Ноги переступали через ступеньки. Он и так отличавшийся очень быстрой ходьбой, по лестнице своего дома подымался особенно быстро. Вот и пятый этаж, поворот налево, его дверь. Пальто расстегнуто еще на лестнице, нужный ключ отобран в связке, вынутой из кармана, и безошибочно вонзается в замочную скважину в одно касание. В то же мгновение за дверью слышится движение. Едва дверь распахивается, как ему на грудь бросается Буран, норовя лизнуть в лицо. В это время, как из под земли, вырастают сыновья. Младший суетится вокруг собачьего хвоста и никак не может приблизиться к отцу. Но вот рука отца подхватила Андрея и прижала к себе старшего, Олега. Ревнивый Буран, повизгивая и порыкивая, стал кружиться вокруг Олега, подсовывая морду под руки. В это время жена стояла в дверном проеме, и на лице ее было написано такое умиротворение, хоть икону пиши.
Прошло три года.
Он медленно подымался по лестнице своего дома. Сейчас он не хотел бы никого встречать из знакомых. В его поведении слагались две роли: полноценного жильца этого дома и человека, впервые вошедшего в незнакомый подъезд с какой-то целью.
У них с женой были новые семьи. Новая дочь у него и сын у нее. Они считали себя счастливыми в новых семьях, они нашли себе почти идеалы, но что-то было безвозвратно потеряно, и воспоминания о прошлом приносило такую грусть, что тут же давилась, чтобы поберечь основательно расстроенную нервную систему.