Меня украли. Возмутительным образом, скажу я вам. Просто взяли и посадили в карман. Только подумайте: легла я спать у себя в постельке, а проснулась — в кармане! Испугалась сначала, жуть! Ничего не видно, земля ходуном ходит, и болтает-болтает, вверх ногами переворачивает. Мысль о мысль ударяется, всё никак в кучку не соберётся. Ну, а потом, как сообразила, аж зубы заскрипели от праведной злости! Это что же делается? Это по какому такому праву, язви его в карман с застёжкой?! Нет, я не то чтобы придираюсь — украли и украли, в наше время это дело нехитрое. Но почему сразу в карман? Что за неуважение такое, что за насмехательство! Вы когда-нибудь сидели в кармане? Вот и молчите.
Темно ли, нет ли, беспокоитесь? Ха-ха! Подумаешь, темно... Не велико горе. Да ладно бы просто темно — тут пылищи... Вот признавайтесь, как часто лично вы выворачиваете карманы? А стираете, щёткой внутри проходитесь, а по уголкам да сусекам скребёте?! То-то и оно.
Ой, а как трясёт при ходьбе, как распотряхивает! Вечно я головой стукаюсь. Хрясь! Ай!.. Крысь! Ой!.. Уже голова ни мыслиночки не соображает. О чём я вообще? Ну да! Ладно бы, говорю, неподвижный какой карман — на груди хотя бы, у сердца! Ан-нет, на боку такой карманище, куда руки от нечего делать кладут. Никакого почтения, задушевного тебе трепета!
Ещё ведь гад эдакий – жаль, не знаю, что за пёс – периодически ладошкой по карманчику похлопывает, проверяет – там ли? Не выпала ли? Так ты, сволочь, что – не помнишь, в какой карман уворовал?! Или у тебя прореха на самом интересном месте? Так сначала отмерь, зашей, а потом воруй! Следить за вещами надо!
(Скажу по секрету: нету тут никакой прорехи, а то стала бы я тут сидеть! – как же! Держи карман шире! Эх, вот привязалось! Дурацкая премудрость с этими кармашками! Вам смешно, а мне, товарищи, не до каламбурчиков).
Так вот, как хлопнет этот ротозей беспамятный по карману, саданёт своей ручищей костлявой — у меня голова по швам и расходится да виток вокруг звезды нашей солнечной описывает. Один, второй, третий, да вокруг своей оси, да день ночь сменяет. Ну хватит, дубина стоеросовая, карманник недоделанный, вот только хлопни ещё разок, я тебе покажу, как карманы зашивать: через холстину палец-то прокушу... Хвать! А, не нравится? А неча порядочных людей из постели выдёргивать! Тьфу ты, гадость! Прокусила, а теперь во рту скверно, солью отдаёт. Карман вообще тут внутри дёгтем ой как пахнет. Страсть несёт! Запах смолы и дёгтя, а по углам – крошки! Да так неприятно.
Эх, забубнили. О чём бубнёж-то? Что, вопрошаете, я всё ною да ною? А как тут не ныть! Тесно, темно, просто обидно до слёз! Да и вообще не слушай, коль не нравится, чай, волен идти куда вздумается в отличие от меня!.. Эй, погоди!!! Я ещё не всё сказала... Ну, ты тоже не безгрешен. Ладно, не обижайся! Но и меня понять не мудрено! Сволокли, значит, мою персону с мягкой перинки, а я молчи?! Фигушки! Теперь мне рот никто не заткнёт!
Я эту самую перинку так взбивала, так взбивала!.. До сих пор пух в волосах да перо в ухе. А перинка лёгкая, воздушная, накрахмалена и ни одной – не то что крошки – соринки не сыщешь. Я в кровати никогда не ем! Гигиену соблюдаю. И уж по карманам еду не прячу, не рассовываю. Что это он ел? Печенье? Булку?! Пряник?!! Ох, ещё и колются, поганки, зачерствели, поди... Не дай бог, здесь ещё блохи заведутся. Да что там блохи — скоро крысы полезут. А они жуть голодные всегда... Да вдруг крошками побрезгуют?! Ой, да если за меня, отпетые, примутся? Крыса — та ещё скотина!
Да не сгущаю я краски! Здесь и сгущать нечего! Да и какие, к чёртовой матери, краски: кромешь одна, темнота темнотущая. Хорошо, хоть карман не на молнии – ладно свет! – задохнуться можно, а так – на пуговке. Хотя на пуговицах сейчас не модно. А совсем без молнии – ненадёжно, а с молнией – надёжно, а ну как заест? Поминай, как звали. Иль пережмёт чего нужного – тоже хорошего мало. Ещё на кнопочках бывают — ну, те совсем прошлый век.
Что-что? Разговорилась? Да, я за словом в карман не полезу! А то! Язык ещё молнией не прищемило, слава богу, да и нет её, молнии этой! Ох, ты ж опять с каламбуром про карман! Что за люди? Им бы шуточки да хаханьки. Я ж вылезу рано или поздно — не до смеху будет. Догоню и дам промеж глаз! Ещё и насмехается!.. Не развитой ты человек, и кругозор у тебя как у блохи карманной! Думаешь, я махонькая, раз в кармане уместилась? Всё в этом мире относительно, ещё Альберт сказал. Меня в карман сонную запихнули, и вот, я уже не человек, так, полагается?
А всё-таки досадно... Ну вот, упрячь меня в портфель или вот в сумку, в рюкзак, на худой конец! Всё почтительней выходит, постатуснее. Вон Машку в короб прятали и на спине несли, да с пирожками, а не с крошками от них! А ради меня и горб надрывать не охота... Одно слово — прикарманили. Словно я карманный фонарик, меня сюда впихивать! И свет фонарю бездушному не нужен: сам светит, если батарейка не сядет, конечно.
Чего вы шепчетесь? Давайте громче, мне и так тут грубая материя звук заглушает. Если в кармане сидишь – то нечего голосить про кражу? Выходит, я по собственной воле тут?! Ах вы!.. Я, что ль, ему эти карманы пришивала?!! Я вот вообще эти карманы, между прочим, не ношу. Что-что? Как это понимать? Легко быть святой без карманов? То есть, были бы у меня карманы – ещё неизвестно, что бы я тут творила? Ох, наподдать бы тебе за такие речи — да интеллигенция я в первом поколении.
Вот, если хочешь знать, у меня был пребольшущий плиссированный карман на платье — и оторвала, честное слово, чтоб соблазну не было! До сих пор нитки торчат. Да пусть лучше глазеют и смеются, оборвышем зовут, но зато я никого в карман не кладу! Так что – съел, умник-теоретик-разумник? То-то! Вам вообще легко рассуждать снаружи. Вы там нелепые теории сочиняете, а я – сиди и слушай, и не уйдёшь никуда!
Ой, душно! На тебе, на!.. Карму-то я тебе подпорчу, карман на бок выворочу!.. И пинаюсь, а что? Наружу, говорите, пинаюсь? А тут разве разглядишь!? Но спасибо, что подсказали. На тебе! И так ещё! Задёргался, карманник разлюбезный, во-во! Неприятно под рёбра получать, а ты что хотел? Не расслабляйся. Пленник в кармане — это не положил и забыл, тут ответственность взята, тут понимать надо! Смотреть, кого берёшь! А я б на тебя посмотрела! Что вы там опять перекудахчиваетесь? Лукавлю я?! Знаю, мол, кто меня сюда прикарманил? Ну, это вы, граждане, совсем. Хотя... Может, и знаю, и даже догадываюсь, но кто скажет наверняка? — мне ж отсюда ни кусочка не видно.
Ох, постойте, друженьки, так душно-душно, аж круги перед глазами. Я уже вижу свет в конце кармана! Неужто всё? И воздухом свежим повеяло, и кислородом в голову ударило, и дзынь.!. Темно. Опять. И не «О-два» мне в макушку садануло, а металлическим чем-то, навроде железным. КЛЮЧОМ?!! Ну, это уж ни в какие карманы не лезет! Ты мне сюда и карандаш, и зажигалку, и партбилет упакуй – чего мелочиться?! А в другое отделение запихнуть никак нельзя было? Или памяти недостаёт — расположение всех конвертиков пришивных запомнить? Раз так, то руку протяни и нащупывай. У меня тут тоже не склад и не общежитие! Если же у тебя только в одном кармане смеркается, а в другом заря занимается – дырка, значит, – то сиди на попе ровно, там, поди, тоже карманы имеются. Сначала карман зашей, а там – дело разумей. (И всё-таки хорошо, что не в задний карман меня сунули, а ведь и такое случается. Никакого благоговения и внимания).
Вот дорасти до Анатолия хотя бы, который воду льёт! Сразу видно: человек умный, рассудительный, — вон, карманов сколько понашил! Без дырей! Нет, там не сидела, но так уж полагаю, быть должно, что без дырюшечек! Если и у такого человека в каждом отсеке да по три прорехи, то мир безнадёжен, ни на что в нём положиться нельзя и делать в нём больше нечего. Да чтоб мне из кармана этого не выбраться, если у жилеточника есть хоть одна дырка!..
Так вот, я тут опять порассуждала (времени, слава карманнику, раздави его гниду и вырви у него все карманы, хватает). Оно так вроде и удобно, но вот с изнанки, опять же сказать, и не очень выходит. Когда у украдителя карманов видимо-невидимо, он ведь, наглец, не только тебя взять может, а ещё кого-нибудь, и ещё!.. И ты уж вроде как не единственный, не в центре, а так – сбоку припёка, крохотулечка, карман потайной.
Против я поликарманников, и не переубеждайте! Он там себе карманов вагон нашил, накладных, откидных, словом, всяких! — а ты уж как вроде второй сорт, третьей свежести, пятого ряду, да в десятой колонне. Нет, в кармане сидеть, так уж в единственном и неповторимом! Фу-ты! То есть единственной и неповторимой! Хотя, опять же, когда один карман, тебя с вещами перемешивают. Нет, пусть карманов будет много, а жилой будет только один.
С третьей стороны, ведь такой многокарманный и запамятовать про тебя может. Повесит жилет али куртку в шкаф, и всё! Помнит он, думаете, что у него в каждом кармане делается?! А ты пропадай!
Ну нет, так я скажу, не по карману я субчику этому: дёгтем вымазали, крошками закидали и ключом по голове шарахнули! Так что пусть меня немедленно возвращает!
Что это вы меня лечите? Ой, какой карман, говорите? И золотыми нитками расшитый, и пуговка оловянная орлом-гербом чеканным на солнце сверкает, да милая аппликация котички подмигивает, да всеми цветами радуги разливается: и красным, и оранжевым, и серо-буро-малиновым! Да мне от ваших наклеечек да котичек, да ниток цветных здесь ни светло, ни тепло, ни холодно. Со стороны виднее? Ха, философы!.. Благодарю за советики. Так что берите моё «спасибо» да кладите в карман, если получится, конечно. Посидели бы с моё, так понимали: изнутри всё-всё по-другому смотрится, сразу понятно, что да как! А там, снаружи, в закарманье то бишь, у вас видимость одна!
Ну, всё, устала, зрители мои! Пора домой! Да на сладкую перинку!.. А то уже, чувствую, окарманиваться начала, привыкать как-то. А привычка в таком деле — самое чреватое занятие. Вы мне не поможете? Что — не вы меня сажали, чтоб радеть за меня?! Разбирайтесь сами? Вот вы подкарманники с начёсом! Ничего, встретимся, рассчитаемся, да я с вами такими в один карман куковать не сяду!..
Ещё раз, что? Погромче чуток трындычите! А, выберусь как, интересуетесь? Во, любопытные! Как помочь — так наш карман с краю, ничего не знаю... Да почти так же, как и зашла! Иль вы мыслете, волен меня избавить только тот, кто посадил?.. Вот вы карманьё какое! Так и кружите, так и каркаете, так и растерзать меня клювами говорливыми намереваетесь! Э, нет, сама себя выручу. Правду сказали: кто надеется на чужой карман — остаётся голодным.
Вот, опять разговоры пошли: сама виновата, противокарманную сирену ставить надо было! В общем, задним карманом всякий умён, а мне с вами некогда, нужно на волю прорываться, а вы только думать мешаете!
Конечно, оно дело нескорое. Это посадить быстро, а выйти всегда тяжелей. Но здесь же ключ: сам господь, видно, послал на моё спасение, — а кармашек мы распорем, распотрошим! Что? Почему не надо? Жалко?! Зачем карман рушить, терзать? Ломать не строить?! Слышали — знаем. Так что расходитесь со своими напутствиями по домам, аль по карманам! Ой, чувствую, врёте вы всё, заверяя, что из свободного мира со мной общаетесь. А не из чужих карманов ли вы тут вещаете да проповедуете, а? Ну-ка, сейчас посмотрим на вас, на свободных. Разойдись, народ! Разжигай костры да точи отмычки! Эх, тяжёл ключ, да делать нечего! Дорогу-у-у-у-у!!!...