"We're going through The same procedure
Coma suprime..."
Coma Alliance
12 марта 2022 г.
Транссиб, 5 км от блокпоста Марьевка к западу.
3:30 ночи.
Все пошло не по плану с самого начала. График, расчеты - все летело в тартарары настолько стремительно, что диву даешься. Карты смешались и оставалась призрачная возможность проскочить в узкое окно возможностей - или безвозвратно сгинуть вместе с рушащейся системой.
Состав выдвинулся глубокой ночью - немногочисленная, уполовиненная Зимой группировка военных решила играть ва-банк, сделав ставку на прорыв из поглощенной Фронтиром Камарчаги.
Ночные налеты, атаки блокпостов, очумелые, голодные, бешенные мародеры - вся дрянь лезла внутрь периметра складов, умирая на холодном ветру с пулей в черепе или животе, запутавшись в егозе, подрываясь на минах...Этому не было конца и края.
Полковник Власенко - один из немногих офицеров воинской части 96137-7, сохранивших честь мундира и державших в узде стремительно разлагающуюся массу подчиненных слишком долго ждал этого момента. Приказ выдвигаться был получен еще осенью - помешали хаос, холода и вспыхнувший бунт. Потом было не до того - кое-как наладили торговлю с местными и банально выживали, считая каждый новый день и отмечая убыль сухих пайков и топлива, занося в список новые фамилии имена пострадавших от стычек с мародерами или умерших от букета заразы лиц...Дезертирство солдат, бесконечные пьянки, воровство, гниль снаружи и внутри - поселок подобно раковой опухоли опутывал метастазами воинскую часть и всю прилегающую территорию.
Зима частично стерилизовала вредоносный очаг. Вымерла треть - если не половина населения. А от личного состава крупной воинской части осталось едва ли две неполных роты.
Стоял конец февраля. Самая холодная за последние сто лет зима шла на убыль - и вместе с повышением температуры пришла весть с востока. Это был отчаянный сигнал откуда-то из-под Иркутска адресованный всем армейским частям сразу на нескольких частотах. Сигнал о помощи, он повторялся каждые два часа. Власенко увидел в сигнале возможность раз и навсегда вырваться из мышеловки, снося на своем пути облепивший рельсы снег…
Чисто технически вывезти все имущество не представлялось возможным. Седьмой железнодорожный батальон мог предоставить четыре тепловоза - из них можно было слепить два состава и на всех порах покинуть объект - превратив его в прах и пепел.
Да, именно так: уничтожить все, что невозможно забрать с собой. Вереницы “Уралов” и ГАЗ-66, затянутые брезентом БТР и БМП, снятые загодя со складов, перемазанные маслом и солидолом Т-62А, сотни тонн боеприпасов и оружия, топлива и ГСМ - все уничтожить, чтоб ни одна вражина не смогла прибрать к рукам…
На погрузку и подготовку ушло девять дней: постоянно отвлекали мародеры из местных: крысы словно почуяли запах жареного и лезли, лезли через периметр. Прошел слух, что какие-то совсем уж одичавшие то ли ЧОП-ы, то ли самостийные около-силовые формирования затеяли среди снега и льда кровавый передел в сожженном ядерным огнем городе, выдавливая на периферию разрозненные банды. И потому, не занятые в погрузке, а зачастую едва освободившиеся из нарядов и смен военнослужащие мерзли на вышках, подсвечивая фонарями снежные поля вокруг стен базы хранения. То и дело звучали короткие очереди: патронов не жалели, ведя огонь по любой подозрительной цели. И все же, каждый день был богат на ЧП: то заросшие бородатые пластуны со следами обморожений на лицах, замотанные в грязные тряпки таки пролезут под стену и застрянут в колючке, или подорвав на минном поле загодя подготовленный муляж, разрежут ржавую колючку и проберутся вовнутрь, чтобы через пару секунд спалиться в свете фонаря и получить очередь в спину из АК…
Два локомотива неспешно подцепили вереницу вагонов, густо облепленных снегом. Железные ворота базы отворились, пропуская состав вперед. Стояла глухая снежная ночь - самое время раз и навсегда покинуть неуютное, осажденное со всех сторон убежище.
Состав шел на восток. Без сопровождения, без моторизованных групп поддержки - слепой рывок вперед, в неизвестность, скрытую молочно-белым туманом среди бескрайнего океана заснеженной тайги.
А позади уже гремели взрывы. Весь периметр, вся база хранения и железнодорожное депо, все нагромождение металла, щебня, дерева, бетона и кирпича расцветали оранжево-красными бутонами огня - методично, с особой последовательностью. Саперы не зря ели усиленный паек - мародерам не оставляли ни единого шанса на успех. Если кто-то умудрится пролезть через минные поля, не повиснет в егозе и не угодит в волчий капкан, то станет властелином черных руин.
...Гром все нарастал и нарастал - зарево пожара отразилось в низких облаках, сигналя всполохами на многие десятки километров вокруг…
Полковник Власенко тяжело вздохнул и устало сел рядом с машинистом тепловоза, достав из кармана фляжку с дефицитным коньяком. Он еще не знал, какая судьба ожидает его и десятки беглецов в камуфляже, рассредоточившихся по вагонам длинного темно-серого состава, рассекающего надвое ночь.
Над серой равниной, обрамленной черточками лесов, царила рваная хмарь. В темном небе висел ущербный полумесяц, упорно пробиваясь сквозь толщу темных облаков.
Два мощных прожектора, установленных над обшитыми листами, окрашенными известью кабинами мощных внедорожников, упорно рассекали предутренний туман...
- Луноход - один Луноходу - два! Ничего подозрительного не видишь?
- Командир, да тут от гусениц следы! На вездеход легкий похоже, прошел еще ночью похоже...
- Продолжаем движение. Отбой.
Водитель переключил канал рации и громко произнес:
- Октябрь, на связи Клин. Подходим к точке. Противника не наблюдаем, основная группа может выдвигаться, прием.
- На связи Октябрь. Смотрите там в оба, в бой не вступать! Не встревайте!
- Да не забыли, ёлки-зеленые. Юзеф, тут везде следы...Колеса, гусеницы...На три часа смачно коптит, рядом с лесом!
- Принято. Продолжайте наблюдать. Основная группа, грузовики и тягачи уже выдвигаются. Конец связи.
Все произошло слишком внезапно, раз и навсегда разрушая установленный хрупкий баланс. Кто-то очень умный хладнокровно все рассчитал, подготовил инструменты, занял позицию для наблюдения и замер в ожидании неизбежного.
Железнодорожный состав приближался: немолодой, окрашенный в защитный цвет ДМ-62 тянул вереницу из десяти вагонов и четырех платформ, с плотно упакованным в брезент содержимым. Стук колес, завывание ветра, свет прожекторов...Типичные будни Транссибирской магистрали, связывающей континент воедино подобно кровеносной системе, исправно, год за годом перемещающей грузы и людей из одной точки громадной страны в другую…
Все сгинуло. Нет больше железнодорожников в оранжевых жилетах, не гудят от напряжения провода - пойди да разберись, что случилось с электростанциями и оборудованием. Замерли на запасных путях трудяги-локомотивы, потухли огни семафоров, и никто не переведет стрелку - лишь пыль, туман и холод над покрытыми снегом магистралями и узлами.
Состав приближался. Темная фигура в плотном комбинезоне сверилась с часами. Стук колес усиливался, эхо отдавалось в туманной дали, вибрировали покрытые снегом рельсы.
Ровно в три часа тридцать минут железнодорожная магистраль содрогнулась от череды мощных взрывов, поразивших локомотив и состав в момент прохождения заведомо отмеченного участка…
"Луноходы" остановились, медленно вращая прожекторами. Впереди мерцало зарево пожара с густыми облаками черного дыма, поднимающегося из-за вытянутого дугой лесного массива. До точки оставалось километра три, но Клин не спешил встревать, помня инструкции штаба. В довесок, со стороны пожарища доносились выстрелы явно автоматного происхождения, отчего кровь стыла в жилах...
- Надо ближе. Но как тут подлезешь? - пробормотал Клин. - Надо или тут сидеть, или подставляться под раздачу.
- Командир, так дело не пойдет. Есть одно предложение, - ответил долговязый Гриша, сидевший за рулем переделанной в броневик “Тундры”.
- Валяй.
- Короче, рванем вдоль магистрали, тут грунтовка вдоль проходит. Со стороны точки ее не видать.
- Ты какого хрена раньше об этом молчал?!
- Да я, командир, тут в нулевые годы все дороги вдоль и поперек исколесил...было дело. На зарплату автослесаря не проживешь, вот и подрабатывал...
- Ладно, будь, по-твоему, - Клин надел на голову шлем, закрыл створку люка в крыше броневика и убрал бинокль. - Туши фонарь, спалимся раньше срока. Поехали!
...Взрыв повалил тепловоз под откос. Увлекая за собой вагоны ДМ-62 снес бетонный столб и повалился с насыпи, поднимая тучу щебня, снега, щедро изрыгая из-под развороченного днища искры и пламя.
Это длилось считанные секунды, но со стороны величественная картина крушения состава казалась замедленным видеороликом: заложенные возле рельсов и шпал, компактные заряды разбивали колесные оси, деформировали рельсы и выбивали костыли, заставляя вагоны гарцевать в безумном танце с неизбежным финалом, когда металлические коробки падали на бок…
Уцелело два последних вагона и половина платформ: ударные волны трех взрывов прокатились по ним, сминая металл, дерево и пластик, образуя спрессованные массы и замедляя ход. Состав разорвало на три части: перевернутый локомотив и четыре сошедших вслед за ним вагона в голове, жестко деформированные, балансирующие на грани обрушения еще четыре серо-зеленых прямоугольника в центре, два относительно целых в хвосте и четыре платформы вразнобой: две замерли, упершись буферами, две успели сойти с рельс, роняя содержимое в снежную массу…
Спешка, безобразная и нелепая: среди заснеженных бараков и корпусов завода мечутся люди с оружием в руках, передавая ящики с боеприпасами и канистры с топливом, выгоняя из боксов технику…
Все чем так дорожили, всю осень собирая по деревням и поселкам, тщательно ремонтируя и проверяя на исправность, сейчас спешно готовили к выезду. МТ-ЛБ, ГТ-ТБ, БТР-60А, БТР-70, БРДМ, три грузовика и два “Лунохода” на шасси ГАЗ-69 выстраивались в колонну, заправлялись и загружались снарядами. Под ружье вставал и стар, и мал: двадцать человек с базы и еще в полтора раза больше ожидало в Никольском.
Ночь шла на убыль. Бойцам раздавали бушлаты, пуховики и маскировочные накидки. Для “номеров” все самое лучшее - бронежилеты с металлическими пластинами, разрузочные системы, наколенники и каски с защитными противоосколочными масками - все для фронта, все для победы!
...А потом они неслись по колее в сторону федеральной трассы, держась за поручни и с тревогой всматриваясь в медленно сереющий горизонт, где все еще продолжали висеть угольно-черные облака дыма.
Полковник Власенко со стоном оторвался от пола. Задыхаясь от дыма, он медленно пополз в сторону серого пятна света. Ухватившись окровавленными пальцами за какой-то выступ, он подтянул ослабевшие, перебитые ноги - и собирая лицом и грудью серый от сажи снег, сполз по наклонившейся стенке вагона на землю.
В ушах стоял одуряющий звон, тело пробил озноб, а ниже колен пульсировало болью покалеченная плоть - металлическая стенка при падении придавила обе ноги в районе голени да так, что как минимум закрытый перелом со смещением, а как максимум…
Воздух. Сиплый вздох. Кашель. Власенко еле дышит. На улице светлеет, исчезает туманная пелена, и картина крушения состава расцветает во всех своих жутких подробностях.
- О, еще один живой, - на лицо Власенко падает тень. - Ну почти живой, - едкий смешок и треск помех. - Долго не протянет.
- Заканчивай с четвертым! - сухой, резкий голос где-то сбоку. - У нас десять минут.
- Есть закончить, - отвечает “тень”.
Щелчок. Запах металла и кожи. Свист ветра в ушах.
- Подожди, - хрипит Власенко. - Подожди…
- Прости, командир, - произносит “тень”. - Лучше б вы сидели на базе и в даль не совались. Таков порядок.
- Ты кто-а?! - хрипит Власенко. С глаз спадает пелена - серый плотный костюм, разгрузочный жилет, ничем не примечательное лицо с мелкими морщинками возле губ. И зажатый в перчатке пистолет с глушителем.
- Конь в пальто, - отвечает “тень”, нажимая на курок.
- Опоздали, с-сука, - процедил Клин, пряча голову за древесный ствол. - Опоздали!
Два бойца его бригады с АК по достоинству оценили масштабы крушения - как и неизвестно откуда нарисовавшийся сброд, деловито осматривающий вагоны на предмет поживы.
- Десять...Пятнадцать...Во, еще столько же...Тридцать четыре. Костры разводят. Из вагонов выносят и грузят в прицеп автомобильный…
- Что грузят-то? - осведомился Гриша.
- Не что, а кого, - Клин. - Трупы. Много трупов. Вояки.
- Чего делать будем? Наших оповестить?
— Вот сходи и оповести, - Клин поправил маскхалат. - А я пока по лесу пройдусь, посмотрю кое-чего. Да не ссыте, не спалимся.
Заваруха предстояла основательная: налетчики собрали хорошие трофеи и худо-бедно укрепляли позиции возле состава, мудро решив закрепиться на точке до выгребания полезного имущества.
Атаку планировали второпях уже в процессе движения к точке осознали, что с наскока насыпь и состав не взять: успевшие захватить позицию черти оцепили состав, развели костры и кое-где навалили ящиков и обломков, образовав что-то типа стрелковых ячеек.
Сошедший с рельс, искореженный локомотив очень быстро превратили в главную огневую точку - глазастый Клин увидал пулеметный ствол в одном из окон. Это кто там такой умный? И откуда, скажите мне, взялись эти люди, смахивающие на типичных мародерствующих босяков? Состав сошел в три тридцать утра, а через полчаса на месте деловито шарилась орава в тридцать-сорок глоток!...
...Первыми к точке подошли Демон и его неразлучная пара деревенских пластунов - Гастелло и Акула, Кабан и пневманутый Костя по кличке Крюгер: у половины в наличии были тюнингованные “Тигры”, да и переделанные из квадроциклов снегоходы издавали шума меньше, чем тяжелые гусеничные тягачи, шедшие по основному маршруту вдоль трассы. Ребята уже успели связаться с Клином и заходили с противоположной от насыпи, южной стороны, откуда похоже и пожаловали удачливые босяки...
5:15 утра.
Полкилометра от “точки”, Транссиб.
- Гас вернулся! Демон, ты где?
Бывший сержант-срочник покачал головой и высунулся из-за ствола березы и покачал головой: хреново у тебя, Крюгер, с ориентированием и слухом.
- Новости такие, - хрипло доложил Гастелло. - Отморозь забилась в вагоны и...дрыхнет наверное. Снаружи человек десять, в дозоре. У костров трутся. То ли ждут кого, то ли тупо балду пинают. Рядом совсем лет и оттуда они никого не ждут - до ближайшего костра метров сто, можно незамеченными подобраться. А вот стороны насыпи, где колея проходит, народу побольше. Они там развернули пулемет - и засели внутри тепловоза. А с него отлично все видно.
- Зашибись...Костя, маякни Юзефу - пусть не лезет на рожон...Акула, Кабан, пушки к бою.
Демон расправил маскхалат, поудобней перехватил АКС с самодельным глушителем и в сопровождении Акулы и Кабана быстро пропал из виду, скрывшись в лесу.
- Мы на позиции. Ждем сигнала, - хрипло произнес Юзеф, поднеся к губам рацию.
- Начинаем, - Бергер опустил забрало шлема. - Бойцы! Подъем!
Из десантных отделений БТРов и фур грузовиков, наружу посыпались вооруженные люди. Три сержанта - Бокин, Фролов, Наумов - крепкие мужики за сорок - приводили в порядок свое воинство в порядок - первый и второй набор “курсантов” базы участвовал в отражении атак налетчиков и регулярных рейдах, но вот сегодня ситуация радикально изменилась: заместо обороны предстояло наступать, штурмовать укрепления и при этом постараться не сдохнуть после первых ответных залпов...
А сзади медленно напирала техника. Пулеметные расчеты машин замерли на местах, нервно сжимая рукояти агрегатов - еще каких-то четыреста метров - и все, лафа закончится...
Над серо-белой массой леса взлетела сигнальная ракета.
- Понеслась моча по трубам, - рыкнул Бергер, поудобнее устраиваясь в кресле водителя БТР-а. - Ерохин! Заводи шарманку!
...Первый убитый босяк-налетчик конвульсивно дергал ногами и ногами в луже собственной крови. Демон повалил его за собой, увлекая в ложбину, где технично перерезал глотку. Акула и Кабан стремительным тандемом выскочили на насыпь, срезав двух караульных из пистолетов. Пока Демон устанавливал на сошки свое “весло”, бойцы уже бежали вдоль состава, к коптящему небо и похоже, оборудованному под жилье вагону: мародерчики успели затащить внутрь несколько "буржуек", забив все дырки тряпками и досками. Сонный доходяга в бушлате, выбежавший на звуки стрельбы, разбил голову о шпалу, предварительно схватив пулю в живот. Акула, оскалив здоровенные белые зубы, бросил внутрь вагона чудодейственное устройство - нашпигованную рубленными гвоздями железную банку из-под краски, снаружи утыканную десятисантиметровыми арматуринами. Для убойности, к банке крепились две гранаты РГД-5. Боец прыгнул в снег, закрыв руками голову и открыв рот. Секунда, две, три...Взрыв!!! Бахнуло так, что наружу выбросило обрывки тряпок, обломки ящиков, даже пару листов железа. Ровно четыре секунды спустя, многоголосый жуткий вой обитателей, оборвал второй взрыв: в образованную “Убей-банкой” Акулы брешь, Кабан швырнул второй адский девайс. Поражающие элементы благодаря рикошетам и узости пространства, превратили внутренности вагона в кровавое месиво, густо утыканное арматуринами и рублеными гвоздями, нейтрализовав всю живность...
Демон выдохнул и нажал на спуск, отправляя в мир иной очередного противника. На снегу, рядом с поваленными вагонами замерло два тела, еще один босяк-налетчик, истекая кровью, заполз внутрь железной коробки: его выдавала длинная темно-красная дорожка. На этом все хорошее кончилось: со стороны локомотива по составу ударила пулеметная очередь. Отчаянно драпающему Кабану зацепило ногу чуть выше колена - боец тотчас повалился на грязный серый снег, скрипя зубами и матерно подвывая. Радоваться в пору - пуля чиркнула навылет, не задела кость - а значит, падай на жопу и постарайся пережать рану пока есть возможность…
Демон сменил позицию, покинув облюбованную ямку и приблизившись к насыпи, махнул рукой - ложись! Акула, недолго думая, бросился назад, проскочив сектор обстрела и укрывшись за бортом поваленной платформы. Демон схватил его за плечо и потянул вниз - край маскхалата торчал сантиметров на пять выше уровня платформы.
- Всем, кто слышит! Октябрь! Нас тут крепко прижали! Прием!
- Понял вас, Демон. Основная группа на подходе, - ответил Юзеф, давя на газ. - Внимание, всей группе, всем бортам: подавить противника огнем, ни одна сволочь не должна выбраться из кольца!
- Сделаем, - прохрипел Бергер, выезжая с перекрестка. БТР, изгрыгнув облако гари, выехал прямо на железнодорожную колею, направляясь к раскуроченному составу, до которого оставалось метров триста.
- Ерохин! Огонь по локомотиву! - заорал “номер” срывая глотку. - Долби по рубке!
Загрохотал крупнокалиберный КПВТ. Снаряды забарабанили по туловищу локомотива, оставляя дыры и вмятины. Вражеский пулемет замолчал. Воодушевленный успехом, “номер” увеличил скорость, поднимая тучу грязи и снега позади БТР-а. Дорвавшись до кольца костров, Бергер резко свернул направо, стремясь сбить угловатой мордой зазевавшихся босяков. Справа и слева звучали автоматные хлопки - пехота наседала с флангов, пропустив вперед тягачи, оба БТР-а и БРДМ. Маузер и Юзеф старались: “Бардак”-2 обстреливал вагоны, не позволяя босякам поднять голову…
Это странным образом не походило на атаку или штурм, о нет. Чистой воды избиение, уничтожение случайных людей, положивших лапу на слишком жирный кусок. Их было много - три, четыре, пять десятков и двигались они беспорядочной гурьбой, ведя бессистемную стрельбу по окружающей широким кольцом цепи машин и неведомо взявшихся людей, имевших за плечами суровый опыт выживания, оборонительных акций и отчаянных рейдов в покрытых снегом и льдом пустошах…
Но всякий фарт рано или поздно обламывается. МТ-ЛБ медленно наматывал грязный снег на гусеницы, первым дорвавшись до обрушенных платформ, когда совсем рядом, из подлеска выскочил побитый УАЗ -” Бобик”, да непростой, а на траках. Мало кто обратил внимание на причудливый кенгурятник, сваренный из труб и металлического диска, конфигурацией отдаленно напоминавший радиационный “трилистник”. А вот когда ему навстречу из-за платформ выехал БТР-80, творение неизвестного гения остановилось и в снег упал человек с продолговатой трубой, в которой опытный глаз уверенно опознал РПГ-18. Человек что-то закричал и наведя чудо-тубус на БТР, выстрелил.
Бергер попутал рычаги, отчего БТР качнулся кормой и вдарил назад, отчего реактивная граната поразила не отделение управления а борт железнодорожной платформы. Чудеса везения на этом кончились - БТР сполз с насыпи и ударился кормой в морду МТ-ЛБ по кличке “Копченый номер”. Бергер ударился головой о приборную доску: от сотрясения мозга спас шлем. КПВТ замолчал - Ерохину тоже неслабо досталось…
Бодрый гранатометчик уже чехлил второй тубус, когда пуля из “Тигра” пробила ему спину чуть ниже лопаток. Из десантного отделения “мотолыги” посыпались юзефовские молодчики - водитель “Бобика на Гусеницах” схлопотал пулю в лоб.
- Ссука, - процедил Демон, меняя магазин. — Вот говна намолотили, скоты... Дымовуха коптила знатная - рассветное солнышко скрыло напрочь. Состав пылал. Из вагонов выбегали озверевшие мародеры, значительно усложняя жизнь экипажам бронемашин. Картину дополняли прибывшие грузовики, не принадлежавшие базе и Никольскому. Добротный серый КамАЗ и ЗиЛ получили прямые попадания из ПК и остановились: экипажи побросали машины и бросились врассыпную, увидав трупы собратьев и наступающую с двух сторон, крашеную известью технику...
Своя пехота подходила все ближе и ближе - рукопашная шла возле поваленных вагонов и платформ. Звериные, первобытные вопли, тонули в грохоте автоматных очередей. И неясно, кто побеждает: второпях организованная атака все больше напоминала беспорядочную свалку.
...- Кабан, ты живой? - орал Акула, пытаясь забраться под вагон - туда, где в тесноте, густо обляпанный грязью и собственной кровью, ругался матом раненый товарищ.
- Ааа, суки гребаные, подстрелили!..Акула, помоги ногу вытащить, нихрена не слушается!...Вашу мать, бомжары поганые!...
Акула, скрипя зубами, что есть сил тащил плотную тушу Кабана.
- Справа! Мля, совсем рядом чиркнуло...
- Заткнись! Помогай мне! Демон! Демон!!!
- Я здесь! Акула, тащи его сюда! Под днище КамАЗ-а!!!
Бойцам сильно помогли клубы дыма, поднимавшиеся из щелей взорванного “убей-банками” вагона. Там, в темно-сером мареве, кто-то продолжал громко стонать. Внезапно, из дыма показался скрюченный силуэт страшной старухи - с обожженным лицом, руками, красными выпученными глазами. Бабка что есть мочи волокла перебитую ногу, надсадно воя и опираясь на импровизированный деревянный костыль. Акула механически поднял ствол пистолета и нажал на спуск. Пуля прошила тело несчастной навылет - старуха охнула, и осев кучей прямо в тамбуре вагона.
- Снайпер хренов, - бросил Демон, помогая тащить раненого.
- Ну дык, эта… - Акула пожал плечами.
- Живо в кабину! - Демон бросился к грузовику, открывая дверь. - Шевелись!
- Командир, ты что, ошалел?! Да из нас решето сделают!
- Ни хрена! Грузовик на ходу, Акулыч, на место водилы - быстро! Кабан! Двигаться сможешь?!
Боец мотнул башкой. Из-под грязной тряпки, выполнявшей роль жгута, кровища не текла, а значит, в ближайшее время, вояка подыхать не собирался. Кровь Кабан умудрился остановить самостоятельно, разрезав своим тесак маскхалат...
- Зашибись...Падай и жопу прижми! А мы тут прокатимся чутка, - разведчик злобно ухмыльнулся. - Акула, заводи!
Бергер очнулся оттого, что кто-то нещадно теребил его за плечи. Перед глазами плясали алые круги. Адски горела голова. Номер с тяжелым вздохом оторвал голову от приборной панели.
- Опа! Живой! Берг, ты какого хрена транспорт так водишь?!
- Фауст...жив, с-сука...
- Да жив, жив, поднимайся! Эти козлы идут в контратаку! Большие потери среди комитетчиков, - орал Фауст, тряся "Сайгой". - Хорошо хоть, “Луноходы” вовремя подоспели, замкнул кольцо Клин!
- Е - моё...Сколько народу положили?
- Да четверть из строя выбыла. Пять жмуров, два тяжелых, до базы не доедут. Эти падлы как засели на локомотиве, так хрена с два их оттуда выкуришь! Патронов не жалеют!...
- Ерохин живой?
- Да тута я, командир, тута, - рядом прозвучал знакомый голос. - Все норм
Бергер обернулся. На него пялился Ерохин, бледный, с мешками под глазами, шлемофон расстегнут, на щеке - пятна запекшейся крови.
- Все, догнал. Фауст, пшел вон.
- Что?!
- Пошел вон, я сказал! Пристегни ремни! - процедил Бергер, хватая окоченевшими пальцами рычаги.
БТР ожил. Машина подалась вперед, давя колесами деревянные ящики. Состав, окутанный дымом, нависал серо-черной змеей над машиной. Бронетранспортер выбравшись из кювета, резко развернулся, и понесся вперед, не разбирая дороги.
На металлический гроб, резко подавший признаки жизни, первыми обратили внимание бойцы штурмовой группы на БРДМ-2. Юзеф разинул пасть : машина пронеслась мимо, и резко развернувшись бортом, встала. В передний скат брони ударила пулеметная очередь: засевшие внутри локомотива заранее сменили огневую точку, открыв огонь по новоприбывшим.
- Ерохин! Стрелять сможешь?!
- Смогу!..
- Заводи агрегат! Бей по локомотиву! - Бергер перешел на внешний канал связи:
- Юзеф, как слышно?!
- Мать твою, Берг! Ты что творишь?! Тут месиво!
- Знаю! Бери штурмовиков и под моим прикрытием, обходи эту чертову огневую точку с фланга! Тягач цел?!
- Цел, вроде...толку от него, босяки по норам засели...
Связь оборвалась. Юзеф выкрикнул что-то матерно - неразборчивое, и повинуясь команде, из-за укрытий показались штурмовики - все из “первого призыва” базы. БТР качнулся, и уверенно пополз вперед, к составу, по диагонали, закрывая собой зону обстрела. Один из пулеметов врага, а это был установленный на станок ПК, огрызаясь короткими очередями, сосредоточил свое внимание на гробе о восьми литых колесах. Пули калибра 7.62 ударили в левый борт, и отделении управления что-то заискрило. Бергер громко выругался. Фауст не удержался на ногах, и повалился назад, падая спиной на деревянный ящик в десантном. Падение спасло от неминуемой смерти - бронебойная пуля прошила металлический борт и рассекла пыльный воздух в каких-то сантиметрах от лица Фауста. Номер, с посеревшим от напряжения лицом, схватился за кронштейн, и медленно стек в кресло. Сквозь грохот и лязг, по внутренней связи, разнесся глухой стон - Ерохин сполз из башенки, зажимая пробитое плечо. Сквозь пальцы сочилась кровь - парень хватал губами воздух, лихорадочно шаря в кармане индивидуальную аптечку. Фауст сплюнул.
- Бергер, надо сваливать, порешат на хрен!
- Че, зассал?! Живо за КПВТ!
Башенка развернулась. В ленте оставалось еще около пятидесяти патронов, и Фауст, заменив место стрелка, нажал на спуск. Снаряды пробили кабину машиниста. Во все стороны полетели осколки стекла, куски металла...ПК резко потух. Две других точки также заткнулись - Фауст снова вдарил по коробке тепловоза, изрядно добавив дыр и неровностей.
- Знай наших! В атаку! - заорал Юзеф, и покинув БРДМ, первым бросился в дымное марево. Ударило десять стволов, накрыв солидный кусок из двух вагонов. Босяки огрызались - и падали, один за одним. Штурмовой отряд, используя БТР как прикрытие, за полторы минуты пересек сектор обстрела с локомотива, и вплотную приблизился к составу. Мародеры, осознав, что им хана и без вариантов, предприняли отчаянную попытку прорыва из стремительно замыкающихся клещей. ЗиЛ и два внедорожника, незаметно припаркованные возле поваленного вагона, покрытые ржавыми листами брони, рванули напролом, давя раненых и жмуриков, сметая на своем пути жидковатый заслон из деревенских комитетчиков. Вооруженные охотничьими карабинами, ПМ-ами, "Укоротами", мужики гибли один за одним. Передвижение успели заметить “Луноходы”: приземистые пулеметные установки ударили по врагу, но тщетно: зону обстрела скрыли проклятые железные коробки состава.
Хапнувшим горя босякам оставалось метров двести до спасительной грунтовки, ведущей к трассе, когда из дыма вылетел потрепанный КамАЗ. Грузовик, на полном ходу протаранил борт ЗиЛ, отчего тот перевернулся. Лобовое стекло и капот гордости отечественного автопрома превратились в постмодернистский шедевр, смятый и малопригодный для ремонта. Пробитый радиатор задымился, грузовик проехал от силы метров двадцать, и, врезавшись в остов иномарки, замер.
- Догнать!...Ч-черт… - Юзеф осознал что орет в пустоту, меняя канал связи. - Клин! Догнать гадов! Ни одна сука не должна уйти живой!
- Понял тебя, - тихо произнес в ответ Клин. - Добавил, бля, работы…