Рано, но чаще всего поздно зять, который, как известно, любит взять и необязательно деньги, а всякие разнообразные блага цивилизации, приходит к отцу жены пожаловаться на жену, не соблюдающую элементарных норм морали. Эврита дома, по закону авторитета, не оказалось, но во временное пребывание заскочила Эос, с явным худым подтекстом оглядывая неприглядного для неё молодого следователя, в целом игнорируя причины, побудившие его оставить ответственный пост.
- Чем порадуете? Ах да, моя дочь уже вас бесит – она и раньше вас волновала… до известного предела, но отныне этот рубеж переступила… Знаете, вот реально ничего нового, даже посоветовать вам нечего. Могу только пояснить, что знаю, в чём причина такой манеры себя держать, но вам об этом не расскажу, меня дочь любимая за это не простит. Она и вас-то никогда не пожалует в рыцари круглого стола, а мужья и любовники всегда становятся женщине дороже матери и отца, даже находящегося в достойнейшем из списков.
- То есть, вы сейчас намекнули мне на то, что я в какой-то момент провинился в чём-то перед вашей дочерью?!
- Ооо, а надежда-то на зачатки ума есть!
- Итак, подведём итоги…
- Ну, валяйте, вы же следователь, но лично я сомневаюсь, что всегда удачливый, просто молодой и чересчур привлекательный…
- … ко мне явилась при полном параде ваша дочь, залезла на мой стол и издевалась надо мной, явно наслаждаясь тем, что я уже тогда…
- Хотели её на рабочем столе? Вы меня не удивили, более того, так и было задумано…
- Арфа услышала, что я следователь по особо достопамятным делам и поручила мне найти авантажного для неё пёсика… Допускаю, что мужчины не придают значения таким мелочам, но женщины обожают сверх всякой меры щеночков, котят и всех мастей милых животных…
Эос расхохоталась так весело, облокотившись о перила лестницы, что Морфей понял одно: сейчас его растерзают, сообщив что-то значительное.
- Зять мой любезный, вот вы реально такой дурак и верите в то, что красивая, молодая и богатая женщина ищет какого-то следователя в зачуханной конторе, чтобы он, в свою очередь, разыскивал щеночка? Я повторюсь с ранее заявленным: никакой собаки у Арфы никогда не было. Она любит мужчин: состоятельных, красивых, способных на ревнивые выпады и сумасшедшие поступки. И, краеугольно, послушных, тех, что целуют её и занимаются с ней сексом экстраординарно по расписанию, когда подаётся характерный знак ревновать и как вознаграждение – добавляется доступ к телу. Ну, у нас с ней вкусы хотя бы в чём-то совпадают. А тут она находит - почему-то? - вас, - посему бы ей тогда не обратиться куда-то поближе? – одевается, как на подиум модель, питающаяся листом розмарина и источает аромат шафрана в смеси с пачули и – опа, какого сома я поймала?! – в тот же вечер имеет секс… Молодой человек, а не приходило ли вам в вашу неукротимую голову, что она запросто имеет вас?..
- Боже, так мы были знакомы раньше…
- А вы ещё не потеряны в сфере расследования, юноша…
- Но я не помню, где мы могли встречаться…
И тут зашёл Эврит, наблюдая появление в доме мужчины со спины и путая его с Орионом, они были похожи, женщины часто влюбляются в однотипных внешне мужчин.
- Добрый день, Тифон. Странно, что ты здесь делаешь, когда моя дочь в театре?
Морфей обернулся и, спадая с лица, подал руку вновь прибывшему отцу жены.
- А почему вы меня Тифоном назвали?
«Ну, зачем я задал этот вопрос, сейчас ведь получу по загривку, да вдобавок дома любимая мозги промоет…»
- Понаблюдай за блудной жёнушкой в то время, как тебя нет рядом, но на танцплощадке обитают мистически живописные стриптизёры… Почти уверен, что ответы на вопросы отыщутся сами собой, как бы Арфа не притворялась…
Морфей не мог предположить, что к родителям заглянет в гости и жёнушка, - иначе он теперь не мог про себя кликать её, так был раздосадован её театральным талантом и обижен не тем совсем вниманием, которое обсчитал, способный к точным наукам и не восприимчивый к интуиции.
- Это что ещё за Тифон?! – нервно крикнул он жене, отчего та нахмурила бровь, но дарованию своему не изменила.
- Не было у тебя никакого пёсика… И что это значит, дорогая?!
- Ну, что за проблема всегда у вас, ревнивых мужей? Не было, так теперь будет… Ты мой пёсик, по-моему, ты на это и напрашивался, шепча мне в ухо цветистые пошлости?
- Кого ты Тифоном зовёшь? Твоя мама меня просветила, что не я тебя интересовал, а моя оболочка красивая… То есть, я виноват в своей красоте? Что же мне делать, как всё исправить? Разрешаю тебе корректировать мою внешность… С мужем можно баловаться как угодно, наносить макияж или делать пластику лица, кроме обиды на грани фола: любовника тебе иметь я не разрешаю. Ну, ладно там уже, что ты меня просто поимела, поцелуешь и всё пройдёт, как на пёсике затянется…
Арфа расхохоталась, обнимая обиженного щеночка за шею и шепча ему в ухо, какой он глупый и заводной, бросишь резиновый мячик, и он принесёт, как и требовалось.
- Вас, следователей, специально натаскивают на поиск пропащих вещей…
- Пропащих женщин… Да – да, в двойном смысле… Так кто ты такая, я серьёзно спрашиваю!
- А ты отгадай! – улыбнулась жена и махнула рукой маме с папой, удаляясь со сцены и переходя к следующему акту.
Приезжая домой, выходя из машины и отказываясь от поданной руки, Арфа вышла и Морфей, наконец, осознал, как она зла на маму, идеального отца, но сильнее всего на опального мужа.
- Слов нет, как ты меня достал, как осточертела твоя ревность, как допекла меня твоя неиссякаемая страсть…
- А твоя мама утверждает, что ты завела меня, как игрушку и дразнишь, то послабляя на много метров вперёд, то затягивая поводок на шее…
Арфа так свирепо взглянула на мужа, что он понял: вспоминать дату их знакомства ему придётся самому.
- Я уже уяснила для себя, что любому мужчине, даже козлу, на поглядку требуются только девственницы. Ой, ведь он же у нас такой уязвимый, ему нельзя волноваться, психика пострадает, а партнёрше его запрещено кусать и царапаться. Однако, ты упускаешь из виду, что не я одна прихожу к тебе на работу и враз решаю найти то котика, а то и подходящего мужа. Как там твои красотки, всех поимённо заносишь в картотеку срочных дел?
«Сейчас главное: соблюдать ритуал священного мужа, то есть и взглядом не выдать, как мне приятна её ревность, иначе зарождение влюблённости спугнёшь и на могиле можно крест ставить!»
Морфей позволил себе только лёгкий десерт: поцеловал Арфу и сразу же отодвинул голову, испугавшись, что она стукнет его – нет, пусть дотронется, но там, ниже, ведь он хочет так, что слов не подобрать благолепных…
Уже засыпая, он рискнул шепнуть, что ни на кого не смотрит, не помнит имён бывших и давно уничтожил их мгновенные селфи с телефона. Арфа поцеловала его рот, что шептал одну ложь или глупости, но сейчас эта неправда была ей, как ни поверни, приятна.