Утром позвонила Лена. После Марининого нервного срыва в Испании она теперь стала по отношению к ней мягкой и доброй, и больше не позволяла себе критических замечаний, так выводивших Марину из себя. Их отношения даже улучшились, потеплели, и Лена стала чаще звонить и приезжать.
– Как твои дела? – задала дежурный вопрос подруга.
Ах, если бы можно было спросить ее напрямую, встречается ли она с ее мужем, и все выяснить. Но как это сделать? Марине не позволяли гордость, боязнь лишиться подруги, а может быть, даже страх – а вдруг откроется правда, которую она будет не в силах пережить?
– Все хорошо, – сделав над собой усилие, ответила она, – а как у тебя?
У Лены жизнь, как всегда, кипела, она начала рассказывать свои бесконечные истории о богатых и знаменитых. Поболтав немного, они тепло, по-дружески, распрощались.
– Нет, это не может быть Ленка, – подумала Марина, – если бы это была она, то не стала бы на моих глазах открыто обниматься и флиртовать с моим мужем. Нет, они ничего не скрывают. Это точно другая женщина. Или не точно?
Преодолев проем кухонной двери, она ухватилась за косяк, чтобы не упасть. Голова кружилась, а состояние было таким, что краше в гроб кладут.
– Это нервное, мой муж прав, – подумала она, и пошла варить детям кашу, а потом развозить их в садик и школу.
На следующий день она еще больше заболела, и утром не могла встать с кровати. С большим трудом она заставила себя подняться и сесть за руль, чтобы исполнить свои материнские обязанности, заключавшиеся в основном в извозе детей.
Вечером муж застал ее, всю зареванную, у нее не шевелились ни руки, ни ноги. Ей казалось, что отныне она вообще не сможет никогда подняться. Не сможет ходить, не сможет говорить, и вся ее жизнь окончена.
Дьявол, рушивший ее жизнь жуткими, нелепыми и трагическими случайностями, опять взялся за свое, и в покое теперь ее не оставит.
– Ну, хватит! Довела уже себя. Успокойся наконец, истеричка, – грубо сказал муж. – Нет у меня никого! Ты прекрасно знаешь, что я своих детей никогда не брошу. Для меня семья важнее всего на свете.
– Для меня тоже. Ты же знаешь, что мы, несчастные сироты, привязчивые и долготерпеливые, годами готовы ждать проявления любви, – сказала она.
С бесконечным смирением Марина добавила:
– Ну, что ж, я еще подожду. Может, я гораздо терпеливее женщины, с которой ты встречаешься.
– Работу найди! – зло сказал он, – от безделья на тебя нападают черные мысли.
Он был прав – именно от проклятых мыслей ей становилось плохо.
Муж опять по вечерам уезжал и пропадал на несколько часов. Сердце у Марины ныло, оно физически как будто бы останавливалось и переставало ритмично биться, а однажды в дороге возникла такая боль в груди, что пришлось съехать на обочину и долго ждать, пока боль пройдет.
Она нутром чувствовала неладное, но расспросы ни к чему не приводили и неимоверно бесили супруга.
Наконец, поняв, что она никогда не отстанет и будет расспрашивать снова и снова, муж поменял тактику, перестал злиться, и с доброй улыбкой спокойно отвечал:
– Ну что ты, дорогая?! Ты для меня единственная женщина в мире.
Сегодня, бегая по строительным магазинам и выбирая карниз и новые шторы для зала, Марина встретила Нину. Подружка покупала кашпо для цветов – никто лучше Нины не мог вырастить чудесные вечно цветущие растения. В ее комнатке в общежитии цветы жили везде, казалось, что они хотят захватить все пространство, и в конце концов выселить саму хозяйку из дома. Нина всегда была в курсе всех событий в жизни бывших детдомовцев, и отличалась умением насквозь видеть каждого.
Неожиданно, когда подруги закончили закупаться, и Марина предложила подбросить Нину до дома, та как-то нерешительно вдруг сказала:
– Марина, ты знаешь, я не хотела говорить, но, кажется, я видела твоего супруга в машине с женщиной.
– Может быть, это случайная знакомая? – Марина сделала вид, что не поверила подруге.
– Да какая случайная! Они так целовались! И у нее длинные черные волосы, худая и страшная, как моя жизнь.
– У Ленки светлые волосы, – засомневалась Марина.
Может быть, Нине померещилось? Мало ли людей, похожих на ее мужа, и желтых «мерседесов» в Питере.
– Да нет, Нина, ты ошибаешься, – мягко сказала она подруге.
– Хотелось бы, – вздохнула Нина, – но она вела себя очень по-хозяйски, так ни со случайным знакомым, ни с любовником-однодневкой себя не ведут.
– Ты предлагаешь мне поговорить с ним и спросить напрямую, есть ли у него любовница? – спросила Марина. – Я уже пыталась.
– Не думаю, что в случае с твоим скрытным Володей это может сработать, – задумчиво ответила Нина.
– Я не знаю, что делать. Нина, почему он так со мной поступает? Почему он держит меня в страхах и сомнениях?
– Ой, не знаю, – вздохнула Нина, – будем надеяться, что это всего лишь легкая интрижка на стороне, которая скоро сойдет на нет.
– Я так не думаю, – с грустью в голосе сказала Марина, – ты же знаешь, у него семья всегда на первом месте, он бы не стал так рисковать. Здесь что-то посерьезнее.
Когда Марина вернулась, был уже поздний вечер, а мужа все еще не было дома. Марина отпустила няню, покормила детей, позвонила несколько раз мужу. Телефон металлическим голосом робота отвечал, что абонент недоступен, и находится вне зоны действия сети.
Дети к вечеру тоже заволновались и начали каждые пять минут спрашивать, где папа. К одиннадцати часам беспокойство достигло апогея. Пора было укладываться в постель, а ребята не отходили от окошка.
Марина, взяв в руки радиотелефон, с которым можно было смело ходить по дому, не боясь, что кто-то услышит не предназначавшийся для посторонних ушей разговор, сказала:
– Мальчики, папа сегодня задерживается, он сейчас звонил.
– Когда звонил? – спросили хитрые дети. – Мы не слышали звонка.
– Вот только что, когда я выходила на второй этаж с телефоном в руке.
Марина закрыла за малышами дверь в детскую комнату и позвонила свекрови:
– Лидия Анатольевна, может быть, Володя у вас? – спросила она, – уже одиннадцать часов, а его все нет дома.
– А нам в одиннадцать часов ночи звонить можно? – зло поинтересовалась свекровь. – Правила хорошего тона для вас не существуют? А может, вы думаете, что все, как вы, закатывают вечеринки по ночам и спаивают нормальных семейных людей?
Она так и не простила того случая с папой.
– Простите, – пролепетала Марина.
Она пыталась путано и сбивчиво продолжить, рассказать, что в их жизни что-то происходит, попросить совета, помощи.
Свекровь даже слушать не захотела.
– Разбирайтесь сами! – подытожила она разговор, и положила трубку.
– Да, было бы смешно, если бы она не стала выгораживать любимого сыночка, – подумала Марина, – а чего я от нее хотела? Добра? До сих пор мне не доверяет, хотя за всю жизнь не слышала от меня худого слова о своем сыне.
На следующий день Марина пошла в салон связи, и правдами и неправдами выпросила распечатку звонков мужа. По одному из незнакомых телефонов муж звонил каждый день, сначала утром, а потом и вечером, когда возвращался домой.
Это был не Ленкин телефон, но Лена могла и поменять номер, взяв новую сим-карту специально для его звонков.
Марина вышла на улицу, ей внезапно стало совсем плохо, ее тошнило, мутило, темнело в глазах. Сунув руку в карман за ключом от машины и не обнаружив его на обычном месте, она вспомнила, что забыла автомобильный брелок с ключом в салоне связи.
– Не зря говорят, что нет ничего хуже неизвестности и неопределенности, – подумала она. – Когда приходит реальная опасность, ты ищешь пути, как с ней справиться. А тут – никто ничего не знает, никто ничего не видит, никто ничего не слышит.
Роман на Литрес