёным огурцом и двумя пирогами с картошкой.
- Привет, Александр! С кем ты собираешься справлять конец света?
- Ох, даже и не знаю, такой богатейший выбор…
- Вспомним всех поимённо! Это тема нашего сегодняшнего семинара.
- И речь пошла о женщинах, извините за каламбур, господин поручик.
Четвертинка была далеко не последней, и конец вечера и дорогу домой Столяров уже не помнил.
На следующий день Столяров поехал к жене. На кладбище. Полчаса прождал маршрутку на остановке у Красной церкви. Доехать удалось только до Лесного, до старого сельского кладбища Богородское предстояло топать километра три через район с частными одноэтажными домами.
Вдруг на совершенно пустой улице метрах в ста впереди Столяров увидел двух подростков, мальчика и девочку, одетых одинаково во всё тёмное. Вынырнув из переулка, тинэйджеры присели на корточки посреди улицы и принялись что-то высыпать из своих рюкзачков. Столяров рассмотрел несколько блестящих шариков размером с кулак. Именно так в интернете описывали пары «идейных» террористов-аннигиляторов с масштабными хлопушками, способными поглотить целый городской район. На ватных ногах Столяров сделал несколько шагов по направлению к подросткам, попытался закричать, но в горле застрял ком. Убегать было бесполезно, не успеешь.
«Было бы ружьё, застрелил бы», - подумал Столяров. Только некого уже было, подростки скрылись в переулке. А шарики принялись самостоятельно стукаться друг о друга, раскрываться и противно стрекотать. «Активируются»,- мелькнула мысль.
Ноги наконец начали слушаться. До шариков оставалось метров тридцать. По правой стороне Столяров заметил открытый магазин и забежал туда, подумав: «Хоть бы какое оружие!»
Логично, если бы в местечке Лесное был магазин «Охотник», где можно было бы схватить ружьё и расстрелять проклятые шарики, пока они окончательно не активировались. Получилось бы – нет ли, Столяров не знал, но было бы хоть какое-то действие, а не покорная пассивность.
Но и тут ждал облом – это был магазин сантехники. Столяров скользнул взглядом по стенам и стеллажам. На него уставился продавец, щуплый молоденький мальчонка, весь в татушках и пирсинге.
- Трубы у тебя есть?- выкрикнул Столяров.
- Только пластиковые, - пробормотал мальчонка.
- Неси! Живо! Я спешу!
- Вам какого сечения?
А вот дальше свои действия Столяров не смог бы объяснить при всем желании. Возможно, это называется состоянием аффекта. Руки работают, язык выдает связную речь, но без участия сознания.
- Пятидесятку, полуметровые! Все! И отводы давай, и крестовины!
Напуганный мальчонка приволок несколько коробок. Тут же на витрине Столяров принялся соединять крестовины, трубы, отводы. Меньше чем за минуту получилась конструкция, похожая на противотанкового ежа около метра в диаметре. Столяров понял, что в дверь не пролезет. Краем глаза видел, что продавец снимает сумасшедшего покупателя на айфон.
- Дверь! – заорал на него Столяров. Мальчонка бегом бросился открывать вторую створку, но встал в проёме:
- Только мы карты не принимаем, связи с банком нет.
У Столярова упало сердце, в карманах было пусто. Но сдаваться из-за такой мелочи он не собирался.
- Ты, папарацци, посмотри лучше, что у тебя на улице творится!
На улице из шариков уже вырвались серые смерчи, переплетавшиеся между собой диковинным узором, внутри которого проглядывало ужасающее и омерзительное Ничто. Его, как известно в природе быть не может, а существует оно только в книжках философа Хайдеггера.
Обалдевший мальчонка, забыв про Столярова, принялся снимать айфоном небывалое зрелище. «Правильно говорит Гадюкин, они и собственное убийство будут снимать на мобильник», - подумал на бегу Столяров. А ноги уже несли его к смерчу, и с криком «На!», как связку гранат во вражеский танк, он метнул в это жуткое Ничто свою пластиковую закорючину.
На мгновения она, красиво вращаясь, зависла в смерче… А потом всё исчезло. И смерчи, и закорюка. Улица, на первый взгляд, была на месте.
Мокрый, как мышь, Столяров обернулся к парнишке:
- Всё снял?
- Всё. И в сеть уже выложил.
- Ну и ладно, - выдохнул Столяров и пошел в сторону от кладбища.
- А за трубы платить кто будет? – пропищал продавец.
- Какие ещё трубы? – заорал на него Столяров. – Где ты их видишь? Поди их у чёрта отними!
А потом спокойно добавил:
- А миллион лайков тебе на чай, звезда интернета.
Мальчонка уставился в айфон, и на лице его постепенно расплылась довольная улыбка.
В себя после такого стресса и последующего лечения Столяров пришел только поздним вечером. Поскольку поход на кладбище по форс-мажорным обстоятельствам не состоялся, оставался второй пункт праздничной программы – посещение храма. В предыдущие года сходить на Пасху в церковь у Столярова как-то не получалось, а в этот раз решил. Если исповедаться и причаститься, скорее всего, не получится, то хоть рядом с храмом постоять.
Сама собой выбралась дорога к маленькой церкви в самом центре Иванова на площади Революции. «Столбика» там, действительно уже не было. Всю площадь вокруг церквушки занимала толпа, и в это людское море продолжали вливаться маленькие ручейки из окрестных улиц. Такого скопления народа Столяров не помнил ни на Пасху, ни на первомайскую демонстрацию в советские времена.
Где-то за полчаса до полуночи народ прибывать перестал, люди плотно стояли спиной к храму и лицом к периметру. На периферии площади уже давно суетились мужики в фуфайках цвета хаки и кепках. Как Столяров. Из сумок и мешков сноровисто доставали…пластиковые конструкции и собирали «противохлопушечные ежи Столярова». Сам изобретатель пришел с пустыми руками, потому и под ногами мешаться не стал. Процесс был уже запущен, информация через интернет распространилась мгновенно.
Наконец окруженное со всех сторон ежами людское море застыло в напряженном ожидании. Вдруг со всех сторон раздался механический треск и те непередаваемые звуки, которые Столяров уже слышал, когда вился смерч в Лесном. Толпа заволновалась и загудела, Столярова из первых рядов оттеснили вглубь и, что там было дальше, он уже не видел. Потом жужжание смолкло. Минут десять прошло в полной тишине. Нарушил её колокольный звон, благовест подхватили все храмы города. Столяров, скорее не увидел, а почувствовал, как отворились двери храма, вышел из них крестный ход и священник возгласил:
- Христос воскресе!
- Воистину воскресе! – отвечал ему многотысячный хор.
Домой Столяров возвращался по Шереметевскому ( в Иванове он пишется без мягкого разделительного знака) проспекту в людском потоке. Слышал обрывки разговоров:
- …Неужели пронесло?
- Слава тебе, Господи!
- …Вот что соборная молитва делает!
- … сегодняшний катарсис поможет российскому этносу преодолеть нулевую пассионарность и снести всю эту накипь!...
- …А все равно в позапрошлом году на салюте в День города больше народа было!
Утром по традиции разбудил мобильник.
- Алё-о-о!
- Привет, писатель!
- Привет, читатель! Ну что, расстрел откладывается?
- Ми не против.
- Столяров, слушай, а это не ты случайно мир-то спас?
- Может и я.
- Да нет, точно, я вон смотрю в интернете. И ватник твой, и кепка, и рожа твоя. И геолокация – Иваново, местечко Лесное.
- Ничего не знаю, у меня нет интернета, за неуплату отключили.
- Так тебе, брат, небось, теперь премия полагается.
- Угу, Шнобилевская.
- Так и есть. Нобелевскую премию мира обещали. Только ты поторопись, на авторские права за изобретение конструкции, остановившей катаклизм, уже претендуют 256 человек… Нет, уже несколько тысяч. Счетчик претендентов на сайте крутится, как бешеный.
- Может, так и есть. Идея могла прийти в голову одновременно нескольким или даже многим людям.
- Ну, хоть «Оскар» за лучшую мужскую роль возьми, правда, эту премию я в последнее время презираю.
- Да буду я ещё позориться, в очереди толкаться.
- Вот так все мои друзья, мечтают о миллионах, но пальцем не пошевелят, чтобы их получить.
- У нас, когда не знают, как наградить, решают наказать.
- Тоже верно. Вон про твою карказябру что говорят. Это оказывается древний пра-индо-европейский символ мироздания коловорот. Короче, ты, дружище, свастику изваял. Теперь ещё неоязычники и нацики поднимутся.
- Я не нарочно, так уж совпало.
- Поздно пить боржоми. Вот тебе и вторая статья, после ограбления магазина.
- Я больше не буду.
- Тебя посодют, а ты не воруй! А вон научники объясняют, как в твоих трубах закручиваются потоки космической энергии и это предотвращает пространственный сдвиг…
- Вот Бернары!
- Бернары и есть. Подводят научное объяснение, как барон Мюнхгаузен вытянул себя из болота за косичку. Погоди, начнется скоро – ищут пожарные, ищет милиция…
- …драный картуз на башке у него, больше не знаем о нём ничего. Ты там особо-то не болтай, а то мало ли.
- Что вы, что вы! Чесс-блаародное слово!
Следующим позвонил Докторишка.
- Вот какая ты, Столяров, всё-таки сволочь!
- Почему в данном случае?
- Такой эпохальный, апокалипсический момент ты испоганил своими канализационными трубами!
- Это не я.
- Не отпирайтесь, я прочёл. Гадюкин сдал тебя с потрохами.
- Ну, извините, жеребца с серебряным копьем под рукой не случилось. Да и чем тебе ещё сраную дыру в этом вашем мироздании затыкать?
- Да ладно, ты герой! Спасибо тебе!
- Я ассенизатор и водовоз, эпохой мобилизованный и призванный.
И до этого хихикавший Докторишка заржал в голос.
- Но ты, брат, не расслабляйся! – продолжил он, отсмеявшись. – Это ещё не конец.
- Это далеко не конец. Всё самое интересное только начинается.
Михаил Кованцев.