Мишеньке было 6. Он был в последней группе детского сада и со всей ответственностью готовился пойти в первый класс. Был февраль, и весь день на улице шёл снег. Ребята в группе ждали, когда их заберут родители, и они вместе пойдут лепить снеговика или снежную крепость. Всех мальчишек и девчонок уже разобрали мамы, бабушки, дедушки, Миша остался один с воспитательницей: он ждал папу. Папа всегда забирал его последним, потому что работал допоздна, и Миша не обижался. Он очень любил папу.
В этот вечер он сидел, уткнувшись носом в окно и пытался разглядеть папин силуэт за хлопьями снега. Они сыпались с неба таким беспрерывным потоком, как будто они были не отдельными снежинками, а плотными белыми лентами, закрывающими собой дома, машины, людей. Наконец, папа пришёл.
— Папа, я так долго ждал тебя! Маринка сказала, что они с мамой сегодня будут лепить снеговика! Давай и мы слепим?
— Извини, малыш, я очень устал, а дома нас ждёт мама. Слепишь завтра с ребятами на прогулке в садике.
— Но я же хотел с тобой...
— Извини, в другой раз.
Миша пожал плечами. Ведь папа правда устал, он не играл в машинки и не спал на тихом часу сегодня, хотя очень бы хотел. Он всегда говорил, что охотно поменялся бы с ним и пошёл на один в детский садик, а Миша на работу. Ему было очень интересно пойти на работу и посмотреть, что весь день делают взрослые, но почему-то было нельзя. И почему нельзя, раз они оба этого хотели?!
До дома было совсем недалеко, но дорога была темной, редко горели тусклые фонари, но перед домом стоял один, самый яркий и светлый. Миша поднял на него глаза. Под фонарем пролетающие снежинки казались совсем другими, не то, что из окна. Холодный электрический свет серебрил их. Мальчик ещё никогда не видел такого снега.
— Папа, посмотри, снег как волшебная пыльца из книжки! Как та, что феи выпускают из своих палочек, когда делают волшебство! Они... серебряные!
— Ну что ты, обычный снег, просто очень сильный. Мама читает тебе книжки про фей? Ты же у нас не девочка.
— А мне нравятся про фей, сказал Миша, немного застеснявшись, — Они добрые. Давай ещё немного под фонарем постоим.
— Ну давай, только недолго. Холодно все-таки.
Вдруг Миша вспомнил передачу, которую мама смотрела поздно вечером по телевизору. В ней лысый дядя со смешными круглыми очками говорил с разными людьми. И он, и эти люди очевидно считали себя очень умными, гораздо умнее других людей и даже тех людей, которые смотрели на них со своих телевизоров, поэтому Мише эта передача не нравилась.
Однажды в этой передаче лысый дядя в круглых очках сказал, что все люди очень одинокие. Они рождаются, живут и умирают по одиночке. Миша тогда очень испугался. Ему не хотелось быть одиноким. Сейчас же, стоя под этим фонарем, он чувствовал себя одиноким как никогда, потому что папа не разделял его восторга. Он думал, что прямо на его глазах происходит настоящее волшебство, но никто, кроме него этого не видит. А что если все люди на самом деле одиноки, думал Миша. Ведь даже когда рассказываешь о своём страхе или обиде самым близким, маме или папе, они понимают твои слова на свой лад. Никто не может дотронуться рукой до твоего сердца и ощутить, что оно чувствует, когда испугано или обижено, когда удивлено, восхищено или смущено. Может быть, поэтому люди так одиноки? Они не могут почувствовать других так, как самих себя?
— Папа, почему люди не понимают друг друга?
— Ну... Потому что все мы разные, у нас разный характер, внутри у каждого свой мир. Знаешь, как говорят: чужая душа — потёмки. Но если мы хотим, мы можем постараться понять. Конечно, у нас это не получится на все 100 процентов, но мы вполне можем на 90 или, скажем, на 95.
— А что такое проценты?
— Это такие части. Любой предмет делят на 100 частей и каждая из 100 — это процент.
Миша улыбнулся. Значит, если человек постарается, он сможет понять наши чувства на целых 90, а то и на 95 частей, и тогда мы будем одиноки только на 10 или 5 частей! Конечно, если он постарается.
— Как красиво, скажи, пап!
— Да, я давно не видел такого снега... Когда придём домой, покажем маме и ещё посмотрим из окна. Из нашей кухни хорошо видно этот фонарь.
Скрипнула дверь подъезда, на 9 этаже загорелся свет и 3 человеческих силуэта ещё долго вглядывались в ночной снегопад.