Стул или Записки начинающего пациента

 

Сурова жизнь, коль молодость в шинели, а юность перетянута ремнем. (кадетская песня)

      Канун 50-летия Великой октябрьской социалистической революции. В Киевском суворовском военном училище идет интенсивная подготовка к юбилейному параду.
Уже сформированы по-ранжирно и по-фамильно все 10 шеренг парадного батального, каждая  по 20 человек.  К каждой шеренге приставлен офицер в ранге не ниже майора, назначен старший шеренги в звании не ниже вице- сержанта и три запасных рядовых суворовца, на случай непредвиденных обстоятельств.

     Вот такое обстоятельство почему-то случилось именно со мной. Надо сказать, что  до поступления в суворовское училище я не знал, что такое болезнь и рядом не оказалось никого, кто бы мог меня поддержать в это сложное время. Дома я рос этаким крепышом, слушался родителей, неплохо учился в школе, крестиком любил вышивать. И тут такое! Болезнь была связана с воспалением копчика.
 Я начал передвигаться с трудом, превозмогая боль. Мое участие в военном параде становилось проблематичным.
Офицер- воспитатель, оценив ситуацию, сразу поставил мне диагноз «сачок» и начал прессовать.  Имея в виду, что канун юбилея ВОСР неудачное время для симуляции.  В поисках защиты и помощи пришлось мне ковылять в училищный лазарет. Там обошлись со мной более профессионально, но  в тоже время безжалостно. Ваше заболевание сложное для нашего лазарета, поэтому потребуется оперативное вмешательство в стационаре военного госпиталя. Решение было принято так быстро и жестко, что у меня потемнело в глазах и до санитарной машины меня сопровождали уже поводыри.

В Киевском окружном военном госпитале меня встретил знаменитый хирург еще менее дружелюбно. Он завел меня в кабинет и грубо приказал показать, где болит. К тому времени цветоощущение ко мне вернулось, но от такого напора хирурга пропал  дар речи. Жестами я пытался объяснить, какое именно место меня беспокоит, и что я стесняюсь показывать это место старшему по званию товарищу.  Врачу надоели мои выпендривания и он, выходя из себя, заорал открытым текстом: Да покажи мне свою ж…. До сих пор я знал, что это место показывают, как правило, в знак призрения. А чтоб вот так просто для познания проблемы, да еще в приказном порядке?
    Отбросив все сомнения и ложную стыдливость, я нехотя выполнил приказание.
Не насладившись  увиденным и сопутствующими запахами, хирург  дал волю рукам, чем причинил мне дополнительную боль и интимный дискомфорт.   

Увидев, что хотел и, определив проблему, врач отдал распоряжение санитарам доставить тело на операцию. Именно тело, так как к тому времени я опять где-то отсутствовал. Как доставлялось тело, я не помню, так как очнулся уже в операционной. Обслуживание больных было организовано конвейерным способом. Чуть позже  я осознал, насколько это было  «гуманно» продумано. Коллега на соседнем столе был очень сосредоточен и уже готов к операции. Но увидев,  что от испуга на мне нет лица, решил поддержать меня, подмигнул и улыбнулся.

Анестезиолог надел на него кислородную маску, спрятав под ней улыбку. В результате коллеге  осталось только помахать мне на прощание рукой.  Когда сосед затих, специалисты своего дела вскрыли ему брюшную полость и в оби руки начали перебирать ливер несчастного. Процедура оказалась не из приятных для клиента.  И некогда добрейшей души человек начал выражать свое неудовольствие всеми доступными для него способами. Способы эти выражались в извивании тела и конвульсии конечностей. Кроме того, пока рот был занят вдыханием наркотической смеси, в работу вынуждено вступил желудок. Нутро извергало в адрес экзекуторов что-то вульгарно- оскорбительное. Так как ко мне долго никто не подходил, мне пришлось досмотреть процедуру с соседом до конца.  Вскоре бригада оторвалась от пациента, потерла от полученного удовольствия руки и ослабила фиксацию и сняла маску.. Пациент опять получил  возможность общаться, подмигнул мне и как ни в чем, ни бывало, помахал рукой.

Наконец-то дошла очередь до меня. И та же бригада, не вытирая пота с лица, приступила. Девушка- анестезиолог перед обуванием мне маски зачем-то узнала мое имя.. Вскоре я перестал себя ощущать и быть.  Пока я какое-то время отсутствовал, врачи управились без меня . Я был еще в наркозе когда, сквозь сон  услышал свое имя и почувствовал  ласковое поглаживание по лицу.  Мне такое обхождение понравилось  и я ответил многообещающей взаимностью. Поглаживая,  алаверды, ласкающую меня руку я тоже поинтересовался именем. Жизнь возвращалась и постепенно обрастала романтикой.   
     Каково же было мое разочарование, когда освоился с обстановкой и увидел свое болезненное тело в первозданной его наготе.

Простыня почему-то сползла с моего тела, но зацепившись за большой палец левой ноги, укрывала только его. Постепенно до меня дошла и неуместность многообещающей взаимности. Вскоре меня освободили от пут и я, недовольный своими вольностями, вскочил со стола для следования в палату. Люди в белых халатах грубо пресекли  мою инициативу.
     В довершении ко всему, меня поместили на каталку, запряженную бравыми санитарами, и позорно эвакуировали с места события.

   Реабилитация после операции оказалась еще более экстравагантной.  В связи с тем, что оперируемое место находилось вблизи выходного отверстия, последнее было наглухо  затампонировано. А для того, чтобы я в нем больше не нуждался, меня посадили на нулевую диету. Такая диета подразумевала: - куриный бульон без наполнения; - сырое яйцо без скорлупы, - чай без сахару; - и что самое обидное - без крошки хлеба. Я до сих пор помню эту экзекуцию и отношусь к хлебу с особым почтением: - всегда держу его про  запас
Поскольку передвигаться с такой хирургией я не мог, пищу мне подавали прямо в кровать. На мою беду напротив моей койки поселили не ходячего начальника  киевского военно-морского училища. Но с выходным отверстием у него была все в порядке и ему для ускоренного выздоровления назначили усиленную диету. Настолько усиленную,, что у меня от этих воспоминаний,  слюна до сих пор через губу переваливает. Сосед переваривал свою суперцелебную пайку с особым удовольствием, причмокивая  и под одобрительное урчания желудка.

 Несмотря на скудность питания, выздоровление мое шло своим чередом. И вот, в один прекрасный момент полатная медсестра сообщила мне, что мне приписали стул. Не зная, что это означает, я  согласился.   Я не придал этому значения даже тогда, когда мне скормили стимулирующий к стулу препарат. Вскоре после приема лекарства наступил и сам стул. Внутри меня что-то сильно взбунтовалось.  Я приложил максим усилий, чтобы это что-то не выплескалось наружу. Хотя, насчет наружу особенно беспокоиться не приходилось: - выход наружу был надежно затампонирован. Процедура удержания была не приятная, но решаемая. Чтобы как то отвлечься от навязчивого и сгладить позывы, я начал усиленно сучить ногами и так просучил ими до следующего утра.

На следующий день меня проведала медсестра и заботливо поинтересовалась, был ли у меня  стул. Да, был, но я с этим справился. Я почему-то посчитал, что стул это такая медицинская процедура, когда пациент вынужден отказывать самому себе в естественном  удовольствии. Убедившись, что все прошло по плану, медсестра сделала отметку в журнале процедур и удалилась.

Вскоре начался врачебный обход. Свита остановилась у моей койки и медсестра доложила, что мы пошли на поправку и предписанный стул, у нас намедни состоялся. Мой хирург попросил меня подтвердить свершившееся.  И тут я засомневался, что произошедшее со мной, был именно стул и дал заднего.
При этом  вся свита переполошилась, а старший начал поочередно пытать  меня и умедсестру: - так было, или не было. Обстановка накалилась, чтобы как-то ее разрядить я плаксивым голосом сказал, что я не знаю что такое стул, но какой-то дискомфорт имел у меня место. Тут лидерство на себя взял мой хирург-: «Что ты не знаешь? Ну ср—л ты, или нет? Да, мне хотелось и даже очень, но с тампонами было никак нельзя. Я даже боюсь предположить, что бы могло получиться.
 Несмотря на мой несчастный вид, свита улыбалась. Резюме подвел хирург: дай-ка этому идиоту двойную пайку медикамента, а уж как избавиться от тампонов он сам решит. Обещанное пришло очень скоро и в значительно большем масштабе.  До санузла я добрался вовремя, а вот с бинтами получилась загвоздка. В результате, потом долго пришлось приводить в порядок себя и стенки кабинки.
Извините.

Киевский окружной военный госпиталь, январь, 2018г