Авантюрный роман

                Авантюрный роман.

Сцены из жизни замечательных людей.

Глава 1-я. Герои выходят на сцену.
Глава 2-я. Морально-финансовый садизм и приключения в астрале.
Глава 3-я. Универсалы.
Глава 4-я. Дела судебные.
Глава 5-я. Трудный экзамен или неприличная биология.
Глава 6-я. Мечты сбываются: фонд собирает счастливцев.
Глава 7-я. Божественно красивые женщины чертовски привлекательны.
Глава 8-я. Кто украл миллион.
Лет сто назад бойкие американские журналисты, оправдывая закрепившееся за ними прозвище «акулы пера» и «гангстеры авторучки», вывели состоявшую из трех слов формулу читательского успеха. К удивлению просвещенного человечества этими сакраментальными словами стали не «разумное, доброе, вечное», а «sex, box, jazz». Автор также не стал изобретать велосипед и         постарался не отдаляться от проторенного предыдущими поколениями творцов пути, хотя  по части джаза возникли  определенные сложности,           ибо природа обделила его  музыкальным слухом. Из всего разнообразия стилей и жанров музыкального искусства автор в своем эстетическом развитии остановился на уровне творчества шведской группы «Abba», отголоски бешеной популярности которой во времена его молодости долетали даже до задворков цивилизованного мира. По прошествии лет понимаешь, что  ритмичные, но мелодичные композиции талантливого квартета по сути  та же попса, хоть и высококачественная. Увы, ничто не вечно под луной. «Abba» распалась, молодость прошла, а за душу берет. С боксом отношения сложились более тесные. По физиономии приходилось как получать, так и давать. Что касается последней составляющей  волшебной формулы, то джентльмены подобную тему прилюдно не обсуждают. Но не спешите отбрасывать книгу, дорогие друзья, все впереди! На страницах романа  проблематике      секса, разумеется  в рамках        приличий,  внимание также  уделено. Ведь процессы и действия, связанные с размножением,  всегда вызывали природную любознательность гомо сапиенс, начиная с самых ранних этапов эволюции. Наиболее одаренные представители рода человеческого с энтузиазмом изображали эти процессы сначала углем на стенах пещер, затем красками на холсте и пером на бумаге. Но автор устоял перед  искушением и, с перспективой на будущее, остался приверженцем старых  добрых  традиций, воспетых  классиками мировой литературы. Несмотря  на наличие в романе экспрессивных диалогов и пикантных сцен, ему удалось избежать соблазнов, обусловленных тенденциями развития современной прозы, поэзии и драматургии, и в средствах художественного выражения свести к минимуму употребление нецензурной лексики, изображение обнаженной натуры и  смакование  кровавых драк. Автор лелеет надежду, что его титанический труд грядущие поколения  оценят по заслугам. В то же время, будучи реалистом, он понимает, что к сонму избранных классиков вряд ли его уже причислят, но внести свой скромный вклад в сокровищницу украинской литературы, как этого добился своими бессмертными творениями знаменитый писатель - любимец критиков,     политиков, читателей и женщин, о котором речь пойдет впереди, ему по силам. Что касается непосредственно романа, то отсутствие в тексте вышеперечисленных средств выражения автор попытался компенсировать увлекательным сюжетом, запоминающимися диалогами, ироничным или,  как сейчас говорят - прикольным, стилем изложения, узнаваемыми персонажами,  поступки которых вызывают у читателя справедливый смех.
Интрига в романе положена  событиями,  также произошедшими почти  сто лет назад, только случились они не в Америке, а Париже. Но мы  не будем погружаться вглубь веков, пора  знакомиться с героями этой правдивой истории. Да-да, уважаемые читатели, именно  героями, потому что   персонажи, на которых я пытаюсь остановить ваш благосклонный  взор, в большинстве своем являются людьми неординарными.   В ходе прочтения романа вы увидите, что поведение действующих лиц  не всегда является образцом для подражания, следствием тонкой душевной работы или осмысления возвышенных идей. Однако для достижения поставленной задачи  им неоднократно приходится проявлять иные  выдающиеся свойства  характера, как-то завидную целеустремленность и силу воли, многогранность и широту интересов,  замечательную изворотливость ума, а при необходимости - совершать настоящие геройские поступки.

Глава 1-я. Герои выходят на сцену.

Итак, начнем.  Завязка      этого эпохального опуса      случится вдали от места, где будут разворачиваться основные события – прекрасного украинского города Излучинска, а конкретно: в немецком городе Берлине. Как видим, друзья, в романе еще ничего не произошло, а мы уже упоминали об Америке, Париже, теперь вот – Берлин. Нечему удивляться – глобализация в действии. Еще в эпоху  коммунистических идеалов и «холодной войны»  знаменитый бард пел:
 «… Проникновенье наше по планете особенно заметно вдалеке,
В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке».
Вот вам еще одно бесспорное доказательство в многочисленном ряду тех, которые наглядно демонстрируют, как могучая русская культура, проделав дырку в «железном занавесе», оплодотворила хилый Запад.  С падением коммунистической империи не только титульная нация, но и другие обретшие свободу народы смогли внести свою скромную лепту в развитие добрососедских отношений, и   матюки на «рідній мові»  радуют слух ностальгирующих земляков на улицах   европейских городов, доносясь со строительных лесов, базарных прилавков и дешевых пивнушек. Согласно законов жанра, завязку плутовского романа желательно начинать с неожиданного события или непредвиденной встречи. Как же автору это обставить? Ведь   ключевой эпизод случится в замкнутом пространстве, то есть квартире, входная дверь в которую предусмотрительно заперта на задвижку. Конечно, можно сочинить, что в квартиру заявляется полиция и вежливо просит открыть, или же без всяких просьб нагло вламываются бандиты. Однако эта история интересна сама по себе, и сочинять ничего не нужно, дай бог успеть описать, то что, происходит на самом деле, тем более, сцены с врывающейся полицией и бандитами  ждут нас впереди. Ладно, попытаемся как-нибудь выкрутиться, ведь кроме двери есть еще окна и балкон.
Короче, дело было в Берлине. Двое наших бывших соотечественников       в упомянутом выше замкнутом пространстве        вели неспешную беседу. Само собой разумеется, если это наши соотечественники, хоть и бывшие,  к тому же – мужского пола, то, согласно украинской традиции, неотъемлемым атрибутом полноценного общения, при условии, что собеседники не столкнулись лоб в лоб на пешеходном переходе или не сидят в тюремной камере, является накрытый стол. И  никакая беседа, будь она эмоциональная, на повышенных тонах, или же неторопливо доверительная, независимо, ведется она в Германии,  Америке, да хоть на Луне, обойтись без этого не может. По причине  отсутствия  у наших героев заботливых рук в виде прекрасных половин, стол не поражал кулинарными изысками, зато был обильным и ассоциировался с  деталями  тех картин    живописца       Рубенса, которые вызывали у зрителя здоровый аппетит и заставляли сдерживать дыхание и сглатывать слюну не только от созерцания пышных  форм его натурщиц. Центральное место воображаемого полотна, восхвалявшего чревоугодие в хорошем смысле этого слова, занимала эмалированная миска с облупленными краями, пламеневшая горкой вареных раков. Окружали ее расположенные в художественном беспорядке  полтора десятка ярких вакуумных упаковок с различными сортами копченых колбас, ветчины и сыров,  тюбики с кетчупом, горчицей и майонезом, также имелась банка с консервированными огурцами, и рядом лежал пучок зеленого лука. В углу  стола помещалась картонная коробка из-под обуви, заполненная вяленой рыбой, завершали  милый сердцу натюрморт откупоренная литровая бутылка «Smirnoff»  и целая батарея пивных бутылок на полу, как пустых, так  и наполненных живительной влагой. Кроме стола, из предметов обстановки в комнате присутствовали два ободранных стула, на которых и восседали наши герои. С интерьером покончили, теперь перейдем на личности. Фамилия одного мужчины была Голевс, звали Павлом Марковичем.        Он давно перешагнул сорокалетний рубеж, однако        благодаря невысокому росту, стройной фигуре и черным, почти без проседи волосам выглядел           лет на десять моложе, а гладкие, без морщин щеки, карие глаза с поволокой, нос с горбинкой и часто игравшая на губах ироничная улыбка делали его лицо привлекательным и таким, что внушает доверие. Черты лица второго мужчины выглядели  простоватыми, однако источали добродушие и тоже располагали к доверию. Касательно возраста,  он являлся ровесником  своего собеседника, ростом был на голову выше и весом  в два раза больше. Зато волос на голове осталось совсем немного: темный венчик почти идеально круглой формы обрамлял  благообразную плешь на макушке  наподобие  монашеской тонзуры. Когда мужчина протягивал руку, чтобы взять со стола  бутерброд с колбасой или стакан с пивом, загорелая лысина попадала в косой предвечерний луч, пробивавшийся в комнату через незанавешенное окно, и, будто зеркальная, задорно поблескивала. Лицо запоминалось  приплюснутым боксерским носом,  круглыми, но упругими щеками и кустистыми  бровями, которые нависали над спрятавшимися за буграми щек глазами с лукавыми морщинками у висков. Завершали портрет мощный подбородок и шрам возле нижней губы. Телосложения мужчина также был мощного, и, несмотря на склонность к полноте, производил впечатление физически  сильного и уверенного в себе человека. Фамилию он носил Кульбачинский, звали Григорием Леонидовичем.
Тут следует уточнить. На самом деле это не настоящие фамилии мужчин, а скажем так – их творческие псевдонимы. Специфика некоторых видов человеческой деятельности или жизненные обстоятельства нередко вынуждают индивидуума скрывать свое подлинное имя, паспортные данные или семейное положение. К примеру, это может быть агент под прикрытием, с риском для жизни внедрившийся в ряды коррупционеров, популярный артист, желающий уединения от назойливых поклонников, чтобы отдохнуть в лоне семьи,      независимо своей или чужой,         государственный деятель, желающий спокойно поработать над составлением плана по повышению благосостояния народа  наедине с молодой референткиней или референтом в гостиничном номере, ну и множество разных подозрительных субъектов, вплоть до неплательщиков алиментов и лиц без гражданства.
В чем состоит специфика  деятельности объектов нашего внимания мы скоро узнаем,   в дальнейшем, чтобы не путаться ни им самим, ни читателям, они будут фигурировать под вышеозначенными фамилиями. Разболтанная телега жизни наших героев, подпрыгивая на камнях и проваливаясь в выбоины на ухабистом, не лишенном опасных поворотов пути, упорно продвигалась к намеченной цели и, в конце концов, вывезла  друзей на большую дорогу. Эта дорога пока  не дотягивала до уровня  немецкого автобана или американского хайвея, но в любом случае не уступала качеству дорожного покрытия международной трассы Киев – Чоп на ее участке от Житомира до Львова.  В результате чудесных метаморфоз также постепенно  улучшались и совершенствовались  технические характеристики самой телеги, пока она не превратилась в современное транспортное средство. Конечно, до «мазератти» или «бентли»   этой машине было  далеко, но уровню комфортабельности приличного автомобиля она вполне соответствовала. Если же отбросить  метафоры и сказать, как оно есть, наши герои, испытав многие превратности судьбы (при этом удачно избежав тюремной камеры), поколесив по белу свету и претерпев кучу разнообразных приключений, в результате  смогли основательно улучшить свое финансовое положение, а заодно получить вид на жительство в Германии. Подробный  жизненный путь  героев еще ждет своего летописца, желательно имеющего доступ к конфиденциальной информации, а сейчас есть темы поважней: накрытый стол долго ждать не будет. Да, друзья, перейдем к делу, тем более,  наши персонажи заняты им давно.
Мужчины, допив пиво, освободили стаканы, Голевс налил в каждый на два пальца водки, звякнул своим стаканом о посудину, которую держал в левой руке товарищ, правая рука Кульбачинского была в гипсе и висела на перевязи.
- Давай,  Гриша, за новоселье! – проговорил Голевс и аккуратно осушил стакан.
- Какое это новоселье! Вот, сделаю ремонт, куплю обстановку, тогда и отпразднуем по-настоящему, - ответил Кульбачинский, одним махом выплеснул водку себе в рот, выловил вилкой из банки соленый огурец и аппетитно им захрустел.
- Повезло, что дети старого Ваксера к себе в Штаты забрали, иначе по такой цене ты  квартиру в Берлине не купил, - продолжил беседу Голевс, наполнил стаканы пивом, достал из коробки две вяленых рыбы, очистил от чешуи и одну передал товарищу.
- Держи, инвалид, - заулыбался Голевс и постучал твердой рыбой по гипсовой повязке на руке компаньона. – Не больно?
- Нет, все пучком! Таможенный досмотр с пристрастием перенес без последствий, значит, дело идет на поправку,  -  ответил  Кульбачинский.
- Если хорошо пораскинуть мозгами, и бытовой травматизм может пойти на пользу делу! – морально поддержал напарника Голевс, и мужчины от души расхохотались. – Яша голова! Сразу сообразил, что из этого выкрутить можно.
- Я же на  горных лыжах первый раз в жизни катался. А Яша действительно молодец, дело провернули солидное, - согласился Кульбачинский и запил духовитую днепровскую тарань отличным немецким пивом с терпким привкусом, осушив за один глоток почти целый стакан.
Раз уж разговор зашел о таможне,  можно показать, чем занимаются друзья на досуге, когда другой работы не подворачивается, поскольку этот эпизод единичный в их практике, и возник он спонтанно благодаря мигу озарения. Руки и ноги, слава богу, до этого они не ломали, а вот поломать голову, чтобы добыть малую толику денег на пристойное житье-бытье, хотя бы несколько  тысяч долларов за раз, им приходилось регулярно. Данный случай больше подходит для демонстрации   чудес изобретательности в том, что касается зарабатывания денег. Чудеса эти не относятся к разным мистическим или паранормальным явлениям, о такого рода чудесах мы  поговорим позже, а являются делом рук человеческих, даже если одна из них в гипсе. Дело было так. На имя руководителя      областной таможни пришло анонимное письмо. В нем сообщалось, что начальник таможенного поста в пункте пропуска «Ягодин» на украинско-польской границе покрывает контрабанду спиртного и сигарет, а также различных товаров народного потребления.  Сообщались фамилии, место жительства и номера машин лиц, задействованных в нелегальной схеме. Ничего нового  областной начальник из письма не узнал,  перечисленные контрабандисты являлись родственниками начальника поста или его жены, сам же местный начальник   регулярно отчитывался перед вышестоящими инстанциями о результатах своей работы согласно установленной таксы, и  руководство претензий  к нему не имело. Беспокойство и даже возмущение вызывала вторая часть  анонимки, в которой сообщалось, что через данный пост с помощью различных хитроумных уловок происходит доставка из Европы наркотических средств, в частности амфетамина. Далее следовала конкретная информация, что в период с 15-го по 20-е апреля будет провоз очередной партии наркотиков особой с гипсовой повязкой на руке, только повязка эта  - муляж, изготовленный из разжиженного, а затем высушенного амфетамина.  Недовольство областного начальника вызвало то, что местные кадры проявили несанкционированную активность, а дополнительных поступлений от них не приходило. Это был явный непорядок. В случае поимки наркокурьера тень подозрения падала на вышестоящие инстанции, ведь зная высокую дисциплинированность сотрудников таможни,  никто бы не поверил, что начальник отдельного       подразделения       смог самостоятельно решиться на  рискованное дело. Исходя из того, что письмо пришло ему, а не в прокуратуру или антикоррупционное бюро, областной руководитель сделал правильный вывод, что анонимка написана кем-то из своих.  Желающих занять доходную должность вместо проштрафившегося начальника поста было      предостаточно.     Большой роли для областного начальника не играло, кто будет командовать отдельным постом, все кадры были проверенные – чужих сюда не брали, но         поступившая информация требовала проверки. Он подключил службу внутренних расследований и взял операцию под личный контроль.
 Кульбачинский безмятежным выражением на щекастой физиономии и наметившимся пивным животом имел вид типичного немецкого бюргера. Когда  19 апреля он въехал на украинскую территорию и появился возле стойки для оформления документов, у таможенников  глаза загорелись охотничьим азартом. Секретная операция началась с того, что в салон его «фольксвагена» запустили  рыженького кокер-спаниеля с симпатичной курносой  мордочкой и умными глазами.   Собачка, приветливо мотыляя обрубком хвоста, запрыгнула в машину, втянула воздух и, смачно облизнувшись, как незадолго до этого некоторые особо темпераментные сотрудники  таможни при виде загипсованной руки клиента, уселась перед задним сиденьем.  Кульбачинского попросили сесть на скамью у стенки терминала и собачку подвели к нему. Четвероногий помощник борцов с контрабандой учуял запах, исходивший от загипсованной руки,  замахал хвостиком еще приветливее и заоблизывался интенсивнее. И было от чего. Перед выездом из Берлина для достоверности эксперимента коварный Голевс растворил в литровой банке воды таблетку амфетамина и высыпал в емкость щепотку марихуаны, размешал, дал настояться и опрыскал этой адской смесью руку товарища,  заднее сиденье и багажник его автомобиля.
Предполагаемым наркокурьером занялся лично начальник поста, молодой мужчина, уже слегка обрюзгший от малоподвижного образа жизни, зато с подвижным лицом, по мимике которого многоопытным Кульбачинским легко читались карьерные мечты заядлого службиста, когда он выведет этого хитроумного злоумышленника на чистую воду. Кульбачинского пригласили в комнату для досмотра, через другую дверь зашел начальник поста, занял место за столом и жестом пригласил садиться подозреваемого.
- Моя фамилия Денисенко, звать Вадимом Анатольевичем, - представился таможенник, изучая паспорт подозреваемого. – С какой целью, герр Кульбаум, вы посещаете Украину?
- Я ехать в гости, - на ломаном русском языке ответил интурист и, как свободный человек, привыкший к тому, что его права должны неукоснительно соблюдаться,  сразу перешел в наступление:
 – Я не понимай, зачем меня задерживать! Прошу объяснить. Я «законослушный» гражданин Германия.
- Сейчас все выяснится, успокойтесь, пожалуйста,  - пока еще в вежливой манере вел допрос таможенник. – Имеются ли у вас запрещенные к перевозке предметы, как-то оружие, наркотики, подакцизные товары, ювелирные украшения, предметы старины и искусства, требующие специального разрешения?
 - У меня есть ювелирный предмет, я везти презент моя невеста фройлян Снежана  в город Луцк.
Услышав о возможном сообщнике, ретивый таможенник воспарил в мечтах до небес, предположив, что ему удалось раскрыть целую сеть наркоторговцев. Мечты- мечты, в чем ваша сладость? Возможно в том, что сладостные мечтания позволяют не замечать горьковатый привкус обыденности.  Фройлян Снежана к трафику наркотиков, как и любой другой контрабанды, никакого отношения не имела. Единственное, что можно было вменить ей в вину, так это недовложение ингредиентов в изготовляемые ею кулинарные изделия, в частности мясного фарша и муки в выпекаемые на кухне супермаркета чебуреки. Однако подобные правонарушения к компетенции таможни не       относились.          Данные фройлян Снежаны взяли на сайте знакомств, Кульбачинский завел переписку, нашлась общность интересов, и внезапно вспыхнула страсть. И вот теперь немецкий жених на крыльях любви мчался знакомиться со счастливой  невестой, а придирки проклятых бюрократов грозили разрушить семейное счастье.  В случае проверки, изнывавшая от нерастраченных чувств фройлян, которая только вступила в пору расцвета второй молодости, то бишь «в сорок пять – баба ягодка опять», подтвердила бы цель визита. Кульбачинский достал из кармана пиджака коробочку и передал таможеннику. Тот раскрыл ее, увидел внутри на бархатной подкладке золотой перстень с красным камнем, вытащил кольцо из выемки, внимательно осмотрел коробочку, зачем-то потряс ее возле уха и понюхал внутри. Понятно, что профессиональное чутье на деньги, золото, наркотики и оружие у таможенников  развито значительно сильнее, чем у среднестатистического гражданина Украины, однако до феноменального обоняния натасканной  собаки пока не дотягивало. Вновь задействовали кинолога с дружелюбным спаниелем, четвероногий служака, обнюхав коробочку, хвостом завилял, но совсем чуть-чуть.  Реакция собаки свидетельствовала, что запах наркотиков здесь присутствует, хотя  в незначительной концентрации. На это и рассчитывали хитроумные комбинаторы. Запах есть, а улик нету. Тем временем таможенники с профессиональным энтузиазмом устремились в расставленные сети. Начальник поста вернул перстень хозяину, коробочку передал помощнику и с сугубо официальным выражением лица обратился к предполагаемому контрабандисту:
- Герр Кульбаум, у нас есть основания подозревать, что вы пытаетесь провезти на территорию Украины запрещенные предметы, в частности наркотические вещества. Поэтому будет произведен тщательный досмотр лично вас и вашего транспортного средства. Подтверждением служит то, что от вещей, которыми вы пользуетесь, исходит запах наркотиков,  особенно сильный в салоне автомобиля в районе багажника и заднего сиденья. Поэтому прошу добровольно указать тайник и назвать соучастников, что будет в дальнейшем учтено судом при определении вам меры наказания.
- Доннер-веттер! Швайн шайзе! –  подозреваемый, войдя в роль невинной жертвы чиновничьего произвола, выдал несколько крепких выражений, приличествующих  данной ситуации, затем перешел на язык, понятный наглому оппоненту:
- Вы есть глупый идиот! Я не иметь никакой наркотик! Ваши люди  и собака нюхать можете много раз и в любое место. Где «фещественное токазательство»? Я сам буду жаловать  суд!
Однако это была обычная тактика контрабандистов – пугать судом, высокими покровителями, а то  расправой, таможенник лишь скептически ухмыльнулся и продолжил процедуру.  Сначала раздели,  осмотрели, везде, где только можно, самого Кульбачинского и его одежду. После этого обыскали  автомобиль, особенно усердствовали в багажнике, где сняли всю обшивку,  и с задним сиденьем, которое  основательно распотрошили. С машиной особенно не церемонились, так как после обнаружения тайника транспортное средство подлежало конфискации. Кульбачинский во время обыска  объяснял, что «фольксваген»  он купил  по случаю всего неделю назад, поэтому к подозрительным запахам отношения не имеет, ему лишь вежливо улыбались и продолжали свое дело. Затем подозреваемого отвезли за тридцать километров в райцентр, где в  больнице хирург снял гипс, сделали рентгеновский снимок руки, к удивлению и пока еще легкому беспокойству таможенников подтвердилось, что перелом запястной кости присутствует. Врач наложил новую повязку, пока она застывала, старую повязку свозили  в полицию.  Даже скромные возможности районной криминалистической лаборатории  однозначно показали, что предоставленное для анализа  вещество белого цвета наркотиком не является, а на 99,4% состоит из химического вещества - сернокислого  кальция, то есть обыкновенного гипса, правда, высокого качества,  ведь он был заграничного производства. Легкое беспокойство персонала таможни, в особенности сильно усердствовавшего начальника поста, стало перерастать в панику. Его одутловатые и обычно румяные щеки побледнели и обвисли, в глазах появилось затравленное выражение. Теперь о карьерном росте или хотя бы премии, речь не шла, дай бог, чтобы оставили на прежней должности.
Однако это были цветочки. Ягодки ждали впереди. Несправедливо пострадавшего немца  на таможне должны были запомнить надолго,  если не навсегда. Представление продолжилось, когда Кульбачинского привезли назад на контрольно-пропускной пункт, извинились за причиненное беспокойство, вернули документы, ключи от автомобиля  и  пожелали счастливого пути. Увидев кое-как собранное и косо установленное на место сиденье и свисавшую в багажнике обшивку, Кульбачинский, бегая вокруг машины, возмущенно размахивая руками и мешая немецкие и русские слова зашелся в крике. Внезапно он покачнулся, сделал несколько неверных шагов по направлению к стене, схватился за сердце  и, упираясь спиной в облицованную пластмассовыми панелями поверхность, сполз на тротуар. Глаза у него закатились, а щеки стали еще бледнее, чем у начальника таможенного поста, что и не удивительно, ведь за несколько минут до этого Кульбачинский незаметно принял  полпластинки таблеток, снижающих артериальное давление. Чтобы поднять тяжелое тело посетителя и усадить на скамью, понадобились усилия четырех таможенников,  из медпункта прибежала медработница, замеряла давление и попыталась сделать пациенту укол, но тот лишь что-то мычал по-немецки и вырывал руку. И вот в кульминационный момент на сцене появляется новое действующее лицо. Мужчина, который оформлял возле стойки документы, привлеченный шумом, подошел к пострадавшему от самоуправства таможенников немцу и обратился к тому на родном языке. Потерпевший постепенно пришел в себя и горячо заговорил, показывая то на забинтованную руку, то на варварски развороченный салон автомашины, то фото фройлян Снежаны. Мужчина, а это оказался Голевс, успокоил земляка, а затем на правильном украинском языке, но с немецким акцентом, обратился к пребывавшим в прострации  таможенникам:
- Я юрист-международник Пауль Хольман, представитель Европейского суда по правам человека, расследую заявления граждан Украины, пострадавших от нарушения их прав государственными органами. Теперь я имею подобный факт нарушения законных прав гражданина Германии. Сейчас господин Грегор Кульбаум напишет заявление,  я в данный момент направляюсь в Киев в министерство юстиции. Оставлю заявление потерпевшего в генеральной прокуратуре  для осуществления юридических действий.
Что было дальше, легко догадаться. Начальник поста каялся и бил себя в грудь, обещая устранить причиненный машине ущерб, герр Кульбаум великодушно оценил его всего в триста евро, в качестве возмещения морального ущерба пострадавшему презентовали несколько бутылок алкоголя элитных марок, конфискованных у предыдущих интуристов, и распрощались представители немецкой стороны с воспрянувшим духом таможенником почти друзьями. Гостеприимство  фройлян Снежаны Кульбачинский выдержал не многим более недели. Наевшись до отвала борща, дерунов и вареников, а также вкусив других щедрот украинской кухни и любвеобильной натуры осчастливленной фройлян, он отдохнул душой, но не телом. Наконец дождавшись нужной смены, Кульбачинский  пересек границу в обратном направлении. Теперь собачку к нему не подводили, начальник поста лично встретил у входа в терминал почетного гостя и обратил на него взгляд, сходный с тем, как смотрела на немецкого жениха фройлян Снежана.  Тем не менее герр Кульбаум настоял на  соблюдении процедуры. Дружелюбный спаниель на правах старого знакомого руку лизнул, но хвостом не сигнализировал. Действительно, запрещенных химических веществ в повязке не было, как и в машине, зато заднее сиденье служило тайником,  забитым старинными иконами и прочей раритетной церковной утварью. В общем, международный скандал был предотвращен, гешефт удался и заодно налажены нужные связи. Вот такая занимательная история. Вернемся же к нашим героям, которые предавались пиршеству и приятным воспоминаниям.
- И начальник поста теперь в друзьях  числится, и бизнес провернули, - приговаривал  Голевс, отделяя  зубами мясо от рыбьего хребта. – Эх, хороша рыбка с днепровского лимана! –  запивая  пивом соленую рыбью мякоть, причмокивал он от удовольствия.
- Яша и здесь отличился. Люди из Украины в Европу контрабандой сигареты и водку возят, а он по мешку таранки и раков притарабанил, - одобрил действия отсутствовавшего Яши Кульбачинский.
- Все равно рефрижератор после буйволиного  мяса под видом говядины пустой шел. Заодно и мы душу отведем. Ностальгия! А немцы пиво сосисками заедают. Извращенцы! С соседями познакомился?
- Особо, Паша, не с кем знакомиться. Снизу почтенный бюргер с семейством, мило раскланиваемся, надо мной какой-то Зегерс или Гегельс, ни разу не видел, а остальные верхние этажи  - восточный базар: несколько семей выходцев из Турции оккупировали.
- Хорошо, что не Геббельс! – пошутил Павел по поводу верхнего жильца и разлил водку. – Выпьем, Гриша, за удачу, чтобы она всегда сопутствовала деловым людям.
Друзья опорожнили стаканы, в унисон выдохнули, потянулись к столу за яствами и ритмично задвигали челюстями.
- Пора уже  какой-нибудь бизнес-проект замутить, нельзя долго без дела сидеть, квалификация теряется, - предложил Кульбачинский.
- До лета что-нибудь придумаем, - согласился Голевс. – Было бы желание, а оно пока у нас есть. «В крови горит огонь желанья!» - с пафосом продекламировал он, ощутив после выпитой водки прилив красноречия. –  Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир!» Переворачивать мир не будем, мой друг. Специалистов и энтузиастов по глобальному апокалипсису хватает  без нас. Я скажу проще: дайте нам красивую идею, и мы на ней обязательно заработаем деньги! А теперь, Гриша, пошли перекурим. Ибо, как подтверждают последние медицинские исследования: курение вредно, а перекур полезен!
Мужчины вышли на балкон и дружно задымили сигаретами. Именно  здесь и случилось то неожиданное событие, которое положило основу интриги романа.
- Нихт цу раухен! – вдруг раздался сверху сердитый женский голос.
Судя по дальнейшим действиям друзей, женщина возмущалась, что воняет табачным дымом. Мужчины затушили сигареты, а Кульбачинский также на немецком языке извинился:
- Эншульдиген, фрау Геббельс!
Однако извинение принято не было, потому что в реплике невидимой собеседницы прозвучали явные ругательные интонации:
- Вас цум тойфель фюр Геббельс? Меркен зи зих Зеггельс! Шоб мне так жить! Хорошо, хоть Гитлером не назвал, фашистская морда!
Данное уточнение на русском языке с легко узнаваемым  акцентом позволило прояснить ситуацию.
- Наши люди в Голливуде! – рассмеялся Кульбачинский. – Слышу знакомые напевы. Вы из Одессы, мадам Зеггельс?
- А кто-то в этом сомневается? – уже дружелюбнее проговорила женщина.
- Ни в коем случае! Я – Григорий.
- А я Сара Исааковна. И чем вы занимаетесь, Григорий?
- Пьем пиво с раками.
- Я вас умоляю! Хотите переплюнуть  Дэвида Копперфильда?
- С таранью  и раками.
- Я имела ввиду, какая у вас профессия?
- Зарабатывать деньги!
- Значит, никакой. А что вы намекали насчет таранки? Лучшая половина моей жизни прошла под запах рыбы и шум моря.
- Так в чем проблемы, идите к нам, - проявил гостеприимство вновь вселившийся жилец.
- Молодой человек, свое я уже отходила. Теперь только порхаю… на костыле от кровати до унитаза!
- Тогда я принесу. Пиво брать?
- Таки, шоб вы себе не думали! И сигареты тоже.
Мужчины вернулись в комнату, Кульбачинский вытащил за хвост из прислоненного к стене пакета несколько рыбин, зажал их под мышкой загипсованной руки,       здоровой рукой сгреб за горлышки четыре  бутылки пива и отправился знакомиться с соседкой, а его компаньон, развалившись на скрипучем стуле,      стал тыкать пальцем в свой смартфон.  Минут через тридцать Кульбачинский вернулся, понятно, уже без пива и рыбы, зато с кипой газет.
- Занятная бабулька, - поведал он товарищу. – В свои лучшие годы помимо того, что таранку грызла и по Дерибасовской гуляла, в одесском университете романскую филологию преподавала. Для гимнастики ума выписывает прессу на трех языках. Макулатурой разжился, хоть будет, куда мусор сложить.
Голевс взял с кипы верхнюю газету.
- Ничего себе, «Ле Фигаро»! Я в школе французский учил. Проверим, или не зря Луиза Андреевна моим способностям комплименты делала.
- А моим способностям только учитель физкультуры комплименты делал, - притворно вздохнул Кульбачинский, и, чтобы утешиться, налил водки себе и энергично переворачивавшему страницы товарищу.
- Хм, получается! – приговаривал Голевс, увлеченно просматривая заголовки статей и надписи под иллюстрациями. -  Гриша, здесь про нашу историческую родину пишут. Оказывается, в Париже похоронен какой-то Ковальчук, миллионер и меценат, умер в 1927 году. И вот только сейчас владелец старинного нотариального дома «Кон и Голуа» в архивах своего деда обнаружил завещание миллионера. Также среди бумаг нашелся документ,  который  свидетельствует, что свои сбережения Ковальчук хранил в швейцарском «Цюрих-банке».
- Это там, где Гельмут, с которым мы в Давосе на лыжах катались, начальником депозитного отдела?
- Скорее всего, - подтвердил Голевс. – Да, облом тогда швейцарцу вышел. Увидел, что мы все время втроем, решил,  одного пола ягоды, и на Яшу глаз положил.
- Сердцу не прикажешь! Одному нравится попадья, другому попова дочка, а кому-то и сам поп.
- Чудеса! Бывают  же в жизни совпадения! – ткнув в текст рукой, воскликнул Голевс. – Ковальчук, в дополнение ко всему, еще и  Яшин земляк, только бедному Якову Михайловичу, ввиду некоторых страниц его бурной биографии, путь в родной город заказан. А совпадения действительно  интересные, я бы сказал даже весьма перспективные.
Мужчины враз посерьезнели, по выражению их лиц можно было определить интенсивную работу мысли, они взглянули друг другу в глаза и залихватски хлопнули ладонью в ладонь, причем Кульбачинский проделал это травмированной рукой и даже не обратил внимание на легкий укол боли в  месте перелома.
- А ты, друг, переживал: без работы останемся. Вот, и трудоустроились! За это надо выпить! – провозгласил Голевс тост,    деловые компаньоны поднялись на ноги и, приняв стойку смирно, торжественно сдвинули стаканы.

Глава 2-я. Морально-финансовый садизм и приключения в астрале.

Уважаемые читатели,  мы получили общее представление, правда,  пока весьма поверхностное,  о персонажах романа, волею судеб   выбившихся  в люди, а прихотью автора - в главные герои. Дальнейшие события будут происходить в  упомянутом выше  украинском городе Излучинске, где  множество прекрасных жителей и навалом неординарных личностей, с которыми, когда они будут попадать в поле деятельности главных героев,  будем знакомиться и мы. Всемирная история  показывает, что водить знакомство с выдающимися личностями интересно, полезно, нередко  прибыльно, но не всегда безопасно. Так, если на заре человечества племя, восстанавливая социальную справедливость, в порыве необузданных первобытных эмоций запросто могло съесть своего вождя вкупе с его прихлебателями, то с развитием цивилизации  проштрафившимся королям отрубали головы  уже по приговору суда, ну, и одним махом обезглавливали  его свиту, а награбленные сокровища шли в  казну государства. Но это было давно. Сейчас  в общественных отношениях  превалирует гуманизм, особенно в правоохранительной системе. К примеру, максимальный вред голове нашего  несостоявшегося монарха был причинен брошенным яйцом, ее никто не отрубил, а сам он вместе с клевретами, сокровищами и  дамой с собачкой чудесным образом  улетел на голубом вертолете в царство Кощея Бессмертного. Прихлебатели, которые в вертолет не поместились, заявили, что они осознали свою ошибку, охаяли бывшего хозяина, слегка потрясли сокровищами и были великодушны помилованы. Поэтому, как бы ни чудили наши герои, если не гуманизм, то амнистия их выручит обязательно, ну, и нас заодно, если сокровищами с кем надо поделимся, а кто сокровищ не    накопил – значит, сам виноват. Однако не будем сбиваться на обличительную риторику и голое критиканство, нужны улики и факты, а их с трудом удается добыть даже  бесстрашным рыцарям плаща и кинжала в лице сыщиков НАБУ,  МВД и ГПУ. Рати борцов за справедливость  несть числа, а  простым смертным влезать в это дело и пытаться  не стоит. Попробуем руководствоваться советом из известного анекдота: если вы видите, что нельзя избежать насилия, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие. Так и в нашем случае, друзья. Не стоит портить себе нервы и принимать слишком близко к сердцу несовершенство мира и людей, будем снисходительны к чужим недостаткам, тогда и наши грехи никому не будут мозолить глаза. Коммунизм мы уже не построим, попадем ли в рай тоже под вопросом. Пока ход  развития цивилизации подводит к тому, что человеческие пороки исчезнут вместе с самим человечеством. Посему давайте расслабимся,  смех – прекрасное лекарство от многих болезней общества, и попытаемся получить удовольствие от чтения этих, на взгляд автора, не лишенных юмора и веселых историй страниц. Так что,  продолжим  знакомство.
Житель города Излучинска Василий Иванович Ковальчук был человеком средних лет, а заодно и средних  способностей и по роду своей деятельности,   образу жизни и способу мышления на звание интеллектуала никоим образом не претендовал.  С большой долей вероятности можно предположить, что количество извилин в его мозгу к рекордной цифре не приближалось, зато те, что имелись в наличии, он использовал с максимальной для себя выгодой.  Василий Иванович долгое время занимался бизнесом,  слыл человеком в обращении простым, придерживался общепринятых взглядов, но  по вполне объективным причинам, как и  большинство людей, простаком себя не считал.  В понедельник он находился дома. Этот день являлся его законным выходным, потому что остальные дни недели Василий Иванович трудился как пчелка  на городском  рынке за прилавком  собственного контейнера. Ввиду того, что его работа круглый год проходила на свежем воздухе, совершать моцион необходимости не было, и выходить из квартиры он никуда не собирался. Однако и полноценный отдых не заладился. На беду прошлым вечером перестал показывать телевизор. В ожидании мастера, Василий Иванович, который не мог сидеть без дела, изучал номер бесплатной рекламной газеты,     которую  несколько дней назад на базаре навязали распространители. Он просмотрел коммерческие предложения, однако они оставили его равнодушным, товар по более низким ценам ему возили напрямую из Польши, зато вызвал интерес блок о предоставлении разного рода услуг. Василий Иванович отметил, что в городе появилось три новых салона экзотического массажа, четыре сауны и два интернетклуба «Спортлото». Азартные игры его не привлекали, зато он провел небольшое маркетинговое исследование коммерческих предложений салонов и саун. Однако цены его приятно не удивили, так как находились на уровне общегородских, к тому же визитки и номера телефонов некоторых массажисток сохранились у него еще с тех пор, когда девушки оказывали  свои экзотические услуги в индивидуальном порядке, что опять же стоило значительно дешевле. Тут его внимание привлекло объявление с женским портретом в углу, набранное крупным шрифтом и обрамленное рамкой: «Экстрасенс, целитель, медиум. Членкиня научного совета Международной академии черно-белой магии Сесилия Глобо. Лечит любые болезни, предсказывает судьбу, исправляет карму,  настраивает привороты, избавляет от проклятий и сглаза». Набранный мелким шрифтом перечень болезней, приворотов и проклятий Василий Иванович прочесть не успел, так как раздался звонок в дверь. Обрадованный, что мастер явился так быстро, он поспешил в прихожую. Мастеров оказалось почему-то двое, один небольшого роста, чернявый, горбоносый, с хитроватой улыбочкой на узком лице. Другой напротив  верзила амбалистого телосложения, мордатый и лысый, у каждого в руках был солидных размеров кожаный портфель-дипломат, как догадался Василий Иванович – с необходимым инструментом. Вот только одеты они были для мастеров не очень подходяще: оба в костюмах, светлые рубашки, ярких расцветок галстуки.
- Вы Ковальчук Василий Иванович? – спросил, который был ниже ростом.
Этот вопрос показал, что визитеры  адресом не ошиблись,  хозяин квартиры пригласил их в гостиную и включил телевизор. Однако на телевизор мужчины внимания не обратили, тем более, что экран его так и не засветился. Верзила грузно плюхнулся в стоявшее  у двери кресло, а низкорослый уселся за стол, достал из кармана пиджака блокнот, заглянул в него и вновь обратился к хозяину:
- Так вы есть Ковальчук Василий Иванович, частный предприниматель,  свидетельство о регистрации №1577787634, осуществляете коммерческую деятельность на центральном рынке в контейнере № 521?
- Вот, блин, попал! – бухнуло в голове у Василия Ивановича. – Это же налоговая.
Он дрогнувшим голосом подтвердил  и машинально опустился на диван.
- Отлично, значит, мы пришли, куда надо, -  изобразил приветливую улыбку непрошенный визитер. – Можно еще вопросик. Вы родились в деревне Голосеевка, и вашей прабабушкой была Анеля Мартьяновна Нестерук, которая родилась в той же деревне в 1896 году, а с 1912 года работала на кухне в имении пана Ковальчука, и она же в 1914 году вышла замуж за Ковальчука Никиту Васильевича, сына родного брата хозяина имения?
-  Зачем вам это нужно? – реально испугался Василий Иванович. – Вы что, массовые репрессии готовите, раз  моих предков и родственников вычисляете?
Неожиданный поворот беседы развеселил посетителей, низкорослый, повизгивая,  захихикал, а верзила хохотнул, будто в бочку.
- Василий Иванович, ну и фантазия у вас работает. Мы ведь живем в свободной стране, времена НКВД и КГБ канули в лету, а у родного СБУ, слава богу, другие приоритеты. Их больше занимают не политические взгляды граждан, а их имущественное состояние. Все-таки ответьте на вопрос, тогда я объясню, почему нас это интересует, - успокаивающе взглянул на нервного предпринимателя собеседник.
- Да, так оно и есть, - на всякий случай подтвердил Ковальчук, хотя из всего сказанного налоговиком был твердо уверен лишь в том, что он родился в деревне Голосеевка. – С каких это пор налоговая генеалогией субъектов предпринимательской деятельности интересуется. Собираетесь ввести налог на предков?
Мужчины опять заулыбались, а мелкий продолжил:
- Действительно, вы нам хорошую идею подкинули. Василий Иванович. Есть у вас родственники-бизнесмены?
Но представитель частного капитала держался, как партизан на допросе, и твердо ответил, что таких не имеет. Тогда предполагаемый налоговик задал вопрос уже ближе к теме:
- А скажите, уважаемый, какой оборот вашей торговой точки, к примеру, за последний квартал?
Этот вопрос не понравился Василию Ивановичу еще больше, чем предыдущий, и он даже подумал, если налоговики станут наседать, то придется заложить шурина, который торговал водкой и сигаретами без необходимой лицензии. Но пока сдаваться он не собирался.
- Тот оборот, что  в декларации значится, - Василий Иванович посмотрел на собеседника взглядом человека  с чистой совестью       и незапятнанной репутацией,       которого голыми руками не возьмешь.
- Это же совсем немного, как вам на жизнь хватает? – сочувственным тоном проговорил налоговик, но веселые искорки в глазах и мелькнувшая на губах ироничная улыбка свидетельствовали, что  обмануть его так просто не удастся.
Предприниматель попытался улыбнуться в ответ, но веселье длилось недолго, искорки потухли, налоговик  задал очередной вопрос, и  Василию Ивановичу под прицелом  черных глаз экзекутора  показалось, будто ему под сердце приставили острие ножа. Вопрос был в высшей степени бестактный, бесцеремонный и наглый:
- Храните ли вы дома, уважаемый Василий Иванович, крупные суммы наличных денег?
Уважаемый Василий Иванович вздрогнул, вздохнув на всю грудь, попытался унять сердцебиение, а когда ему это удалось, не скрывая возмущения, ответил:
- Это мое личное дело, и налоговой инспекции это не касается!
Ответ несчастного предпринимателя в который раз развеселил непрошенных гостей, отсмеявшись, они почти в унисон проговорили:
- А мы совсем не из налоговой.
Тут Василию Ивановичу действительно стало страшно. По базару ходили слухи, будто в дома торговцев врываются двое жестоких бандитов, один низкорослый, другой амбал, пытают хозяев и забирают ценности. - Ох, дурак я! – заметались мысли  в голове предпринимателя. –  Какие  мастера ходят на ремонт в дорогих костюмах! Бандитов в дом запустил. Вон, у амбала вся морда в шрамах, а носатый волком зыркает, и на кавказца похож, как люди  описывали.
Первым порывом было вскочить и закричать, он набрал полную грудь воздуха, попытался подняться с дивана, но ноги его не послушались, а вместо пронзительного крика получился сдавленный всхлип.
- Да не волнуйтесь так, мы вас надолго не задержим, сделаем свое дело, и вы нас больше не увидите, - стал успокаивать несчастную жертву налета низкорослый, а амбал присел рядом и положил свою широченную, будто лопата,  ладонь, на колено Василию Ивановичу и, наконец, тоже подал голос:
- В вашем городе жил миллионер и меценат Терентий Ковальчук, он почти сто лет назад умер в Париже, а наследство нашли только сейчас. Вот мы, согласно  завещания, ищем родственников, чтобы вручить им деньги. Мы убедились, что вы являетесь прямым потомком брата миллионера, и можете рассчитывать на часть наследства. Но для этого вы должны предоставить доказательства, что являетесь успешным бизнесменом, то есть предъявить нам определенную сумму денег, мы же дадим вам намного больше.
Как ни доверительно гудел в ухо  Василию Ивановичу бас          злоумышленника, тот  давно усвоил правило ведения бизнеса:  бесплатный бывает сыр только в мышеловке. Осмотрительный коммерсант не поддался на соблазнительное предложение,     снова  попробовал         встать  на ноги и попытался сбросить чужую ладонь со своего колена. Однако рука афериста налилась неподъемной тяжестью, Василий  Иванович лишь беспомощно дернулся и отрицательно замотал головой.
- Да что вы такой упрямый! – повысил голос низкорослый мошенник. –  Мы вам сертификат дадим и печать поставим. Несите наличные, я ведь по глазам вижу, что есть.
Услышав про печать, несчастный предприниматель убедился, что люди не врут, и он попал по-крупному. Пострадавший рассказывал на базаре, что грабители, издеваясь над жертвой, ножем нацарапали  на стене расписку об изъятой сумме, затем амбал схватил хозяина квартиры за волосы и ударил головой об это место.  Василий Иванович  обмяк, вытер рукавом вмиг выступившую на лбу испарину и, с трудом шевеля непослушными губами, заявил, что согласен деньги выдать, но у него наличности имеется всего 2000 долларов, которые отложены на товар.
- Всего-то? – недоверчиво прогудел в ухо громила и сильной рукой дружески приобнял Василия Ивановича за плечи.
Тот понял, что сопротивление бесполезно, и признался, что есть еще в заначке 5000 гривен на хозяйственные расходы.
- Давайте всё! – распорядился мелкий, а верзила помог подняться Василию Ивановичу с дивана, спросил, где деньги, а когда хозяин квартиры кивком головы указал направление, заботливо взял того под локоть и подвел к серванту.
Василий Иванович знал счет деньгам, сумма соответствовала, той, что он назвал. Мелкий, оживившись,  удовлетворенно потер ладонями, пересчитал купюры, отложил деньги  в сторону, раскрыл свой портфель, достал файл с какими-то документами, вытащил один из них, где были напечатаны столбцы цифр, и повел пальцем вниз по столбику, пока не остановил движение руки, что-то записал на чистом листе бумаги, вытащил из портфеля калькулятор и защелкал клавишами. Василий Иванович в замешательстве наблюдал за непонятными действиями бандитов, которые, ограбив жертву, не спешили покинуть место преступления.
- О, боже! – вдруг пронзила его ужасная догадка. – Это маньяки! Ведь бывают маньяки сексуальные, которые истязают свои жертвы и расчленяют трупы, а эти извращенцы кайф ловят, когда на психику давят.
Силы вновь покинули несчастную жертву изощренных издевательств, в висках заломило, он покачнулся, но железная ладонь громилы крепко держала его под руку. Похоже, мучения Василия Ивановича приближались к  апогею. Мелкий закончил работать с калькулятором, посмотрел на хозяина квартиры, как тому показалось, издевательским взглядом и с  иезуитской улыбкой проговорил:
- Согласно коэффициента, указанного в завещании, на ваших 2000 долларов и 5000 гривен приходится 6539 долларов. Ваши денежки мы реквизируем, а свои отдаем, - приговаривал налетчик, пока перебирал в своем файле бумаги, вытащил какой-то бланк и стал заполнять, опять же приговаривая:
- Сейчас сертификатик вам выпишу, все чики-чики, никакая милиция или прокуратура не подкопается. Готово! – радостно воскликнул он и обратился к напарнику:
- Ставим печать и будем заканчивать.
Василий Иванович понял, что пробил его последний  час. Почти теряя сознание, он опустился на колени и запричитал:
- Я вспомнил: еще в вазе тысяча долларов спрятаны!
- Вижу, что свалившееся  на голову счастье  чуть не придавило вас  насмерть! – скорчил недовольную гримасу амбал, и шрам на губе зловеще изогнулся. Он подхватил, будто ребенка, Василия Ивановича под руки и усадил на стул. – Мы же предупреждали: отдавайте все деньги. Из-за вас бланк испортили. Придется 20 долларов вычесть. В какой вазе?
- Железной! - ткнул пальцем Василий Иванович на стоявший на серванте декоративный  бронзовый кувшин.
Деньги были изъяты и пересчитаны, тем временем низкорослый  просмотрел таблицу с коэффициентами и заполнил новый бланк. Затем он собрал со стола купюры, сложил их в портфель, достал оттуда коробочку, которая оказалась футляром для печати, поставил на документе оттиск и передал  Василию Ивановичу.
- Проверьте, уважаемый. Все, как в аптеке. За ваши 3000 долларов и 5000 гривен вам полагается 8947 долларов. Если бы выдали нам большую сумму, то и получили бы намного больше.  Двадцатку мы забираем за испорченный по вашей вине гербовый бланк. Надеюсь, вы не в претензии?
У Василия Ивановича хватило сил лишь согласно кивнуть головой.
- Тогда наступает кульминационный момент торжественного действия, - продолжал издеваться над жертвой налетчик. -  Григорий Леонидович, выдай господину Ковальчуку, что ему положено!
В ожидании удара Василий Иванович зажмурился и отвернулся. Но удара не последовало, а послышался металлический щелчок, напоминающий звук открываемой застежки портфеля, но в данной ситуации это зловещее щелканье обозначало совсем другое.
- Затвор передернул, сейчас застрелит! А мог бы еще жить и жить, – в тоске и почему-то  с отрешенным безразличием подумалось Василию Ивановичу.
Тут в самом деле, за спиной хозяина квартиры раздался громкий хлопок, и Василий Иванович без чувств повалился на пол. Тот, который был ниже ростом, оглянулся на задымившийся телевизор, подбежал и выдернул шнур из розетки, а верзила поднял Василия Ивановича с пола и уложил на диван.
Сознание к хозяину квартиры вернулось быстро. Василий Иванович зашевелился, принял сидячее положение, ощупав себя, убедился, что он живой и даже не ранен.
- А может это сон? – было первой мыслью, но, обведя взглядом комнату,  увидел, что на столешнице лежит несколько пачек денежных купюр и какой-то документ на гербовой бумаге.
- Точно, садисты, только морально-финансовые. Фальшивое бабло  подкинули, и думают, что я куплюсь на их дешевые фокусы, - реально оценил ситуацию Василий Иванович. - Спасибо, хоть утюгом не пытали и живым оставили. А денежки - дело наживное.
Воспрянув духом, он первым делом проверил входную дверь, убедился, что незваные гости ушли и защелкнули за собой замок. Нужно было привести в порядок смятенные чувства. Василий Иванович   поспешил по длинному коридору на кухню, достал из буфета начатую бутылку коньяка, налил на радостях почти  полный стакан и залпом выпил. Затем закусил шоколадкой и, слегка успокоившись, вернулся в гостиную. Деньги, лежавшие на столе, оказались долларами. Скептически сузив глаз, Василий Иванович взял верхнюю пачку и вытащил несколько стодолларовых купюр. Закупая в Польше товар или расплачиваясь с поставщиками, ему неоднократно приходилось иметь дело с иностранной валютой, поэтому рука и глаз у него были наметаны. Ощупав деньги, он почувствовал, как сердце в груди заколотилось сильнее. Уняв дрожь в пальцах, он посмотрел банкноты на свет. Присутствовали все водяные знаки и остальные скрытые признаки настоящих долларов. Такого не могло быть! Василий Иванович выдвинул один из ящиков серванта, нашел лупу и вторично, уже тщательно и по деталям обследовал купюры. Деньги были настоящие! Тогда он стал лихорадочно потрошить обтянутые лентой пачки и проверять каждую банкноту. Явных фальшивок он не обнаружил. Затем пересчитал деньги. Сумма была 8927 долларов.
- Они же называли больше! – из множества запрыгавших в беспорядке мыслей, он смог выделить  одну. – Ах, да! Двадцатку взяли за испорченный бланк, - припомнилось ему. – Так выходит, это не разводилово,  я в самом деле наследник миллионера!
Воображение Василия Ивановича стало рисовать деловые перспективы такого родства, но полет  фантазии самым грубым образом был прерван звонком входной двери. Воздушные замки вмиг рассыпались, Василий Иванович убедился, что чудес на свете не бывает, и бандиты, вероятно обнаружив, что по ошибке отдали настоящие доллары, пришли,  завершить свое черное дело. Но теперь сдаваться без боя загнанный в угол предприниматель  не собирался. В прихожей он  вытащил из-за вешалки бейсбольную биту, подошел к двери и спросил, кто там. Ответ до банальности был ожидаем:
- Телевизионного мастера вызывали?
- Не надо мне больше никакого мастера! – постарался как можно решительнее ответить Василий Иванович.
- Зачем же я перся в такую даль! – послышался за дверью возмущенный голос. – Гоните двадцатку за ложный вызов.
- Убирайтесь по-хорошему, а то я полицию вызову! – сорвался на крик Василий Иванович и не совсем осознанно, видимо для вескости, добавил:
- Реформированную!
За дверью с ответом не задержались. Прозвучало несколько отборных ругательств как в адрес старой милиции, так и реформированной полиции.  Кто-то подергал за ручку, выдал витиеватый мат уже относительно хозяина квартиры и тяжело затопал, спускаясь по ступенькам. Василий Иванович,  осторожно выглянув с балкона, увидел как из подъезда вышел мужчина с портфелем-дипломатом в руке, однако одет он был не в дорогой костюм, а потертые джинсы и курточку из ткани-плащевки.  Тогда Василий Иванович на цыпочках вернулся к входной двери и стал прислушиваться, что происходит в подъезде. Ничего подозрительного он не отметил, этажом выше хлопнула дверь, послышались поспешные шаги и нетерпеливое поскуливание. Это соседка вывела свою собаку гулять. Сварливая, как и ее хозяйка, собачонка не зашлась лаем на площадке возле квартиры Василия Ивановича. Он снова вышел на балкон, и, переговорив с соседкой, удостоверился, что чужих в подъезде нет.
После этих треволнений хозяину квартиры опять довелось успокаивать нервы.  Дозу  коньяка он увеличил, поэтому  закусить пришлось  более основательно, а именно по-быстрому отварил сосиску и сделал бутерброд с сыром, а когда силы и психика восстановились, еще раз пересчитал деньги.  Сумма осталась неизменной, и Василий Иванович, чтобы разобраться в причинах подвалившего счастья, переключил внимание с денежных купюр на оставленный ему документ. Прочитав несколько раз, он уяснил, что действительно существует фонд Терентия Ковальчука, который оказывает финансовую поддержку его потомкам. А еще из содержания прочитанного Василий Иванович понял, что он тупой жлоб. В документе значилось, что чем больше денег сможет предоставить наследник, тем значительнее - пропорционально возрастающему коэффициенту, ему будут произведены выплаты.
- Болван! Дебил! Дурбецало! Баксы сами в руки шли! – занимался самобичеванием уязвленный в самое сердце предприниматель. – Ведь  под паркетом двадцать штук «зелени» без дела пылятся.
Василий Иванович прикинул, сколько мог бы заработать, в бессильной ярости застонал  и заскрежетал зубами, ему опять стало плохо и пришлось бежать на кухню. Успокоившись, он еще раз внимательно изучил сертификат, но адреса волшебного фонда не обнаружил. Дальнейшие его действия были осмыслены и четки. Захватив  несколько купюр из пачки, оставленной неизвестными благодетелями, он зашел в ближайшее отделение банка и проверил доллары на предмет соответствия. Затем после недолгого разговора по телефону  взял  такси и подъехал к городскому управлению полиции. Здесь он отметился у дежурного,  поднялся на третий этаж, и вошел в кабинет, на  двери, на которого имелась табличка: «Начальник отдела Хапук Йосып Федорович». 
- Здравия желаю, господин полковник! – по-уставному приветствовал Василий Иванович сидевшего за столом мужчину в штатском. Мужчины обменялись рукопожатиями, и хозяин кабинета пригласил садиться.
- Как идет борьба с преступностью, Йосып Федорович, всех бандитов переловил? – ради вежливости поинтересовался  посетитель.
- А ты всех баб перетрахал? – в тон ему ответило должностное лицо. Василий Иванович с сожалением развел руками, и собеседники рассмеялись. – Но стремиться как к  первому, так и второму надо, - продолжил полковник. - Иначе   теряется смысл работы и новизна ощущений.
Выяснив причину визита, полковник вошел в регистрационную базу юридических лиц, нашел, что такой фонд действительно существует и сообщил указанный в свидетельстве адрес. Иной информацией компетентные органы пока не располагали, но Василию Ивановичу было достаточно и этого. Окрыленный надеждой, он поспешил домой, вскрыл пол и, засунув пакет с долларами за пазуху, помчался  к заветной цели, благо было недалеко. Но здесь его постигло жестокое  разочарование. Здание, бывшее стройуправление, представляло собой офисный центр с множеством комнатушек-кабинетов. Дверь  указанного в свидетельстве  кабинета была закрыта, а когда он поинтересовался у вахтера, оказалось, что фирма, арендовавшая помещение, недавно съехала, но адреса не оставила. Полная катастрофа! Василий Иванович понуро побрел домой, в голове царил сумбур, мысли и чувства пребывали в полном расстройстве, никаких конструктивных идей не просматривалось. Психика, подвергшаяся стрессу, требовала отдыха, и Василий Иванович, находясь уже в квартире, присел на диван и не заметил, как уснул. Разбудил его телефонный звонок. Приятель, также базарный торговец, предлагал развеять скуку будней  культурной программой и отметить выходной день посещением ресторана. Василий Иванович посчитал, что данное мероприятие поможет снять стресс окончательно и возражать не стал.
Утром Василий Иванович проснулся в семь часов. Был он человеком обязательным и пунктуальным. Даже самые бурные события предыдущего вечера, а то и целой ночи, не могли воспрепятствовать ему вовремя  явиться на работу. Собственный бизнес воспитывает у человека чувство ответственности и приучает к порядку лучше строгого начальника, придирчивой жены или бдительной полиции. Ощущая легкий дискомфорт  среди некоторых органов брюшной полости и частичную разбалансированность мыслей, завтракать он не стал, лишь заварил зеленый чай с травами да принял контрастный душ. Самочувствие сдвинулось в сторону улучшения, и Василий Иванович, одеваясь, обдумывал вчерашнее происшествие. На глаза  попалась сброшенная на пол рекламная газета, он поднял ее, положил на стол и машинально взглянул на страницу. В ответ    демоническим взглядом, пробирающим до глубины души и отозвавшимся болезненным уколом в печени,  на него посмотрела женщина с повязанным вокруг головы на цыганский манер цветастым платком. Одна бровь у женщины была многозначительно приподнята, и Василий Иванович почувствовал, что экстрасенс хочет ему что-то сказать. Это был знак! Василий Иванович вырезал объявление и спрятал в портмоне. На базаре день прошел, как обычно, выручка также соответствовала среднестатистической. Под большим секретом он  поделился с наиболее близкими коллегами своим горем, а по окончанию рабочего дня отправился попытать счастья к экстрасенсу.
Данный поступок многострадального Василия Ивановича  под определение рационального не подпадал, однако  резон у него имелся. Раз возможности компетентных органов были исчерпаны, то не будем строги к тому, кто от безысходности  пытается  подключить неизученные возможности органов человеческих, в частности – головного мозга, или обращается к потусторонним силам. Среди природных явлений, как и в процессах, происходящих внутри организма,  особенно в  голове человека, увы, не все поддается рациональному объяснению, и это научный факт. Учитывая количество различных магов, экстрасенсов, колдунов, прорицателей и прочей паранормальной публики на душу населения, вероятность того, что кто-то из них обладает реальными сверхъестественными способностями достаточно велика. Ведь не зря еще мыслители древности открыли закон перехода количества в качество. Пожелаем  Василию Ивановичу удачи и будем надеяться, что ему попадется достойный доверия экстрасенс.
 Сесилия Глобо жила в трехэтажном коттедже на окраине города. Вид здания и ухоженного участка с искусственным водоемом свидетельствовали о достатке владельцев, что косвенным образом подтверждало потенциальные возможности экстрасенса и целителя, ведь люди не дураки: даром платить  не будут. Василий Иванович остановился у ворот, изготовленных из металлических листов и витых кованых  прутьев,  и нажал кнопку звонка. За глухим кирпичным забором послышались шаги, в калитке открылось оконце, и два внимательных глаза с выцветшими серыми зрачками осмотрели пришельца.
- Шо надо? – спросил мужчина. Голос он имел хриплый и грубый, но в интонации при желании  можно было уловить  намеки на вежливое обращение.
- Я звонил недавно, Ковальчук фамилия, - представился Василий Иванович.
- Вы один? – продолжил допрос мужчина, а услышав ответ, еще строже спросил: - Паспорт есть?
- Нету, но есть визитка. Показать? - сказал Василий Иванович и засунул ладонь во внутренний карман курточки.
- Не надо! – поспешно и слишком громко  для рядовой ситуации воскликнул  невидимый страж ворот. – А         теперь покажите руки! – скомандовал охранник, приоткрыл калитку, но сам не вышел, а сначала придирчиво осмотрел  Василия Ивановича,     высунул голову, повернул ее налево, затем направо, открыл калитку пошире и распорядился:
- Проходите скорей.
Посетитель протиснулся между столбом и дородным телом мужчины во двор, а бдительный Цербер вышел  за ворота и еще раз осмотрел улицу. Эти непонятные предосторожности  Василию Ивановичу не понравились, и он уже стал сомневаться, стоило ли сюда приходить, но сзади лязгнул засов калитки, пути к отступлению были отрезаны. Мужчина, проходя мимо, хмуро покосился на Василия Ивановича и, уже не повышая голоса, буркнул:
- Следуйте за мной.
Походка у него была раскачивающаяся, корпус немного скособочен, к тому же он заметно хромал на правую ногу, а левая рука безвольно висела вдоль туловища.
- Если это ее муж или работник, то почему она его не вылечит? –  возникли подозрения насчет компетентности целительницы, однако времени на размышления не осталось, через полминуты Василий Иванович был заведен в приемный покой экстрасенса.
В помещении царил полумрак, который  сгущали  задрапированные черными и бордовыми квадратами из шелковой ткани стены и потолок,  окно закрывали ярко-красные  гардины. Источником света служили толстые витые свечи, стоявшие попарно  в тяжелых бронзовых подсвечниках по углам комнаты.  Со стены напротив на вошедшего, вероятно, чтобы тот не думал своевольничать или сбежать, не заплатив,  мрачно взирал  лик какого-то святого со впалыми щеками и  указывавшим вверх остроконечным перстом. В помещении то ли от свеч, то ли от специальных благовоний стоял тяжелый дух, и у Василия Ивановича после свежего воздуха слегка закружилась голова и стали путаться мысли. Неожиданно раздался удар колокола, Василий Иванович вздрогнул и, хотя был человеком не особо верующим, непроизвольно перекрестился. В боковой стене открылась незаметная дверь, под потолком засверкала люстра, и к столу  прошествовала сама Сесилия Глобо. По контрасту с темным фоном стен и потолка  женщина была одета в белую мантию с алыми отворотами.  Василию Ивановичу от ослепительного ореола ее одеяния и блеска бриллиантовой диадемы в пышной  прическе  пришлось на мгновение зажмурить глаза.  Женщина отличалась выдающимися формами и высоким ростом, плавная поступь и величавая осанка подчеркивали впечатление от монументальности ее фигуры.  На пышной груди возлежала золотая  цепь с огромным рубином, пальцы были унизаны перстнями с разноцветными камнями, золотые серьги в ушах свисали почти до плеч. Прорицательница уселась, будто на трон, в кресло с подлокотниками и высокой резной спинкой и царственным взмахом руки пригласила посетителя.
Василий Иванович, осторожно ступая по начищенному до блеска наборному паркету, пересек помещение и  расположился на стуле напротив стола.
- Я по объявлению, - запинаясь, пробормотал он.
Экстрасенс изучающим взглядом осмотрела посетителя,  раскрыла лежавшую на столе толстенную книгу с пожелтевшими листами  в потертом кожаном переплете, перевернула несколько страниц и углубилась в чтение. Неожиданно прорицательница  вскинула голову, пытливо посмотрела на клиента, еще раз  заглянула в книгу, а затем, по-прежнему без слов, вперила в посетителя пристальный взор.  По мере разглядывания лицо женщины, хранящее  и без того серьезное выражение, значительно посуровело. Впечатлительный Василий Иванович от ее пробирающего до самой селезенки взгляда и наводящего страх молчания  съежился на стуле, вновь почувствовал колики в животе и стал озираться по сторонам. На глаза ему попался незамеченный ранее черный столик с гнутыми ножками и перламутровой инкрустацией, на котором в мраморном блюде стоял человеческий череп с зажженной свечкой внутри. От колебания пламени создавалось впечатление, будто череп, скалясь  наглой ухмылкой,  зловеще подмигивает посетителю. У Василия Ивановича мелькнула мысль, что это череп одного из предыдущих клиентов прорицательницы, и душа у него окончательно ушла в пятки. Экстрасенс порывисто поднялась из-за стола, тяжело ступая на высоких каблуках, подошла к клиенту и стала делать магические пассы – круговые движения ладонями вокруг головы и лица. Нервы у Василия Ивановича не выдержали напряжения, он в панике вскочил со стула и попытался поступить по принципу: глаза боятся, руки трясутся, ноги уносят прочь.
- Стоять! От судьбы не сбежишь! – звучащим, будто набат, грудным сопрано остановила его экстрасенс, приблизившись вплотную, заглянула клиенту в глаза и легким тычком пальца усадила на место.
Василий Иванович, плюхнувшись на стул, с обреченным видом еще раз осмотрел помещение, проводил глазами вернувшуюся за стол прорицательницу и, наконец, смог подать голос:
 – Жутковато у вас тут.
Затем он, будто в ознобе, подвигал спиной и плечами, почувствовал, что уже освоился в непривычной обстановке и продолжил:
- В газете пишут, что  предсказываете судьбу…
- И это только одна из сторон моего уникального дара, - перебила его прорицательница. - Также оказываю действенную и немедленную помощь пострадавшим от худой молвы, жирной пищи, недостатка денег, избытка веса  и других неблагоприятных факторов.
Экстрасенс, сделав паузу, дала возможность посетителю вникнуть в суть сказанного и продолжила свой рекламный ролик:
-  Помимо этого устраняю  негатив, родовые проклятия, сексуальное бессилие и конкурентов. Работаю с кармой, бизнесом и бесплодием, лечу любые болезни и отвожу порчу. Возможности  почти безграничны, но, разумеется, - назидательно, как святой на иконе за ее спиной, подняла палец экстрасенс, - не бесплатны.
-  Шикарный репертуарчик! Мои проблемы ограничить сможете? – окончательно ожив, хмыкнул от одобрения Василий Иванович.
- Много их у вас?
- Есть пару штук.   Бывшая жена - раз, предыдущая перед бывшей – два.  Плюс экономический  кризис в стране. Получается, три. А может четыре?  Нет, Лариска пока не в счёт, много  денег  не просит…
-  Деньги – ваши, проблемы - наши. Успокойтесь, расслабьтесь, думайте о приятном…
- О футболе можно?
- Можно, если наш футбол навевает  приятные мысли. Я введу вас в  сомнамбулическом состояние и обследую астральное тело, дабы отыскать  путь, по которому ваша заблудшая в дебрях подсознательного душа сможет выбраться из зловещего лабиринта опутавших вас проблем.
- Боязно мне что-то! – вздрогнул, будто его укусил комар, посетитель.
- За себя?
-  И за вас тоже. В моей душе столько всего наворочено,  вдруг   заблудитесь.  Кто меня потом разбудит?
- Не беспокойтесь. Я потомственный маг и белый колдун.  Мой род по материнской линии восходит к астрологу 15-го века маэстро Симплицию Цицимусу.
- А по отцовской?
- Покрыто мраком неизвестности.
- Нагуляла? –  понимающе усмехнулся Василий Иванович, сделав вывод, что  даже представителям черной и белой магии не чужды маленькие человечески слабости.
- Зачем  мыслить так тривиально! И для самого маэстро оставалось загадкой, как умудрялась регулярно беременеть его внучка,  пребывавшая в строго охраняемой башне замка.
- Видать,  не обошлось без вмешательства потусторонних сил.
- Уж точно проделки полтергейста. Дышите глубже...
Сесилия Глобо  поднесла к лицу посетителя висящий на золотой цепи медальон с вставленным в оправу рубином и монотонно заговорила:
 - Смотрим на магический кристалл. Ваши глаза устали, веки отяжелели, уши поникли, мысли отупели…
 Постепенно клиент впал в дремотное состояние, глаза у него закрылись, голова свесилась на грудь. Экстрасенс поводила пальцем перед лицом Василия Ивановича, затем осмотрела его полностью с головы до ног сквозь магический кристалл и не задержалась с  диагнозом:
- Действительно, уважаемый, с проблемами у вас явный перебор. Аура вкривь и вкось, и в лабиринтах вашей души, что говорится, без ста грамм не разобраться.
- Наливай! - сонным голосом, но без  колебаний заявил посетитель.
- Ишь, ты, провидец! Сладкий запах халявы чувствует даже во сне… Ладно, не пьянки ради, а для  очистки кармы.
Сесилия достала из тумбы стола бутылку и стаканы, себе налила из бутылки, а клиенту воду  из графина,  поставила стакан перед ним, чокнулась и, не поморщившись, выпила за один раз.
- Пейте!
Василий Иванович с закрытыми глазами уверенно нащупал стакан, с удовольствием его опорожнил  и вытер ладонью губы.
- Эх, хорошо пошла!
- А то! – подтвердила экстрасенс и спрятала бутылку в стол.
Василий Иванович, почувствовав знакомый аромат,  принюхался и вынес безошибочное заключение:
- Коньяк, пять звездочек.
- О, у вас в организме скрыты задатки экстрасенса! – оценила прозорливость клиента прорицательница. -  Не отвлекаемся, расслабились. Слушайте мое заклинание: эгрегор… каатинга… солютар… пентакль! Баримунда явись!  Что  у вас перед глазами?
- Что-то яркое то потухнет, то погаснет.
 - Это пульсирует лучами истины  немеркнущая Баримунда. Сейчас она глубоко войдёт в  самые потаённые места вашего мятущегося  астрального тела и озарит выход из тупика.
- А можно  без глубоких вхождений? Тайные места моего измученного тела еще не отошли  после  недавнего обследования в больнице, - забеспокоился Василий Иванович.
-  Как пожелаете. Клиент всегда прав, - не стала возражать Сесилия. - Меняем метод. Расслабьтесь, дышите спокойно.  Баримунду поглощает темнота,  вырисовывается мое астральное тело. Вы его видите?
-  Это же  мужик в спортивных трусах! А накачанный, что твой Шварцнеггер! – изумился Василий Иванович.
- Вот и хорошо, со знаменитостью пообщаетесь, - продолжала сеанс прорицательница. - Сейчас моё астральное тело сольется с вашим в самозабвенном экстазе  познания истины, хищный оскал фортуны превратится в обольстительную улыбку судьбы и откроется  выход в царство любви и свободы.
Однако Василия Ивановича данный вариант не устроил. Он вскочил со стула, принял боксерскую стойку и, хоть заплетающимся языком, но с  угрозой проговорил:
-  Что  ещё за мансы? Я и в «сомбулическом» состоянии в торец заехать этому Шварцнеггеру могу! С  мужским телом, хоть оно и астральное, никаких слияний  у меня быть не может.
- Ох, какой вы привередливый субъект!  - состроила недовольную гримасу Сесилия. - И не такое в астрале  вытворяют, оставаясь при этом глубоко порядочными людьми. Один клиент одновременно представлял себя Михаилом Поплавским,      Сергеем Притулой и Олегом Ляшко. Шуму  было на всю округу…  Расслабились. Фенолфталеин! Дарданел! Чупа-чупс! Видите мое новое астральное тело?
- Вижу, но как-то расплывчато. Подождите, очки возьму, - сделал Василий Иванович  жест, будто надевает очки. -  Ни фига себе! Класс!  Грандиозно и впечатляюще!
- Что опять?
- Ваше астральное тело женского пола!
- Я этого и добивалась.
- Оно же совсем голое! Можно, чтобы поближе подошло?
- Только успокойтесь. Голых женщин не доводилось вблизи видеть?
- Еще как доводилось! – беспокойный посетитель, вдохновленный соблазнительным зрелищем, поднялся со стула и,  пританцовывая, стал приближаться к экстрасенсу. При этом он напевал не лишенным приятности хриплым баритоном:
- Красавиц видел я немало,
Но не встречал таких, как ты!
Ко мне явилась из астрала
Королева красоты!
А теперь, прекрасная Цыцылия,  моя мерцающая   Баримунда войдет по самое дальше некуда в ваши астральные телеса, и мы сольемся  в экстазе озарения и любви!   
Василий Иванович, не открывая глаз, обошел стол,  облапил резво вскочившую на ноги прорицательницу, с блаженной улыбкой прижался  к объекту внезапно пробудившегося вожделения, и голова его, будто в пуховой подушке, утонула в необъятной груди женщины. Вероятно, страсти в мире духов разыгрались нешуточные, потому что  пылкий кавалер продолжил натиск и попытался залезть       вещунье  под мантию. Однако ответного чувства  не дождался. Сесилия отчаянно сопротивлялась и  била его по рукам.
- Прекратите! Вы уже проснулись! Проснулись, я говорю!  Сейчас как нашлю порчу, и ваша   сияющая Баримунда  погаснет навсегда.
Василий Иванович после удара кулаком по печени опять очутился в  мире объективной реальности, но душа продолжала витать в эмпиреях.
- Что это было? Где она? – с надрывом спросил он, ошеломленно озираясь по сторонам.
В его голосе с трагическими интонациями  слышалась неподдельная  боль по несбывшейся мечте, блуждающий взгляд метался по стенам. Он сделал несколько хаотичных движения руками, будто кого-то ловит, но постепенно сознание прояснилось, горечь утраты утихла, и сконфуженный Василий Иванович вернулся на место.
Сесилия,  освободившись из страстных объятий, поспешно отошла за стол, на всякий случай подвинула ближе к себе бронзовый подсвечник, поправила мантию и сбившийся набок парик с намертво приколотой диадемой,  обтерла лицо салфеткой и обратилась к слишком впечатлительному клиенту с гневной тирадой:
- Все, сеанс медитации закончен! Ваше тело хоть и астральное,  но мужские достоинства  прут из него вполне реально.
Сев за стол, она хлебнула прямо из графина воды, отдышалась  и уже деловым тоном продолжила:
-  Лучше, я вам погадаю. Что предпочитаете?
- Недорого, но в точку.
- Гадаю по картам,  выкатанному яйцу и замешанному тесту; по персту указующему, ноге пинающей и голове лысеющей. Предсказываю судьбу по сушеным жабам, вяленой рыбе и вареным ракам.
- С пивом?
- За отдельную плату.
- Тогда лучше   картишки, я любитель в «дурачка» перекинуться, - выбрал Василий Иванович то, что было ему  ближе по духу.
- Никаких «дурачков», - строгим взглядом пресекла прорицательница попытку клиента придать происходящему фривольный характер. – Здесь вам не забегаловка, а  храм священнодействия потусторонних сил и паранормальных явлений. Настраивайтесь на новый обряд. Это магические карты Таро.
 Сесилия стала раскладывать  по   столу атрибуты священнодействия, затем несколько карт отложила в сторону, почародействовала  над ними взмахами рук,   одну  открыла и показала  посетителю.
- Видите – дерево, - всмотрелась она в клиента. - И вполне соответствует вашей  скрытой сущности. Это – дуб. 
- Попрошу без намёков! – обиженно надул щеки Василий Иванович, вспомнив, как в школе его называла учительница по математике.
- Я не намекаю, а предрекаю. Вы крепки как дуб, будете жить долго, и обильно плодоносить, рассыпая жёлуди по  лесу, - заманчивыми обещаниями постаралась сгладить свой промах наблюдательная прорицательница. Но, судя по возражению клиента, и здесь ее провидческие способности не полностью совпали с его желаниями.             
- Насчёт плодоношения, может, воздержитесь предрекать? Я и так по двум исполнительным листам алименты плачу.
- Судьбу не обманешь,  но попытаться…  подкорректировать карму можно, - с готовностью согласилась экстрасенс, профессионально перетасовала колоду, с полдюжины карт отобрала,  совершила над ними пассы, попросила клиента положить на них ладонь и с полминуты разглядывала  его через магический кристалл. - Готово, уважаемый,  карма -  как огурчик!
- Карму в карман не положишь, а где  выход из кризиса?
- Сей момент!  Берем новую карту.  Опять дерево! Но теперь пальма. Значит, полетите на Канары. Еще карта… О, кровать, притом - двуспальная. Полетите с дамой.
- С какой, Лариской или Светкой?
- Смотрим, как  карта легла. Кусок сала. Хм! К чему бы это?
- Кусок хороший?
- Толще, чем на три пальца.
- Значит Светка. Лариска и до двух не дотягивает. 
Василий Иванович почувствовал себя в знакомой обстановке, оживился, машинально взял из колоды несколько карт, и, держа их рубашкой к экстрасенсу, предложил:
- Ваш ход, маэстро Цыцылия!
Прорицательница,  не задумываясь,        выбрала из колоды шесть карт и сделала ход.
- Щука!
- А мы её острогой! –  покрыл карту своей посетитель.
- Щука до пары!
- А я её - сетью!
- Крокодил-дил-дил приплыл! И на ваши сети он ложил! – радостно приговаривала экстрасенс,  выкладывая карты.
Клиенту нечем бить, экстрасенс делает ход.
-  Береза!
- А я её - топором!
- Дуб! Его топором  не возьмёшь!
- Бензопила на что! 
Василий Иванович успешно отбился и зашел сам, залихватски бросая карты на стол, прорицательнице нечем крыть,  и она принимает. Партнер по игре кладет ей по карте на плечи.
 -  А это  две щучки на погоны!
- Черт знает что! – вскочила Сесилия,  сбросив карты на пол. -  Фу-у! Что вы себе позволяете!  Будем гадать, или  дурака валять? Вы зачем сюда пришли?
- Ой, извините, уважаемая. Это все ваши чары. Почувствовал себя в кругу друзей, - сделал завуалированный комплимент женщине экзотической профессии Василий Иванович. - Действительно, нужно проблему решить, а мы тут заигрались.
- Мне кажется, ваша проблема связана с  финансами? – запустила пробный шар экстрасенс, по реакции клиента поняла, что угадала, и стала действовать по давно отлаженной схеме.
- Ладно, работаем дальше. Сядьте, расслабьтесь, думайте о женщ…, я хотела сказать, о футболе, тьфу ты, о  приятном!  Я вам открою третий глаз, и вы увидите путь, идя по которому и соблюдая предписанные мною ритуалы,  найдете решение ваших проблем.
Прорицательница, пристально глядя в глаза Василию Ивановичу, замысловатым образом поводила ладонями на уровне его лица, не отметив нужной реакции, попросила придвинуться ближе к столу и торжественно, подобно конферансье, объявляющего выход на сцену любимца публики,  провозгласила заклинание:
-  Мандибулярия! Алалия! Кердыкс!
Тут Василий Иванович, который наклонился, чтобы подвинуть стул, почувствовал острую боль пониже поясницы, да так и остался в полусогнутом положении.
- Что с вами? – забеспокоилась прорицательница, заметив, как у клиента задергались губы и побледнело  лицо.
- Не знаю, радикулит, наверное, -  сквозь зубы пробормотал Василий Иванович и схватился за пораженное место.
- Какой радикулит, это у вас третий глаз проклёвывается!
Целительница подошла к Василию Ивановичу, с силой провела ладонью вдоль позвоночника, выровняла согнутое туловище, взвалила его лицом вверх себе на широкую и упругую, будто, пружинный матрац  спину, несколько раз встряхнула и усадила на стул. Положительный эффект не замедлил сказаться, боль стала отступать, зато  пациенту показалось, будто он видит, что происходит у него за спиной.
- Вероятно, это начал функционировать третий глаз, - догадался Василий Иванович, перевел дух, и, убедившись, что боль утихла окончательно, предъявил претензию экстрасенсу:
- Вы более приличного места для глаза  не могли найти?
- Скажите спасибо, что не на лбу. Третий глаз сам выбирает, где ему открыться. Обычно это происходит вблизи  интеллектуальных центров организма.
- Не зря говорят, что я задним умом крепок! – не без доли самодовольства констатировал Василий Иванович. -  Вижу! Вижу решение проблемы! – вдруг издал он радостный вопль. – Теперь я знаю, как найти этот таинственный благотворительный фонд! Сияющая Баримунда перстом указующим ведет меня прямо к наследству заграничного  миллионера! Аревидерчи, маэстро Цыцылия!
Василий Иванович, расщедрившись, бросил на стол две долларовые бумажки и  спиной вперед пошагал к двери.
Прорицательница  взяла деньги и быстро проверила их, убедившись в подлинности купюр, скинула с ног тесные туфли, надела стоявшие под столом мягкие тапочки и  вальяжной походкой  прошлась по углам помещения, чтобы  потушить свечи, затем опустилась  возле окна в кресло и задумалась. Тут в ее глазах заиграли веселые  искорки,  полные губы изогнулись в хитренькой улыбочке.
- Ах, какой клиент горячий! –  то ли одобрительно, то ли осуждающе проговорила целительница. -  Как налетел, наглец!  И откуда такие прыткие берутся. Что говорится: «Еле-еле не далась, даже счас дрожу!» Ладно, думаю,  еще явится. Интересно, он в самом деле наследник иностранного миллионера?  Надо на базар сходить, там для нашего брата-потусторонщика неисчерпаемый кладезь информации. План на сегодня выполнен,  клиентов, вроде бы,  не предвидится,  можно и помещение проветрить,  а то скоро самой миллионеры, сказочные принцы и сияющие «дуримунды» мерещиться будут. Вот если бы в противогазе работать можно было!
- И голой! – добавила про себя гадалка. – Тогда бы точно от клиентов отбоя не было.
Женщина, представив себе эту картину, мелко захихикала, всколыхнув могучую грудь,  включила вытяжку, раздвинула гардины и открыла настежь створки окна.  Потоки свежего воздуха хлынули в помещение.  Пряный дух благовоний,  чар и колдовства устремился на волю. Прорицательница, стоя у окна, стянула с головы парик и, держа за диадему, стала обмахиваться, будто  веером. Рабочий день  закончился.

Глава 3-я. Универсалы.

В предыдущих главах мы имели возможность воочию наблюдать за действиями персонажей романа. Вполне допустимо, что не все прочитанные страницы, как и поступки героев, вызвали одобрение  читателей, а тем более способствовали проявлению у них ярко выраженных положительных эмоций.  Все же, надеюсь, хоть какую-то пользу  чтение могло принести. К примеру, если вы находились в лежачем положении, то быстрее отошли ко сну.  Однако из  хаотических       хитросплетений  пропитанного творческими фантазиями мозга автора пытается пробиться      наружу одна  несмелая мыслишка, будто некоторые герои  оставили свой след в сердцах читателей. Предполагаю,  это больше касается мужской части читательской аудитории, отреагировавшей       адекватным образом на неординарные параметры телесной оболочки контактёра с миром духовных сущностей Сесилии Глобо. Представительниц прекрасной половины человечества, думаю, больше привлекли  секреты профессионального мастерства прорицательницы. Ведь каждый был свидетелем далеко  не единичных случаев, когда ему приходилось сталкиваться с элементами паранормального поведения со стороны наших женщин. К тому же все они распускают  вокруг себя колдовское очарование, перед которым невозможно устоять,  а многие,  не осознавая того, по жизни – настоящие ведьмы. Да, друзья, нередко бывает, что идешь на улице в расслабленном состоянии и созерцательном настроении, без всяких посторонних мыслей  кинешь взглядом на проходящую мимо особу в кургузом топике и мини-юбке, не успеешь моргнуть глазом, как ты уже         зачарован, если не на век,  то хотя бы на месяц или неделю.
В дальнейшем, в целях поддержания интереса и сохранения интриги, в каждой главе, чтобы читатель мог подобрать себе героя по вкусу, количество действующих лиц будет неуклонно увеличиваться, как, к примеру, расширяется ассортимент товаров на полках супермаркета перед новогодними праздниками.
Поэтому,  вниманию почтенной публики: шоу продолжается! На этих страницах также  появляются новые лица! Ура! Трам-та-рам  ца-ца ци-ца! Итак, поехали!
В служебном кабинете под портретом президента, взиравшего с умильной улыбкой  на щекастом лице на облагодетельствованный им народ, развалившись в кресле и положив ноги на столешницу, сидел мужчина возрастом примерно лет пятидесяти с газетой в руках. Кроме модного фасона туфлей мужчины, бутылки минеральной воды и подноса со стаканами на столе больше ничего не находилось. Площадь свободной поверхности вполне позволяла  играть в настольный теннис. Учитывая довольно тучную комплекцию упомянутого мужчины, занятия спортом ему пошли бы на пользу, однако опущенные веки и размеренное дыхание субъекта наших наблюдений свидетельствовали, что тот имел мнение совершенно противоположное. Смотреть на спящего человека, если это не красивая и желательно обнаженная женщина, большого интереса не представляет, поэтому будем оживлять действие.    В дверь кто-то деликатно постучал, мужчина неспешно  убрал ноги, отложил газету и, прокашлявшись, подал голос. Дверь  приоткрылась,  в кабинет аккуратно проник  посетитель, тоже мужчина, только возрастом значительно моложе, комплекцией намного стройнее, правда без теннисной ракетки, зато  с портфелем в руке.
 - Можно? – вкрадчивым голосом и демонстративно вежливым тоном осведомился вошедший.
 – Если нужно. Зачем спрашивать, раз зашли, - бесцеремонно заявил хозяин кабинета и начальственно-требовательным взглядом уставился на посетителя, а тот не задержался с вопросом.
 - Здравствуйте, а Иван Лукич где?
 - На базаре. Проходите,  - разрешил хозяин кабинета.
 - И когда вернется?
 – Боюсь, никогда. Кто же с такой должности добровольно уйдет. Теперь он плещется в  финансовых потоках, как молодой кашалот в теплых струях океана. Босс поменял нас местами. Его поставил на откорм директором рынка, а меня газету из кризиса вытаскивать.
Здесь, уважаемые читатели, в качестве исторической справки позволю на секунду отвлечь ваше драгоценное внимание. Данный эпизод не плод буйной фантазии автора. Как-то в городе появилась новая газета, фамилия главреда показалась знакомой. Вспомнил, ранее он работал директором центрального рынка. И это не самые удивительные метаморфозы, которые происходят в нашей стране. Щедра талантами земля украинская. К примеру, одаренный человек, даже не имея юридического образования, без проблем справляется с должностью генерального прокурора.  Выпускник ПТУ может  исполнять функции профессора медицины, делать операции на мозге, и даже заслужить на этом поприще орден от государства. Или вот, «вышел в степь донецкую парень молодой», сначала был специалистом по норковым шапкам, затем директором автобазы,  по ходу дела также стал профессором и  дорос до президента страны.  Вывод напрашивается сам собой: будущее за универсалами. Однако, вернемся к повествованию. Мы остановились на том, что директора рынка бросили на прорыв.
 - И справитесь с кризисом? – изобразил неподдельную заинтересованность посетитель.
 - Не вопрос. Здесь, по сравнению с базаром, где весь день крутишься, как белка в мясорубке, тишь да благодать. Главное в борьбе с кризисом – правильно подобрать лекарство. Кризис ведь как глист:  дальше хозяина не вырастет.
 - Что у вас все сравнения с зоологическим уклоном?
 - Начинал в мясном ряду. А вы кто будете?
 – Орест Леокадиевич  Фантомасенко. В некотором роде писатель.
 - Ух ты, первый раз живого писателя вижу. Я поначалу думал, новый сотрудник из мэрии: взгляд бдительный, но голодный, фигура хлипковатая, зато гибкая. Ничего, и вас откормим. А я Коваль Евгений Михайлович, теперь здесь главным редактором штаны протираю.
 - Хм, благодарю за участие. И меня в мясной ряд поставите? Кстати, уважаемый Евгений Михайлович, на директора базара вы тоже не очень похожи, - издалека зашел писатель, налаживая контакт с новым должностным лицом.
 - Что вы говорите! Ай-яй-яй! И я заметил, что фигурой опадать стал. Ведь еще месяц назад нормальным человеком выглядел:  центнер живого весу.
 – Грех роптать на судьбу при таком объеме талии. Выражение лица у вас слишком интеллигентное.
 - Не обращайте внимания. Это у меня       от природы, - махнув рукой, пояснил редактор и, всмотревшись в посетителя,  продолжил.
- Я по простоте душевной считал, что лицо у писателей тоже должно быть ох какое умное!
Собеседник благоразумно не стал принимать оскорбленный вид, а привел аргумент из близкой ему отрасли человеческой деятельности:
- Наличие ума от выражения лица и размера головы не зависит, как содержание книги от толщины тома и яркости обложки.
- Вам виднее, - не стал спорить редактор. – И что вы пишите?
- Именно то, что отвечает чаяниям и духовным запросам народа!
- Руководство, как стать миллионером? -   обыграв теперь близкую ему тему, пошутил редактор, которому показалось, что   ответ писателя прозвучал излишне высокопарно.
- Примерно об этом, но в художественной форме. Можете сами убедиться.
Писатель стал доставать из портфеля книги и раскладывать по столу.
- Смотрите: это приключенческий роман «Любовь и кровь каннибалов»,  историческая эпопея в двух томах «Альбигойцы красят яйца». Разумеется, нельзя оставить нашего читателя  без захватывающего «экшена».  Написал злободневный боевик «Его звали Мыкыта» и продолжение «Маска смерти на лице жизни». Конечно же, всенародно любимое фентези с эротическим уклоном «Волшебные девственницы рокового сераля».  И венец творчества, настоящий бестселлер - супер-ретро-детектив в десяти томах «Тампакс для киллера».
- Правильно, товар всегда надо предъявлять лицом, - одобрил редактор. – Чем семь раз увидеть, лучше раз пощупать. Во, даже с картинками. Ну и рожа!
Пока хозяин кабинета увлеченно рассматривал иллюстрации, автор выбрал одну книгу, подписал и передал редактору.
- Вам презент, уважаемый Евгений Михайлович, чтоб ваш «Народный вестник» всегда был самой читаемой газетой.
- Спасибо, брат, уважил, - расчувствовался редактор. – Чего-чего, а книг мне еще не дарили! Буду хранить на самом видном месте, - заверил он дарителя, спрятал книгу в тумбу стола и перешел к делу:
- От меня что надо?
 - Очерк принес.
  - Это типа рассказ?
 - Типа. На моральную тему.
 - Не-е, на моральную не покатит, разве что с аморальными подробностями. Вот вы столько бумаги перевели на свои книжки, а в чём главная задача газеты знаете? – воззрился на писателя редактор характерным взглядом, который сам по себе вырабатывается у человека, если он больше одного года работает на  руководящей должности.
 -  Газета должна снабжать общество пищей, но пищей  не телесной, а духовной, побуждать народ к активным действиям по осуществлению своей мечты, сеять в  сознании людей «разумное, доброе, вечное», - опять же  «высоким штилем» изложил свое кредо писатель.
 - Ну и наплёл! Вы, часом, депутатом не работал? Помечтать, конечно, народ у нас любит, но как раз о пище телесной. Кто - о регулярной, кто - о вкусной и обильной, а разные извращенцы  - о вегетарианской или диетической. Когда человек насытится,  его главная мечта – как бы так активно действовать, чтобы абсолютно бездействовать, а денежки капали. И всходы этого разумного и вечного должны быть, - потер пальцами правой руки редактор и подмигнул собеседнику, - материально ощутимы как для босса, так и для нас. Поэтому знаете, как надо писать?
 - Подскажите.
 – Чтобы покупатель, то бишь читатель, прочитал строчку и схватился за бока от смеха, прочитал вторую -  от страха  волосы встали дыбом. А прочитал третью – сразу захотелось что-то купить. Это не романы клепать, тут особое мастерство нужно. Может, это на словах вы Лев Толстой, а на деле – графоман простой.
 - Уже учел, - моментально сориентировался писатель. -  В идеале: читатель,  держась за бока от смеха, бежал в супермаркет со стоящими дыбом волосами.
 – Во, то шо надо! Заценил, шарики крутятся, голова работает.
 - Тем не менее на страницах печатного органа должна присутствовать благородная цель:  обличать алчущих и бичевать пороки.
 – Хоть сто порций! Вот – босс оставил список персоналий  из тех, кто в городе круто стоит,  изобличайте и бичуйте по полной программе, -  показал редактор, что, при определенных условиях, он также придерживается  демократических принципов и не отказывается от борьбы за высокие идеалы.
 - То есть скандальные материалы штамповать? А как же профессиональная этика и реализация созидательного потенциала? – не желал писатель опускать планку своего творчества до уровня  литературного ширпотреба.
 - За эти матерьяльчики скандальные «плотят» денежки реальные! Чего там сопли жевать! – посмотрел  на часы редактор. – Сейчас творческий потенциал мы реализуем  и, не отходя от кассы,  сварганим какой-нибудь душещипательный рассказик.  Я даю вводную, а вы сочиняете. Деньги пополам… Ха-ха-ха! Испугался! Правильно, деньги надо любить, холить и лелеять. Тогда они дадут обильные всходы. Вот ты, богат?
Писатель на такой бесцеремонный вопрос смог ответить лишь скромно опущенным взглядом.
- Значит, только духовно! – воодушевился редактор и прикурил сигарету. - Ты меня держись. Ведь большие деньги – большое зло, когда  в чужом кармане. Дай пять и не дуйся!   Так о чем конкретно твой очерк?
 - Имеете ввиду, сюжет? О том, как банальный адюльтЕр ломает людские судьбы.
 - Не въехал! Какой еще банановый бюстгальтЕр?
 - Адюльтер – супружеская неверность.
 - Буду знать. Ты мне тоже подсказывай. Я ведь  далёк от всех этих словесных дел, как племенной бугай от классического балета.
 – Тем не менее,    профессиональные навыки прорезаются: образными выражениями так и сыплете.
 - Жалко, ты не слышал, как  этими выражениями я на базаре сыпал, - предавшись приятным воспоминаниям, прищурил глаз редактор и выпустил облако дыма в лицо коллеге по литературному цеху. - На целый роман  хватило бы. Кстати, и у меня бывают творческие потуги. Недавно шел по парку, настоящий стих сочинил.
 – Интересный факт. Значит, муза и вас посещает.
- Есть грешок! – рассмеялся редактор.- Ох, уж эти писатели, знатоки человеческих душ. Ничего от вас не скроешь. Только между нами мужиками. Моя Муза Антоновна живет в соседнем подъезде, посещает нечасто,  раздевается быстро, но красиво, и уходит  до прихода жены. А на предмет творчества бывает,  заскоки случаются, стишки сами в голову лезут.
- Творчеству, как и любви, не только все возрасты, но и самые неожиданные должности покорны. Сделайте милость, ознакомьте  жаждущие массы! – побуждал вновь открывшуюся творческую личность      профессионал печатного слова.
 – Типа, прочитать? – застенчиво потупил взор редактор.
 – Продекламировать.
 – Ой,  как-то неловко! У меня почему-то все стихи с матюками получаются.
Чтец-декламатор энергичным движением смял в пепельнице сигарету, вышел из-за стола, сложил руки на груди и, закатив глаза, утробным голосом, чеканя слова, провозгласил:
«Стоят статУи в лучах заката,
А вместо носа торчат гранаты.
Вдоль  стАтуй я          мечтательно бреду
И посылаю скульптора в-в-в….»
 – Достаточно! – чтобы не оскорблять  слух ненормативной лексикой, на ключевом слове четверостишия прервал исполнителя Орест Фантомасенко, лелеявший в своем творчестве традиции мастеров изящной словесности. - Фабула сюжета присутствует, характер главного героя раскрыт. Поэтики  Павла Тычины  пока не достигли, однако тексты эстрадных песен писать   можете.
 – Знай наших! – обрадовался новоиспеченный         поэт. - Одаренный человек на любой  должности справится, самый залежалый товар втюхает! Ты, раз столько понаписывал, как со  своей музой  отношения наладил?
- У меня, как у Пушкина, тоже среди ночи вдохновение приходит, - стал делиться сокровенным писатель на доступном для собеседника уровне. – Пушкин еще тот гуляка был! То за картами засидится, то налево сходит, то разборки с бесконечными дуэлями  устраивает, а дело стоит, редакция стихов ждет. Как-то он среди ночи просыпается, а перед ним обнаженная дева с пистолетом. Заявляет грозно: «Я твоя муза. Ты все сроки нарушил. Если хочешь жить – пиши!» И поэт со страху сразу выдал гениальные строки: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…» Так и у меня, бывает, среди ночи поднесет, дев ни раздетых, ни одетых рядом нет, приходится искать утешение в творчестве: строчу романы, как из пулемета.
- Клево! Мне бы так строчить, может и я Пушкиным стал бы, - воспарил в мечтах редактор. - Ладно, дружище, поэзию пока отложим, подожду вдохновения, вернемся к твоему очерку.  Мне «попередник» инструкцию оставил, - хозяин кабинета принялся  выдвигать ящики стола. -  Есть там и про эти, как их, ага, нашёл:  «Критерии оценки…газетных…» короче, каким рассказ должен быть. Читай сам, чтобы я глаза не портил, ты еще молодой.
Писатель вытащил из файла несколько скрепленных  листов, просмотрел их, нашел  нужный текст и стал читать:
 – Пункт №1. Неизбитая и злободневная  тема.
 – Тема твоя точно злободневная: в любом возрасте  рога наставить могут, - высказал жизненное наблюдение редактор. - К тому же пользуется повышенным спросом среди  населения. Насчет неизбитости не уверен. Смотря, на кого нарвешься. Морду могут  набить, особенно, если на горячем застукают. Установку запомнил?
 - Волосы дыбом и держаться за бока.
 - Время пошло! – подал команду, как на спортивных соревнованиях, редактор, а  писатель склонился над листом бумаги и в  лихорадочном темпе стал творить.
- Теперь вижу, что профессионал. Глаз за рукой не поспевает, - прикурив новую сигарету, комментировал редактор. – С такой скоростью можно уложиться в рекордное время. Читай, что успел сочинить.
- Слушайте. Название «Поруганная добродетель»….
- Стоп! Мы же не «Вестник христианской молодежи» издаем, а выступаем по-взрослому. Название должно бить в лоб. Прочитал,  бац! – не хуже профессионального  боксера изобразил «правый боковой» строгий рецензент. - И сразу с копыт! О чем у тебя  очерк? О супружеских изменах? А как эти измены совершаются? Голышом! Усек, Достоевский?
 – Придумал!   «Ужасные и раздетые, голые и смешные».
- Снимаю шляпу! Мастерство не пропьешь. Даже Достоевский лучше не сказал бы.
 – Любите Достоевского?
 –  Прямо обалдеваю! Оторваться не могу! – залился смехом редактор, а писатель продолжил:
 - «Один мужчина решил сделать жене приятную неожиданность и раньше срока вернулся из командировки…»
 - И что здесь смешного?
 - Он думает, что сюрприз приятный.
 - А ужасного?
 - Что среди ночи и раньше срока.
 - Пока складно, - в раздумье проговорил редактор и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. - Ёли-пали! Главное чуть не забыл! А  рекламу, двигатель прогресса, кто вставлять будет, Пушкин? Помимо,  бичевать, газета должна  и деньги зарабатывать.  Привожу наглядный пример. Почему муж вернулся домой раньше срока? Потому что воспользовался автобусным маршрутом, который принадлежит нашему боссу.
 - Исправляю: «Решив сделать жене приятное, наш герой сэкономил деньги и выиграл время, добравшись автобусом транспортной фирмы «Стремительная черепаха». В предвкушенье встречи с любимой, держась за бока от смеха, он с радостной улыбкой нажал кнопку звонка. Дверь никто не открывал…
 – Почему? Жену убили?
 – Нет, она ушла к другому, и я описываю страдания обманутого мужа.
 – Кого сейчас интересуют чужие страдания, если своих навалом.
- Исправил. «…из квартиры доносились непонятные ритмичные звуки, от которых кровь стыла в жилах. Радостная улыбка сползла с его губ, волосы на голове зашевелились, а замок не открывался…»
  - Добавь: «…замок не открывался, а дверь не ломалась, так как была изготовлена из сверхпрочной стали на фирме «Сим-сим откройся».
 - Как тогда муж попадет в квартиру? – придерживался традиций реализма писатель.
 - Вызовет мастера.
 - Это в двенадцать часов ночи?
 - Сервис на фирме «Сим-сим откройся» организован круглосуточно. С началом разобрались. Дальше что?
 Автор, сделав пометки в тексте,          зачитал инструкцию предшественника      хозяина каабинета с исписанного мелким почерком листа:  Пункт №2. Ярко освещаемый конфликт.
 - Как же его ярко осветить, когда ночь на дворе? – задал резонный вопрос редактор.
 - Все в наших силах. Слушайте. «В ожидании мастера, наш герой вышел на улицу полюбоваться звездным небом. Неожиданно из темноты в ярко освещаемый фонарем круг тротуара ступило два молодых человека. Один, вероятно художник-график, перочинным ножом затачивал карандаш, другой, будто цирковой артист, виртуозно жонглировал гантелью. Юноши вежливо поздоровались и спросили, есть ли у мужчины деньги?
- А вам зачем? –  также из вежливости поинтересовался мужчина и, перед тем, как достать бумажник, вытащил пистолет…»
 - Стоп, рекламная пауза. «…Вытащил пистолет марки «беретта», который он приобрел в специализированном магазине «Ствол и пуля» по адресу…
 - Вставил… «Парни ответили, что хотели разменять, дабы купить любимым девушкам по букету роз,  а когда узнали, что мелких купюр он не держит, романтически настроенные молодые люди  со скорбными лицами скрылись в подворотне».  Далее…
  - Еще долго? – посмотрел на часы редактор.
- Сей момент,  вдохновение накатило…
- А я бы сто грамм накатил…
Однако желанию редактора  не суждено было сбыться, так как писатель, побив  личный рекорд, закончил сей грандиозный опус. Он вытер вспотевший лоб, притушил лихорадочный блеск вдохновения в глазах и стал читать: «…Размышления мужчины о конфликте поколений прервал шум упавшего с высоты тяжелого тела. Жестокие подозрения  стали вновь закрадываться в голову предполагаемой жертвы пресловутого адюльтера, волосы приподниматься, тем более, что с высоты прозвучал приглушенный женский голос: «Милый, отползай, отползай…» Собрав всю свою волю в железный кулак, мужчина беспрекословно приказал:
- Кто бы ты ни был, презренный совратитель, выходи!
- Извините, я слишком легко одет, и мой дресс-код не позволяет показываться на людях! – послышался из кустов вежливый ответ.
- Выходи, иначе открываю огонь на поражение!
Ветви раздвинулись, и из кустов, слегка прихрамывая,  выбрался молодой мужчина в расцвете лет представительской наружности, единственное одеяние которого составляли           элегантные туфли, галстук-бабочка и оригинального дизайна презерватив в красно-белую полоску».
 - Братела, да ты гений!  И презерватив вовремя приплел! – возликовал редактор и, порывшись  по карманам,  передал пачку автору. -  Обнародовать марку!
Писатель на мгновение прервался, посмотрел на упаковку, положил себе в карман, сделал в тексте пометку и продолжил чтение: «     Отвечай, прелюбодей, с какого ты выпал балкона? – возопил мужчина, узрев документальное подтверждение своим ужасным подозрениям.
- А не пошел бы ты к чертовой матери! – нагло осклабившись, ответил легко одетый…»
 – Погоди! В американских фильмах и то забойней матерятся. Вижу без моих базарных навыков по части органичного диалога здесь не обойтись. Один из мужиков совсем голый, а про органы у тебя ни слова. Учись, как надо.
Редактор, бросив взгляд на закрытую дверь, эмоционально, но неразборчиво  заговорил почти на ухо автору. Тот        без задержки правит текст и показывает блокнот редактору.
 - Нормально… Прикольно… А это вообще сильно, - в голосе рецензента чувствовалось явное одобрение. Автор понял, что придется поступиться принципами и изящную словесность оставить для более масштабных произведений. Он напряг фантазию и в свою очередь прошептал на ухо собеседнику несколько фраз, явившихся результатом творческого озарения. Редактор отшатнулся, в изумлении посмотрел на писателя и вынес вердикт:
  - Круто! Даже меня переплюнул. Ладно, на букву «Щ» оставим, а на «Ц» уже перебор, все-таки в газету пишем, а не на заборе...
  Автор зарделся от похвалы знатока малоизученных пластов лексики  и продолжил: «Пока мужчина и таинственный незнакомец  вели эмоциональный диалог, порыв ветра принес дождь и град. Голый прекратил полемику, завернулся с головой в презерватив и скрылся во мраке ночи. Торговая марка «Неваляйка кинг-сайз» не только защитит вас от СПИДа, предохранит от нежелательной беременности, но и укроет в непогоду…»
Тут возвышенный порыв погрязших в муках творчества и горячке вдохновения сочинителей был бесцеремонно сметен, но не порывом ураганного ветра,  а уверенным стуком в дверь. На пороге кабинета предстал   персонаж, который уже появлялся на арене  нашего захватывающего шоу. Несомненно, у него имелись все задатки выдающейся  личности. Однако воспитание, жизненный опыт и сфера деятельности предопределили скромную манеру поведения, и пока он предпочитал, делая соответствующие выводы,  оставаться в тени более деятельных героев.         Новым посетителем оказался Павел Маркович Голевс. В дальнейших событиях он будет принимать более активное участие, и  желающие смогут познакомиться с ним ближе.
Визитер посмотрел на присутствующих, безошибочно определил, кто здесь начальник, и обратился к хозяину кабинета:
- Здравствуйте, вы главный редактор газеты «Народный вестник»?
 –  Пока не сняли!
 – А собираются? - в той же манере продолжил диалог Голевс.
 – Шутка! Га-га-га! Всего две недели, как взвалил бремя ответственности. Евгением Михайловичем кличут.
Посетитель, сдержанно улыбнувшись, подошел и поздоровался за руку.
–  Вижу, обладаете незаурядным чувством юмора, Евгений Михайлович. Похвальное качество. Юмор, секс и бизнес сделали из обезьяны человека. Голевс Павел Маркович.
Затем визитер подошел к писателю и тоже назвался.
 – Орест Леокадиевич Фантомасенко, писатель широкого профиля и разнообразных жанров, - без тени сомнения  представился  автор, все еще пребывая под впечатлением от результативного акта творения, на что посетитель ответил, что, писать ему тоже приходится, но больше в юридической плоскости.
 – Прокурор? – поинтересовался редактор, имевший некоторый  опыт ознакомления с рукописями в юридической плоскости, в частности в жанре протокола допроса, но отметив саркастическую ухмылку на губах Голевса, внес уточнение:
 – Или, образно выражаясь, Павел Маркович, находитесь с другой стороны стола?
 – Ни прокурор, ни подследственный, - расставил все точки над «і» посетитель. - Кандидат юридических наук. Представитель украинско-швейцарского фонда «Наследие».
Редактор приглашающим жестом указал  на стул, и посетитель стал излагать цель визита:
- Имею деловое предложение, господа. Примерно сто лет назад в городе жил крупный промышленник, меценат и филантроп Терентий Ковальчук.
 – Владелец сахарного завода, банка,  магазинов и других предприятий. Старые люди еще не так давно район города за рекой называли «Терентьевкой», - проявил эрудицию Фантомасенко, показав, что не зря считает себя писателем широкого профиля.
 – Верно, - подтвердил Голевс. - Перед революцией он уехал за границу, а капиталы успел поместить  в швейцарском банке.  В прошлом году   было  обнаружено завещание миллионера. Деньги он завещал своим потомкам, но при одном условии. Так как сам Ковальчук, выражаясь современным языком, являлся эффективным менеджером и успешным  бизнесменом, то и его наследство должно распределяться среди тех потомков, которые  стали деловыми людьми.
 – Значит, вы пришли, куда надо! Какие только дела  мутить  не приходилось, - оживился редактор.
 – Не сомневаюсь в ваших деловых качествах, уважаемый Евгений Михайлович, но необходимо еще одно маленькое условие: быть потомком миллионера.
–  Н-да, упустил момент. А вы сами  как разберетесь, кто из родственников деловой?
 - Себя, Евгений Михайлович, вы почему считаете деловым человеком?
 – Во-первых, нужно уметь крутиться и организовать бизнес. А главное – чтобы результат зарабатывания денег был не на лице, а  в кармане!
 – Вот вы и ответили на свой вопрос. Потомок миллионера должен  иметь предпринимательскую жилку и являться человеком обеспеченным. Поэтому в виде доказательства он внесет в фонд определенную сумму, а получит намного больше. К примеру, нам уже удалось выявить одного наследника,  он    мелкий рыночный торговец,  и смог  внести менее четырех тысяч долларов.  Фонд же ему выплатил, если быть точным…
Голевс прервался, достал  из портфеля документ и зачитал:
- Так вот,  Ковальчук Василий Иванович, получил 8345 долларов.  Если бы он внес десять тысяч, то получил  не менее пятидесяти.
- А как же быть с бедными родственниками? – вмешался в разговор писатель, который, как и положено человеку его профессии, был пламенным сторонником гуманистических идей  и социальной справедливости.
- Бедным сколько не помогай, богатыми они не станут,  и никаких гуманитарных фондов на всех не хватит. Оказывать содействие нужно тем, кто имеет деньги, ибо они соль земли. Получит бизнесмен помощь от фонда и вложит        средства в новое дело или старое расширит. А от этого прямая польза государству и людям: появляются рабочие места, где бедняки смогут трудиться и увеличиваются поступления в бюджет  в виде налогов, - прочел краткую лекцию по политэкономии Голевс.
 –  Не перебивай, Орест. Там, где большие деньги, гуманизм отходит на второй план, – на правах хозяина вмешался редактор, и глаза у него вдохновенно заблестели, как незадолго до этого у  пребывавшего в творческом экстазе писателя.  – Человек правильно говорит. У меня в голове не мозги, а сплошной бизнес-план, но оборотных средств не хватает. У вас, Павел Маркович, интересная арифметика получается. А  кто из наследников положит сто штук, сколько возьмет на карман?
Голевс не стал делать тайны из конфиденциальной информации, пощелкал на калькуляторе и изложил результаты подсчетов:
-  Чем больше взнос – тем значительнее  выплаты. В любом случае не меньше миллиона долларов.
- Офигеть! –  смог лишь  вымолвить редактор и захлопал себя по карманам, ища сигареты. – Жаль, что я Коваль, а не Ковальчук!
Писатель Фантомасенко, хоть и был человеком искусства, быстро сориентировался и проявил практическую жилку:
 – Чем интересней арифметика, тем радужнее перспективы. А как родство доказать?
Голевс и здесь дал исчерпывающий ответ:
 – Прямых наследников у Ковальчука  не осталось, но в городе проживали его брат и сестра. Их потомки и будут считаться наследниками, только требуется  подтвердить степень родства архивными  данными. Теперь, что нужно от вашей газеты, Евгений Михайлович. Во-первых, напечатать  объявление о поиске родственников. За отдельную плату я бы хотел, чтобы вы опубликовали обширную информационную статью, а  лучше - цикл о самом  Терентии Ковальчуке, его наследстве, целях и задачах фонда. Может, уважаемый господин Фантомасенко  возьмется за эту работу?
 – Без проблем! С Орестом рассчитывайтесь отдельно, а  публикации - согласно тарифа, - решил редактор  за себя и за писателя.
- Тогда,  Орест Леокадиевич, желательно,  чтобы мы могли уединиться, и я  снабдил вас необходимым материалом, - увидев, что писатель согласно кивнул головой, предложил Голевс.
Редактор  разрешил воспользоваться для работы кабинетом, свободным  по причине командировки корреспондента, попросил писателя задержаться и радушно распрощался с неожиданным визитером,  взметнувшим в его душе бурю смятения. Когда Голевс вышел, редактор поставил автору задание:
 –  Постарайся  выведать, кто в фонде еще фигурирует, сколько родственников  нашли,  и  главное - сколько денег на счету в Швейцарии лежит.
Оставшись один,  редактор в задумчивости выкурил очередную сигарету и сделал   звонок по городскому телефону. Через минуту можно было слышать его разговор:
 - Общественная приемная депутата Богословского?  Илья Германович на месте?    …Алё, Илюха?  Время имеешь?  Дельце интересное  проклевывается, перетереть надо… Я же говорю:  даже очень интересное. На сколько интересное?  …На парочку «лимонов» баксов. Давай, жду! 
Редактор положил трубку и застыл в глубокомысленной позе.
-  Надо активизировать мыслительный процесс!  - встрепенулся он, достал из шкафа бутылку коньяка, фужер и произвел соответствующие манипуляции. Некоторое время он  оставался недвижим,  прислушиваясь к реакции организма  и предаваясь размышлениям. Реакция тренированного организма на благородный напиток оказалась положительной на все сто процентов. -  Ладно, где сто, там и двести! – огласил редактор самому себе результаты мыслительной деятельности и повторил процесс. Затем запил минеральной водой и убрал улики со стола. Теперь, согласно традиции, можно было  расслабиться  и, пребывая в созерцательном настроении, выкурить  сигарету. Однако полностью отдаться приятным чувствам у него не получилось. Вмешались посторонние силы, а с учетом личности нового посетителя, не исключено, что и потусторонние. 
- Да-да, входите! – услышав стук в дверь, пригласил редактор и с сожалением затушил недокуренную сигарету. То, что он увидел, явно не располагало к расслабленному состоянию. На пороге кабинета в ослепительном великолепии предстала несравненная Сесилия Глобо.  Правда уже без балахона и диадемы, зато в ореоле сияния ювелирных украшений, для размещения которых были задействованы все находившиеся на виду части тела, как то уши, шея, пальцы, запястья,  вплоть до щиколоток ног.  Однако неотразимый эффект на  Евгения Михайловича, имевшего репутацию заядлого ценителя женской красоты, произвела облаченная в  бордовое платье монументальная фигура посетительницы. Усыпанный стразами лакированный черный пояс  стягивал талию и подчеркивал необъятную крутизну бедер, выбивавшиеся из декольте груди неукротимо вздымались чуть ли не до подбородка,  и это  зрелище могло лишить  силы воли даже самого  стойкого к женским чарам индивидуума. Евгений Михайлович к таким не относился и  сам уподобился изваянию, пожиравшему глазами возникшее диво. Наконец ему удалось преодолеть ступор, он смог пробормотать что-то неразборчивое, которое посетительница истолковала как приглашение, шустро оббежал стол и помог даме сесть.
- Здравствуйте, уважаемый. Иван Лукич говорил, что теперь вы здесь главный, - низким, с хрипотцой, но мелодичным голосом, который отзывался в его ушах волшебной музыкой, обратилась к редактору женщина. – Я Сесилия Глобо, целитель и экстрасенс. Мы с вашим предшественником  очень тесно сотрудничали. Ко всему прочему, печатал мои гороскопы.
Евгений Михайлович овладел собой, официально представился, склонив голову и щелкнув каблуками, и стал завязывать с дамой светскую беседу, начав, как и положено, с комплимента:
-  Безусловно, Сесилия, вы обладаете, и даже в избытке, всем необходимым, а тем более прочим, для тесного сотрудничества, поэтому не вижу причин, чтобы оно не продолжалось далее.
Однако развернуть правильное наступление на оборонительные порядки прорицательницы, возможно и не такие неприступные, как у представительниц ее профессии в древние времена, прислуживавших в храмах, редактору помешало появление нового посетителя. Дверь без всякого стука распахнулась, и в кабинет буквально влетел в деятельном порыве мужчина, по внешности которого с первого взгляда можно было определить, что он человек солидный, ответственный, но, тем не менее, демократичный и доступный к общению. Если суммировать впечатление от      личности             вновь прибывшего, то нарисовался легко узнаваемый портрет  типичного слуги народа. Еще можно добавить открытый честный взгляд, радушную белозубую улыбку, выражение искреннего участия на лице и убедительную речь, в зависимости от аудитории, с доверительными или обличающими интонациями. Типичный образ в данном случае воплотился в облик депутата Ильи Германовича Богословского, возглавлявшего в городском совете самую многочисленную фракцию партии «Европейская мечта - украинская реальность».
Депутат поздоровался с редактором, увидев экстрасенса, расцвел в улыбке:
- О, какая неожиданная встреча! Целую ручки, мадам Сесилия.
 – Здравствуйте, Илья Германович. Вы как всегда галантный и импозантный, - жеманно улыбнулась в ответ прорицательница.
 – Евгений Михайлович, рекомендую! Сесилия  работает быстро, качественно и плодотворно. Составила  астрологический прогноз моей избирательной кампании, и  он полностью оправдался.
 –  Вижу, с кем мадам экстрасенс  не работает, сотрудничество получается тесным и плодотворным, - высказался редактор, подмигивая депутату за спиной  женщины  и  чертя в воздухе абрисы ее фигуры. – Кстати, уважаемая Сесилия, вопрос, как говорится по специальности: что вещают потусторонние силы о наследстве заграничного миллионера?
Ответ прорицательницы подтвердил, что свалившийся, как снег на голову, представитель фонда говорил правду.
- Потусторонние силы пока на эту тему молчат, а вот базар гудит. Все рассказывают, что каким-то наследникам секретный фонд за так раздает  тысячи долларов, - сообщила Сесилия и поинтересовалась, что известно об этом самому редактору.
- Раз потусторонние силы не при делах, то благую весть по городу разнесет наша газета. А конкретно, был у меня человек из этого фонда, подал объявление о поиске наследников.
Евгений Михайлович озаботился более важной проблемой, и чары Сесилии стали потихоньку развеиваться. Он  написал на листе бумаги несколько слов и передал экстрасенсу.
 -  Газета будет и дальше печатать ваши гороскопы, несравненная Сесилия. Детали  в пятом кабинете у начальника  отдела.
  Женщина, распрощавшись,   покинула кабинет, мужчины, как по команде           «равнение направо!», синхронно поворачивая  головы,  проводили ее взглядом. У редактора соблазнительное зрелище вызвало внезапный прилив творческого вдохновения, и из потаенных глубин подсознания стали выплывать слова, готовые сложиться в стихи:
- Восторг пленил мой ум внезапно…
- Откуда этот велеречивый слог, Женик? – выкатил глаза на соратника Богословский. – Вот, что значит работу поменять.
 . Новоявленный поэт  сам слегка оторопел, пытаясь понять причины данного словесного явления, но тут в голове у него что-то щелкнуло, и полились слова из более близкого ему семантического ряда, что в виде готового стиха он с соответствующей мимикой и жестами исполнил перед товарищем: 
- Моя милка - чудо-юдо,
  Не обнять и не поднять.
  Буфера четыре пуда,
  А платформа - сорок пять!
Депутат заразительно расхохотался и поощрительно хлопнул талантливого исполнителя  по плечу:
- Молоток, Женик! Попал в  точку. Продолжай в том же духе. С такой достойной женщиной есть о чем поговорить!
- Гм! Ладно, возможно когда-нибудь и удастся  объять необъятное, - отсмеявшись, окончательно сбросил колдовское наваждение редактор и перешел к делу: -  Ты, Илья, слышал о фонде «Наследие Терентия Ковальчука»?
- Нет. Фонд Пинчука знаю, Ахметова знаю, а Ковальчук кто такой? Новый олигарх?
 – Олигарх, но старый. Еще при царе в нашем городе жил.  В швейцарском банке его наследство  лежит, а этот фонд ищет родственников.
 – Так-так-так! – в азарте потер ладонями депутат. - Любопытная информация.
В это время в кабинет вошел писатель Фантомасенко. Движение мыслей депутата изменило направление:
- Орест Леокадиевич!  Рад приветствовать в вашем  лице талантливого
представителя  творческой интеллигенции. Смотрю, у тебя, Евгений Михайлович, собираются лучшие люди  города. Верный стиль работы!  С Орестом  в свое время мы также отлично потрудились. Был генератором идей в моем предвыборном штабе. У него талант из  полудохлой информационной мухи раздуть  толстозадого индийского слона. Это он придумал незабвенный слоган, повергший в прах политических оппонентов: «Богословский: слово и дело во благо бога и достаток народа!»
 –  Орест с представителем этого фонда только что общался. Разнюхал что-нибудь стоящее? – вернул редактор воспарившего в облаках политических баталий депутата на грешную землю.
 – Распоряжается фондом наблюдательный совет. С украинской стороны Голевс и Кульбачинский. Кроме них входят иностранные юристы и представитель швейцарского банка. Вот список.  А  сколько денег на счету, Голевс не признается, но, судя по косвенным признакам, не меньше нескольких десятков миллионов долларов.
 – Мать моя «женшчина»! – дал волю чувствам Евгений Михайлович.
 –  Непочатый край работы! – по-деловому констатировал депутат.
– А вы не исключаете вариант, что это мошенники придумали  хитроумную комбинацию?  - проявил разумное сомнение писатель.
 – В наших реалиях ничего исключать нельзя, даже появление летающей тарелки.   На зеленых человечках и прочей паранормальной чертовщине пусть зарабатывает  на хлеб  Сесилия Глобо, а вот всякие необычные финансовые явления   относятся к сфере деятельности  компетентных органов,  - сразу приступил к практическому решению проблемы депутат и набрал номер  на мобильном  телефоне. -  Товарищ полковник, я вас приветствую! Депутат Богословский.  И как поживает наша доблестная полиция?   …Да,  вы правы… Стремиться к этому надо. Ха-ха-ха! Это лирическое отступление. А теперь конкретно. В поле вашего зрения не попадали такие персоналии, как Голевс и Кульбачинский?  Понятно. Ничего не совершили. Они из благотворительного фонда «Наследие Терентия Ковальчука». Уже слышали? Дают  деньги! Интересно-интересно!  Кроме них в наблюдательный совет  входит представитель швейцарского банка Гельмут Блюм, а также иностранные  юристы Клаус Хольц, Андре Голуа и Якоб Эрлих.  …Это не меня интересует, а избирателей. Сами знаете, сколько проходимцев развелось.  …Буду премного обязан. Всех благ!  - депутат отключил телефон и в задумчивости вперил взгляд в стену напротив. - Говорит, что выплаты производят, но кто такие не знает.  И на том спасибо. Хоть какая-то польза от полиции.
– Родная полиция меня бережет. Сначала посадит – потом стережет! – выдал в тему экспромт  главный редактор,  открывший для себя  сладость творческого процесса.           Не без усилия подавив порыв непрошенного вдохновения, он сделал правильный вывод:
- Получается, из двух независимых источников подтверждающая информация поступила. Чтобы такое хитрое придумать,  и  в родственники к миллионеру затесаться?
 – Не парься, Женик! – заговорщицки подмигнул в сторону писателя депутат. -  Есть среди нас специалисты по черному «пиару». Орест Леокадиевич такую интригу закрутил на выборах, куда там детективным сериалам!   Главные политические конкуренты,  приняв за чистую монету, потеряли чувство меры и стали  нещадно   обливать друг друга грязью. Избиратель, увидев их истинное лицо и мерзкую сущность,  с отвращением отшатнулся, а я, чистый, пушистый и незапятнанный, получил заслуженный мандат. Так что и с наследниками можно достоверную версию разработать.
–  В богатой  событиями истории нашего края  человеческие судьбы на протяжении поколений  могли  переплетаться самым причудливым образом, и потомками миллионера        вполне могут оказаться весьма неожиданные персоны, - выдвинул рабочую версию, как и положено творческой личности, наделенный  воображением писатель.
 – Вот  и пораскинь мозгами, как нас приплести к родословной миллионера, а мы с Евгением Михайловичем  обеспечим   документальное подтверждение  со стороны нужных инстанций, - дал установку депутат, -  О, Михайлович, чуть не забыл! На следующей неделе суд будет. Коля Кесаревич, бизнесмен,  хороший хлопец, активист нашей партии, влетел по пьяне, а прокурор врага народа из него делает, явная политическая заказуха. Желательно, осветить в независимой прессе.
- А больше ты ничего не забыл? – многозначительно посмотрел  редактор депутату в глаза. Тот хлопнул себя ладонью по лбу и вполне искренне воскликнул:
- Я давал команду бухгалтеру разницу на твою карточку перечислить, а проверить не успел. Голова постоянно занята борьбой с  бюрократией и коррупцией.
 – Давайте, я выведу  бюрократов на чистую воду, - предложил свои услуги писатель, не чуравшийся черновой работы, когда заказ поступал от уважаемых в городе людей.
 – Отлично! Секретарша сообщит, когда слушание дела. И в бухгалтерии я выясню.
Богословский посмотрел на часы и заторопился. -  Все, погнал, друзья!  Народный избранник своим  временем не располагает. Постоянно приходится людям помогать, голова от обращений граждан пухнет. А тут еще кроме депутатства куча дел. До встречи на баррикадах! Пока-пока!
Депутат на прощание взмахнул рукой и быстрыми шагами, но без суетливой поспешности, удалился, а оставшиеся персоны стали предаваться мечтам.
 – А  не слабО кусок наследства отхватить! Заприметил я  участок в городе,  место отпадное. Построил бы супермаркет во всей архитектурной красе  и последнему слову техники. И в мэрии с кем надо  вопрос согласовал, только вот капиталов не хватает, - высказал сокровенное редактор.
У писателя эстетические запросы были на порядок выше, хотя в финансовом выражении исчислялись значительно ниже.
 – А я бы забрался куда-нибудь подальше от этой суеты, хоть на необитаемый остров. А еще лучше – приобрел бы себе гектарчик-другой земли в живописном уголке нашего края, построил коттедж  в изысканном  стиле, и, как в башне из слоновой кости, жил бы там да творил  припеваючи.
 – Мы с тобой родственные души, оказывается, - отметил редактор. -  У обоих тяга  к земле и прекрасному.  Открыто! - отреагировал он на стук в дверь и             недовольно пробормотал:
- Прямо, проходной двор, а не кабинет главного редактора!
Однако, когда он увидел, кто  вошел, то сменил гнев на милость, и лицо его засветилось отеческой лаской. Через порог нерешительно шагнула молоденькая девушка, была она небольшого роста, но с отличной фигурой и спортивной осанкой. Дополняли портрет пухленькие губки, румяные щечки и доверчивый взгляд голубых глаз,  и разумеется, она была блондинкой. Как и полагается скромной девушке, она потупилась под беспощадными прицелами двух пар мужских глаз и, пролепетав, что, наверное, ошиблась дверью, собралась выскользнуть из кабинета, но ее остановило приглашение редактора.
 – Заходи, не стесняйся. Молодым везде у нас дорога.
 – Здравствуйте, я Калинчик Лена, студентка, - пискнула девушка. - Хотела объявление дать.
 – Садись, девица-краса, русая коса. Сейчас разберемся с твоим объявлением.  Я главный редактор, зовут Евгением Михайловичем.  А это самый популярный в городе и окрестностях писатель Орест Леокадиевич Фантомасенко.
 – Очень приятно! –  вежливо ответила Лена и  восхищенно вытаращилась на писателя:
- Так это вы сценарий к телесериалу «Богатые и счастливые, бедные и веселые» сочинили? Класс! Скажу девчонкам, не поверят.
– А мы предоставим им вещественное доказательство, - также проявил искренний интерес к юной особе служитель муз, вытащил из портфеля книгу, подписал и вручил Лене.
- Большое спасибо, Орест  Леокадиевич.
 – Лена, я еще не такой старый, можно просто Орест.
 – Я вижу, что вы совсем  не старый. Разным девушкам нравятся кавалеры разного возраста.
Однако наметившийся консенсус в налаживании более тесных отношений представителей разных возрастных  категорий, общественного положения  и половой принадлежности был прерван вопросом редактора, который также жаждал внимания юной красотки:
 – Так что за объявление?
 –  Вот, пожалуйста, -  Лена достала  из сумочки скатанный в трубочку файл, вынула  лист бумаги и отдала редактору, который, надев очки, стал читать вслух:  «Скромная девушка без комплексов и вредных привычек, с незаконченным высшим образованием и деловыми задатками ищет работу на время каникул. Можно с ненормированным рабочим днем и скользящим графиком. Без интима.» 
- Лады,  напечатаем в рекламном блоке, и ради твоих прекрасных глаз. Лена, даже бесплатно. Только мне кажется, что последнее уточнение значительно сузит круг  возможных работодателей, - попытался редактор прояснить свои шансы, если он подыщет девушке какое-нибудь   занятие, не требующее специальной квалификации или опыта работы.
 –  С интимом  любая дура  устроится.  Я  хочу проверить свои деловые качества, - с самоуверенностью, присущей неискушенной молодости,  заявила девушка.
Редактор, подавив вздох разочарования, передумал брать инициативную студентку в офис курьером,  написал резолюцию и попросил Лену отнести документ  в  отдел рекламы.
 – Большое вам спасибо, Евгений Михайлович! – горячо поблагодарила девушка, довольная, что не пришлось платить, подумала, может набраться наглости и попросить еще на один номер сделать подачу объявления, но не успела принять решение,  на столе хозяина кабинета зазвонил телефон.
 – Газета «Народный вестник»! – поднял трубку редактор. -   Привет-привет, Валентина! Все хорошеешь? Правильно, чтоб Илья Германович не застаивался! Как там дебет с кредитом, сходятся?  Молодец! У настоящего бухгалтера может не сходиться только юбка на бедрах! Деньги уже пошли? Ну, и ладушки! Давай, записываю…  Ага! Пока!
Закончив разговор, редактор обратился к писателю:
- Бухгалтерша Богословского звонила. Начало судебного процесса в среду в 10.00. Разберись с ними по полной программе.
 – Ой, как интересно! – неожиданно отозвалась Лена,  юношеская наглость которой изменила  вектор приложения. - Я тоже всякие криминалы люблю наблюдать.
  - И понаблюдаем. Пойдем вместе, - показал писатель, что его вектор на завязывание знакомства, не взирая на отрицание интима, остался неизменным. Орест Леокадиевич, являясь романтически настроенной творческой личностью, в вопросах любви был не столь прагматичен, как главный редактор, и придерживался общепринятых взглядов. Для начала с объектом твоих устремлений нужно наладить духовную общность, которая у юных дев естественным образом  перерастет в сердечную привязанность, а там и до секса недалеко. Лена подтвердила готовность посетить храм фемиды, а писатель решил не дожидаться назначенной даты  судебного заседания, хорошо зная, что молодости к прочим достоинствам и недостаткам,  свойственно непостоянство чувств и желаний. Выяснив, что девушка  направляется в центр города, он предложил подвезти. Предложение было принято с полным одобрением, и договорились встретиться в вестибюле. Лена еще раз поблагодарила редактора, стрельнула глазками в сторону писателя и покинула кабинет.
 – Какой бутончик! – причмокнул редактор. - И где мои  весенние года! Ладно, Орест, вернемся к делу. Как только Богословский   выяснит насчет фонда, мы тебя найдем. А по части очерка,  обратись к художественному редактору, я ему скажу. Нужно продвигать местные творческие кадры.
 Давай, до связи! 
  Не успела за Орестом закрыться дверь, как в кармане у редактора зазвонил мобильный телефон. Тот хотел было выругаться, но, после того, как посмотрел на дисплей,  губы заранее сложились в умильную улыбку, и он нажал кнопку:
 - Алё! Жанна Анатольевна? Вот так сюрприз! В командировке?  Отлично!  …Жизнь бьет ключом, главное, чтоб не по темечку!   …Меня перекинули на другое место работы, но я  по-прежнему в теме и вопросы решаю. Где остановились? Лечу! 
Отключив телефон, редактор стал быстро собираться, воодушевленно приговаривая:
-  Если деловой партнер женщина,  от дела до тела один шаг.  …Эх, душа поет, настрой лирический,  перехожу к программе эротической!   
Он взял из сейфа деньги, проверил карманы и поспешил к выходу,  напевая:
- Бизнес-леди по имени Жанна,
Уважаема ты и желанна.
Как замутим с тобой, ангел мой деловой,
Бизнес-вумен по имени Жанна!

                                Глава 4-я. Дела судебные.
 
Судебный процеcс  для большинства зрителей и участников представляет собой захватывающее зрелище, своего рода остросюжетное шоу с непредвиденным финалом. Правда, неблагоприятный исход для участников представления реально грозит только подсудимому, ну, если не считать, что особо буйные обвиняемые могут забросать прокурора или судью фекалиями, а бывает, что группе поддержки потерпевшего или обвиняемого после оглашения приговора удаётся отвести душу и посчитать зубы не оправдавшему  надежд адвокату. Но эти досадные издержки производства принципиально не влияют на ход судебного заседания и не снижают накал страстей как для участников, так и зрителей. Поэтому автору не пришлось ничего придумывать, достаточно привести сам протокол заседания, чтобы вызвать у читателей закономерный интерес к юридическому действу. Для начала ознакомимся со списком участников заседания, тем более, что со многими из них нам предстоит встретиться по ходу дальнейшего повествования уже в совершенно другой обстановке и в ином, порой весьма неожиданном, качестве.
Кесаревич Николай Иванович – подсудимый, парень плотного телосложения, высокого роста, с низким лбом, оттопыренными ушами, апатичным лицом и короткой стрижкой.
Зварич Игорь Романович – судья, также отличается высоким ростом, римским профилем, густыми черными усами,  скрупулезным соблюдением норм закона, твердостью характера и несокрушимостью принципов.
Гречка Харитон Гаврилович – государственный обвинитель, с интеллигентным выражением лица и желчным характером, не колеблясь, применяет к правонарушителям всю строгость закона. Большой гуманист и поборник справедливости. Главный принцип гуманизма для него – человек достоин лучшего наказания. Любимое выражение: библия – книга жизни, а уголовный кодекс вносит в нее коррективы.
Шустрик Борис Моисеевич – адвокат, рост у него средний, живот круглый, зато высокие гонорары и солидная репутация.
Секретарь суда – сидит за перегородкой, кто такая не видно.
Аникиндина Светлана, Пулемецкая Анна – свидетели.  Девушки не очень строгих правил, зато разнообразного рода занятий.
Судья начинает процесс.
-  Слушается дело по обвинению гр-на  Кесаревича Николая Ивановича в совершении преступления,  предусмотренного статьей 296-й часть 2-я Криминального кодекса Украины, – злостное хулиганство. Все на месте? – осмотрел он зал. - Подсудимого вижу, свидетелей тоже. А вы кто будете?
В зале  находились единственные зрители, уже знакомые нам писатель Фантомасенко и студентка Лена. Посетители поднялись с места и представились:
 – Корреспондент газеты «Народный вестник» Орест Фантомасенко.
 – Представитель общественности Калинчик Лена.
Прокурор сходу выразил протест:
 – Обвинение считает присутствие на процессе  лиц, не имеющих отношения к судебному разбирательству, излишним, ввиду некоторых аморальных деталей, которые будут выясняться по сути дела.
Адвокат  не мог согласиться с подобным нарушением прав подзащитного, как, впрочем и с любым другим требованием прокурора,  и выдвинул свой аргумент.
– Ваша честь, мне кажется, объективное освещение процесса независимой прессой  будет способствовать установлению истины и  исключит всякие домыслы о необъективности правосудия и коррупции.
Председательствующий, обдумывая, какое принять решение,  попросил предъявить подтверждающие документы. Лена, доставая из сумочки паспорт, наклонилась перед судьей, вырез  блузки привлекательно оттопырился. Служитель фемиды профессиональным взглядом быстро изучил паспортные данные, с тем же выражением оценил содержимое декольте,  возвратил документ девушке и обратился к писателю:
  – А ваше корреспондентское удостоверение?
Фантомасенко принялся лихорадочно  рыться по карманам, поискал в портфеле, в результате, сконфузившись, вместо удостоверения подал судье паспорт и газету.
 – Извините, забыл. Паспорт удостоверяет мою личность, а то, что я представитель газеты,  подтверждает написанная мной статья.
Судья проверил паспорт, затем листая газету, поинтересовался, какая именно статья?
 – О благотворительном фонде Терентия Ковальчука, четвертая страница.
 – Кто это?
 – Миллионер и меценат, жил в нашем городе, теперь ищут его родственников, чтобы вручить наследство.
 – Хорошо,  можете присутствовать, - разрешил  судья, на  минуту отвлекся,  зачитавшись статьей,  затем отложил газету и объявил судебное заседание открытым.
Теперь, уважаемые читатели, чтобы вы получили наиболее полное представление о ходе процесса,  приведу дословный протокол судебного заседания, который автору удалось добыть  по большому блату и за большие… короче, за значительные заслуги в развитии художественной литературы города и области.
Протокол №3  заседания суда города Излучинска от 15 июня 2018г.
Присутствовали: пропущено.
Слушали: пропущено.
Постановили: пропущено.
Судья. - Обвиняемый Кесаревич, поклянитесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды!
Кесаревич. - Без базара!
Адвокат. - Это он подтверждает свое согласие.
Судья. - Обвиняемый Кесаревич, сколько вам лет и где вы работаете?
Кесаревич.   - 26 лет. Работаю заместителем директора по финансовым вопросам на фирме “Прессервис”.
Судья. - И что вы прессуете?
Кесаревич. -  В  основном разных «коммерсов», а так всех, на кого заказ поступит...
Судья. - Объясните подробнее.
Адвокат. - Ваша  честь, мой подзащитный говорит, что работает на фирме, которая помогает улаживать финансовые  споры между субъектами хозяйственной деятельности.
Судья. - Обвиняемый, расскажите суду, что толкнуло вас на преступное деяние в театре?
Кесаревич. - Было так. Мы с пацанами в кабаке конкретно погудели, потом решили продолжить «расслабон», зацепили пару «мочалок», взяли «тачку» и повезли их в сауну.
Судья. - А в сауне что, своих мочалок нет?
Кесаревич. - В принципе есть, там всегда поблизости несколько бойцов на подхвате дежурит, но с собой  дешевле.
Судья. - Что-то я, Кесаревич, не совсем понимаю. Сколько же у вас было этих мочалок, что для их транспортировки понадобилась целая тачка?
Кесаревич. - Две.
Судья. - А вас сколько?
Кесаревич. - Я, Васян и Вован.
Судья. - Так это же не гигиенично!
Кесаревич. – Я в курсах! Мы презервативами запаслись.
Судья. - Теперь я совсем запутался. Что это за мочалки такие, что на них презервативы надевать приходится, как они выглядят?
Кесаревич. - Классно выглядят, по высшему разряду выступают: Анка- Пулеметчица и Светка-Анаконда...
Адвокат. - Ваша честь, извините, что вмешиваюсь в процедуру. Мой клиент имеет в виду, что они на такси поехали с девушками в сауну.
Судья. - Обвиняемый Кесаревич, суд делает вам замечание. Предпримите меры  и выражайтесь общепринятой лексикой.
Кесаревич (не расслышав). - Что меня все этим предпринимателем Алексенцевым  грузят. Никто его не прессовал! Он сам копыта…  Гм! То есть сердечный приступ случился,  когда увидел, что Вован утюг включил…  рубашку погладить. И вообще, на тот день у меня «алибо» есть. Депутат Богословский с избирателями встречался, а я подарки подвозил.
Судья. - Продолжайте о сауне.
Кесаревич. - Обычно для  отдыха мы в театре  зависаем. У них в подвале клёвая сауна оборудована. Берут недорого, и культурная программа обеспечена. Можно артистов  пригласить, хор или балет... Помню,  у Вована день рождения был,  три дня из бани не вылезали, нам даже за отдельную плату показывали пьесу про этого черножо…  чернокожего негра, который не по теме свою телку замочил, как же его звали?   …А, вспомнил – Отстрелло!
Судья. - Прошу по сути дела.
Кесаревич. - Короче, мы в сауне отдыхаем, тут – бац! Свет вырубился. Я в простыню замотался, наощупь по стенам  в вестибюль выбрался. Ни одной живой души, но кое-где лампы горят. Давай дежурную искать.
Адвокат. – Ваша честь, обращаю ваше внимание, что отсутствие освещения и персонала на рабочем месте может являться для моего подзащитного смягчающим обстоятельством.
Судья. – Суд учтет данный факт. Продолжайте, подсудимый.
Кесаревич. -  Слышу: шум за дверью. Открываю: тоже полумрак, но где-то сверху светится, скамьи уступами стоят, а на них мужики  разлеглись, замотанные, как и я, в простыни, только простыни на них разноцветные и с каемочкой. Мужики глянули на меня недобро: чего, мол, без приглашения впёрся. Во, думаю, оказывается, в театре еще одна сауна есть. Тут самый молодой из мужиков ко мне подходит и так громко заявляет:
- Здравствуй, Кесарь, высокий форум приветствует тебя!
Я удивился: пацан незнакомый, а кликуху мою знает. А  дальше
какая-то «непонятка» пошла, он  стал «предъявы кидать»:
- Презренный узурпатор, ты запустил руку в государственную казну!
Меня на горло не возьмешь. Я ему вежливо отвечаю:
- Ты чо гонишь, дебил? Бюджет дерибанить меня еще  не допускали, там люди
посолиднее стоят!
Тут другие мужики повскакивали и «кипеш» подняли. Я  им объясняю без понтов,
что дверью ошибся. А тот, что первый начал,  достает из-под простыни вот такенный нож (показывает руками) и бросается на меня. Ну, чем со всеми спорить, лучше одному врезать! Я с левой разок проверил ему организм, он и сел на с-с-с…скамейку. Тут остальные на меня с ножами и палками кинулись. Я давай отбиваться, простыня с меня и слетела. Слышу: за спиной шум, крик, аплодисменты. Оборачиваюсь, мать честная! А я, оказывается, на сцене. Публика бис орёт, некоторые бабы и мужики с цветами и без  на сцену лезут! Ну, дальше сами знаете, менты приехали, протокол составили, будто, я свой особенный цинизм публике демонстрировал и телесные повреждения артистам нанес. А какой там особенный цинизм? Когда простыня опала, я свой цинизм руками прикрыл.  Есть у нас в бригаде Андрюха-Жираф, вот у него цинизм так цинизм... Скажи, Светка?
Анаконда (из зала). - Как вспомню, так вздрогну!
Судья. - Свидетель Аникиндина, вам слова не давали. Если подсудимый закончил, вызывается Пулемецкая Анна. Расскажите, почему обвиняемый Кесаревич оказался в обнаженном виде на сцене?
Пулеметчица. (Выходит за трибуну) - Вы лучше у Анаконды спросите. Меня Васян так обработал, что я без памяти лежала.
Судья. – Что послужило  орудием преступления,  приведшим вас в бессознательное состояние?
Пулеметчица.    - Чем голую бабу в парной до отключки доводят? Березовым веником!
Судья. - Анаконда – это свидетель Аникиндина?
Пулеметчица. - Да. Я – Анка-Пулеметчица, у Васяна кличка «Чапаев»...
Судья. - Это к делу не относится. Садитесь. (Пулеметчица садится на место, к трибуне подходит Анаконда) Свидетель Аникиндина, скажите суду, где вы работаете и было ли преступное намерение в хулиганских действиях Кесаревича?
Анаконда. - Я работаю в  бюро добрых услуг. Кому пуговицу пришить, кому штаны погладить, а кому и массаж сделать.
Судья. - У вас есть разрешение соответствующих медицинских инстанций оказывать услуги  массажиста?
Анаконда. - А как же! Закончила курсы по системе Фрейда, Захер-Мазоха и маркиза де Сада. Умею производить  профилактический, лечебный и внутренний массаж. По существу вопроса могу пояснить, что Колян, то есть обвиняемый Кесаревич, на сцену попал случайно, без всякого умысла.
Прокурор.       - Ваша честь, я ставлю под сомнение показания свидетеля.
Судья. - По поводу  массажа или  факту умысла?
Анаконда. - По факту массажа прокурор никаких сомнений испытывать не может. На прошлой неделе мы с Анкой такой качественный сеанс массажа ему забацали, что он два часа в себя прийти не мог.
Прокурор (смутившись). - Это излишне...
Анаконда (в запальчивости). - Мы тоже предупреждали, что внутренний массаж лишним будет!
Прокурор. - Протестую! Это клевета и диффамация  правоохранительных органов! Ни в каком массажном кабинете я не был.
Пулеметчица (С места). - Вот нахал! Да на вас кальсоны были фиолетового цвета в  горошек, и на  левой пятке в носке дырка. Никакой  деформации органа не произошло, а вот 5-ю, 6-ю и 15-ю позицию  мы ему исполнили! Так, Светка?
Анаконда. - Все верно. А затем  еще требовал, чтобы ему, как государственному служащему,  скидку сделали.
Судья. - И что, вы удовлетворили ходатайство государственного обвинителя?
Анаконда. - Куда денешься, он к заведующей побежал.
Судья. - Так-так, примечательный факт... Какой адрес вашего салона?
Анаконда. – Проспект Бескорыстных олигархов, дом №10
Судья. – Это бывшая Героев коммунистического труда? А кто заведующая?
Анаконда. – Хитролюбова Лариса Петровна.
Судья. – Молодая?
Анаконда. - И молодая, и незамужняя, и красивая.
Судья. - Секретарь, запишите установочные данные  в интересах дела. Хорошо, опрос свидетелей  закончен.  Приступаем к дебатам. Слово предоставляется государственному обвинителю Гречке Харитону Гавриловичу.
Пулеметчица (поднимает руку). - Ваша честь,      раз  дело дошло до дебатов,  можно меня первую,   сегодня еще на работу во вторую смену!
Судья. - Отклоняю, юридическая процедура должна идти согласно регламента. Прошу, обвинитель.
Прокурор. - Обвиняемый Кесаревич, погрязнув в своей аморальности, нарушив  закон, поправ морально-этические и проигнорировав этически-моральные  нормы нашего общества, выставил на всеобщий обзор некоторые аморальные части своего тела, чем с особой дерзостью и цинизмом оскорбил общественную мораль и нанес физический, материальный и моральный ущерб  широкой театральной общественности. После того, как обвиняемый обнажился, в зале началась паника. Часть зрителей ринулась к выходу, а наиболее скромные и сознательные молодые женщины,  побежали к сцене, чтобы лично выразить свое негодование. В итоге возникла давка, которая повлекла производственный травматизм зрителей и работников театра. Исходя из вышеизложенного, а также учитывая общественный резонанс, вызванный особым цинизмом и ужасающим зрелищем, которое являли собой определенные части тела обвиняемого, и, руководствуясь ст. 296  КПК Украины, требую назначить наказание гр-ну Кесаревичу Николаю Ивановичу в виде 5 лет лишения  свободы.
Судья. – Благодарю вас, государственный обвинитель. Теперь выслушаем мнение защиты. Слово предоставляется адвокату Шустрику Борису Моисеевичу.
Адвокат.  - Ваша честь,  высокий суд! Мы все  выслушали полную обличительного пафоса и насыщенную неопровержимыми доказательствами  речь  уважаемого обвинителя с дрожью в наших  сердцах. Однако, я вам должен сказать, приложив руку к тому же дрожащему сердцу:  это полная чушь! Посмотрите в эти кроткие, как у горной лани, глаза Коли Кесаревича.  Язык не поворачивается назвать этого беззащитного и безобидного молодого человека подсудимым.
Из обстоятельств дела следует, что неприятности у этого милого юноши начались, когда он в дружеском кругу предавался отдыху после напряженной трудовой недели и проходил курс оздоровительного массажа. И вдруг пропадает освещение. О, какой ужас! Представьте себе замкнутое подвальное пространство и бедного растерянного юношу, который ищет выход из этого зловещего лабиринта. Кесаревичу удается чудом выбраться из подвала, и он в смятении блуждает  мрачными полуосвещенными коридорами в поисках сочувствия и живой души. Вдруг он видит свет и слышит человеческую речь. В надежде открывает дверь, но, вместо того, чтобы встретить понимание, нарывается на жестокие беспочвенные обвинения, и какой-то гражданин устрашающего вида бросается на него с обнаженным мечом. В чем вина этого скромного напуганного юноши, что, защищаясь,  он поневоле обнажился и применил на практике свои навыки по части рукопашного боя?  Что же касается оскорбления общественной нравственности, на чем настаивает  обвинитель, то я приведу содержание письма выдающегося театрального деятеля современности и по совместительству главного режиссера нашего городского театра – глубоко уважаемого мэтра Пьера Петровича Курицы.  Данный документ доводит до сведения заинтересованных сторон, что театральная общественность положительно восприняла сцену обнажения, и зрители высказали пожелание, дабы спектакли, где играют актеры с натурой таких неординарных параметров, чаще включались в репертуар театра.
Отталкиваясь от вышеприведенных фактов, я твердо убежден, что гражданин Кесаревич стал жертвой фатального стечения обстоятельств, и в связи с этим подлежит оправданию. К тому же, ваша честь, открылись некоторые факты и документы, которые позволят по-новому взглянуть на роль Кесаревича в данном инциденте. Для суда подготовлены две штуки документов, прокуратуре один. С вашего позволения, я их предоставлю высокому суду.
Судья (посовещавшись с прокурором) - Учитывая тяжесть совершенного преступления и общественный резонанс, обвинение, как и суд, считают данного количества документов недостаточно.
Адвокат (заглядывает в портфель) -  Ага, вот еще по пачке документов каждой стороне.
Прокурор. – Обвинение документы принимает.
Судья. - Суд, руководствуясь статьёй  5678-й криминально-процессуального Кодекса Украины с учетом обстоятельств дела, рассмотренных доводов и показаний, а также изученных документов,  постановляет: гр-на Кесаревича Николая Ивановича признать невиновным и уголовное производство против него прекратить.
Протокол подписали: пропущено.
Через несколько минут в зале остались только участники судового процесса.
Адвокат достал  из портфеля перетянутые резинкой газетные свертки.
 – Вот ваши   документы, Игорь Романович, чтобы  могли подшить к  делу, - передал он несколько пачек судье. - А это ваша часть документов, Харитон Гаврилович.
–  Теперь  имеются все законные основания  считать, что справедливость восторжествовала, приговор окончательный и обжалованию не подлежит, - сбросив мантию и рассовав пачки документов по карманам, не задержался с вердиктом судья и показал коллегам на газету. - А что  это за фонд, ничего не слышали по поводу этих наследников?
 –  Слышал, - ухмыльнувшись, оживился адвокат. - На днях в ресторане какой-то олух дружку рассказывал, что представители этого таинственного фонда ввалились к нему на квартиру, чуть ли не под дулом пистолета забрали  то ли три, то ли четыре тысячи долларов, а ему отвалили в три раза больше. Он вытащил доллары из заначки, нашел фонд, но ту-ту! поезд ушел,       акция одноразовая. Пролетел, простофиля, как фанера над Парижем! Сколько же в фонде денег, что они такими суммами разбрасываются?
 -  Может,  очередной «лохотрон»? – предположил судья – Хотя, какая-то странная афера, деньги ведь мужик получил.
 – На данный момент заявлений, что действует шайка аферистов, в прокуратуру не поступало. Поинтересуемся в иных инстанциях, - включился в расследование прокурор и позвонил по мобильному телефону. -  Здравия желаю, товарищ полковник! Прокурор Гречка. Вы в курсе дела, что в городе действует фонд  «Наследие Терентия Ковальчука»?  …Уже знаете? Конечно, полиция знает все! А откуда информация?  Понял. Нет, фактами не располагаем…   Если выявим, тогда со всей строгостью  будем  отстаивать   законные  права  и интересы граждан и государства. …Да,  доведу до сведения. Надеюсь,  взаимообразно. Прокуратура ведь не только с преступностью борется, но и за полицией надзирает…  Всего хорошего!
 – И что главный «полиционер» говорит? – спросил судья.
 – Присутствуют факты, что деньги наследникам выдавались. Они уже работают. Депутат Богословский запрос сделал.
 – Вот проныра! И здесь успел. Мало ему бюджетного комитета! – не сдержался  адвокат от критического замечания в адрес власть предержащих.
 – Видать, дело перспективное, - поделился  соображениями судья. - За чистую идею Богословский лишний раз не почешется. Возможно, стоит и нам попробовать?
Прокурор высказался более определенно:
 – Богословскому лапти мы еще сплетем, обнаглел до ручки и ни в грош не ставит местную правоохранительную систему. А «бабла» нагреб немеряно. Декларацию проверяем, откуда деньги? Ухмыляется, прощелыга: в лотерею выиграл!   Знаем мы эту лотерею -  бюджетный комитет горсовета. Думает,  схватил бога за бороду! Как бы его самого не взяли за другое место. Насчет миллионера, зайду-ка я на законных основаниях в этот фонд,  досконально проверю. Если все нормально, будем думать, как дальше действовать. А вдруг мошенники – тогда, - подмигнул служитель фемиды адвокату, - вам новые клиенты, Борис Моисеевич, а нам свежая копейка. Кстати, миллионер Терентий Ковальчук действительно в городе жил. Мой прадед управляющим у него работал, по преданиям даже семьями дружили.
 – Так может, вы, Харитон Гаврилович,  один из потомков сахарного магната, так сказать, по морганатической линии? -  предположил судья.
 - При бракоразводных процессах мы нередко можем видеть, к чему тесная семейная дружба приводит, - со знанием дела высказал конструктивную мысль адвокат.
 – А ведь это идея! – загорелись глаза у прокурора.  Коллеги взглянули друг на друга с полным взаимопониманием и, опустив головы,  уткнулись носами в газету.


Глава 5-я. Трудный экзамен, или неприличная биология.

  Оставим дела судебные и перенесемся в иные сферы бытия, менее суровые и не  регламентированные нормами уголовно-процессуального кодекса, а потому с более  раскованным поведением и приятными лицами участников. К тому же, ввиду правового нигилизма, присущего  значительной части  активных членов общества, я допускаю, друзья, что не все действующие лица предыдущего представления вызывали  вашу симпатию. Впрочем, имелось там одно симпатичное личико, пока особо себя не проявившее, но все впереди, и это личико принадлежит знакомой нам студентке Лене Калинчик. Точнее сказать – малознакомой, но сейчас мы  постараемся заполнить этот пробел. Присутствовавший на суде Орест Фантомасенко  также  является героем преимущественно  положительным. По своей природе он человек исключительной  скромности, лишь постоянно мешают ее по-настоящему проявить различные  житейские обстоятельства. По мнению автора, тех нескольких страниц, которые посвящены персоне местного маститого писателя вполне достаточно для раскрытия характера этого противоречивого героя, позже мы  встретимся и с ним,  и с остальными участниками судебного шоу. Вот, только автор не знает, как ему поступить с дававшими на суде показания свидетельницами - Светкой-Анакондой и Анкой-Пулеметчицей. Девицы они  видные и интересные во многих отношениях, но куда их пристроить, пока непонятно. А может и не надо рисковать.  Анаконда - персонаж реальный, бывшая соседка. Звучная кличка прилепилась к ней еще в юные годы из-за высокого роста и гибкой, излишне стройной фигуры. Она уже была задействована  в другом произведении в том же качестве, правда, имя, чтобы не травмировать психику, было тактично изменено. При случайной встрече на улице, автор, как человек относительно благовоспитанный,  первым поздоровался с дамой, а в ответ нарвался на необоснованные претензии по факту интерпретации ее образа, высказанные  весьма экспрессивно и в  ярко выраженной нецензурной форме. Нервную особу можно понять – всю жизнь страдает от проявлений  чрезмерного мужского сексизма, спасибо, что глаза не выцарапала.
Ладно, вернемся к прерванному повествованию и перейдем к освещению менее драматичных событий, связанных со студенткой Леной. В университете свирепствует сессия, и девушка попалась нам на глаза, когда собиралась сдавать очередной экзамен. Уровень ее  знаний по предмету  оставлял желать лучшего, поэтому к экзамену Лена подготовилась основательно. Во-первых, она специально сходила в парикмахерскую, и ей соорудили прическу, не особо вычурную, но в модельном стиле, которая подчеркивала миловидность ее лица и скрывала некоторые изъяны природы, впрочем, весьма незначительные, заметные лишь специалисту по прекрасному полу,  да и то при тщательном осмотре. Для более детальной характеристики можно отметить, что Лена была похожа на записную красавицу мирового киноэкрана американскую актрису Скарлет Йохансон. Такие же высокие скулы, соблазнительные пухлые губки, слегка вздернутый носик и навыкате глаза, наивно взиравшие на мир. Хотя насчет наивности глаз это наверняка сценический образ или же маркетинговый ход, призванный ослабить бдительность собеседника. В случае актрисы, например, продувного помощника продюсера, отвечающего за условия контракта, или же богатого почитателя ее талантов при выборе дорогостоящего подарка. Лене требовался совсем другой эффект. Для этого существовал макияж: не слишком вызывающий, но придававший  выражению лица студентки вдумчивость и жажду знаний, а взгляду -  загадочность, потребность в научных открытиях и новых ощущениях. Что во внешности  Лены было на должном уровне и без изъянов, так это фигура. По этой причине одна из главных девичьих, а с годами  и женских проблем: как одеваться, чтобы не бросалось в глаза, ее не касалась. Наоборот, в данном случае срабатывал принцип: чем меньше - тем лучше. Поэтому, не мудрствуя лукаво, она ограничилась  короткой юбкой и полупрозрачной блузкой с  глубоким, но в пределах моральных норм в стенах ВУЗа,  вырезом. В общем, знания знаниями, а свой внешний облик студентка подготовила во всем блеске.  На то имелись веские основания.  Экзамен принимал молодой преподаватель, который вел у них в группе практические занятия.  Лена, девушка веселая, общительная и внешне привлекательная, сумела достичь более доверительных отношений с молодым ассистентом, чем остальные студенты. К тому же юная красотка чувствовала, что он ей симпатизирует, но преступить правила не рискует, что было только  на руку. Оставаясь вне пределов  досягаемости, Лена с безопасного расстояния испускала легкие флюиды своих ненавязчивых чар и получала взамен хорошие отметки.   
Приготовления заняли много времени, и Лена явилась в стены «альма матер» ближе к полудню, когда большинство сокурсников экзамен сдали, вернее, не сдали, потому что, к ужасу Лены,  вместо ассистента   принимал строгий завкафедрой. Было ему уже за шестьдесят, в глазах Лены глубокий старик, на девочек и на мальчиков он смотрел одинаково нейтрально, главным критерием  для него являлись знания, а не деньги, и он заставлял приходить на пересдачу  даже тех студентов, которые обучались на платной основе. Однако что-то менять в тактике и стратегии было уже поздно, знания - не любовь, за полчаса сами в голову не влезут, и Лене оставалось уповать на везение и отработанную ранее схему. Даже можно сказать, у нее появился спортивный азарт и решимость проверить свои возможности. А стойкости духа и смелости Лене было не занимать, в школьные годы она занималась спортивной гимнастикой и достигла неплохих результатов.
Как только очередная жертва экзаменационных экзекуций без кровинки на лице, с ошарашенным взглядом, но с улыбкой до ушей покинула камеру пыток, Лена решительно пробралась сквозь стайку растерянных студентов  и открыла дверь  в кабинет. Профессор сидел за столом и перебирал какие-то исписанные от руки листки бумаги. Как уже говорилось, это был мужчина в возрасте, худощавый и слегка сутулый, в очках, с пегой от седины клиновидной бородкой и белым пушком на розовой макушке.  Остановившись напротив стола, Лена отставила  стройную ножку и попыталась придать своему взгляду выражение  признательности и обожания если не к самому профессору, то хотя бы к предмету, который он преподает. Однако ответной реакции от субъекта ее устремлений не последовало, Лена прокашлялась и звонко, с радостными интонациями, доложила:
 - Здравствуйте, уважаемый   профессор. Я Калинчик Лена.
Профессор только теперь заметил, что явился новый студент и окинул девушку рассеянным взглядом.
- Прошу садиться. Какая группа?
– Третья. Я могу и постоять. Хи-хи-хи! – кокетливо засмеялась Лена и приступила к налаживанию личного контакта. - Как говорит один мой знакомый: лучше год стоять, чем два сидеть.
 – Похвально стремление юношества к овладению народной мудростью и фольклором, - вежливо отметил преподаватель, не отрывая взгляда от бумаг.
– Не зря его        Жоржем-Энциклопедистом кличут.
 – И в какой отрасли наук сей юный муж обладает энциклопедическими познаниями? – в монотонном голосе  ученого мужа проявился интерес.
 – Да практически во всех, но до буквы «ц», - открыла Лена новый подход в оценке научных знаний.
 – Простите, не понял? – блеснул очками в сторону студентки преподаватель.
 – Он под следствием сидел. В камере интернет запрещен, пришлось книги читать. В тюремной библиотеке был   энциклопедический словарь, вот он до буквы «ц» и дошел, пока  отмазали.
 – Очевидно, ваш знакомый испытал на себе действие другой пословицы: от сумы да от тюрьмы не зарекайся. Но вы все равно присаживайтесь, и от фольклора перейдем к биологии.  Что-то  на лекциях на глаза вы мне не попадались, - теперь уже внимательно осмотрел занятную студентку профессор. Лена восприняла его изучающий взгляд, как свидетельство того, что контакт стал налаживаться.
- На лекции я хожу с другой прической, и толкаться локтями, чтобы пробиться на первые ряды в аудитории, мне не позволяет врожденная деликатность. Зато ваши взгляды, профессор,  произвели на меня неизгладимое впечатление. Как глянете - сердце так и затарахтит!
Скромно опустив густо намазанные синими тенями веки, студентка умостилась на краешке стула, преподаватель нашел журнал нужной группы и стал листать ведомость.
 - Тахикардия? – по ходу дела  поставил он диагноз сердечному трепету  и сразу предложил лечение. - Для начала попейте на ночь капли Зеленина. А что касается моих взглядов, то научная   общественность признает их исключительно передовыми.  Калинчик… Калинчик…  Ага, оплату за обучение вы внесли. Хоть и считается, что в современном учебном процессе главное - отметка в бухгалтерской ведомости, в данном вопросе я консерватор и убежден, что знания также необходимы.
 - Ах, профессор, лучше бы вы и здесь оставались передовиком. Все в мире, в  том числе и знания, имеют свою цену, - тактично намекнула Лена, но профессор пропустил ее сентенцию мимо ушей.
– Прошу брать билет. Готовы?
– Всегда готова! – Лена обворожительно улыбнулась, зажмурив один глаз,  потянулась рукой к столу и осторожно, будто  опасаясь, что  ее могут  укусить за палец, взяла билет. После секундной паузы девушка решительно выдохнула, перевернула билет и по-прежнему одним глазом заглянула в него.  - Билет №73! – объявила студентка, вернулась на место  и надолго  задумалась.
Преподаватель тем временем  углубился в чтение  пожелтевших от времени рукописей, в которых он делал пометки, вероятно, конспектов лекций,  но когда молчание стало затягиваться, попытался приободрить студентку:
 - Что  вы затаились, будто кролик перед удавом. Молчание – золото, но не на экзамене.   Примените оригинальный  творческий метод, отбросьте  пресловутую деликатность, станьте свободной и смелой, и сияющие вершины науки покорятся вам!
Лена на миг призадумалась и по-своему истолковала призыв к применению оригинального творческого метода.
- О, профессор, как вы меня  вдохновляете! – с томным придыханием отозвалась адептка неординарных теорий и гипотез. - Ради науки я готова на все! С вами я буду безрассудно смелой и безудержно дерзкой!
Юная дева подтянула юбку  на коленях и искусительно (искушающее)   задышала полной грудью, отчего самопроизвольно расстегнулась верхняя пуговица на кофточке. Воспользовавшись благоприятной ситуацией, Лена поправила декольте и чуть ли не полностью выложила упругие перси  на стол перед преподавателем.
- Что вы видите, профессор? – презрев условности и возрастной барьер, пошла решительная студентка в лобовую атаку.
Преподаватель, пока Лена набиралась смелости,  успел вновь вернуться к прерванному занятию и продолжал  с безучастным видом листать свои бумаги,  но услышав в голосе студентки новые интонации,  поднял голову, взгляд его оживился, и профессор внимательно и с разных ракурсов, то поверх очков, то в очках принялся рассматривать груди.
- Что я вижу? Кхе-кхе! Вижу серьезный научный подход. Вы решили наглядно продемонстрировать ответ на первый вопрос о различии строения органов лактации у человека и человекообразных обезьян. Полностью с вами согласен. У особей женского пола гомо сапиенс молочные железы, в частности ваши, округлы и выпуклы, и они существенно отличаются от аналогичных органов  у обезьян. Чем именно?
 - Количеством! - выпалила студентка.
 - Нет, это же примат, а не свиноматка, - поморщился преподаватель.
 - Тогда  весом и качеством.
- Ближе к истине. Плоские и обвисшие груди, которыми природа наградила обезьяну, со своей функцией справляются. А вот с эстетической точки зрения   органы лактации  большинства наших женщин имеют преимущество и  значительно превосходят обезьяньи. Недаром в академических кругах бытует мнение, что, независимо от ученой степени, пышная грудь украсит даже самую интеллектуально развитую женщину.
- У меня еще нет ученой степени.
  Студентка повела плечами, изящным жестом поправила локон и бросила в сторону экзаменатора призывный взгляд.
 - У вас, по моему мнению, хватает  других достоинств, - совсем не так, как рассчитывала Лена, отреагировал стойкий преподаватель. - Кстати, какое главное отличие человека от обезьяны?
- У человека хвоста нет!
- А что есть?
 - Деньги!
 - Не у всех, не у всех. У человека нет хвоста, зато есть интеллект, но опять же, как и деньги – не у всех. И не обязательно, чтобы эти два характерных признака отличия гомо сапиенс от обезьяны совмещались в одной персоне. Да, хвосты ещё не выросли, но и ума не прибывает. Похоже,  эволюция замедлила свой ход, - пустился в теоретические рассуждения преподаватель.
 - Вы совершенно правы, профессор. У сестры кавалер новый – ну, вылитая обезьяна, даже ходит на полусогнутых и враскачку, будто шимпанзе,  зато в любую дырку пролезет и на «Мерсе» рассекает.
 – Да,  рожденный ползать, может летать за рулем престижного авто. Что касается обезьян,  неустойчивая походка приматов обусловлена характером их опорно-двигательного аппарата. Сравните анатомическое строение ступни человека и обезьяны.
- Анатомическое строение ступни человека позволяет носить туфли, даже на высоких каблуках,  а обезьяны – нет, - продолжала совершать научные открытия Лена.
 - Верно наблюдение. Большой палец на ступне обезьяны  противопоставлен остальным, поэтому ходить неудобно,  зато нога примата, помимо руки, может осуществлять хватательную функцию. У человека эта функция ноги отсутствует.
- Зато руки загребущие. Представляете,  если бы люди и ногами хватать могли! – дополнила студентка свой ответ еще одним жизненным наблюдением.
 - Хорошо, переходим ко второму вопросу.
Преподаватель взял со  стола билет, а Лена  оживившись        и порываясь подняться с места, стала интригующе посматривать  на профессора.
- Сидите-сидите, уважаемая. Ответ на второй вопрос наглядной демонстрации не требует, к тому же в условиях аудитории, а не полевых исследований, воспроизвести его будет  сложно.
 - Я могу попробовать и в аудитории, - с готовностью откликнулась исполнительная студентка.
 - Удовлетворюсь в устной форме, - отрицательно качает головой преподаватель, читая билет. - Так в чем заключаются особенности размножения непарнокопытных с учетом давления на популяцию хищников?
Студентка морщит лоб и молчит, преподаватель задает наводящий вопрос:
- Какие животные относятся к непарнокопытным?
 - Лошадь… осёл… ишак.
 - Ну, допустим, ишак – это бывший осёл, - позволил себе еле заметную ироничную улыбку преподаватель. - Непарнокопытные обитают в степях и характеризуются быстрым бегом. В чем же особенности их размножения?
 - Чтобы их не поймали хищники, непарнокопытные размножаются на бегу, - выдала новую научную гипотезу студентка и победно взглянула на преподавателя, тот только развел руками.
  - Голубушка, напрягите умственность.
- У меня с умственностью в порядке, - самоуверенно заявила Лена.  Недавно тест на IQ проходила.
- Так у вас в голове мозги или Ай-Кью? Представьте такую картину: поздно вечером вы одна возвращаетесь из библиотеки…
 - В библиотеку я не хожу… поздно вечером.
 – Неважно, откуда вы идете, и вот в темном переулке вас догоняет слишком настойчивый молодой человек и пытается на ходу заняться  сексом. Как думаете, у него это получится?
 - Нет, конечно! – возмущенно встряхнула локонами Лена и поделилась очередным научным наблюдением. -  Коню понятно, что бежать с поднятой юбкой значительно легче, чем со спущенными штанами.
- Ну, а лошади?
- Лошади штанов не носят.
- Дались вам эти штаны!  Вы, я вижу,  тоже штанов не носите, но лошадью вас никто не называет! – в раздражении бросил карандаш на стол преподаватель, но быстро взял себя в руки, чтобы успокоиться, снял очки и стал протирать их специальной замшевой тряпочкой.
 - Вчера в троллейбусе одни козел назвал, - попыталась разжалобить экзаменатора Лена.
Преподаватель пропустил слова Лены мимо ушей, подслеповато щурясь, он поднял наивный взгляд на студентку:
- Как, мелкий рогатый скот в общественном транспорте возят?
 - Не только рогатый! – разгорячилась Лена, которая являлась поборницей культурного поведения в общественных местах. – Сплошной зоопарк! Даже бегемоты есть, а про кабанов и грызунов я уже не говорю: где не появятся,  то насвинячат, то семечки щелкают. 
 -  Очевидно, эволюция не только замедлилась, но и дала задний ход. Ладно, не будем о грустном.
Преподаватель водрузил очки на нос и продолжил допрос:
- Насчет размножения зайдем с другой стороны…
 – А мне каким боком поворачиваться? – с готовностью откликнулась Лена.
- Оставайтесь на месте. Жеребенка когда-нибудь видели?
 – По телевизору.
 - И что он делал?
- От собак убегал.
 – Догнали?
 – Нет, очень быстро бегает.
 – Фф-у! Наконец-то! – перевел дух преподаватель. - Вот именно, радость моя высокоинтеллектуальная, детеныши непарнокопытных рождаются совершенно сформировавшимися  и способными к быстрому передвижению. И здесь оценка положительная. Переходим к третьему вопросу: что вы  можете поведать о суккулентах?
 – Вы и об этом знаете? – красиво выщипанные брови студентки поползли вверх.
 – НоблЕс облИж!- привел крылатую фразу профессор, уловив недоуменный взгляд собеседницы, огласил  перевод: - Положение обязывает!
 – Вы и про то, что в положении знаете! – зарделась от испуга девушка. - Но это не я.
 - В каком смысле?
 - Это другую Лену так называют, из первой группы. Она любит в косы ленты заплетать, и гуляет по мужским этажам нашего общежития.
 - Суккуленты -  растения, накапливающие в своих стеблях и листьях влагу, и способные выживать в засушливых регионах. Нужно ставить двойку, но, так и быть, возьму грех на душу и пойду вам навстречу…
- Сегодня после семи вечера я свободна, можно  встретиться, где вам удобно, даже в полевых условиях, -   упоминание о грехе было истолковано Леной как прозрачный намек.
 - Я не уверен, что до конца дня вы сумеете усвоить весь теоретический материал.
- А мы сразу перейдем к практике, уважаемый профессор.
 - Практические занятия в следующем семестре. Слушайте вопрос: что имеют такое млекопитающие, а заодно и птицы, чего нет у рептилий?
Студентка не находит ответа, пауза затягивается, преподаватель стал проявлять признаки нетерпения.
 -   Так что очень важное для особи есть у собаки или гуся, но напрочь отсутствует у змеи или ящерицы? Хорошо, даю подсказку: это слово из трех букв.
Лена, сдерживая изумленный возглас, прикусила пухленькую           губку:
   - А буква «х» там есть?
 - Есть, милая, есть! Вы на верном пути. Мыслите - и обрящете!
 -  Да вы что? – распахнула свои выразительные  глаза Лена, по прежнему не веря, что всегда сдержанный и даже чопорный завкафедрой, мог поставить такой провокационный вопрос. – Значит, я точно на верном пути, раз  на слова из трех букв перешел. Дедуля, а туда же! - подумала девушка и, перед тем, как дать ответ, решила уточнить:
 - И буква «у» присутствует?
 - И «у» также, - без тени смущения, подтвердил преподаватель.
 - Посередине?
 - Вот видите, можете, когда захотите! «У» именно посередине. Конечно, же это - пух! Ведь шерсть и пух помогают млекопитающим поддерживать постоянную температуру тела. Вы меня разохотили…
 - Вы меня тоже, профессор.
  -  Тогда ещё вопросик…
- Опять на три буквы?
- Да вы телепатка, голубушка! Только я подумал, что в отсутствие на теле шерсти и пуха помогает организму сохранять тепло, а вы уже и ответ знаете. Разумеется -  это жир.
- Поэтому многие люди такие толстые?
- Глубоко научный вывод.
- А давайте, профессор, я вам задам вопрос на три буквы…
- Вы мне? – теперь удивился преподаватель. - По зоологии?
 - Чисто научно. 
-  Интересно. И какова суть вопроса?
 - Что есть такое  у млекопитающих, в том числе у человека, но нет у птиц и рептилий? Сразу говорю, что буква «у» посередине.
- Надеюсь, это слово… э-э-э… из общепринятой лексики?
- Это вы насчет буквы «х»? Профессор, за кого вы меня держите! – обиделась сознательная студентка. - Я не какая-то там «сукалента», а самая скромная девушка в группе.
 - Охотно верю, ваша девичья  скромность сразу бросается в глаза. У самок  данный орган присутствует?
- Естественно, присутствует! – Лена в научном запале стала расстегивать юбку. - Могу показать.
 -  Лучше назовите.
- Ага, я выиграла!  - с детской непосредственностью возликовала студентка. - Это пуп. А вы о чём подумали, профессор?
 - Подумал, что вам, юное дарование, надо поскорее ставить «отлично», и до встречи!
- В полевых условиях?
- Ценю вашу целеустремленность в желании пополнить свою копилку знаний, но потерпите до лекций. Давайте, зачетку. Вижу, вы студентка активная и с деловыми задатками. Можете попытаться за время каникул улучшить свое финансовое положение, если есть в том потребность. В университет письмо пришло, какая-то фирма или банк на платной основе подбирает для тренинга группу расторопных студентов с дальнейшим трудоустройством.
-  Финансовая потребность всегда присутствует, - вздохнула Лена. – Приходится проявлять активность. Научные идеи и духовная пища хоть срока годности не имеют, но долго на них не протянешь. И как мне найти этих представителей?
- Насколько я помню, в 15.00 претенденты собираются для собеседования в 82-й аудитории.
  - Огромное вам спасибо, Петр Модестович, - искренне поблагодарила отзывчивого преподавателя студентка. – Кстати, ведь ваша фамилия Ковальчук. Мне рассказывал один знакомый писатель, что иностранный благотворительный фонд ищет потомков миллионера Ковальчука, жившего в нашем городе еще при царском режиме. Он об этом в газете статью написал.
- Любопытно! Мои предки действительно родом из этих мест. В какой газете была данная публикация?
- Газета «Народный вестник» за прошлую неделю.
- Благодарю за информацию, голубушка. А кроме газетных статей, чем осчастливил читательские массы ваш знакомый писатель? –  из вежливости поинтересовался профессор.
- Да он целую кучу книг написал! – горячо откликнулась Лена, не поняв иронии. – Как-то была у него вечером в гостях… с подружками, - после паузы уточнила увлекшаяся девушка, - он  свои произведения показывал. Больше метра в высоту!
- Это как? – изумился преподаватель неожиданному подходу в оценке плодовитости мастера художественной прозы.
- Он сложил  по названиям, все, что написал, на полу в одну кипу, выше стола получилось! – привела непробиваемый аргумент популярности автора Лена. – На романах для женщин специализируется. Столько своих книг мне подарил, на десять лет читать хватит. Одну уже прочитала. «Сильва мечется по сельве» называется. Бестселлер! Не слышали?
Преподаватель со смешинками в глазах отрицательно покачал головой.
- Действительно, выдающийся мастер! Женщинам угодить сложно.
- Это точно! – проявив объективность, со всей искренностью поддержала сентенцию профессора Лена. – Когда нас с мамой и сестрой папа на оптовый рынок возит, то мы быстренько покупаем, что нужно ему, он отдает ключи от машины маме, а сам идет на пиво. Может пять-шесть бокалов выпить, заодно и пообедать, пока мы себе обновки выберем.
  Лена отметила, что личный контакт со строгим завкафедрой стал налаживаться, и для закрепления успеха великодушно предложила:
- Как мама с сестрой закончат, могу дать почитать. Лихо там заворачивает. Рассказывает о судьбе двух целомудренных сестер-близняшек, правда одна - негритянка, я еще не дочитала почему, об этом во втором томе, разделенных имущественным барьером, непроходимыми джунглями и коварными соблазнителями.
- Весьма признателен, но все свободное время приходится посвящать чтению научной литературы, - тактично отказался преподаватель. – Удачи вам, и скажите, пускай следующий заходит.
- Спасибо, дорогой профессор! – Лена едва устояла перед искушением чмокнуть неожиданного благодетеля в щечку и пружинистой походкой выпорхнула из кабинета.


Глава 6-я.  Фонд собирает счастливцев.

Итак, уважаемые читатели, ознакомительный этап закончен,  мы получили представление о  действующих лицах романа и постепенно подбираемся к главной интриге. Из вышеизложенного явствует, что героев заинтересовала деятельность таинственного фонда. Ничего удивительного, любознательность, помимо отсутствия хвоста и наличия денег, также относится к одному из основных отличий человека от обезьяны. Благодаря присущему людям неуёмному любопытству были реализованы  величайшие  достижения в  истории цивилизации, к примеру,  открытие Америки, полеты  в космос и на Луну, изобретение компьютера, ловля покемонов, рецепты кока-колы и украинского борща. Вполне закономерно, что наши  герои - люди деятельные и с активной жизненной позицией,  из чисто познавательного интереса обратили внимание на  неопознанное  явление, нежданно-негаданно засиявшее на финансовом небосклоне города. С этого момента и начнем. Мы помним, что несчастный Василий Иванович не смог разыскать офисное помещение заветного фонда. На самом деле фонд ни от кого не прятался. Перед тем, как приступить к официальной деятельности, представители фонда подыскали более удобное, а главное – более солидное и комфортабельное помещение. Это была приспособленная под офис двухкомнатная «хрущевка» на первом этаже многоквартирного дома, располагавшегося в центральном микрорайоне города. Владельцы перестроили помещение, сделали качественный ремонт, обставили недорогой, скорее всего приобретенной в скупке, мебелью и через агентство недвижимости стали  сдавать в аренду.
Рискну предположить, общественность нас строго не осудит, если  мы, не имея
отношения ни к фонду, ни к наследникам, ни к тем организациям, которые сами решают, куда им заходить,  проявим  толику любопытства и посмотрим, что происходит внутри. Попасть в офис с улицы можно через крыльцо, поднявшись по ступенькам с тротуара, выложенного из декоративного булыжника. В большей по площади комнате  каждый за отдельным столом расположились персонажи, со знакомства с которыми начиналось это повествование, а именно: Павел Маркович Голевс и Григорий Леонидович Кульбачинский. На стене напротив входа центральное место занимал обязательный атрибут   офиса уважающего себя учреждения – портрет действующего президента. Если бы фонд относился к  официальным структурам, то должен был висеть и портрет профильного министра. Раз такой вариант не подходил, то представители фонда разумно посчитали, что изображения государственных деятелей, которые трудятся не покладая рук и не щадя живота своего, чтобы в стране был порядок, имиджу и репутации общественной организации  повредить не могут.  Поэтому под президентом повесили генерального прокурора, министра внутренних дел и главу СБУ. В левом углу стены в резной раме помещался писаный маслом портрет того, чье финансовое достояние сделало возможным существование самого фонда, а именно - Терентия Ковальчука. Ну, и всякое солидное учреждение, независимо от рода его деятельности и глубины религиозного чувства служащих, должно заручиться благословением высших сил, поэтому ближе к углу кабинета, направо от доброжелательного лица  президента помещалась икона с изображением лика спасителя в терновом венце, возведшего очи горе, чтобы не смущать своим праведным взором развешанных по стенам политиков. Еще из предметов интерьера имелся отдельный столик с компьютером-моноблоком и принтером, несколько стульев и сервант, правда, без фарфоровых сервизов и хрусталя, а заполненный папками-скоросшивателями и юридической литературой.
  На столе зазвонил телефон, Голевс, отличавшийся более живым характером и подвижными суставами, чем партнер,  первым взял трубку.
 – Фонд «Наследие»… А, это ты Яков Михайлович. Здоров-здоров! Работаем… В министерстве  зарегистрировались, в городских инстанциях тоже. Ты прав,  для ускорения процесса пороги чиновничьих кабинетов лучше всего обивать твердой валютой, так что слегка потратились. Когда родственники появятся? Ждем со дня на день. Объявление в газету дали, цикл статей публикуется... Ну, пока. Будь на связи.
 – Зарубежный партнер интересуются?  Главное, чтобы он свою часть работы выполнял, а  мы  уж постараемся, – оптимистично заявил Кульбачинский. - Да-да, входите! – отозвался он на стук в дверь.
Зашел персонаж читателям уже известный, появление которого  могло иметь далеко идущие последствия для представителей фонда. Это был прокурор Гречка, с которым мы встречались во время  заседания суда. Визит прокурора, если его специально не приглашали на деловой ужин или романтическое свидание, уже сам по себе ничего хорошего окружающим не сулит. Ведь в биографии даже у самого добропорядочного и законопослушного гражданина  найдутся грешки,  за которые  приходилось краснеть или, что хуже - деяния, за которые могут привлечь. Как гласит доставшийся нам от безмятежного прошлого слоган, в отдельные периоды советской эпохи служивший руководством к действию: был бы человек, а статья найдется. Поэтому, когда визитер, остановившись на пороге, окинул внимательным взглядом кабинет,  многоопытные Голевс с Кульбачинским определили, что посетитель может занимать   потенциально опасную для порядочных людей должность, и  инстинктивно насторожились.
 – Здравствуйте, здесь фонд «Наследие»? – с таким же бдительно-настороженным выражением   осмотрел вошедший теперь уже представителей фонда.
 – Да. Что вам угодно? –  встретил  Голевс первого посетителя  приветливой улыбкой и в контраст к фону смуглого от остатков альпийского загара лица  показательно засиял зубами заграничной белизны.
 – Я из городской прокуратуры. Старший советник юстиции Гречка Харитон Гаврилович.
Улыбка сползла с лица Голевса, у сидевшего за  столом Кульбачинского из пальцев выпала ручка. Голевс  быстрее, чем партнер, справился с замешательством,  и  представил себя и напарника:
 - Голевс Павел  Маркович, кандидат юридических наук, распорядительный директор фонда «Наследие Терентия Ковальчука». А это Кульбачинский Григорий Леонидович, кандидат исторических наук, также распорядительный директор.
Наметанному глазу Павла Марковича показалось, что непрошенный визитер чувствует себя несколько скованно, поэтому, прохаживаясь по кабинету и осматривая помещение, попросту тянет время.
 – Даже не знаю, с чего начать, господа. Ого, целый иконостас! – остановился прокурор напротив стены с портретами. Затем подошел ближе, возле портрета президента он почтительно склонил голову, проходя мимо изображений председателя СБУ и министра внутренних дел выразил свое отношение к правоохранителям-конкурентам презрительной гримасой, напротив же портрета генерального прокурора непроизвольно приосанился, однако на тонких губах проскользнула саркастическая усмешка, вероятно касающаяся отсутствия у того юридического образования.  Затем визитер сделал еще два шага и стал с интересом рассматривать самый крайний портрет.
 - А это что за личность?  С таким проницательным взглядом можно сразу в  следователи записывать… Шутка, господа!
Прокурор принужденно засмеялся, продолжая изучать заинтересовавший его портрет, а Голевс решил взять инициативу в свои руки.
 – На этом старинном полотне, привезенном нами из Парижа, изображен промышленник и меценат Терентий Ковальчук, чьим именем и назван фонд.  Прошу прощения, вы явились, как лицо официальное?
 – Раз вы юрист, то должны  понимать, что окончательное решение выносится на основании изучения фактов, документов и вещественных доказательств. Пока будем считать, что я лицо неофициальное, и явился с ознакомительным визитом. Заявлений от потерпевших или сигналов от сознательных граждан о возможных противоправных действиях с вашей стороны не поступало, -  употребив в речи ряд привычных терминов и фраз,  преодолел прокурор несвойственную для представителя правоохранительных органов деликатность.
 – И не поступит. Работа фонда ведется  согласно действующего законодательства Украины, - веско пробасил Кульбачинский.
 – Не будем голословны. Да вы присядьте, Харитон Гаврилович. Может вам будет интересно ознакомиться с правовой базой деятельности фонда? Сейчас мы  предоставим  фактический материал в виде необходимой документации, - сладким голосом, будто итальянский тенор, в свою очередь запел Голевс юридическими терминами  и придвинул  стул для посетителя к своему столу.
 – Вот это правильно,  э… Павел Маркович, факты – вещь упрямая! – одобрил прокурор и, готовясь к тщательному изучению фактов и доказательств, надел очки.
Голевс достал из тумбы стола папку и передал Кульбачинскому, который присел на стул рядом с прокурором, раскрыл скоросшиватель и стал показывать документы.
 – Вот выданное министерством юстиции регистрационное свидетельство фонда.
Прокурор внимательно прочел документ, затем посмотрел на свет, достал из кармана увеличительное стекло и стал изучать регистрационное свидетельство сквозь него.
 – Бланк гербовый, с водяными знаками, - прокомментировал он результаты своих исследований. -  Подписи ответственных лиц подлинные… печать соответствует образцу…  мокрая...
Кульбачинский предъявил следующий документ:
 – Устав фонда. Главная цель – инвестиции в экономику Украины, поддержка малого и среднего бизнеса,  содействие предприимчивым людям.
Низкий по тембру голос Кульбачинского звучал уверенно и убедительно, и вместе с ласкавшим слух тенорком Голевса исполнители составляли приятный уху спевшийся дуэт,  а содержание документов подкрепляло складывавшееся у единственного слушателя концерта положительное впечатление.
 – Достойное начинание, - пролистав несколько страниц, вынес суждение прокурор, а Кульбачинский продолжил:
 – Ознакомьтесь с заверенной швейцарским нотариусом выпиской со счета Терентия Ковальчука в «Цюрих-банке». Только здесь на немецком.
 – Я как раз  немецкий язык лучше всех в классе знал, - заверил собеседников в своей компетентности дотошный проверяющий.
Прокурор, шевеля губами и бормоча под нос немецкие слова, принялся читать текст документа, затем, взяв лупу, продолжил тщательное изучение, сосредоточившись на самом бланке, после этого перевернул страницу, и лупа выпала из его рук.
- Сколько- сколько?  - задрожавшими пальцами  подобрал он лупу и снова пробежал глазами по строчкам на бланке.
-  Сто десять миллионов швейцарских франков, – спокойно ответил Кульбачинский и за спиной прокурора подмигнул коллеге.
Прокурор почувствовал головокружение, он ошалелым взглядом вытаращился на невозмутимых представителей фонда,  несколько раз глубоко вдохнул и с пыхтением выдохнул воздух, будто пловец, вынырнувший из водоворота, и, пытаясь успокоить воображение, уносимое в манящую даль мощным финансовым потоком,  срывающимся  голосом обратился к собеседникам:
- Сколько же это будет в долларах?
 – Приблизительно столько же, - нарочито равнодушным тоном ответил Голевс.
 – Лопнуть и не жить! – прорвались эмоции у прокурора. - Сто десять миллионов «баксов»!
Чтобы успокоиться, он снова углубился в  изучение документа. Следующий вопрос проверяющего показал, что ему удалось выгрести из водоворота и направить свой утлый челн к показавшемуся на горизонте спасительному берегу.
- И кому эти деньги пойдут? –  максимально нейтральным тоном осведомился прокурор и стал протирать носовым платком запотевшие очки, а заодно  покрывшийся испариной лоб.
У представителей фонда имелся документально подтвержденный ответ и на этот вопрос.
 – Вот копия завещания Ковальчука, опять таки,  заверенная парижским нотариусом, - передал Кульбачинский следующий документ.
 – Вижу,  здесь приблизительно то, о чем  напечатано в газете. Как я понял, наследство будет распределено между потомками миллионера пропорционально сумме их взноса в фонд, - сделал вывод прокурор.
Кульбачинский с Голевсом  подтвердили, что понял он правильно, и прокурор продолжил вникать в детали, выясняя, все ли аспекты деятельности фонда соответствуют украинскому законодательству. Просмотрев еще ряд документов и не обнаружив ничего подозрительного и противозаконного, он поинтересовался, сколько времени фонд будет действовать в стране.
Ответ дал ему Голевс:
 – Пока не соберем максимальное количество родственников. Или же пока взносы уже объявившихся потомков не перекроют всю сумму наследства.
 – Как это?
Голевс взял калькулятор и принялся объяснять:
 - В зависимости от финансового состояния отдельно взятого родственника будут различаться суммы взносов. Например, те, кто внесет 50 000 долларов, получат в пять- шесть раз больше. Естественно,  взнос, как свидетельство платежеспособности конкретного претендента, также будет возвращен наследникам. А вот тем, чей взнос  приблизится к ста тысячам, выплатят миллион или больше. Поэтому, с учетом возросшего, благодаря мудрой политике президента, парламента и правительства, а заодно и деятельности правоохранительных органов, - покосился на портреты оратор, - уровня жизни  народа Украины, предполагаю, необходимая сумма, чтобы разблокировать наследство,   наберется быстро.
 – А если вообще ни одного наследника не объявится?
 – Тогда, согласно завещанию, через сто лет после смерти завещателя деньги пойдут в казну его родного города, - торжественно провозгласил Голевс.
- Осталось не так много лет до этой знаменательной для города даты, - в унисон вторил ему Кульбачинский.
 – Какой благородный поступок! Сейчас, на фоне свирепствующего меркантилизма и забвения устоев, редко увидишь подобное бескорыстие, - принял подобающее выражение лица прокурор и после паузы перешел на доверительный тон:
- Еще вопросик: а вы, Павел Маркович и Григорий Леонидович, также являетесь наследниками?
Вопрос относился больше к компетенции Григория Леонидовича, и он взял слово:
 – Не являемся. В частности, я - историк. В Париже, где умер Ковальчук, мы с Павлом Марковичем разбирали архивные документы, оставшиеся после выдающихся  деятелей украинской эмиграции, оказавших влияние на ход мировой истории, среди которых и обнаружили завещание миллионера. По  законам Швейцарии, где находятся  денежные средства,  после реализации проекта, мы можем претендовать на пол процента от суммы наследства, о чем сделана запись в Уставе фонда.
- Понятно-понятно… - в задумчивости проговорил прокурор, давая волю фантазии. Заполненная чудесными дарами тропического острова  живописная лагуна была совсем рядом, осталось провести свой челн сквозь узкий проход в прибрежных рифах. Экзотически-идиллические видения воплотились в юридически обоснованный вопрос:
 -  Какие документы фонд будет считать законным основанием для зачисления в наследники?
Голевс, выступая в качестве лоцмана, изложил требования к  претендентам отталкиваясь от  нормативных актов в этой отличавшейся подводными камнями и изменчивыми течениями   области юриспруденции.
 – В первую очередь исторические материалы: учетные книги городской управы, любые регистрационные документы той поры, газетные статьи, семейные архивы, ну, и подтверждающие родство  справки из нашего современного городского архива.
 – Благодарю, господа. Объяснение полное и исчерпывающее, - поднялся с места прокурор. - Рад был познакомиться. Считайте, что я так и остался для вас частным лицом, и, надеюсь, если доведется встретиться вновь, мой статус не изменится.
 Представители фонда провели важную персону к выходу, тепло попрощались и с дружескими улыбками на лице дождались, пока он закроет за собой дверь.
- Это что, Гриша, разведка боем? –  убрал с лица ставшую ненужной улыбку Голевс, и пытливо взглянул на  товарища. – На официальную проверку  не похоже. Может, прокурор в наследники набивается?
- И мне так кажется, - согласился Кульбачинский и  посмотрел на часы. – Утро вечера мудреней! Пошли ужинать, друг любезный.
Минуло несколько дней. Фигуранты нашего дела пока ничем выдающимся себя не проявили,  интересных событий в их жизни не произошло. Возможно, оно и к лучшему. Согласно выпусков теленовостей,  самые интересные события, которые случаются в нашей  стране, это противостояние сил правопорядка и  митингующих активистов различных мастей, автомобильные катастрофы по вине  пьяных водителей,   заказные убийства, облавы на подпольные казино и бордели, взрывы на складах боеприпасов и драки в Верховной Раде. Чтобы не подвергать себя ненужному риску, представители фонда большую часть своего времени проводили в офисе, присоединимся и мы.
Директора, сидя каждый за своим столом, вели неспешную беседу.
 – Интересно получается, - развалившись в кресле, разглагольствовал Голевс. – Хотим облагодетельствовать город, а  очереди благодарных потомков не наблюдается. Может, дополнительно по местному телевидению объявление дать?
 – Всего третья неделя пошла, как   работать начали. Пока наш народ раскачается, вникнет и выяснит, да и справки в архиве взять, наверняка, дело не одного дня, - рассудительно высказался Кульбачинский.
 – Наши наследники, Гриша, учитывая их генеалогию, должны быть людьми предприимчивыми. Такую бюрократическую мелочь, как вопрос с архивом, при наличии финансовых средств и нужных знакомств,  решат быстро.
Зазвонил телефон, и Голевс взял трубку.
- Але! Привет, Яша. Да… да… Ты смотри, «деловар» какой! Это я не про индейцев, а прокурора. Заходил несколько дней назад  с ознакомительным визитом. Все «пучком», без проколов… Давай, пока!  Из посольства Украины в Швейцарии запрос поступил в «Цюрих-банк» о наличии счета на имя Ковальчука, - закончив разговор, проинформировал Голевс товарища.
 – Это Гельмут ему сказал?
 – Да. О том, что счет имеется, банк подтвердил, а по поводу количества денег  послал на фиг: сумма не разглашается. Прокурор наш со связями. Недели не прошло, а он до министерства иностранных дел добрался. Теперь, точно, клиенты будут сыпаться, как из рога изобилия.
Пророческие слова Голевса моментально подтвердились, раздался стук в дверь, но никто не заходил.
- На ловца и зверь бежит! – отдал дань  Кульбачинский прозорливости товарища, и партнеры в один голос пригласили вежливого посетителя.
Дверь медленно отворилась, на пороге предстал степенный мужчина, одетый в дорогой  костюм из черной переливающейся ткани, воротник белоснежной рубашки повязан галстуком-бабочкой, на холеном лице поблескивали очки в золотой оправе, дополняли портрет солидного посетителя ухоженная прическа и аккуратная бородка-эспаньолка.
 – Здравствуйте, господа! Доктор медицины,  академик Всемирной академии  возвышенно-духовных наук профессор Слисарчук-Ковальчук Андрей Аристархович, - гордо вздернув подбородок, представился посетитель.
Следует заметить, уважаемые читатели,  это совсем другой профессор, не имеющий, кроме части фамилии, ничего общего со  скромным  научным работником, который принимал экзамен у студентки Лены Калинчик. Имеют ли что-нибудь общее с наукой возвышенно-духовные  теории и гипотезы профессора Всемирной академии Слисарчука-Ковальчука  могут судить лишь специалисты, нам это ни к чему, следовательно, устраивать дискуссий  не будем. Люди, читая книгу, хотят отдохнуть, а не забивать себе голову глупыми мудрствованиями.  Фамилия Ковальчук является одной из самых распространенных в стране, в чём легко убедиться, открыв телефонный справочник, а всякого рода профессоров и академиков, при таком обилии платных ВУЗов  и неисчислимом количестве направлений в нетрадиционной медицине, может быть великое множество. Однако, не будем отвлекаться, проследим, как разворачиваются события.
Представившись, профессор-академик по инерции заговорил несколько не в тему, но быстро спохватился:
- Лечу алкоголизм, запои, наркозависимость, анорексию… Ох, извините господа, увлекся. Профессия наложила свой отпечаток. Я по другому делу. Имел честь прочитать о благородной миссии вашего фонда в газете.
Одному из господ директоров показалось, что напыщенная величавость, сочетавшаяся с самолюбованием, а также излишняя напористость в  манере поведения маститого посетителя в данной ситуации неуместны, и он попытался шуткой придать беседе более непринужденный характер:
 – Диагнозы, которые вы огласили, распространенные, но, слава богу,  нас с коллегой они пока не касаются. А относительно вас, хорошо, что вы профессиональный медик, а не, к примеру, боксер-профессионал.  А то отпечатки профессии накладывались бы на ваше собственное лицо, а когда увлечетесь полемикой - на лица оппонентов, и тогда бы им понадобились услуги доктора медицины, но по челюстно-лицевой хирургии. Кандидат юридических наук Голевс Павел Маркович, распорядительный директор фонда. Чем обязаны, Андрей Аристархович?
- Ценю ваш английский юмор, Павел Маркович, - скривил тонкие губы, изображая улыбку посетитель, - однако я пришел по серьезному делу. Повторяю: моя фамилия Слисарчук-Ковальчук!
Уяснив, что визитер к шуткам не расположен, разговор продолжил второй директор:
 – Теперь понятно. Вторая составляющая вашей фамилии указывает, что вы можете являться потомком Терентия Ковальчука. Кандидат исторических наук Кульбачинский Григорий Леонидович, также распорядительный директор. Милости просим!
Профессор степенно пересек кабинет, уселся за стол и раскрыл  портфель.
 – Вот мой паспорт, удостоверяющий личность. А это уставные документы на частную клинику «Духовная сила исцеления», свидетельствующие, что я являюсь одним из ее учредителей,  заодно директором. Данные факты должны подтвердить   мое реноме делового человека.
- Подтверждают! - синхронно кивнули головой директора.
- Взгляните на  следующий документ, господа. Это справка из городского архива, которая должна подтвердить мое родство с Терентием Ковальчуком.
Кульбачинский и Голевс внимательно прочли справку.
-  Подтверждает? – дав им время изучить документ, осведомился посетитель.
 – Не подтверждает, - проявили единодушие представители фонда.
 – На основании чего вынесено данное решение?
 – Здесь прямо не говорится, что вы родственник миллионера, - объяснил Кульбачинский.
 – Зато указано место проживания моего прадеда: улица Вербная, номера домов тогда ставили не на всех строениях.
 – Как историку, мне это известно. Вместо номера дома на конверте указывались приметы на местности. Например, Ковальчуку Трохиму, возле мельницы, или Непийпиво Агапке около бани. Однако, из имеющихся в распоряжении фонда документов, следует, что Терентий Ковальчук проживал в центре города в особняке по ул. Банковой.
 – Не спорю, господа. Но мой прадед жил на улице Вербной и приходился миллионеру  племянником.
Кульбачинский достал из тумбы стола папку:
 – Сейчас проверим по родословной. Ковальчук Парфен… Ковальчук Зиновий… Ковальчук Одарка… Вот, Ковальчук Станислав Онуфриевич, служащий городской управы. Действительно, являлся родственником и проживал в отдельном доме по улице Вербной.
 Кульбачинский поднялся из-за стола и церемонно пожал руку профессору.
- Поздравляю, Андрей Аристархович! Ваше родство доказано. Теперь осталось предоставить последнее, уже не юридическое доказательство.
 – Намек понял, господа директора! - наконец позволил себе скупо улыбнуться профессор,  широко раскрыл портфель и показал  содержимое. -  Здесь 50 000 долларов. Этого достаточно для взноса?
 – Вполне! – искренне заверил Голевс. - Приятно иметь дело с предусмотрительными людьми. Если бы все были такими организованными и дисциплинированными, давно бы коммунизм построили.
 – Согласен с вами целиком и полностью, господа, - изложил свою точку зрения на устройство общества профессор. - Но раз чуда не произошло, и  не удалось построить коммунизм для всей страны, то нельзя отнимать такую  возможность у отдельно взятой личности. Теперь, уважаемые, ваша очередь доказать, что вы наделены необходимыми полномочиями и являетесь надежными партнерами.
 – Мы вас не разочаруем, ибо к выполнению своей миссии также подошли со всей ответственностью и предусмотрительностью, - уверенно заявил Голевс. -  Тем более, три дня назад нас уже проверял представитель городской прокуратуры и недочетов не выявил.
– Позвольте полюбопытствовать фамилию?
– Гречка Харитон Гаврилович.
 – В городе  о нем сложилось мнение,  как о принципиальном и юридически грамотном сотруднике, способном разрешать любые правовые казусы.
 – Мы  это отметили, - не стал отрицать Голевс, взял  папку с документами и передал посетителю, тот, доставая по одному, стал их изучать.
- Убедительно… Реально… Соответствует, - по ходу дела вполголоса комментировал профессор увиденное. - Очень даже впечатляющая сумма! – наконец оторвал он взгляд от бумаг. - Весомый аргумент в вашу пользу! Что ж, господа, я убедился в серьезности  намерений фонда и его солидной материально-финансовой основе, что подтверждено необходимой документацией. И последний вопрос: сколько я получу из наследства, если внесу 50 000 долларов, и когда это произойдет?
 – Получите в границах от 200 000 до 300 000 долларов плюс ваш взнос, а срок максимум два месяца, - объяснил Голевс.
 – В какой форме осуществляется взнос?
 – Деньги должны попасть на специальный счет в «Цюрих-банке». Мы выдаем вам сертификат, что вы становитесь  акционером фонда, из Цюриха вам приходит подтверждение о зачислении средств  на электронный адрес, а затем   официальный документ по почте.
 – Благодарю за приятную и плодотворную беседу. Я все обдумаю, и не исключено, мы с вами еще встретимся, - стал складывать в портфель принесенные с собой бумаги профессор..
 – Только долго не думайте. Когда фонд наберет необходимую для разблокирования наследства сумму, прием заявлений прекратится, - предупредил Кульбачинский.
 – Я к тугодумам не отношусь.
 – Профессор и академик по определению тугодумом быть не может, - не удержался от иронии Голевс.
-  Разумеется, господа.  До свиданья! – быстро, по-деловому пожал руки директорам посетитель и покинул помещение.
 – Похоже, дело с мертвой точки сдвинулось. Да и родственник, вроде бы настоящий, - высказал свое мнение Голевс.
 – Есть один сомнительный момент, - взял из папки архивный документ Кульбачинский. - Согласно родословной, этот Станислав Онуфриевич родился на пять лет раньше Терентия Ковальчука, что несколько не согласуется с заявлением профессора. Получается, племянник старше дяди. Однако, не будем дотошными крючкотворами. Людям нужно верить.
 – Вера в человечество дело святое. Народ у нас добрый, мудрый и щедрый. Вот только его отдельные представители бывают жадными, глупыми и злыми. Опять же, как  первая часть моей сентенции, так и вторая не всегда относятся к профессорам и академикам. Хотя опыт мне подсказывает, чтобы быть профессором и академиком возвышенно-духовных наук, энциклопедических знаний и специального образования не требуется. Главное в этой сфере – уметь оперировать медицинскими терминами, обладать  силой  убеждения и  необходимой долей наглости.
- Вот именно! Уметь молоть языком и дурить доверчивым простофилям головы! – загорячился Кульбачинский. - Типа того, что врач при необходимости сантехником работать может, а сантехник врачом нет, но лечить пытается. Похоже, этот академический профессор большой прохвост, хотя цену себе знает и спрос имеет.
Директора благотворительного фонда, будучи сами деловыми людьми до мозга костей, испытывали раздражение от  того, что кто-то, применяя сходные маркетинговые приемы,  умудряется зарабатывать вполне возможно, что больше их, а рискует намного меньше. Однако вволю поупражняться в сарказме друзьям  не удалось, за дверью послышались чьи-то энергичные шаги, затем она открылась, и в кабинет, радостно улыбаясь, со словами: «Тук-тук! А вот и я!» вошли новые посетители. На правах старого знакомого их не менее радостно приветствовал Павел Маркович Голевс:
 – Милости просим, уважаемые Евгений Михайлович и Орест Леокадиевич! Знакомьтесь, это мой деловой партнер Кульбачинский Григорий Леонидович.
 – Коваль Евгений Михайлович, в данный момент редактор газеты «Народный вестник».
- Орест Фантомасенко, народный писатель.
Директора встретили дорогих гостей у входа, почтительно пожали ладони и усадили за стол.
 – Что привело выразителя общественного мнения в лице  организатора самой читаемой в городе газеты, а вместе с ним вдохновенного выразителя общественного мнения в нашу скромную обитель? – с максимально дружелюбным выражением лица, обратился к посетителям Голевс.
Как старший по возрасту и должности, слово взял редактор:
 – Как раз мои организаторские способности и привели. Если бы вы знали, друзья, насколько вдохновляет такую заядлую деловую колбасу как я, мысль, что рядом крутятся огромные деньги, и, если хорошо пошустрить, тебе оттуда может кой-чего обломиться!
 – Помню-помню, Евгений Михайлович! При нашей первой встрече вы упоминали об утерянном «чуке» в вашей фамилии. Нашли подтверждающие документы? –  изобразил радостное удивление Голевс.
 – Представьте себе! Вы не поверите, мужики, под самым носом! В нашем архиве, - редактор достал из портфеля газету. - Раньше наш «Народный вестник» назывался «Вестник  коммунизма». Вот номер за 1932 год.
 – Ого, исторический раритет! –  солидарно с коллегой выразил удивление  и Кульбачинский.
 – И вот в этом паритете я нашел разгромную статью какого-то Гадлевского. Хм, и фамилия подходящая. Называется: «Очистим наши ряды».  В ней, помимо прочего, говорится о том, что из отдела народного образования вычистили некоего Коваля Юлиана Викентьевича, как скрывшего свое буржуазное происхождение. Бдительные граждане проинформировали компетентные органы, что Коваль на самом деле Ковальчук, родственник убежавшего за границу миллионера.
Редактор передал газетный номер Кульбачинскому, и пока директора просматривали текст,  претендент на наследство продолжил предоставление доказательств:
- А это справка из нашего городского архива, что Коваль Юлиан Викентьевич приходится мне родней по отцовской линии.
 – Доводы убедительные, - согласился Кульбачинский. - Но первоочередным правом воспользоваться наследством будут обладать прямые потомки этого Юлиана Викентьевича.
 – Шарики  крутятся, мозги  работают! – многозначительно постучал себя пальцем по лбу редактор. - Я и другими справками запасся. В настоящий момент в живых из потомков  оставались внук и внучка. Живут они в деревне.  Вот справка из сельсовета, что год назад внук скончался.
– А его дети?
 – Слишком занятой человек, не успел завести: то в тюрьме, то в ЛТП, то в бегах. А внучка к деловым людям никакого отношения не имеет. Работает учительницей в сельской школе, а дети несовершеннолетние.
 – Даже не завуч? – выяснял детали Кульбачинский.
 – В младших классах преподает. На всякий случай я  справку из районного ЗАГСа и школы  взял. Так что, мужики, гожусь я в наследники?
Голевс  дождался  пока Кульбачинский  изучит документы, просмотрел сам и обратился к партнеру:
- Что скажешь, Григорий Леонидович, доказательства убедительные?
Кульбачинский утвердительно кивнул головой и, поднявшись, с чувством пожал руку редактору:
 - Пожалуй, можем проявить гуманизм и отзывчивость. От всего сердца поздравляю, Евгений Михайлович! Вы включены в состав официальных акционеров фонда «Наследие». Осталось уточнить одну деталь: какую сумму вы готовы вложить в фонд?
 – А сколько надо, чтобы, хотя б сто тысяч «баксов» получить?
Голевс взял калькулятор и произвел подсчеты:
 – Примерно, 30 000 долларов. Потянете?
 – Не вопрос! – самодовольно ухмыльнувшись, заверил редактор. - Я же  не зря десять лет на базаре  директорское кресло задом грел. А если выложу сорок штук?
 – Тогда  еще тысяч тридцать добавится, - снова пощелкал на калькуляторе Голевс.
  – Замётано! «Бабки» когда сдавать?
 – Желательно, в течение следующей недели.
 – Постараюсь уложиться. А теперь с Орестом разберитесь. Он тоже кое-что по этой линии накопал, - не забыл о коллеге по литературному цеху  редактор и, расслабившись, закурил сигарету.
- И вы наследник? – изумился Кульбачинский.
- Пути господни неисповедимы! – вторил ему Голевс. – Судя по всему, Терентий Ковальчук был не только выдающимся предпринимателем, но и весьма плодовитым мужчиной.
- Эта наследственная черта потомкам тоже передалась! – ухмыльнулся редактор и, подмигивая, ткнул пальцем  себя в грудь. – И Орест еще тот ходок, такую юную цыпочку закадрил, пальчики оближешь.
- Фантазер вы, Евгений Михайлович, - засмущался писатель. – Я же чисто с познавательной целью. Изучаю среду изнутри, чтобы написать молодежный роман. Не стану утверждать насчет склонности к полигамии, а вот  творческое начало от великого предка мне передалось. Убедитесь сами.
Писатель достал из портфеля какую-то книгу в сильно потрепанной и засаленной обложке и передал директорам фонда.
- Опять раритет! Текст еще с ятем, - первым, как ответственный в фонде за историческую идентичность доказательств, высказался Кульбачинский и прочитал заглавие: «Похождения великого сыщика Викторио Ющинского, неуловимого разбойника Рыжего Ахметки и  прекрасной атаманши Юльки-Вырви Глаз». Автор Андриян Клапотюха.
- Андриян Клапотюха племянник Ковальчука по женской линии. Вот письмо, в котором он поздравляет милого дядюшку с днем ангела. Я же прихожусь Клапотюхе правнуком. Мой отец, известный в городе эстрадный артист, как более благозвучный выбрал себе творческий псевдоним Фантомасенко. При очередной смене документов, паспортистка, знавшая отца в лицо, вместо Клапотюха ошибочно вписала псевдоним. Отец посчитал это знаком свыше и исправлять ничего не стал. И оказался прав. С тех пор его популярность только возросла. Можете ознакомиться со справками из архива.
Строгие представители фонда скрупулезно изучили предоставленные документы, попутно прочитав несколько страниц захватывающего ретро-детектива, и вынесли свой вердикт.
- Как ваше творчество, Орест Леокадиевич, вызывает восторг читателей и способствует их духовному росту, так и ваши доказательства не вызывают у нас и тени сомнения, - красиво высказался Голевс, и директора поздравили нового кандидата в акционеры.
Когда утихли взаимные восторги и поздравления, слово взял редактор:
- Кстати, друзья, еще один наследник вырисовался. Завтра депутат Богословский заедет, сегодня сессия, а популисты акцию по борьбе с кнопкодавством проводят, и он не смог вырваться. Хлопцы! – хитро прищурившись, взглянул он на директоров. – Вам не кажется, что вы засиделись на работе?
 Время близится к шести, пора отсюда нам уйти.
 Отблагодарить я вас желаю и на ужин приглашаю!
- продекламировал редактор и, ощутив непреодолимый порыв вдохновения, выдал  экспромтом актуальное моменту четверостишие:
Приумножая денежки и блага бытия,
Мы от работы сохнем, как от зноя стебли.
Нельзя нам без духовности, друзья,
Короче, без бухаловки и классной … сами знаете, чего, - застеснялся Евгений Михайлович вслух произносить в культурном обществе            самое значимое  слово своего поэтического шедевра.
- Вы и стихами изъясняться можете? В человеке бездна талантов! –  оценил широту души и многогранность интересов нового акционера Кульбачинский. – Бизнесмен,  журналист,  поэт, а теперь еще и наследник!
 – Это у меня,  когда в газету пошел работать, позывы к стихосложению случаться стали. За две недели почти на целый сборник поэзии насочинял. Как говорится: седина в бороду – стихи в башку. В душе поэт, в быту барыга, по жизни и бабам лихо я прыгал! – скаламбурил редактор. - Ну, что, поехали? Знаю  одно местечко приличное: свежий воздух, живописный вид, классные официантки, отпадная культурная программа, шикарная публика,  а главное – отличная кухня.
 – А что,  пойдем, господа хорошие. Зажжем под изысканный ужин искру изящной словесности  в суровой прозе будней! – согласился Голевс, обменявшись полными взаимопонимания  взглядами с деловым партнером, и дружная компания с шутками и прибаутками направилась к выходу из офиса.
В ресторан за нашими героями мы не последуем, во-первых, без приглашения неудобно, а за свой счет - душа не лежит. Во-вторых, адрес этого культурно-просветительного заведения общепита для избранных нам не известен. Поэтому не будем бегать по городу в поисках интересных событий и неординарных персон, вполне достаточно сосредоточить наблюдение за  офисом фонда, куда, как мухи на мед, стали слетаться разные примечательные, замечательные и даже выдающиеся личности. Не устаю повторять: щедра  талантами земля украинская!
На следующий день директора явились на работу после десяти часов утра. Взглянув на их бледные лица с покрасневшими  глазами, с большой долей вероятности можно  предположить, что в предыдущий вечер им не удалось избежать соблазнов. Что и подтвердил Павел Маркович, наливая в стакан минеральную воду:
- Ох,  голова гудит. Говорил тебе, Гриша, что вторая бутылка красного вина будет лишней, тем более, после водки, виски,  и коньяка.
Кульбачинский  испытывал меньшие страдания, чем  товарищ, и это неслучайно. Законы физики никто не отменял. Пили они вчера одинаково, но Григорий Леонидович имел вес  почти в два раза больший, чем  Павел Маркович. Соответственно и доза на килограмм массы тела получилась в два раза меньшей.  Поэтому  настроен он был более оптимистично,  и в ответ благодушно пробасил:
 – Врачи рекомендуют: красное вино полезно для здоровья.
 – А крепкое здоровье нужно для того, чтобы пить много водки, - сбиваясь на фальцет, съехидничал Голевс и прокашлялся. – Пить, или на сегодня уже завязывать, особенно ближе к полуночи - извечная дилемма рода человеческого. 
-  Мы не пили, Паша, а дезинфицировали духовные раны. К тому же, выпить за здоровье не грех. Нужно в любом явлении искать положительные моменты. Вот сейчас у тебя  голова трещит и тоска на сердце. А умрешь -  даже этого не будет, - не без влияния  вчерашних возлияний, ударился в  философию, предпочитавший мыслить  более конкретными категориями, Кульбачинский. Голевса напротив, возможно под воздействием общения с творческими личностями, потянуло на критику, и он продекламировал несколько поэтических строк, запомнившихся со школьной скамьи, на тему несовершенства мир.
Кульбачинский удивленно взглянул на делового партнера.
 –  Точно вчера перебрали,  раз на стихи потянуло.  И вообще, Паша, откуда в тебе столько скепсиса, сарказма и разочарования?
- В свое время друзья надарили, -  продолжал изливать желчь товарищ, испытывавший как физические, так и моральные муки, что не смог вчера вовремя остановиться.
Только Павел Маркович  собрался привести наглядные  примеры коварства, лжи и предательства по отношению к своей персоне, как уже не в первый раз в этом повествовании беседу друзей на самом интересном месте прервал стук в дверь. Думаю, оставшись в неведении, мы ничего  не потеряем, ведь у каждого в биографии  найдется масса собственных примеров подобного рода. Лучше посмотрим, кто пришел на сей раз в эту щедрую на благотворительность обитель. А явился персонаж нам хорошо  известный, а именно: прокурор Гречка. Теперь он не производил впечатление утвердившегося в своей непогрешимости    въедливого чиновника, который непримиримо, повсеместно и ежечасно борется с теми, кто пытается нажиться за счет общества. Легкая озабоченность на его лице просматривалась, но, как скоро выяснится, причина  крылась не в профессиональной деятельности прокурора. Поэтому аскетичное и обычно с суровым выражением лицо борца за справедливость освещала искренняя улыбка, и он сердечно приветствовал хозяев кабинета:
 – Здравствуйте, господа. Правоохранительные органы  к вам с дружественным визитом. Сразу уточняю – как лицо неофициальное!
Директора встретили уважаемого посетителя у порога, также сердечно поприветствовали и усадили за стол. При этом Голевс от громогласной манеры общения визитера, выработанной обличительными речами на судебных процессах, за  спиной прокурора  непроизвольно  морщился и хватался за голову. Кульбачинский, чтобы облегчить страдания товарища, взял инициативу  в свои руки.
 – Рады вас видеть, Харитон Гаврилович, располагайтесь, где удобно. При нашей миссии в городе приятно встречаться с любым посетителем, тем более с теми, кто является из дружеских побуждений.
 Прокурор ответил признательной улыбкой, адресованной лично каждому из директоров, затем лицо его посерьезнело, и он логически продуманно и юридически грамотно стал излагать причину визита:
 – Дабы не отнимать вашего драгоценного времени, господа, сразу приступаю к сути вопроса.  Обдумывая поступившие от вас сведения, я провел определенные следственные действия, в частности допросил всех известных мне  родственников и осуществил изучение документации в виде старых писем. И фортуна улыбнулась мне!  Я вскрыл факт, что мой прадед Гречка Мирон Евсеевич имел непосредственное отношение к Терентию Ковальчуку.
- Фортуна не настолько легкомысленная дама, чтобы поворачиваться спиной к правоохранительной системе, - тонко польстил потенциально опасному визитеру Голевс. – И на чем основаны ваши выводы?
 - На том, что прадед служил у Ковальчука домоправителем. По  преданиям, Ковальчук тепло относился к семье своего дворецкого, мог запросто подурачиться с  детьми, баловал его младшего сына. Да и  матери детей, моей прабабке, делал подарки, покупал модную одежду, чтобы она выглядела настоящей пани. Но особенно хозяин привечал младшего сына дворецкого. Нанял для него домашнего учителя, потом устроил в гимназию, выплачивал стипендию, когда тот учился в университете. Данные факты вызвали у меня определенные подозрения и следственные версии. И тут меня осенило! Такая забота возможна только в случае, если это твой родной ребенок.  Я все ходил и думал: где я видел этот проницательный взгляд, волевое лицо и скептически вздернутые уголки губ? – прокурор в запале разработки следственных версий эффектным жестом указал на стену. - Вот где! А еще,  на этой фотографии. Это снимок моего деда,  внебрачного сына Ковальчука. Улавливаете сходство? В конце концов, можно провести криминалистическую экспертизу изображений на установление идентичности характерных черт лица.
 – А почему он в военной форме и с маузером? – рассмотрев фотографию, задал вопрос Кульбачинский.
 – Дед служил начальником областного НКВД.
 – Сам он, что говорил по  поводу родства?
 – Неизвестно. В 38-м году его расстреляли, - сокрушенно развел руками прокурор.
 – А ваш отец кем работал?
 – Директором  базы пищеторга.
Кульбачинский  взял из ящика стола увеличительное стекло, и стал рассматривать снимок, партнер также подключился к изучению доказательств.
- Повернитесь вполоборота к свету, Харитон Гаврилович, - попросил Голевс. – Сделайте волевое выражение лица.  А теперь покажите профиль. Замрите!
Кульбачинский, оставляя место для сомнения,  изложил результаты проверки:
-  Некоторое сходство улавливается. Крылья носа, форма ушей, овал лица, прищур глаз… Что думаешь, Павел Маркович?
Голевс, как юрист,  высказался более определенно:
 – Очень похожи. Думаю, криминалистическая экспертиза не понадобится. Харитон Гаврилович, может, в семейных архивах осталась переписка вашей прабабушки и Терентия Ковальчука, или есть его письма к предполагаемому сыну, то есть вашему деду. Поищите. В целях облегчения поисков и чтобы вы могли по почерку определить автора письма,  вот вам ксерокопия документа, собственноручно написанного Ковальчуком.
Прокурор, взглянув на копию, на миг задумался,  прикрыл веками сверкнувшую в глазах искру озарения и  стал прощаться:
 – Если портрета, а главное – переписки,  будет достаточно, попытаюсь найти. Ведь не зря говорят: что написано пером – не вырубишь топором. Не смею задерживать, господа. До свиданья!
Голевс, страдальчески скривив рот от гулких шагов посетителя, дождался пока за прокурором закроется дверь и обратился к товарищу:
 – Ты действительно нашел сходство?
 –  Каждому видится, что хочется! Фотография такого качества, что только маузер отчетливо  просматривается. Ну, хочет денег человек! Пускай тешится. Задача фонда поддерживать инициативных пробивных людей, а деловых качеств прокурору          не занимать.
  – Наследственность берет свое: миллионер – чекист – директор базы – прокурор, - подключил генетику для подтверждения своих выводов Голевс. - Значит, сын прокурора тоже в миллионеры пробьется. Внук станет начальником  областного СБУ, а  когда произойдет очередная революция, то его расстреляют. И так далее. История движется по спирали.
Будучи сами не менее деловыми людьми, партнеры позубоскалили над настойчивостью прокурора, Голевс успел попить воды, как дверь распахнулась, энергичной походкой вошел еще один известный как читателю, так и в юридических кругах персонаж и, со свойственной юристам целеустремленной напористостью, сразу приступил к делу.
 – Приветствую вас, господа! Честь имею представиться: адвокатская контора «Петров, Шустрик и сын». Я – сын. Шустрик Борис Моисеевич.
Директора, вероятно, еще не полностью восстановили подвергшуюся алкогольной атаке адекватность восприятия событий, поэтому неверно истолковали причину появления нового визитера и приняли его довольно холодно.
 – На данный момент фонд в юридической защите не нуждается, тем более мы располагаем своими квалифицированными специалистами. Но, спасибо, что зашли. Присаживайтесь. Я – Голевс Павел Маркович. Это Кульбачинский Григорий Леонидович. Мы представители фонда с украинской стороны.
 – Ни в коей мере не сомневаюсь в квалификации ваших специалистов, - запел дифирамбы адвокат. - Будучи наслышан о благих намерениях фонда, рискнул лично познакомиться и задать несколько вопросов на предмет делового сотрудничества.
 – На все вопросы, касающиеся деятельности фонда мы вам охотно ответим, - уступил напористости адвоката Кульбачинский.
 – В общих чертах я в курсе. Как вы можете судить по моей фамилии, к прямым потомкам Терентия Ковальчука я отношения не имею, однако желание соприкоснуться с великим присутствует. Поэтому задам вопрос деликатного свойства: лично вы господин Голевс и вы, господин Кульбачинский, относитесь к родственникам миллионера, или являетесь наемными работниками фонда?
 – Вопрос действительно несколько выходит за рамки  уровня компетенции вашей адвокатской конторы, но для акционеров фонда секрета из этого факта мы не делаем, поэтому в виде исключения сообщу: мы являемся наемными работниками, - сообразив, куда клонит адвокат, ответил Голевс.
 – Тогда имеет смысл дальнейшее продолжение разговора. Для этого сделаем небольшой экскурс в историю. Как известно, Терентий Ковальчук владел большим количеством магазинов. А управляющим над ними был некто Мендель Цудечкис, как сейчас принято говорить, являлся топ-менеджером   торговой сети. Заодно этот Цудечкис и его супруга Хая стали основоположниками рода Крайзманов, Шустриков и Петровых.
 – А Петров как в эту компанию затесался? – простодушно удивился Кульбачинский.
 – Согласно еврейской традиции – по материнской линии. Но вопрос не в этом. Швейцария далеко,  мы же все патриоты своей родины,  живем и работаем по нашей родной украинской традиции. А по сему, как деловой человек обращаюсь к деловым людям с деловым предложением: я даю вам 110 000 долларов, десять вы оставляете себе и рекомендуете, какие я должен предоставить документы, чтобы стать акционером фонда.
Директора думали недолго, и Голевс огласил условия, при которых может быть достигнут консенсус:
 – Скажу вам как юрист юристу: предложение действительно интересное, и сумма в десять тысяч безусловно привлекательна и выглядит математически совершенно. Однако, как вы сами верно заметили, ваша фамилия все-таки звучит несколько  иначе, чем «Ковальчук», да и нас с коллегой двое. А если 10 000 разделить на два, то вся математическая завершенность указанной суммы нарушится.
Адвокат не стал вдаваться в полемику:
 – Ваши аргументы меня вполне убедили. Все в мире должно стремиться к гармонии, совершенству и круглым суммам, поэтому вашу долю удваиваю.
 – Что ж, и вы привели весомый аргумент, - взял Голевс юридическую сторону переговоров на себя. - Теперь давайте подумаем, как правильно оформить необходимые доказательства. Путем логических размышлений напрашивается вывод, что родство между вами и Ковальчуком может исходить только по материнской линии. Следовательно, в вашем роду должна присутствовать очень решительная гипотетическая особь женского пола, которая, презрев устои иудейской религии и условности общественной морали, смогла бы поддаться страстям и родить ребенка вне брака, к тому же не от еврея.
 – Имелась в нашем роду такая решительная особа – Циля-Руль. Была чьей-то содержанкой, растила внебрачного ребенка. Но честно скажу: являлся ли этот мальчик отпрыском Терентия Ковальчука, история умалчивает, - заявил адвокат.
Голевс поблагодарил за откровенность и продолжил:
 – Задел есть. Теперь нужно связать судьбу  Цили и Ковальчука так, чтобы это выглядело убедительным для наблюдательного совета фонда.
 – И мальчика не забудьте приобщить, - напомнил Кульбачинский, а его деловой партнер тем временем перебрал папку с историческими документами и несколько листов передал адвокату.
 – Здесь, Борис Моисеевич, цветные ксерокопии юридических документов той эпохи. Часть из них собственноручно заполнены Терентием Ковальчуком.
– Понял. Образцы бланков и почерка. Благодарю за практическую и методическую помощь. Предполагаю, через несколько дней я документально предоставлю вам убедительные юридические доказательства моего родства с Терентием Ковальчуком и внесу необходимую сумму. Приятно решать вопросы с деловыми людьми. До встречи!
Адвокат собрал документы, пожал руки и такой же энергичной походкой, потряхивая круглым животом, покинул помещение.  Кульбачинский изложил свои соображения по поводу произошедших событий:
- Если подвести резюме под визиты двух деловых представителей нашей неподкупной фемиды, то адвокат производит впечатление более  порядочного человека.
Голевс высказался в свойственной ему ироничной манере:
 – И порядочность эта весьма глубока: на поверхности почти  не просматривается. Однако в отличие от прокурора, его желание заработать и одновременно соблюсти интересы клиента не приходит в непримиримое противоречие с соблюдением законов и профессиональным долгом. У адвоката такова специфика работы, что даже самые сомнительные предложения он может делать с честным взглядом и чистыми помыслами. А многострадальный прокурор под постоянным прессом. Хочется быть честным, но богатым больше. Отсюда суетливость, неудовлетворенность и раздвоение личности. Что-то наши наследники пошли с юридическим уклоном. Был прокурор, теперь адвокат. Для полного комплекта не хватает  судьи и подсудимого.
В этот момент стук в дверь прервал беседу партнеров, мужчины переглянулись, прыснули со смеху и успели сделать серьезные лица перед появлением очередного посетителя, ожидая увидеть кого-то из упомянутых выше персон. Однако их предположение не сбылось.  Зашла  весьма экстравагантно и ярко одетая  женщина с  броским не  по возрасту макияжем, высота каблуков модельных туфель вызывала беспокойство по поводу сохранения равновесия               ,  удобству передвижения не способствовала узкая кожаная юбка красного цвета.         Обтягивавшая мощный торс блузка снизу не доходила до талии, а сверху заканчивалась чуть выше упругих, голливудского стандарта грудей, которые вздымались почти до подбородка и колыхались в такт шагам, когда посетительница просеменила по кабинету. Также приметной чертой внешности женщины были  ослепительной и явно неестественной белизны  и густоты волосы, ниспадавшие тяжелым пологом на  плечи, и широкие угольно-черные брови, почти касавшиеся  ушей.  Бандиты так не одеваются априори, разве что их подруги, а вот жены сильных мира сего, многие бизнес-вумен и представительницы  чиновничьего сословия, вплоть до самых высоких кабинетов, считают такой стиль высшим писком парижской моды. Действительно, если пройтись вечерней порой по Парижу, то на одной из известных городских  площадей наблюдается скопление женщин и девушек подобной внешности, называется это историческое место Пляс Пигаль. 
 Голевс поспешил  навстречу посетительнице, усадил  ее на стул и обратился с традиционным вопросом:
- Чем обязаны, мадам?
- Здесь фонд «Наследие»? – не без усилия раздвинув мясистые, как у классического негра из учебника географии,  и густо намазанные фиолетовой помадой  губы,  мило улыбнулась директорам женщина.
- Совершенно верно, - подтвердил Голевс и назвал себя и партнера.
 – Тогда прошу любить и жаловать! Кривуцкая Альбина Карповна, тоже директор, но не фонда, а модельного и рекрутингового агентства, - в оригинальной манере представилась  посетительница.
 – Мне кажется, мы с Григорием Леонидовичем для модельного бизнеса несколько староваты, но вас с удовольствием выслушаем, - в тон ей пошутил  Голевс, а женщина одарив его еще одной улыбкой, повернула разговор на обсуждение интересующей ее темы:
 – Говорят, ваш фонд оказывает содействие деловым людям.
 – Если они потомки жившего в городе миллионера Терентия Ковальчука, - внес уточнение Кульбачинский.
 – На моем лице ведь не написано, что я не могу быть его родственницей, - горделиво вздернув подбородок, с апломбом заявила посетительница.
 – Это должно быть занесено в юридические документы. На вашем  лице написано, что вы деловая женщина, к тому же красивая. Уверен, доведись вам выйти на подиум, то составили бы  достойную конкуренцию своим моделям, - продолжал дурачиться Голевс.
 – Ах, вы мне льстите! – жеманно закатила глаза посетительница. – Хоть в этом году меня признали   «Женщиной третьего тысячелетия» нашего города,  дама за сорок может быть привлекательнее двадцатилетней девушки только моральными ценностями и душевной красотой. Но, в остальном вы правы: деловитости у меня хватает на троих.
Насчет духовной красоты и моральных ценностей при таких сногшибательных внешних данных у директоров возникли определенные сомнения, но, как настоящие джентльмены, высказывать их при даме они не стали, а Кульбачинский поинтересовался, в чем состоит бизнес ее агентства.
 – Проводим конкурсы красоты и показы мод, обучаем моделей, обеспечиваем девушек трудоустройством на лучших подиумах Европы, - Кривуцкая выложила на стол пачку фотографий. -  Возможно, для представительских целей вам понадобятся эскорт- услуги. Широкий выбор девушек как по внешним данным, так  и по внутреннему содержанию и широте эрудиции.
Мужчины из вежливости просмотрели фотографии, и Голевс высказал общее мнение:
 – Судя по фото, внешние данные ваших моделей близки к идеалу. Смею предположить, их внутреннее содержание также безупречно и до самых краев наполнено широкой образованностью, разносторонней культурой и высокой моралью.
 – Как говорили классики: практика – лучший критерий истины, - продемонстрировала директор агентства приведенной цитатой свою эрудицию, попутно  доказав, опять же на практике, что внешность бывает обманчива. - Если возникнет потребность, вы воочию сможете убедиться, что мои девушки соответствуют требованиям самых высоких стандартов. Вот моя визитка, фотографии я вам тоже оставлю.
 – Насчет практики совершенно  согласен, но пока ограничимся теорией. В своих деловых качествах вы нас убедили, какие предоставите юридические доказательства вашего родства с Терентием Ковальчуком? – перешел к делу  Кульбачинский.
Кривуцкая  извлекла из сумочки книгу в старинном переплете и с торжественным видом передала Кульбачинскому.
 – Экслибрис видите?
Представитель фонда раскрыл  обложку и  прокомментировал увиденное:
 – Издана в 1912 году, есть  экслибрис «Из книг Терентия Ковальчука».
 – И таких доказательств у меня несколько десятков. Плюс остались с тех времен платяной шкаф и обеденный стол, на которых имеется клеймо мебельной мастерской, свидетельствующее, что данные вещи в составе гарнитура  были эксклюзивно изготовлены по заказу Терентия Ковальчука. Мой дед был сыном дочери Ковальчука, - привела свой главный аргумент Кривуцкая. - Когда миллионер уехал за границу, имущество поделили между ближайшей родней.
 – Примите мои поздравления, Альбина Карповна, - удовлетворился приведенными доказательствами строгий исследователь. - Ваша кандидатура имеет реальные шансы быть включенной в совет акционеров фонда «Наследие». Для этого  составьте опись книг и мебели,  также приложите фотографии, и пускай нотариус заверит ваше право собственности на эти предметы. И второе: возьмите справку из архива, что ваш дед являлся потомком Терентия Ковальчука. Надеюсь, это выполнимые требования?
 – Не вижу препятствий. Какова, по вашему мнению, оптимальная сумма взноса?
 – Не менее десяти тысяч долларов.
 – А если сто? – не стала мелочиться новоявленная наследница, подтвердив этим репутацию деловой женщины.
 – Тогда, согласно уставу фонда, будете в составе тех акционеров, которые располагают контрольным пакетом, что, разумеется, повысит вашу долю при распределении наследства, - просветил женщину Голевс, сославшись на юридические документы.
 – Превосходно! Будем ориентироваться на эту сумму. Документы я предоставлю, можете не сомневаться. До скорой встречи, господа!
Женщина еще раз продемонстрировала свою деловитость тем, что не стала затягивать прощание. Мужчины проводили  ее к выходу, Голевс уселся за стол, а Кульбачинский открыл  окно.
 – Ну, и надушилась! Хоть противогаз надевай.
 – Духи «Нина Пуччи». Исключительно стойкий аромат! Убивает не только запах пота, но и все живое в радиусе десяти метров, - упражнялся в сарказме Голевс, разглядывая оставленные посетительницей фотографии. – Подозреваю, ее агентство снабжает топ-моделями не только лучшие подиумы Европы, но и лучшие постели. Если бы классики изобразительного искусства, к примеру, Рубенс или Кустодиев, увидели  наших идеальных моделей, они бы решили, что их разыгрывают.
Кульбачинский  показал, что сарказм и ирония ему также не чужды:
 – Зато облик хозяйки вызывает восхищение. Волшебство ботокса и торжество пластической хирургии. Грудь и губы стали больше – жизнь пошла веселей! Женщина третьего тысячелетия, но до нашей эры! А главное, врет насчет дедушки и прочих раритетов. Перед тем, как мы начали дело, я, чтобы владеть материалом, посидел в местном краеведческом музее. Меня вывели на одного энтузиаста, который изучал историю родного края. Интересный дедок! Короче говоря, дочь Ковальчука вышла замуж за царского офицера, в городе не проживала, во время гражданской войны следы ее затерялись.
 – А мебель и книги откуда у клиентки  взялись?
 – Мало ли способов. Могла купить по случаю, а может, и по наследству от родственников перешло, а те за какие-нибудь революционные  заслуги  получили реквизированные у буржуя вещи, - высказал свою версию  Кульбачинский.
Визитеров больше не было,  партнеры обсудили итоги благотворительной деятельности фонда за истекшую неделю, результатами в целом остались довольны, так как удалось выявить несколько перспективных родственников, и на том рабочий день завершили.
Чем занимались наши герои в выходные дни мы не знаем, но, судя по добавившемуся на  лицах загару, уик-энд они провели  на лоне природы. В понедельник директора, хоть их никто не контролировал, в 9.00 были на работе. И правильно сделали, что явились вовремя, потому что сразу пошли телефонные звонки от потенциальных кандидатов в наследники. 
  - Фонд «Наследие». Нет, по телефону справок не даем. Приходите с документами, тогда все расскажем. Всего хорошего!  Еще один любопытный. Какой-то Коля  Кесаревич. Интересуется, сколько денег на счету фонда, стоит ли ему тратить на это время, - прокомментировал очередной звонок Кульбачинский.
 – Деловой юноша! – успел высказаться Голевс, как дверь приоткрылась, и в кабинет заглянуло мужское  лицо, которое озаряла открытая  доброжелательная улыбка, после паузы в помещение зашел и сам обладатель лица с симпатичной улыбкой.
 – Здравствуйте-здравствуйте, господа! Богословский Илья Германович, скромный слуга народа, а если точнее – депутат городского совета. Возглавляю фракцию партии  «Европейская мечта – украинская солидарность».
Увидев на стене икону, депутат  моментально придал лицу благочестивое выражение, истово перекрестился, подошел к мужчинам и радушно поздоровался. Посетитель, умело модулируя хорошо поставленным голосом, с подобающими жестами и мимикой обрушил на собеседников следующую порцию неотразимого дружелюбия.
- Наслышан, наслышан! Ваши благородные цели содействовать процветанию нашего города и его граждан в лице представителей деловой элиты, не могли оставить равнодушным того, кто призван, не покладая рук, денно и нощно  трудиться на благо этого народа и его лучших представителей. И как горожане восприняли ваше эпохальное начинание?
 Голевс отметил высокий уровень ораторского мастерства и актерского искусства в стиле общения  политика и взял некоторые приемы себе на заметку. Ведь в главном их цели и задачи совпадали: заставить людей поверить в мечту и добиться от них того, что нужно тебе. Менее впечатлительный  Кульбачинский первым оправился от  неудержимого обаяния депутата и ответил на вопрос:
 – В целом положительно. Уже объявилось несколько потомков миллионера, регулярно справляются по телефону. Вас это интересует как общественного деятеля, или  по другим причинам? Возможно, и вы являетесь родственником Ковальчука?
 – Все будет зависеть от вас, друзья мои, смогу ли я приобщиться к сонму избранных и считаться потомком этого, скажу без преувеличения, великого гражданина нашего города. Я не смею ни на чем настаивать, лишь скромно изложу факты. У вас ведь уже был Коваль Евгений Михайлович. Я ему прихожусь двоюродным братом. Далее. Вот перечень мероприятий и инвестиций, которые я осуществлю в случае избра… хм! когда меня признают наследником.
Богословский прервал свой рекламный ролик и передал несколько скрепленных между собой листов бумаги Кульбачинскому.
 – Да, список впечатляет. Сразу видно, что человек всем сердцем болеет за благосостояние родного города и благополучие его граждан,  - изучив список, растроганно взглянул  на депутата Кульбачинский. - Ведь после всех инвестиций, вам ни копейки из наследства не останется!
 – Цель моей жизни – бескорыстно служить народу! – патетически возвел очи горе и  ладони кверху депутат-сверхальтруист.
Темпераментная натура Голевса не позволяла ему оставаться безучастным при таком торжественном моменте, он приблизился к депутату и, смахнув слезу, приобнял того за плечи.
 – Это же апофеоз невиданной щедрости! Разрешите пожать вашу мужественную руку! А насчет подтверждения родства – процедура стандартная: предоставьте справку из городского архива.
 – Весьма признателен, друзья...
Слова депутата прервал стук в дверь, и у входа  кабинет, приветливо улыбаясь,  предстал  прокурор Гречка. Но когда Богословский обернулся на шум, благообразное лицо прокурора исказила гримаса  отвращения. Подобные казусы нередки в жизни. К примеру,  расфранченный кавалер  пробирается через благоухающий сад  в роскошный будуар к утонченной даме. Красавица возлежит  на софе в целомудренной позе и, по случаю жаркой погоды, одета лишь в   полупрозрачный пеньюар. С галантным поклоном, целуя ручку, он вручает  букет алых роз, вдруг ощущает невыносимую вонь и обнаруживает, что  к подошве его начищенного до блеска ботинка  прилипло  собачье дерьмо. Как же тут брезгливо не скривиться! Одновременно  подобные метаморфозы происходили и с лицом депутата, пока от выражения профессиональной доброжелательности не осталось  следа. Данные факты, юридическим языком выражаясь, свидетельствуют о наличии межличностного  конфликта, возникшего  на почве  неприязненных отношений. О причинах их возникновения станет ясно из хода диалога противоборствующих сторон.
Прокурор, демонстративно не замечая депутата, поздоровался с директорами, но так как говорить о цели визита при постороннем он не желал, то перешел в атаку и задал Богословскому вопрос, который при других обстоятельствах мог показаться бестактным, но только не в устах представителя закона:
- Был рядом, решил зайти по дружбе. А вы, Илья Германович,           по какой причине здесь оказались?
- Исполняю свой общественный долг! – с вызовом посмотрел в глаза прокурору депутат.
- Так это ваш новый «мерседес» перед офисом стоит. Тоже в лотерею выиграли? – благообразное лицо прокурора перекосила ироничная улыбка.
- Ага, в лото «Забава»! – не задержался с ответом депутат.
- И какой же вы здесь общественный долг исполняете? – попытался прокурор прижать подозреваемого  к стенке неопровержимыми доказательствами. – Случайно, не схожий с тем, что вы исполнили по отношению к попавшему в долги предпринимателю Алексенцеву, когда его бизнес отошел Кесаревичу и вашей главной любовнице – Кривуцкой, - язвительно осведомился прокурор. – Смотрите, депутатская неприкосновенность когда-нибудь закончится.
 Однако народного избранника, поднаторевшего в политических баталиях, голыми руками было не взять, и он дал достойный отпор беспочвенным инсинуациям:
- Слушайте, прокурор, вы ведь тоже не вечны на своей должности. Не надо на меня наезжать! Ваша биография и разные темные делишки мне тоже хорошо известны. Не желаете для начала в «Народном вестнике» фельетон пропечатать, или сразу в генеральную прокуратуру депутатский запрос сделать? А что касается внебрачных связей, то могу обнародовать, кто ваша главная, к тому же очень давняя любовница!
Прокурор задохнулся от возмущения, глаза засверкали праведным гневом.
- Извините, господа, - обратился он к представителям фонда. – Моя порядочность и профессиональная этика не позволяют находиться  в одном помещении с подобной омерзительной личностью, если только она не сидит на скамье подсудимых!
Прокурор, на ходу нервно подергивая плечом, вышел из помещения, депутат сразу успокоился, и вернулся к прерванному разговору:
- Пугать меня вздумал, скотыняка! Не обращайте внимания, это издержки моей принципиальной позиции по защите народных интересов и борьбе с коррупцией. Давайте выясним все детали. По поводу минимальной суммы взноса мне Коваль рассказывал. А какова максимальная сумма? Нельзя ли, к примеру, внести  миллион или два, и забрать…  на нужды города все наследство, или его большую часть?
 – К сожалению, нет, дорогой Илья Германович. Это противоречит условиям завещания, - объяснил Голевс. - Меценат изъявил желание, чтобы его деньги достались широкому кругу родственников. Максимальный взнос не более ста тысяч. Для разблокирования счета в швейцарском банке нужно чтобы набралось хотя бы пятьсот тысяч долларов. Те наследники, которые первыми внесут указанную сумму, будут обладать правом решающего голоса при распределении остальных средств.
 – Разумное решение, - согласился  депутат. – Значит, надо быть в первых рядах строителей капитализма. Тогда пошел готовить документы. До свидания, господа!
 – Молва ширится, родни прибывает. Непримиримый прокурор против несокрушимого борца за справедливость и народное счастье, - прокомментировал Кульбачинский развернувшуюся на глазах директоров битву титанов.
Голевс также отпустил по этому поводу ехидную реплику:
 – Двум медведям в одной берлоге не ужиться. Здесь тот случай, когда слуга народа явно богаче своего хозяина, раз миллион согласен внести!  Как говорили в седую старину: «Нам солнца не надо, нам партия светит!»
- К счастью солнце Коммунизма скрылось за горизонтом. Современные партии светят хуже, зато кормят лучше, - высказал свое наблюдение Кульбачинский. - Если депутат задействует всех своих  однопартийцев и активистов, отбоя от родственников не будет.
Слова Кульбачинского оказались пророческими. Дверь  без всякого стука распахнулась, и в помещение, по-хозяйски осматриваясь и заставляя паркет потрескивать под грузным телом, ввалился еще один знакомый читателям, хоть  и не очень близко, зато намного ближе правоохранительным органам, персонаж – молодой человек, обвинявшийся в хулиганских действиях на театральной сцене. Посетитель сделал еще несколько неспешных шагов и, засунув руки в карманы короткой кожаной курточки, прочно,  будто гранитная глыба,  водрузился посреди кабинета, а его холодный изучающий взгляд прошелся по лицам  директоров и остановился поверх их голов.
 – Всем привет! Я сегодня звонил, Кесаревич фамилия.
Однако  профессиональный взгляд посетителя, как и  легко узнаваемый типичный облик не смутили многое повидавших на своем веку директоров.
- Чем обязаны? – поинтересовался Голевс и ответил сходным по выражению взглядом.
- Чем больше, тем лучше! – хохотнул молодой человек. - Депутат Богословский говорил, что тут фонд, где «бабки» наследникам раздают?  Или это очередной «МММ»  для любителей халявы?
 – Судя по специфической манере общения, молодой человек прошел хорошую школу жизни, - сделал вывод Голевс.
 – А в чем проблемы? – вызывающе ответил посетитель и, приосанившись, расправил широкие плечи.
 – Все в порядке! – вступил в ознакомительный диалог Кульбачинский и выложил на стол свои пудовые кулаки со шрамами на костяшках пальцев. -  Если у нас президенты бывают с двумя  судимостями, то почему конкретный пацан не может испытать удар судьбы хотя бы раз. Каждому свое.
Молодой человек по своему истолковал уверенное поведение оппонентов, к тому же портреты на стене навели его на мысль, что фирма находится под прокурорско-ментовской крышей, и сделать их своими клиентами не получится. Поэтому он уменьшил натиск и, насколько это возможно при его профессии,  постарался вести разговор в более толерантной манере.
 – Это верно, - изобразил улыбку парень, показав в углу рта золотую коронку. - Каждому свое, а кому и чужое. Я всегда говорил, что на зоне куются проверенные кадры. Кесаревич Николай Иванович, фирма «Прессервис», замдиректора по финансовым вопросам, можно просто Колян.
 – Голевс Павел, распорядительный директор фонда, а это мой дружбан Григорий  Кульбачинский, тоже директор. Итак, какие вопросы, Колян?
 – Главный вопрос: как я могу в этом деле поучаствовать, чтобы деньги получить?
 – Прежде всего, являться потомком Терентия Ковальчука. А для этого предоставить подтверждающие родство документы и внести определенную сумму, чтобы стать акционером фонда.
 – С «капустой» не проблема, - уже по настоящему широко улыбнулся Кесаревич, и стало видно, что золота у него полон рот. - Какие бумаги нужны?
 – Главный документ – справка из городского архива, что твоя родословная исходит к интересующей фонд персоне.
 – И только! С этим тоже проблем не будет, все в наших руках. А руки у меня мускулистые и мозолистые! – для наглядности молодой человек согнул руку в локте и показал бицепс. - В тренажерном зале не одну тонну железа перетаскивают. Как поет мой дед, когда сто грамм бахнет: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!»  Будем делать. А денег сколько нужно?
 – От десяти до ста тысяч долларов.
 – Если отстегну сто тонн «зелени», мне сколько перепадет?
– Приблизительно в десять раз больше. Тогда  станешь обладателем контрольного пакета акций фонда и вместе с другими участниками, которые внесут аналогичную сумму, будешь обладать правом решающего голоса при распределении наследства, - подробно объяснил Голевс.
 - Ого! Лимон «баксов»! Не хило! – присвистнул сквозь зубы Колян, выражая охватившие его положительные эмоции. -  Что ж, не буду тянуть кота за хвост, пойду бумаги делать.
Затем он угрожающе посмотрел  в глаза собеседникам и  предупредил:
- Смотрите, мужики, без «кидалова»! Сами знаете, любой контрольный пакет легко перераспределить с помощью контрольного выстрела.  Через два дня принесу «бабло» и документы. Пока!
 – Конкретный молодой человек. Дело в долгий ящик не откладывает, - высказал свое мнение о посетителе Голевс.
 – Как бы нас он в деревянный ящик не положил, - без особого волнения в голосе отметил Кульбачинский. – Теперь полный комплект  родственников со всех          слоёв общества: пройдоха и не один, бандит,  бандерша, депутат,  прокурор! Интересно, явится хоть один скромный интеллигентный человек?
Голевс разочаровал товарища.
 – Наследников объединяет активная жизненная позиция. Согласно завещания, нам нужны успешные предприимчивые люди. А в эпоху первичного  перераспределения капитала  вполне можно стать успешным, довольствуясь лишь одной извилиной в мозгу, зато с ярко выраженной предпринимательской жилкой. Скромность и интеллигентность с деловой хваткой несовместимы.
Разглагольствования склонного к морализаторству Голевса остановил  телефонный звонок.
 – Фонд «Наследие» слушает. Да… да… нет… Приходите с документами. Всего хорошего.
Только он положил трубку, как снова зазвонил телефон.
 – Слушаю. Да, фонд Терентия Ковальчука… Вы тоже Ковальчук? По мужу… Тогда, пускай муж и приходит… В разводе… Нет, извините… нет…  Сколько мне лет и женат ли я, значения не имеет! Что вам делать? Выходите снова за него замуж…  Уже женился… Я не считаю, что все мужчины козлы… Приходил ли к нам Петр Алексеевич Ковальчук из администрации? Да, был такой. А вот о том, является ли он наследником, информация конфиденциальная!
 Павел Маркович под беззвучный смех партнера в раздражении бросил трубку, однако  предаваться веселью и эмоциям не оставалось времени, ждала работа, так как явились новые посетители.
Позволю себе на секунду отвлечь ваше внимание, уважаемые читатели. Хоть автор из бесконечной череды претендентов на наследство старался отбирать наиболее колоритные фигуры, не исключено, что вам уже надоело сидеть на месте и следить, как в офис фонда заходят все новые и новые посетители. Вероятно, со многими  из них  в жизни вам доводилось встречаться, или они являются знакомыми ваших знакомых, что, без сомнения, повышает  интерес к происходящему. Автор осознает, что повторяемость однообразных событий как раз тот же интерес снижает, и читатель желал бы стать свидетелем более активных действий. Поэтому у меня большая просьба: дорогие друзья,  потерпите буквально полстраницы. Это уже одни из последних посетителей, в дальнейшем действия  ожидаются очень даже активные, вплоть до рукоприкладства, происходить они будут в разных местах, а в опостылевшем вам офисе мы побываем всего один раз, да и то недолго.
Мы помним, что  несколькими днями ранее в офис фонда приходил прокурор Гречка. Однако с какой целью выяснить не удалось,  потому что  мощный  дух харизмы депутата Богословского и его умение вести дебаты заставили прокурора поспешно ретироваться. Желая завершить начатое, прокурор явился вновь, но теперь он был не один. Его сопровождала  женщина, правда не первой молодости, но еще довольно привлекательная. Облику спутницы прокурора вполне соответствовала несколько цветистая, но по сути верная фраза, почерпнутая автором в  одном из  эпохальных романов Ореста Фантомасенко: « …начало поры увядания добавляли в палитру ее красоты неожиданные полутона и оттенки». Далее маститый писатель на двух страницах подробно описывает многообразие этих оттенков, и как они помогают раскрыть образ главной героини. Мы же ограничимся приведенной цитатой, ибо неприлично обсуждать внешность дамы в ее присутствии. Кто  заинтересовался, могу отослать к первоисточнику: Фантомасенко Орест Леокадиевич, издательство «Синий кот», ПСС, том 8-й, стр. 439. Могу лишь отметить, что украшением лица посетительницы были ее глаза, говорившие о богатом духовном мире, скромности в быту и отрешенности от мирской суеты. Также наблюдательный  Голевс   выявил в поведении   женщины  признаки нервозности, и сделал вывод, что супругой достопочтенного прокурора она не является. Разумеется, встретил он гостей радушно и указал на места за столом:
- Здравствуйте, уважаемый Харитон Гаврилович. Рад видеть вас снова, располагайтесь, где удобно.
Прокурор помог спутнице сесть и, немного  смущаясь, представил ее директорам:
 - Это Нина Леонтьевна Зварич.
 – Очень приятно, мадам! – молодцевато гаркнули Голевс с Кульбачинским и энергично кивнули головами. Однако женщина от их гусарского экспромта не стала чувствовать себя увереннее, лишь испуганно вздрогнула и втянула голову в плечи. Прокурор пришел на помощь и переключил внимание на себя:
 – Вот, господа, согласно достигнутой ранее договоренности, принес на ознакомление документы.
  Представители фонда углубились в изучение  документации, а прокурор подвел женщину к портрету мецената Ковальчука и  зашептал  на ухо, а затем, повинуясь нервному жесту ее локтя, оставил одну и присоединился к директорам. Женщина, украдкой оглянувшись, убедилась, что внимание мужчин сосредоточено на бумагах, тихонько подошла к иконе и, крестясь, зашептала молитву. Тем временем Кульбачинский, просмотрев бумаги, огласил решение:
 – Все в порядке,  Харитон Гаврилович. Мы принимаем документы, можете вносить деньги, и вас зачисляют в официальные наследники.
 – Слава богу! – просиял прокурор и встряхнул портфелем. - Деньги у меня с собой.  Хочу еще один вопросик выяснить, но прошу вас, чтобы это оставалось между нами.
 – Характер деятельности фонда изначально подразумевает высокий уровень конфиденциальности, - заверил Кульбачинский.
Прокурор немного помялся, покосился в сторону женщины и изложил свой «вопросик»:
 – Раз я признан официальным наследником,  распространяется ли это положение на моих детей?
Голевс,  как юрист, объяснил, что, согласно завещания, из семьи выделяется только один претендент. Следующий вопрос прокурора создал прецедент, завещанием не предусмотренный.
 – А если мои дети живут в другой семье? – с дрожью в голосе проговорил представитель закона, а женщина, которая до этого не проронила ни  слова, тихо всхлипнула.
 – Имеете ввиду, рожденные в процессе адюльтера? – выяснял важные с точки зрения юриспруденции детали Голевс.
Прокурор, как наиболее вероятный соучастник упомянутого выше предосудительного деяния, сконфузился, женщина  всхлипнула громче и приложила к глазам носовой платок. В уточнении юридических аспектов возникла пауза. Плечи женщины затряслись от рыданий,  прокурор стал гладить ей ладонь, Кульбачинский подал  стакан воды, Голевс продолжил допрос:
 – И фамилия у них не ваша, Харитон Гаврилович?
 – Это один ребенок, сын.
 – Такого прецедента в деятельности фонда пока не случалось, - констатировал Голевс. - Однако, подумать, как правильно  подобрать  доказательную базу в вашу пользу, можно. То, что ребенок растет в другой семье – момент положительный. А вот наличие у него другой фамилии – фактор отрицательный. К тому же  неизвестно, как появление нового претендента воспримут остальные акционеры фонда.
 – Учитывая мою репутацию в городе, с акционерами вопрос я решу. Теперь по сути дела. У нас с Ниной Леонтьевной есть сын. Она и тогда была замужем,  фамилия сына Зварич. Ему сейчас 22 года, он успешный предприниматель, владелец частной нотариальной конторы, - обрисовал сложившуюся ситуацию прокурор.
 – А кто подтвердит, что он ваш сын, а не законного супруга Нины Леонтьевны?
 – Я подтвержу, - наконец услышали директора голос женщины.
 – Этого недостаточно. Нужны незаинтересованные свидетели или генетическая экспертиза, - выдвинул законно обоснованные требования Голевс. - Давайте сделаем так: вы предоставляете результаты  ДНК-теста, ваш сын под фамилией Зварич вносит деньги, и мы зачисляем его в претенденты на наследство. Если вдруг возникнут проблемы с собранием акционеров, деньги будут  вам возвращены.
 – Я им возникну! – грозно сверкнул глазами прокурор, затем лицо его подобрело, и он  с благодарностью пожал руки директорам. Женщина в это время отошла в сторонку, чтобы  привести себя в порядок. Расположившись напротив окна, она достала из сумочки зеркальце,  вдруг ее лицо исказила гримаса испуга, из груди вырвался панический возглас:
- О, боже! Харитоша, он нас выследил!
 Прокурор подбежал к окну, осторожно выглянул из-за шторы и,  несмотря на присутствие рядом дамы,  грязно выругался. Его затравленный взгляд заметался по углам, с надеждой в голосе он спросил у Голевса, есть ли в помещении  запасной выход, а получив отрицательный ответ, в прострации остановился посреди кабинета и схватился за голову, взъерошивая редкие волосы. Зато не утратила самообладания его подруга, тем самым подтвердив выводы ученых, что женская психика, по сравнению с мужской, в экстремальной ситуации быстрее справляется со стрессом и находит выход из казалось бы самой безнадежной ситуации. Это научное наблюдение является еще одним аргументом в пользу теории Дарвина о естественном отборе. Те женщины, которые  не могли спокойно переносить капризы детей и заскоки мужей, по существу также являющихся взрослыми детьми, в процессе эволюции давно вымерли. Остались самые стойкие, приспособленные и дальновидные. Поэтому спутница прокурора моментально сориентировалась, схватила его за руку и затащила в бытовое помещение, дверь в которое  было деликатно прикрыто  развесистой пальмой из пластмассы,  произраставшей в декоративном ящике с настоящим грунтом.
Открылась входная дверь, и стало понятно, почему   прокурор со своей тайной подругой обратились в паническое бегство. В дверном проеме, заслонив дневной свет  крупногабаритной фигурой, предстал никто иной, как судья Игорь Романович Зварич, с которым мы опять же имели честь встречаться на процессе по театральному делу. Но сейчас не об этом. Если вы помните, уважаемые читатели,  прокурор представлял свою спутницу как Зварич Нину Леонтьевну. Как видим, фамилия у дамы  с судьей одинаковая, а отчества разные. Значит,  сестрой  она ему не приходится. Тут не надо быть юристом или провидцем. Далеко идущие выводы напрашиваются сами собой: назревал грандиозный скандал.
 Представители фонда  находились в неведении о личности посетителя, потому что тот, сдержанно поздоровавшись, без слов пустился в прогулку по кабинету, внимательно все осматривая, в том числе  и недоуменные лица директоров, пока не добрался до стены с портретами. Согласно ритуала чиновничьей братии, он перекрестился у иконы, приложив руку к сердцу, задержался перед портретом президента, зато лики остальных высокопоставленных политических персоналий пиетета у служителя фемиды не вызвали. Открыто критики в их адрес он, разумеется, не высказывал, но последовавшая ироничная реплика ясно говорила, что моральными авторитетами  ни генпрокурор, ни глава СБУ, а тем более – министр внутренних дел, для судьи не являются.
-  Портреты на все случаи жизни в нашей изменчивой общественно-политической ситуации, – компенсировал посетитель весомостью заявления  натянутость улыбки и взглянул на крайний портрет:
-  А это кто такой? На нашего прокурора похож.
 – Великих людей надо знать в лицо! – постарался поставить на место излишне самоуверенного посетителя Голевс - Это основатель фонда Терентий Ковальчук. Вы, собственно говоря, по какому вопросу? 
Однако на визитера высказанная в невежливой форме сентенция собеседника не произвела впечатления, и он невозмутимо произнес:
 – Разрешите представиться: Игорь Романович Зварич, городской судья.
Зато директора, услышав фамилию, постарались не проявить свои          эмоции.   Голевс,        чтобы скрыть двусмысленную улыбку, наклонил голову, а Кульбачинский, сдерживая смех, закашлялся, судья же объяснил, что его сюда привело:
- Вопрос у меня касательно фонда. На днях к вам приходила одна женщина, Хитролюбова фамилия, звать Ларисой… Петровной, приносила документы. Помните?
 – Минуточку! - раскрыл папку с документами Кульбачинский. - Да, была такая. Содержит бюро добрых услуг и салон красоты «Краса і врода наперекір природі». Согласно предоставленных документов, имеет реальные шансы стать акционером фонда. Одна проблема – в данный момент не располагает свободными средствами.
 – Вот я и пришел,  чтобы решить эту маленькую проблему, и готов внести…
Голевс из чувства мужской солидарности, желая предотвратить возможный эксцесс, подошел к судье, тронул его за рукав и, подмигивая,  кивнул на дверь, за которой спрятались прокурор и жена. Судья выдернул руку, отошел  на два шага и гневно взглянул на наглеца:
   - Что вы себе позволяете? Намекаете на взятку? За беззащитную мать-одиночку некому вступиться, а вы нахально требуете деньги! И у кого?  Боже мой, что творится с людьми! О tempora, o mores! Да у меня репутация одного из самых  неподкупных судей города!
 – Извините, вы не так поняли. Никаких взяток я не требую, - заверил Голевс, продолжая подмигивать и показывать на дверь.
 – Так это не из-за денег? Какого  же черта вам  надо? Ага, я все понял! – вдруг осенило судью. - А это ты видел? - свирепо оскалив зубы, оскорбленный служитель фемиды поднес кулак к носу Голевса. - Ищи себе подружек в другом месте! Значит так, господа хорошие, или вы принимаете от меня деньги за Ларису Хитролюбову, или я вызываю полицию за сексуальное домогательство!
 – Как скажете! – пожал плечами Голевс и занял рабочее место.
Судья, бешено сверкая белками глаз, покосился на давящегося от смеха Кульбачинского, определил, что тот остается на месте, и набрасываться на него с мерзкими намерениями не собирается, бросил уничижительный взгляд на Голевса, демонстративно углубившегося в чтение какой-то юридической брошюры, постепенно  пришел в норму, и на его лице вновь появилось выражение непробиваемого спокойствия. Но, как покажут дальнейшие события, успокоился судья слишком рано.
  – В общем,  я вношу на  имя Ларисы пятьдесят тысяч  дол…
Произошло то, что пытался предотвратить необоснованно заподозренный в вымогательстве, отягченным домогательством миролюбиво настроенный директор фонда. Не успел судья закончить фразу, как распахнулась замаскированная дверь и оттуда, согласно меткому древнему изречению как «бог из машины», выскочила его жена. И бог этот не был таким, что проповедует христианское смирение, кротость и терпимость к слабостям ближнего, а выглядел как свирепый бог ацтеков пернатый змей Кецалькоатль, правда в данном случае, отталкиваясь от мира рептилий, больше подходило бы определение Змея Подколодная.  Однако автору неизвестно, имеются ли во всемирном пантеоне религий и культов такие боги, хотя,  если обратиться к  мифологии,  можно найти далеко не единичные  примеры, когда  прекрасная юная богиня по ходу развития и углубления семейных отношений постепенно превращалась в капающую на  мозги Медузу-Горгону, швыряющуюся сковородками разъяренную фурию, или выжидающую момент, чтобы ужалить наверняка, Змею Подколодную. Полагаю, читатель разберется, какая мифическая кандидатура больше соответствует образу судейской жены в конкретной ситуации. Появление супруги на сцене началось с насыщенного меткими эпитетами, сравнениями и метафорами экспрессивного обвинительного монолога, сопровождаемого выразительной жестикуляцией:
 – Ах ты кобелина старый! Уже  новую шалаву завел? Этой стерве пятьдесят тысяч, а мне «Таврию»  убитую, чтобы было  чем на дачу ездить и там корячиться. Этой «Таврией» я ее, гадюку,  задавлю вместе с тобой, и на той даче закопаю!
Действие развивалось по законам жанра, бурная жестикуляция закончилась двумя   звонкими оплеухами с обеих рук и отработанным ударом в печень. Теперь, получив свою порцию заслуженной критики, а заодно  и по щекастой физиономии, должен был вступить в роль судья с монологом оправдательным.
 – Ниночка, успокойся! Эти деньги… я… те, что мы судом наколядовали. Меня областное начальство попросило  для  родственницы…
 – Не бреши, паскуда! Сам говорил, что начальник имеет в десять раз больше.
 – Так ему и наверх регулярно  отправлять надо. Потом обещал отдать. А чтобы самому не светиться, меня послал.
Жена, приняв во внимание логически обоснованные доводы оппонента, стала склоняться в пользу его аргументов.
 – Смотри,  скотина, я проверю! – угрожающим тоном проговорила она и таким же выразительным жестом, как проделал это сам судья с лицом Голевса, поднесла кулак к  носу мужа.
 – Да что ты, дура, при людях руками размахалась! – уже оправился  судья от внезапного натиска.
 – Месьє и мадам, я попрошу быть взаимно вежливыми. От перехода на личности объективная реальность не изменится, - попытался Голевс предотвратить дальнейшее кровопролитие и урезонить семейную пару, почувствовавшую себя в домашней обстановке.
 – Извините, увлекся. А ты как здесь  очутилась? – вспомнил судья любимое изречение футбольных комментаторов, что нападение – лучший способ защиты, и постарался восстановить свое реноме и вернуть утраченные позиции.
 – Да вот… гуляла рядом,  интересно стало, что это за фонд такой, - пришла очередь оправдываться слишком деятельной супруге.
 -  А в той комнате что делала?
– Так там туалет.
 – О, и я схожу, а то перенервничал.
Судья, поправляя растрепанную прическу, неспешно пошагал в сторону боковой двери, оттуда послышались шум, грохот, звон разбитого стекла. Судья зверски глянул на жену, оттолкнул ее с дороги и ринулся в комнату. Спустя мгновение донеслись его крики:
- Уже по туалетам шляетесь! Бордель тут устроили!  А ну вылезай, сволочь! Дай  я посмотрю  в твои подлые глаза! Да ты еще лягаешься!
Через мгновение судья выбежал назад, под глазом у него успел появиться
синяк, он на ходу  дал пощечину жене и устремился к выходу из офиса, оглашая недвусмысленность своих намерений:
- Это чей там зад в форточке застрял? Сейчас я ему морду начищу!
 Жена с причитаниями последовала  вслед за разбушевавшимся  супругом.
Воистину, семейная жизнь для стороннего наблюдателя увлекательная и никогда не кончающаяся смесь драмы, трагедии и комедии!

Глава 7- я. Божественно красивые женщины чертовски привлекательны.

Благородная миссия фонда Терентия Ковальчука вступила в завершающую стадию. Кандидаты в наследники, пройдя строгий отбор, дали гарантию, что приобретут  акции на определенную сумму, которая  соответствовала их желанию или финансовым возможностям, однако, согласно устава фонда, не более чем на сто тысяч долларов от одной персоны. Наконец  директорами было разослано уведомление, что количество акционеров позволяет разблокировать счет мецената в швейцарском банке. Представители фонда предложили наследникам  перечислить взносы на специальный счет в швейцарском банке, однако  осчастливленные потомки, единодушно проявив скромность, не стали афишировать на международном уровне свою причастность к великому земляку  и вносили деньги наличными в кассу благотворительной организации. Теперь оставалось ждать, пока швейцарская сторона завершит юридические формальности и предоставит возможность воспользоваться сказочным богатством. Наплыв посетителей почти иссяк,  директора фонда ограничили время пребывания в офисе  первой половиной дня и  уделяли больше внимания организации  досуга. Ознакомление с очагами культуры  они  решили начать с драмтеатра, но  по дороге попался кинотеатр, поэтому общение  с миром Мельпомены спонтанным образом вылилось в просмотр кинофильма,  профессионально сделанного  и близкого по духу нашим героям - комедии под символичным названием «Бабло». Однако основными занятиями бизнесменов были посещение боулинга, бильярдной, тренажерного зала и сауны. И, разумеется, после всех этих трудов в поте лица своего, естественным продолжением культурной программы был отдых в хорошем ресторане. Вот и мы, друзья, жаль,  только чисто визуально, присоединимся к нашим героям в этом радующем  глаз, ласкающем слух и согревающим душу «приюте спокойствия, тиши, отдохновенья», а то все работа-работа, сколько можно. От работы кони дохнут, люди, напротив, крепчают, но портится характер, и могут кусаться!
Короче, место действия представляло собой открытую террасу ресторана, откуда открывался живописный вид на зеленый парк, крутую излучину огибавшей его реки и возвышавшиеся на противоположном берегу за равниной луга далекие кварталы городского микрорайона. Друзья сидели за столом на краю площадки возле декоративной ограды из кованых прутьев, по которой, давая тень, густо плелись виноградные лозы с тяжелыми, но еще недозревшими кистями. Застали мы их в удачный момент: Голевс как раз откупорил бутылку и приготовился разливать, а Кульбачинский следил за его милыми сердцу манипуляциями и сыпал прибаутками:
- Много водки ты не пей, но по рюмочке налей! Была бы водочка, а повод мы всегда найдем!
Товарищ поднял наполненную рюмку и провозгласил тост:
 – За удачное завершение миссии! Прозит!
Коллеги церемонно чокнулись, раздался хрустальный звон,  затем дружный выдох, звякнули вилки об тарелку, и аппетитно захрустели на зубах маринованные огурчики.   
- Раз перечислить собранную сумму не получилось, теперь главная задача – определить оптимальные пути движения денежных средств, - закусив бутербродом с черной икрой, продолжил беседу Кульбачинский.
 – Мы ведь  три варианта проработали, одним из них воспользуемся. Думаешь, пора закругляться? А вдруг какие-нибудь запоздавшие родственники объявятся. Обидятся люди, что не отоварили.
 – Родственники, может, и объявятся, как бы кто другой не появился. Третий месяц пошел, как мы здесь работаем. Результат положительный. Пора начинать тратить деньги в более комфортных для нашей безопасности условиях, - аргументировал свое предложение Кульбачинский. - Но без барских замашек и глупого расточительства, - добавил он и постучал костяшками пальцев по деревянной столешнице.
 – Чтобы тратить деньги с умом, необходимо иметь в распоряжении два компонента: ум и деньги. И мы ими обладаем! – с апломбом заявил Голевс, однако на всякий случай повторил жест напарника. – За это и выпьем, мой друг!
Мужчины, развалившись на стульях, задымили сигаретами и стали обсматривать публику в ресторанном зале в поисках знакомых лиц и симпатичных женщин. По залу с веселым щебетом процокала каблуками стайка нарядных девушек, одна из которых несла огромный букет цветов. Мужчины, повинуясь зову природы, проводили их глазами, а Голевс выдал очередную знаменательную фразу:
- С каждым  прожитым годом девушки становятся все лучше, а мы все хуже, но есть надежда, что мудрее.
 Вдруг что-то на улице привлекло его внимание, и  он выглянул вниз сквозь виноградные листья.
-  Ух, ты! Гляди, Гриша, какая королевна на «Крайслере» подкатила.
Кульбачинский также проявил здоровое мужское любопытство и раздвинул ветки, чтобы лучше видеть. Его комментарий подтвердил, что критерии оценки женской красоты у друзей совпадают:
  – Шикарная дама! И два «шкафа» при ней. Наверное, жена какого-нибудь местного олигарха или крутая бизнес-вумен.
 – Мы еще совсем трезвые, а она уже настоящая красавица! – в восторге причмокивал Голевс, продолжая наблюдение. - Охранники остались возле машины. Администратор  лично встретил и провожает в зал.
Через минуту с лестничного пролета, ведущего на террасу,  послышались звуки шагов и голоса.
Женский голос: « Не утруждайтесь, Анатолий, дальше я  сама».
Мужской голос:  «Вам как обычно, Лия Валерьевна?»
Женский голос: «Все, как всегда. Без веских оснований не стоит менять устоявшиеся привычки».
Цоканье каблуков  усилилось,  из-за декоративной ширмы, загораживающей вход,  появилась эффектно выглядевшая молодая женщина. Одета она была в облегающее фигуру красное платье, ее густые, отливавшие синевой волосы цвета воронова крыла касались плеч и слегка колыхались в такт энергичным шагам.  Придерживая элегантным жестом висящую на плече дамскую сумочку, женщина, поигрывая бедрами, прошагала  мимо мужчин и направилась вглубь ресторанного зала.
Кульбачинский в          свою очередь в ритм ее шагов восхищеннно зацокал языком:
 – Перпетуум мобиле!
Более импульсивный, чем товарищ,  Голевс также не смог удержать охвативших его эмоций:
– Когда женщина так эффективно работает нижними полушариями, у мужчин начисто отключаются верхние!
В этот момент  в сумочке женщины зазвучала мелодичная трель, она на ходу достала телефон, а из раскрытой сумки выпал кошелек. Пока грузный Кульбачинский вытирал салфеткой губы и выбирался из-за стола,  легкий на подъем Голевс успел первым.
 – Мадам, «айн момент»!  Вот, вы потеряли.
Женщина остановилась, обернувшись на голос, взглянула  на кошелек, затем посмотрела в сумку и прервала телефонный разговор. 
- Весьма признательна, вы так любезны, - вежливо улыбнувшись, поблагодарила она и собралась продолжить движение.
 – Извините, а вы так красивы! – попытался воспользоваться моментом галантный кавалер. – А красота – одна из немногих философских категорий, поклонение которой не требует логических доказательств.
 – Не извиняйтесь. Вы к этому непричастны, – одарила его уже более искренней улыбкой женщина, а ее рассеянный до этого  взгляд  сфокусировался на собеседнике. Зрачки у незнакомки были карими,      а белки с заметным зеленоватым отливом.       Её глаза выражали  безмятежное спокойствие, лишь в самой глубине, если постараться, можно было       разглядеть шаловливые искорки и уверенность в своей неотразимости. Голевс и не спорил. Прекрасная незнакомка попала в цель с первого выстрела. В надежде наладить более тесный контакт, он продолжил завуалированный натиск:
 – А судя по ответу, не только красивы, но и остроумны. Я Павел.
 – Второй комплимент для меня более значимый. Обычно, мужчины ум женщины к ее достоинствам не относят. Меня зовут Лия.
 – Очень приятно! Просто многие мужчины опасаются, что в перспективе жена окажется умнее мужа. Я же привык смотреть опасности в глаза.
– Мне тоже приятно встретить отважного мужчину. Еще раз вас благодарю,
Павел.
Женщина пресекла дальнейшее излияние комплиментов, развернулась и
ушла, потрясенный Голевс, проводив ее восхищенным взглядом,   вернулся назад, однако к товарищу не присоединился, а поспешил к выходу. Вскоре он появился,  сел за стол и поделился добытой информацией:
 – Выяснил у администратора. Она управляющая «Финэксбанком». Кстати, мужа у неё нет.
-  Значит, имеешь шанс завязать романтические отношения.
 – Я встретил вас, и свет вокруг погас! – с чувством продекламировал Голевс и залпом выпил  рюмку водки.
 – Все, Паша, для бизнеса ты пропал, раз на поэзию потянуло. Не теряй головы. Женщина - это  смесь ангельской красоты с приятными на ощупь дьявольскими соблазнами, - зная увлекающийся характер друга, предостерег  рассудительный Кульбачинский.
 – Ты б видел ее глаза! Пробирают до глубины души. Будто тебе в лоб уперлись два  пистолета!
 - От твоего чугунного лба любая пуля расшибется в лепешку. Не искушай ни в чем неповинную женщину.
 – Эх, Гриша, скучный ты человек! Прекрасная внешность предполагает и внутреннюю красоту. И вообще, из-за этой работы я забыл, что такое настоящая страсть. Психика требует разрядки, а душа  любви, сантиментов и романтики.
 – Паша, спроси любого хирурга, а еще лучше – патологоанатома. Они с уверенностью скажут, что внутренняя красота человека сильно преувеличена! – выдал утробный смешок Кульбачинский и скорчил рожу в ехидной улыбке. – Не исключено, что я по натуре занудливый, зато надежный. Запасись терпением. Как нас учили в школе: кончил дело – гуляй смело!  Тогда и погрязнем в пучине роковых страстей.
Дружескую беседу прервала официантка с подносом, на котором стояла бутылка, судя по форме и этикетке, явно заграничного происхождения.
 – Это в знак благодарности Лия Валерьевна передала.
Голевс быстро сориентировался и обратился к девушке:
 – Тогда у меня будет просьба. Скажите администратору,  что я прошу доставить букет роз. Это выполнимо?
 – Да, у нас все предусмотрено, - понимающе улыбнулась официантка, поставила бутылку на стол и удалилась.
 – Заранее благодарен, - успел сказать ей вслед обходительный Голевс,
а Кульбачинский свинтил пробку с бутылки.
 – Ого,  «Бурбон»! – одобрил он выбор щедрой дарительницы. - Дама разбирается в серьезных напитках для настоящих мужчин. Давай, Павел Маркович, так и быть, за любовь и сантименты!
У пребывавшего под впечатлением Голевса  бурление  эмоций сопровождалось  велеречивыми сентенциями:
 – За романтику, мой друг! Красивые женщины облагораживают человечество. Ведь сколько ради них было совершено великих дел, героических поступков, пролито крови и сказано дивных слов. Вот, слушай, что мне в голову пришло: «Он посмотрел в ее глаза, и увидел в них отражение заходящего солнца!» Ощущает ли твоя заскорузлая душа в этой возвышенной фразе неизмеримую глубину моих чувств?
- Ощущает на сто процентов! Главное, чтобы ты с этой возвышенности не бултыхнулся с головой в неизмеримую бездну любовных коллизий, а то бросать спасательный круг вновь придется мне, - добродушно подсмеивался над товарищем Кульбачинский, тот же продолжал заливаться соловьем:
- Гриша,  ты успеваешь следить за ходом моей мысли?
- Ход заметен, мысли пока не вижу, сплошные эмоции, - перебил друга Кульбачинский.  - Теперь проследи за движением моей мысли. По моему поверхностному наблюдению эта Лия Валерьевна ассоциируется с образом соблазнительной хищницы. Острый носик любопытен,  юркие глазки наблюдательны, язычок въедлив, рыльце в пушку. Настоящая Лисчка-сестричка. Шкурка шелковистая, тело гибкое, зубки острые. Может тяпнуть в любой момент.
- Тоже мне знаток мира животных! – фыркнул Голевс,  оскорбившись на нелестную характеристику объекта своих устремлений и сделал ответный ход. – В таком случае, фройлян Снежану ты к какому зверю отнесешь?
Кульбачинский оскорбляться и не подумал,  напротив, заразительно расхохотался и выдал исчерпывающую характеристику своей любвеобильной пассии:
- К одомашненному! Фройлян Снежана – типичная корова. Характер благодушный, ресницы мохнаты, глаза с поволокой, рот жующий. Когда не жует, что-то мычит, можно не отвечать. Натура отзывчивая, накормит варениками со сметаной, напоит парным молоком, убаюкает трогательным мычанием, прижав твою голову к необъятному вымени.
Увидев, что пронять друга не удалось, Голевс продолжил натиск:
- А Лариску с межрайбазы ты как охарактеризуешь?
- Так нечестно, Паша! Сколько лет прошло. Ты б еще вспомнил Ленку Самойлову, которую я в пятом классе за косички дергал.
- Как любовь крутить и дефицитами отовариваться, так  запросто, а тут память подводит! – не отставал Голевс.
-Ладно, дай подумать, - наморщил лоб Кульбачинский. – Безусловно выглядела шикарно. Имела густой мех и зеленые глазищи, которые светились ночью в постели. Любила мурлыкать, ласкать и тереться головой, распушив хвост. Но если что не по ней, сразу фыркала, шипела и выпускала когти. Узнал зверя?
- Как тут кошку не узнать! – рассмеялся Голевс. - Будь по-твоему, Гриша. Придется стать извращенцем и предаться  зоофилии. Раз уж сравнивать Лию с хищным  зверем, то мой престиж требует   обладания благородным хищником. К примеру, львом, тигром, леопардом. Представляешь, я весь из себя невозмутимый в шикарном белом костюме с красной розой в петлице вышагиваю по Унтер-ден-Линден и веду на серебряной цепочке  леопарда, - загорелись глаза у ценителя женской красоты.  – Черная пантера! – вдруг осенило неуемного мечтателя. - У нее и волосы черные, и глаза с зеленым отливом. А насчет диких повадок, надеюсь, получится укротить.
- Смотри, обладатель, как бы эта пантера тебя самого  не укротила и слопала  с потрохами, - предостерег увлекшегося друга Кульбачинский, но тот был глух к доводам рассудка. Голевс наполнил рюмки и с сияющим взором  и вдохновенным выражением лица провозгласил тост:
  - Выпьем, Гриша, за женщин которых мы любили и которые любили нас. За то, чтобы первых было больше, и любили мы красиво!
Друзья синхронно опрокинули рюмки в рот и также синхронно скривили лица в недовольной гримасе, обернувшись на дикий вопль.
Оказывается, это на эстраде появился диск-жокей. Несмотря на далеко не юный возраст, одет он был в джинсы типа лосин  цвета «вырви глаз», которые обтягивали его широкий зад и мясистые ляжки,  на покатых плечах болталась одетая на голое тело кожаная жилетка, руки от плечей до ладоней были покрыты замысловатыми узорами татуировок. В качестве приветствия музыкант выдал  несколько  неразборчивых фраз, судя по экспрессии и оглушительным децибелам, выражающих   признательность почтенной публике, несколько раз подпрыгнул на месте, проверил звучание динамиков, встряхнул густой шевелюрой и запустил музыку.
- На небе появились звезды, а у нас начались танцы, - констатировал неугомонный Голевс, рыская взглядом по залу. - Граждане  решили сделать паузу в потреблении пищи телесной и переключились на духовную. А она по-прежнему одна, - наконец обнаружил  страдалец  объект своего вожделения и издал  вздох, похожий на стенание. - Это же надругательство над природой – такая красивая женщина коротает прекрасный летний вечер в одиночестве! Я не могу допустить подобной несправедливости и готов рискнуть жизнью, чтобы развеять ее печали.  Пускай амбалы-телохранители меня застрелят, но я приглашу ее на танец.
Кульбачинский, слушая болтовню товарища, откровенно потешался, тот же, дойдя до точки кипения,  вскочил с места, подтянул галстук, пригладил прическу и с выражением на лице, будто он безоружным бросается в «последний и решительный бой», быстрым шагом направился вглубь зала. Дальнейшие события показали, что демарш Голевса  удался, хотя говорить, добьется ли он  полной победы,  было еще рано, зато тактические преимущества его спонтанной атаки не вызывали сомнений. Спустя минуту, явно воспрянув духом,  о чем свидетельствовала даже видимая на расстоянии  лучезарная улыбка, он появился вдвоем с Лией  на площадке перед сценой. Они плавно закружились в медленном танце, вел Голевс уверенно, рот его почти не закрывался, но из-за  музыки слов было не разобрать. Благосклонная улыбка партнерши свидетельствовала, что кавалер на носки туфель ей не наступает, беседу поддерживает умело, и даже если тема разговора  ей  неинтересна, то скуки не вызывает. Музыка стихла, в это время официантка принесла букет алых роз, Голевс, приложив руку к сердцу, вручил даме цветы, затем принялся что-то горячо и долго ей говорить, после чего они вдвоем подошли к столику,  который занимали друзья. Кульбачинский при  их приближении поднялся,  Голевс  представил спутницу и предложил садиться.
 - Мы с Григорием  деловые партнеры, - пояснил Голевс, после того, как все разместились за столом.
Кульбачинский решил оказать товарищу посильную помощь в его нелегкой, а возможно и опасной миссии довольно незамысловатым способом:
 – Рад знакомству с такой восхитительной женщиной, мадам. Скажу честно, как на суде присяжных: вы поразили моего друга в самое сердце.
Ответ Лии показал, что она верно оценила ситуацию, и ее оборонительные редуты комплиментами, лестью и стихами не завоевать:
 – Судя по всему, на состоянии его здоровья это не отразилось. Значит, или пуля прошла мимо, или сердце у него непробиваемое. Он проявил такой напор и столько наговорил          во время танца,  будь я восемнадцатилетней девушкой, сразу  бы поверила в любовь с первого взгляда.
Кульбачинский также сделал правильный вывод:
 - Павел Маркович, пока ты окончательно не потерял способность логически мыслить, прими мой совет: в жизни надо опасаться тупых начальников и умных женщин. В первом случае дурака будут делать из тебя,  во втором – сам будешь чувствовать себя таким.
 – Григорий Леонидович, ты опоздал. Мы с Лией уже обговаривали эту тему, и я убедился в ее выдающихся нравственных началах и высоком интеллекте, - не внял Голевс совету товарища и подозвал официантку. - Что вам заказать, Лия?
 – Разве что, бокал красного вина. Таня знает, какое.  И чем уважаемые господа занимаются в жизни, кроме посещений ресторанов и заигрываний с незнакомыми женщинами? Или, может вы относитесь  к плеяде современных нуворишей, и  это основной вид вашей деятельности?
Голевс обосновал свой ответ исторической справкой:
– В недалеком прошлом наше общество делилось на  трудовой пролетариат и колхозное крестьянство, и где-то на отшибе затесалась худосочная прослойка – интеллигенция. Теперь, с торжеством демократии и рыночных отношений, остались одни работяги и  торговцы, интеллигенция захудала окончательно, зато появилась жировая прослойка нации –  чиновники и олигархи. Мы же с Григорием Леонидовичем обыкновенные бизнесмены, представители совместной украинско-германской фирмы, и, чтобы заработать на свой хлеб с маслом и тонким слоем черной икры,   нам приходится  трудиться, не покладая рук.
 – И в какой сфере бизнеса  вращается ваша фирма? – поинтересовалась Лия.
 – Чем может заработать себе на жизнь бывший интеллигентный человек в современных экономических  условиях, если только вовремя  не внедрится в товарно-денежные отношения. Как и все: купи – продай, - не стал углубляться в особенности своего бизнеса Голевс. - А вы чему посвящаете  свободное от культурного досуга время?
Лия не видела смысла скрывать, в чем состоит ее работа,  и ответила более детально.
 -  Нечто подобное. Руковожу банком. Как видите, род деятельности у нас схожий. Вы  торгуете товаром, а у нас главный товар – деньги.
Теперь уже не ради поддержания светской беседы проявил реальный интерес Кульбачинский:
 – Зарубежные  валютные операции также осуществляете?
 – Разумеется. Это, можно сказать,  является  основным направлением работы банка. А у вас как работа организована? Фирма  в Германии, а вы здесь живете?
 – Хоть в данный момент мы являемся гражданами Германии,  все мы родом из детства, - не стал вдаваться в подробности Голевс.
 –  Это, наверное, очень интересно: жить на две страны.
 – Скучать, точно не приходится, - подтвердил Кульбачинский. -  Ностальгия и патриотизм зашкаливают, особенно, когда возвращаемся на историческую родину и можем воочию наблюдать творящиеся в стране грандиозные перемены.
В ходе         общения Лия, извинившись, ненадолго отошла, мужчинам предоставилась возможность обменяться впечатлениями.
Пока товарищ предавался сладостным мечтаниям, слово взял Кульбачинский:
 – Раз у ее банка главное направление международные финансовые операции, значит, она занимается отмыванием денег, что-то наподобие конвертационного центра. А на эту работу за просто так не поставят. Значит, следует логический вывод, что она или под каким-нибудь олигархом ходит, или под большим начальником. Данный фактор  в равной степени опасен как для твоего здоровья, Паша,  так и для нашего бизнеса. Посему, мой любвеобильный друг, умерь пыл.
 – Увы, так всегда! Только надумаешь открыть  душу и отдать сердце, как вмешивается бизнес и убивает  все человеческие чувства в самом зародыше, - ударился в патетику Голевс.  – Вероятно, ты прав,  дружище.  Учитывая ее неотразимую внешность, и  пружинистый матрац может являться подходящим трамплином для карьерного взлета. Жаль. А как красиво всё начиналось!
 – Начинаться может по разному, главное – как закончится, - даже будучи немного пьяным, трезво рассуждал Кульбачинский. - Слушай, Паша, а если попробовать через ее банк наши деньги прогнать?
 – Вариант не хуже других. Кинуть сначала небольшую сумму, если все пройдет гладко, то и остальное. Тем более, она, наверняка, за пересылку меньше, чем Гельмут со своими европейскими стандартами возьмет. 
Пока друзья обсуждали серьезные проблемы, не заметили, как вернулась Лия.
– О чем мужчины так увлеченно беседуют?
Голевс попытался вернуть легкий стиль общения:
 – Тема мужских разговоров с того момента, как обезьяна обрела речь,  не меняется: или о женщинах, или «о доблестях, о подвигах, о славе».
 – Хотели вон того пузатого мужика на дуэль вызвать, - показал глазами Кульбачинский на соседний столик.
 – Он ваш кровный враг?
 – Нет, за взгляды, – недобро усмехнулся Голевс.
 – Политические? –  иронично изогнула тонкую бровь Лия.
 – Зоологические!   Воспитанные люди,  даже такой великолепной женщине, как вы, откровенно плотоядным  взглядом в спину ей не смотрят. Тем более, что сам, будто турецкий султан, сидит за столом в окружении полдесятка женщин и девушек одна другой краше.
 – Оказывается, в наше время можно встретить рыцарей не только в виде памятников на каменных постаментах! Однако не нужно проливать кровь. Это у него профессиональное. Главный режиссер местного театра Пьер Курица, - просветила Лия незваных защитников своей чести.
- При определенных обстоятельствах и курица может запеть петухом! –  громко высказался бесцеремонный Кульбачинский, а Голевс, презрительно вздернув верхнюю губу и прищурив глаз, хулигански вызывающим взглядом уставился на упивавшегося почтительным вниманием наложниц новоявленного султана. Проходившая мимо официантка прыснула в ладошку, однако объект критики, увлеченный беседой об исповедуемых им новаторских принципах драматургии,  вызов в такой далекой от высокого искусства отрасли человеческой деятельности, как драка на кулачках, не принял. Рыцарский турнир не состоялся, и друзья вернулись к прерванной беседе.
  – Я тоже люблю созерцать женскую красоту, но до уровня профессионалов не поднялся, - констатировал Голевс. -  Лучше поговорим о том, что нам ближе по духу: о товаре и деньгах. Мы здесь реализовали партию ширпотреба, и у нас скопилась определенная  сумма наличных денег. Возможен ли вариант, чтобы отправить их в Германию через ваш банк?
 – В какой валюте у вас деньги?
Тема любви и красоты отошла на второй план, Кульбачинский почувствовал себя в родной стихии и теперь не уступал в скорости реакций своему более темпераментному партнеру, поэтому взялся вести финансовые переговоры:
  – В долларах. Можно, конечно, было бы  перечислить все по безналичному расчету, но тогда пришлось бы…
Лия также схватывала все с полуслова:
 – Понимаю. Указывать происхождение денег и платить все обязательные платежи.
Как бы вы хотели получить деньги в Германии, на расчетный счет, или, опять же, наличными?
 – Лучше наличными.
– Тогда придется перевести доллары в евро.
 – Нет проблем! – заверил Голевс. - Все равно  менять бы пришлось. А курс какой?
 – По курсу межбанковской биржи на день операции. Давайте подумаем над формой отправки. Как один из вариантов, могу предложить перевод денег  на кредитную карточку в виде пополнения счета самим владельцем. В Германии на ваше имя открывают счет, вы сообщаете мне реквизиты банка, номер  карточки, паспортные данные владельца.
 – Получается, будто я сам кладу деньги на свою карточку? – уточнил Голевс.
 – Именно так.
Нашедшие взаимный интерес представители разных сфер бизнеса договорились провести отправку денег в ближайшие дни, Лия дала Голевсу свою визитку, и больше темы финансов в этот вечер они не касались. Однако, как уже неоднократно случалось в данном повествовании, в развитие сюжета вмешались потусторонние силы, а может само провидение или дьявольские козни,  в зависимости  кто, во что верит, и напомнили беззаботным отдыхающим, что пока есть возможность – наслаждайся жизнью, всего предусмотреть невозможно, и ваши  финансы в любой момент могут запеть романсы. На эстраду, обтирая от пива мокрые усы, с грациозностью расшалившегося бабуина, резво запрыгнул диск-жокей и продолжил программу с нескольких вдохновенных воплей, сопровождаемых визгом  стайки поклонниц, столпившихся перед танц-полом – девиц типичной топ-модельной внешности, а именно: ноги от плеч, декольте до пупа, губы в пол-лица, сто грамм ума  и килограмм косметики.  Диск-жокей помахал руками, посылая воздушные поцелуи, незаметным движением поправил съехавшую набок модную прическу,  переместился за пульт и вдохновенно запрыгал, будто резиновый мячик. Зазвучали первые аккорды музыкального произведения, но это был не сентиментальный романс, воспевающий высокие чувства или горечь утраты, а композиция группы «Аbba», призывные ритмы которой способствовали повышенной двигательной активности у публики – то бишь танцам. Дьявол в очередной раз посмеялся над людьми. Хит назывался  «Money, money”. Наша троица не смогла устоять перед столь зажигательным мотивом и дружной компанией отправилась на танц-пол. То ли еще будет!
В это время  в зал зашли еще одни наши старые знакомые: писатель Орест Фантомасенко и студентка Лена Калинчик. Пара остановилась у входа, пока мужчина высматривал свободное место и поджидал администратора, Лену больше занимало происходящее на танцплощадке. Однако то, что она увидела, заставило ее отойти за ширму и увлечь за собой кавалера.
- Орест, видите женщину в красном платье?
- Вижу, красивая женщина, - подтвердил писатель.
Орест Леокадиевич, в отличие от многих  собратьев по цеху зрение испортить не успел по той причине, что старался поменьше смотреть телевизор и бродить без надобности в Интернете. Свои гениальные опусы талантливый автор создавал в голове, основным в творческом процессе было придумать сюжет позаковыристей, а затем,  почти не задумываясь, он  строчил вручную и переносил на компьютер  окончательный вариант шедевра.
- А я не хочу, чтобы она меня видела, - объяснила девушка. - Это моя директриса. Хоть там не танцуют, идемте в другой зал.
Для творческого человека умственного труда, каковым  небезосновательно считал себя Орест Фантомасенко, при контактах с подрастающим поколением во главу угла ставилось приобщение  молодежи к высоким идеалам и расширение кругозора. Поэтому  отсутствие музыки в зале было только плюсом, ибо посторонние звуки не отвлекали внимания не обремененной знаниями предыдущих поколений  поклонницы от постижения ненавязчиво высказываемых наставником премудростей, которые писатель старался облекать в легкую, не лишенную иронии или юмора форму.
- Можно и в другой. Как говорит наш  поэтически одаренный главный редактор: «Желанье женщИны – закон для мужчины», -  шуткой приободрил писатель юную особу, осознанно совершившую нелегкий выбор.
Зал, в котором расположилась наша пара был обставлен с вызывающей роскошью провинциального шика, столики  отделялись перегородками, освещение было приглушено, мишура интерьера стилизована под  салон, в котором встречаются высокопоставленные особы. В помещении  царила атмосфера уюта и обособленности, а потому среди завсегдатаев заведения и персонала  зал назывался «Семейный».  Был еще «Спортивный», где пили пиво, смотрели футбол, играли в карты, боролись на руках, а особо азартные любители спорта ломали кулаком кирпичи, разбивали о головы пивные бутылки или мерялись силой удара. Фантомасенко,  будучи человеком воспитанным, неконфликтным и придерживающимся  принципов гуманизма, старался оберегать   неокрепшую психику невинной девушки от душевных травм  и не мог допустить, чтобы ее слух оскорбляло выслушивание площадной брани, а глаза - созерцание жестоких сцен. К тому же  он адекватно оценивал  свои скромные физические кондиции и  ударную мощь, если чем  мог померяться, так это силой разума, и идти в потенциально небезопасное место с красивой спутницей не рискнул. В ресторанном комплексе также имелся «Детский зал», вернее – летняя площадка, посещаемая молодыми мамами и папами с детьми, когда им не удавалось спихнуть своих чад на бабушек с дедушками.  Молодо выглядевший Орест с натяжкой мог сойти за Лениного папу, и  сама юная красотка  во многих суждениях и поступках проявляла наивность и детскую непосредственность, но все же кружиться на миниатюрной карусели  с фонтанирующей бутылкой шампанского в руке, или в компании детей дошкольного возраста спускаться с горки на попе, тем более при длине ее мини-юбки, выглядело бы неэстетично, а в некоторых местах неприлично и даже вызывающе. В «Семейном»  зале на общем фоне посетителей они ничем не выделялись. Большинство кабинок были заняты парами, предположительно - супружескими, и всех мужчин, даже  пенсионного возраста, сопровождали   разодетые в пух и прах и увешанные драгоценностями  молодые жены, которым не было и тридцати, а Оресту Леокадиевичу до пенсии пахать и пахать.
 Лена нарядами от кутюр похвастаться  не могла, Орест  имел твердое намерение посодействовать на сей счет, как только получит гонорар за последний роман, пока же она справлялась своими силами, вернее папиными деньгами, зато ее одежда при минимуме затрат создавала максимальный эффект. Как уже упоминалось, одета она была в короткую юбку, скорее напоминавшую набедренную повязку, которая туго обтягивала ее мускулистую круглую попку,  и такую же укороченную  блузку-топик.  Модная блузка имела для ее обладательницы два неоспоримых преимущества. Во-первых, позволяла выставлять на обозрение тонкую талию,  соблазнительный пупок и плоский животик, во-вторых,   скрывала от нескромных взглядов, насколько этого требовали приличия и строгий наставник, упругую грудь оптимального для стройной  фигуры девушки размера. В школьные годы Лена занималась  гимнастикой, поэтому к достоинствам ее внешности можно отнести прямой гибкий стан и плавную легкую поступь. Орест Леокадиевич  сумел убедить юную поселянку, Лена была родом из районного центра, что самый стильный и неотразимый макияж не такой, как у артистов на сцене, а который на лице не заметен. Также она смирилась, что  длина волос необязательно должна быть до поясницы. Орест сводил свою протеже в парикмахерский салон, где ее буйные локоны частично остригли, а оставшихся волос вполне хватило на  модерную прическу, которая  подчеркивала близкий к идеальным канонам овал лица, изящную  линию шеи и гордый постав головы.
Рационалист Орест заказал  сбалансированный по калориям ужин и бутылку марочного вина. За вкусной едой и изысканным напитком велась непринужденная беседа, темы которой выбирал  многоопытный и всезнающий наставник. С его подачи в этот вечер они обсуждали развитие танцевального искусства от дикарских плясок вокруг костра до народных танцев и классического балета.
- Скажите, Орест, - перебила собеседника Лена, вспомнив по аналогии с танцами
заинтересовавший ее момент, - а с кем это моя директриса была? Вот уж никогда бы не подумала, всегда такая строгая, будто наша классная в школе, и годов ей не мало, а так лихо отплясывать может.
Фантомасенко, помедлив, все же сказал правду:
- Мужчины - представители фонда, о котором я в газете писал. Собрали взносы
от  акционеров-наследников, скоро будут наследство распределять.
- И много потомков миллионера нашлось?
- Несколько десятков, предполагаю, выявили, - не стал показывать писатель, что
ему известно о деятельности фонда намного больше, чем он написал в газете.
- Везет же людям,  – мечтательно вздохнула Лена. – Вот  бы мне наследство
откуда-нибудь  привалило! А кто из известных в городе людей потомком оказался, может я их знаю?
- Одного ты точно знаешь. Мы его на суде видели. Прокурор Гречка, - назвал
Орест фамилию первого пришедшего на ум акционера.
Природное женское любопытство было удовлетворено, как раз принесли заказанные блюда, и Лена, хищно вонзая острые зубки в  прожаренную до румяной корочки телячью отбивную, уписывала вкусное мясо за обе еще более румяные щечки,  макала в пикантный соус невесомую пампушку, накалывала на вилку дольку помидора или молниеносным движением отправляла в рот маслинку, по ходу трапезы облизываясь и причмокивая, будто маленький зверек, да еще умудрялась задавать и отвечать на вопросы. 
- А вот скажите, Орест, - начала она диалог с традиционной в их общении фразы 
и хитренько прищурила один глаз, - вы всегда все знаете и так интересно рассказываете, особенно про любовь,  какое самое главное желание девушки?
Знаток человеческих душ и ловец  девичьих сердец не почуял подвоха,  и, чтобы очевидный  ответ звучал не так тривиально, облек его в романтический образ:
- Сильно не погрешу против истины, если скажу, что каждая девушка мечтает о
принце на белом коне.
- А вот, фигушки! – насмешливо фыркнула  Лена.  – У всех наших девок в
«универе» мечта жрать от пуза и  не толстеть. На диете сидят, а топик натянут, сало по бокам на три пальца свисает, коровы! Ой, извините, я забыла, что нужно культурно разговаривать, - спохватилась маленькая плутовка и покаянно потупила взор, но губы сами  собой расплылись в довольной улыбке. – Зато мне это не грозит, мама с папой уже пожилые, скоро пятьдесят лет будет, а ни капельки не поправились. Хорошая наследственность – великая сила! – тараторила девушка, не забывая звенеть вилкой по тарелкам и прикладываться к бокалу.
Фантомасенко слушал болтовню милой проказницы и тихо млел. Вкусив горечи, он познал цену сладости. До этого у него тянулся, то затухая, то самопроизвольно возгораясь, будто пожар на торфянике,   сумбурный роман с женщиной совсем иного плана. Во-первых, его роковая страсть была почти ровесницей писателя. Во-вторых, весьма эрудированной и с большим самомнением, любые аргументы, даже самые логически выверенные, она воспринимала критически, так что переубедить ее  стоило Оресту неимоверных усилий, да и то не всегда. Как творческая личность она все еще находилась в состоянии поиска, но тягу к творчеству имела непреодолимую, вращалась в кругу  художников, музыкантов и литераторов и мнила себя искусствоведом. В-третьих, будучи особой эксцентричной, обладавшей  эффектной красотой, холерическим темпераментом и склонностью к богемному образу жизни, часто попадала в разные не очень приятные, а бывало, и совсем неприличные истории с участием  таких же погрязших в творчестве личностей или местных плейбоев. Писатель, хоть и считался человеком свободной профессии, в любовных отношениях придерживался традиционных взглядов,  жутко ревновал, но порвать с ней не хватало сил и решимости. Правда были в их отношениях и свои плюсы. В периоды ее загулов, а у него - страданий и терзаний, резко возрастало вдохновение, соответственно, повышалась производительность труда, и Оресту за неделю удавалось сделать то, на что при обычных условиях уходили месяцы. Но как-то по приглашению диаспоры для культурного обмена она укатила с группой местных художников в США и Канаду. Художники, будучи мастерами на все руки,  слегка подзаработали. Большую часть привезенных на продажу картин пришлось раздарить щедрым спонсорам, зато нашлось применение их талантам в ремонте и последующем художественном  оформлении сети магазинчиков, принадлежавших бывшему земляку и его многочисленным родственникам. Через полгода художники с долларами в кармане и креативными идеями в голове благополучно вернулись в родные пенаты, а Орестова пассия затерялась на просторах прерий. Орест       четыре месяца пребывал в творческом запое, настрочил несколько любовных романов и бросил пить коньяк, потому что запах кофе, коньяка и сигарет будоражил его разбитое сердце. От Лены же исходил запах невинности – парного молока, и на Ореста снизошли умиротворение и покой. 
Тем временем Лена продолжала щебетать, послушаем и мы.
 – А насчет принца, какие-то наши принцы слегка «дебильноватые». С виду парень – как парень, а, похоже, с наследственностью проблемы – разжиженность мозга. Слишком много пива пьют.  Чем с такими принцами, интереснее с белым конем на «кавалерку» ходить, тот хоть не матюкается через каждое слово, и кататься на нем можно. Другое дело вы, Орест. Бывает,  скажете что-нибудь волнительное, даже «красивше», чем в ваших любовных романах получается, так у меня на душе светло, и все чувства переворачиваются. А вчера, когда мы кино смотрели, как за ушком поцеловали да прошептали, какие слова я уже забыла, но до сих пор  балдею.
Девушка  почти незаметным глазу движением остреньким кончиком языка облизнула губы, вытерла рот салфеткой и с признательностью посмотрела на старшего товарища.
- Спасибо вам, ох я и натрескалась! А сегодня мы какое кино смотреть будем?
- Ах, Лена,  не искушай меня без нужды и раньше срока! – смутился маститый писатель под напором девичьих чувств. – Сегодня посмотрим «Развод по-итальянски», там тоже красивый актер играет, и как раз про любовь.
- Вчерашнее кино мне понравилось. Умеют же люди! Бомбезная киношка!  – восторгалась простодушная девушка. – Старинный фильм, сделали, когда не только меня, но, наверное, и вас в проекте не было, а смотреть интересно, классная там движуха!
Следует сказать, что Орест Леокадиевич, будучи подвержен комплексу Пигмалиона,  не только обучал Лену хорошим манерам и прививал чувство меры и вкуса в оценке своего внешнего вида, но  озаботился развитием  духовного мира девушки и повышением ее культурно-образовательного уровня. В фильмотеке писателя имелось более двух сотен мировых шедевров, которые вошли в классику жанра,   начиная с действительно древних по меркам кинематографа времен, а именно: с середины прошлого века  и до наших дней. Так что занятие почти на каждый вечер они себе находили. Вчера, к примеру, смотрели  фильм «Афера» с голливудскими звездами первой величины Полом Ньюменом и Робертом Редфордом.
- Лена, это называется не движуха, - пустился в пространные пояснения Орест
Леокадиевич, севший на своего конька, правда,  не белого. - В фильме мы видим мастерски построенный динамичный сюжет,  который сохраняет  интригу  и поддерживает зрительский интерес.  Конкретно же рассказывается о хитроумной комбинации мошенников, обманувших еще большего мошенника. И, кстати, фильм основан на реальных событиях, случившихся в Америке в начале тридцатых годов.
Однако современная Галатея  разглагольствования ваятеля слова слушала в пол уха. События, происходившие в фильме,  смутно напоминали ситуацию из ее настоящей жизни, однако эти  неясные аналогии и ассоциации  в четкое видение картины пока не сложились. Но тут мысли в девичьей головке совершили очередной кульбит и быстренько сформировались  в картину детальных воспоминаний об упоительных моментах, сопровождавших просмотр фильма.
- Так может, уже поедем кино смотреть, -  одарив поклонника томным взглядом, проворковала почитательница талантов и сладко потянулась. Невидимые флюиды, исходящие от младой девы, возжелавшей страстных объятий и пылких лобзаний,  были уловлены чутким сердцем Ореста Леокадиевича. Тестостерон взбурлил в крови и  всколыхнул прокатившуюся по венам и жилам  волну животных инстинктов. Даже такой высокоинтеллектуальной и далекой от мирских соблазнов личности, специализировавшейся в своих любовных романах на воспевании платонических отношений, был не чужд зов природы. У мужчины чувственно затрепетали ноздри, будто у белого коня, услышавшего на другом конце пастбища игривое ржание крутобокой и пышногривой  кобылицы.  Жеребец закусил удила и попытался сорваться с привязи. Однако писателю удалось обуздать дикие  эмоции, он не заржал в ответ и не стал бить копытом под столом. Призвав выработанную годами упорного труда дисциплинированность в поведении и поступках, Орест сумел доказать самому себе, что разум властвует над инстинктами, и настоял на том, что  план на  вечер должен выполняться строго по пунктам. Вторым пунктом в расписании, первым был ужин,  значилась проверка домашнего задания. Помимо совместного просмотра фильмов,  Лене вменялось в обязанность читать книги. И если бессмертные творения своего поклонника девушка постигала, что говорится, по принадлежности, то произведения других авторов читала не столь охотно. Поэтому для начала  Орест подбирал литературу преимущественно несложную в восприятии и на любовную тематику. Неделю назад он дал ей томик  Франсуазы Саган. Первой на очереди для обсуждения стояла повесть «Здравствуй, грусть». Незамысловатая проза вчерашней французской школьницы, а Франсуазе, когда она написала свою первую вещь, было на два года меньше, чем Лене сейчас, произвела  на девственно чистый ум читательницы впечатление божественного откровения, поэтому с домашним заданием она справилась на отлично, что и доказала, подробно пересказав содержание повести. Теперь с чувством исполненного долга можно было переходить к исполнению остальных пунктов плана совместных с юной искусительницей  мероприятий, отправляться сжигать потребленные за ужином калории и Орест попросил у официанта счет.
При этих отрадных обстоятельствах прервем наблюдение за  Леной и Орестом. Каждый получил, что хотел. Девушка насытилась и немного духовно подросла, а наставник имел возможность  поучать.  Пускай счастливая пара наслаждается взаимным общением, а мы посмотрим, чем заняты  посетители ресторана, оставшиеся в зале, в котором   танцуют. Пляски здесь были в самом разгаре, публика самозабвенно отдавалась магии танца, особо одаренные отдыхающие исполняли номера с прихлопом, притопом и акробатическими прыжками, но Голевса, Кульбачинского, а также их новой знакомой и след простыл. Несчастные люди!  Даже отдохнуть нормально не могут, все куда-то спешат: бизнес – превыше всего.
Однако не волнуйтесь, друзья, далеко им не уйти. Как пишут в полицейских отчетах и детективных романах, в «результате  проведения активных опертивно-розыскных мероприятий»  удалось напасть на след, в данном случае не матерых рецидивистов, а наших потерявшихся  героев, хотя они, может, и не  очень тому были рады.  Неожиданно в компании заядлых бизнесменов в совершенно новом качестве появилась и студентка Лена.   Также нужно прояснить еще один момент. Вероятно, от внимания проницательного читателя не ускользнуло, что были упомянуты пресловутые «розыскные мероприятия», полиция, матерые преступники.  Дело близится к развязке, а какие загадочные дела или таинственные происшествия могут обойтись без участия нашей славной полиции и хитроумных злоумышленников. Но не будем забегать наперед, все по порядку.
 Местом следующего действия является кабинет управляющей банком. Солидному заведению соответствует обстановка: дорогая офисная мебель, гардины на окнах,  большая картина на стене, возле стены стоит значительных размеров сейф, за рабочим столом сидит Лия Валерьевна и с сосредоточенным видом изучает какую-то таблицу на мониторе компьютера. На пульте переговорного устройства загорается ячейка с надписью «Приемная», управляющая банком нажимает кнопку, звучит девичий голос:
 - Лия Валерьевна, к вам посетители, двое мужчин.
- Скажи, пускай заходят, - разрешила управляющая  и затемнила экран компьютера. Зашли без стука, но деликатно приоткрыв дверь знакомые нам персонажи, а именно Голевс с Кульбачинским. Женщина с приветливой улыбкой  пригласила их садиться.
- Здравствуйте, господа. Что же вы не предупредили?
Мужчины поздоровались в ответ, а Голевс объяснил, что проезжали рядом и увидели на вывеске знакомое название.
 – Главное, что я оказалась на месте. Хотите деньги отправить? –  пришла на помощь визитерам хозяйка кабинета, догадавшись по их серьезным лицам, что хоть проезжали мимо они случайно, но явились не для того, чтобы пригласить ее на свидание.
В это время то ли от сквозняка, то ли от движения чьей-то злонамеренной руки тихонько приоткрылась входная дверь в кабинет, однако присутствующие этого не замечают.
 – Нужно осуществить транзакцию,  если есть такая возможность, - высказал скрытое пожелание партнеров  Кульбачинский.
 – Не вижу проблем, - уверенно заявила Лия Валерьевна. - Какая сумма?
 – Давайте пока десять тысяч долларов.
Управляющая банком пощелкала клавишами калькулятора и огласила результат:
 – По сегодняшнему курсу это будет 9425 евро, минус пол процента банку за осуществление операции. Итого, вы получите на карточку 9378 евро. На чье имя перевод?
 – Эрлихман Яков Михайлович, вот его данные, - передал Голевс целлофановый файл с вложенным листом бумаги.
 – Значит, так и делаем. Эрлихман Яков Михайлович  пополняет свою карточку, открытую в «Берлинер-банке», - изучив документ, принимает решение Лия, а Кульбачинский достал из портфеля пачку долларов.  Управляющая банком, не затягивая процесс и не привлекая сотрудников, сама  проверила  деньги и вложила пачку в счетную машинку, а когда аппарат перестал стрекотать, огласила результат:
 – Все правильно. Купюры по сто долларов, ровно  сто штук.
Тут или сквозняк подул в другую сторону, или тот, кто прятался за дверью, услышал, что хотел, но дверь опять же тихонько закрылась. Лия Валерьевна тем временем положила  деньги в сейф,  повернула ручку, запирая замок и направилась к выходу.
 – Пойду, распоряжусь, чтобы оформляли перевод. В течение часа деньги будут на счету господина Эрлихмана, - объяснила она посетителям.
Когда мужчины остались одни, Голевс набрал номер на мобильном телефоне:
 – Алё, Яша. Мы уже в банке. За час деньги должны упасть тебе на карточку. Сумма 9378 евро… Сразу отзвонись… Типун тебе на язык! Если нет, тем более. Давай!
Спустя несколько минут вернулась  Лия и сообщила клиентам, что все идет, как положено:
- Сейчас сотрудники  произведут необходимые операции, и деньги будут отправлены. Думаю, много времени это не займет. Мы же пока пообщаемся. Господа желают кофе, чаю или чего-нибудь покрепче?
 – Покрепче среди белого дня рановато, а от кофе не откажусь, - сделал выбор Кульбачинский.
 – А вам, Павел?
Голевс, не утратив надежды завязать  роман с красивой женщиной, хоть она и финансовый воротила, и желая произвести  положительное впечатление, попытался  ответить остроумно:
– Я тоже привык вести относительно трезвый образ жизни. Ограничусь кофе.
Сдержанная, но многозначительная улыбка,  тронувшая губы должностного лица, могла означать, что она пока не определилась, однако вариант более близкого знакомства не исключен. Затем женщина повернулась к пульту и нажала кнопку.
 – Лена, сделай нам три кофе, пожалуйста, - распорядилась управляющая и, опять-таки улыбнувшись, обратилась к Голевсу:
- А вы в каком городе в Германии живете?
 – В Берлине. Будете в наших краях, заходите, - воспрянул духом Голевс, которому показалось, что в этой улыбке, по сравнению с предыдущей, проявилось больше определенности в его пользу.
 – Спасибо. В Берлине приходилось бывать только проездом.
 – Проведу вас по самым известным достопримечательностям, живописным местам и крутым тусовкам. И куда вы ехали?
– В Париж.
 – Мечта каждой женщины. Блеск, стиль, красота!
Лия не успела ответить на завуалированное предложение продолжить знакомство и перенести их отношения даже через государственную границу, потому что с подносом в руках зашла, кто бы вы подумали? Да-да, теперь уже очень близко нам знакомая студентка Лена Калинчик. Оказывается, на время летних каникул она работает в банке у Лии Валерьевны офис-менеджером, а проще говоря – секретарем. Лена поставила на стол поднос с кофейником, приборами, различными сладостями, и легкой поступью удалилась, а гостеприимная хозяйка принялась ухаживать за солидными клиентами, те же пытаются вести светскую беседу.
– Я обратил внимание,  работа у вас в банке кипит, а сотрудники весьма юного возраста, - высказал свое наблюдение Голевс, а Лия ему подробно, возможно даже с излишними деталями,  ответила:
 – Мною были специально отобраны лучшие студенты  выпускного курса университета. Провела необходимые тесты, а когда они закончили вуз, взяла для стажировки на несколько человек больше, чем имелось вакансий. В результате остались лучшие. Теперь леплю из них специалистов.
 – Правильный подход. Высших учебных заведений в стране, что  «художественных» салонов в Берлине на Миттен-Вальде штрассе, а квалифицированные кадры в дефиците, - привел оригинальный довод Кульбачинский, вероятно навеянный предыдущим разговором о месте жительства друзей в Германии.
 На этой известной берлинской улице действительно имеется много салонов, но художества там вытворяют иного рода. Под вывеской массажных салонов функционируют полулегальные бордели. У Кульбачинского в Украине осталась многочисленная родня. Периодически они наезжали   в Берлин для осмотра достопримечательностей. Женщины бегали по магазинам, у мужчин же запросы были намного шире. Сначала шла дегустация пива, потом они проведывали магазин, где продавались рыболовные снасти, а ближе к вечеру их тянуло на прекрасное, и Кульбачинский предлагал посетить художественные салоны. Жены вместо картин опять же предпочитали шопинг, а мужей Кульбачинский вел на знаменитую улицу. Поэтому название «Художественный салон» было у них кодовым словом. Голевса данное сравнение развеселило, и он не сдержал смеха,  Лия вежливо улыбнулась, а   Кульбачинский, не заметив конфуза, увлеченно рассказывал дальше:
- Как-то мне довелось столкнуться с двумя студентами приватного университета. Они уже учились на втором курсе факультета компьютерных наук, правда, заочно. Устраивались  работать как раз на фирму, которая занималась  поставками оргтехники из стран Евросоюза.
Кульбачинский тактично умолчал, что оргтехника,  в основном, бывшая в употреблении или устаревших моделей, приходила в виде комплектующих деталей и узлов, а в Украине ее собирали и продавали, как новую.
-  Увы,  тест на профпригодность  закончился, не начавшись, - продолжил свой поучительный рассказ Кульбачинский. - Первый балбес из всех операций на компьютере освоил только одну: включение, у другого объем знаний был вдвое  большим, потому что умел компьютер включать и выключать. И это не анекдот, а реальный случай. А вот еще помню…
Монолог не в меру разгорячившегося флегматичного по характеру Кульбачинского прервало появление секретаря.
 - Лия Валерьевна, там опять этот настойчивый  из обладминистрации пришел, хотел сюда зайти, но я сказала, что вы заняты. Он в приемной ждет, - сообщила Лена.
 – Спасибо. Скажи, что я иду. Извините, Павел и Григорий, я на минуту.
Управляющая банком покинула кабинет, мужчины обменялись несколькими фразами касательно того, что чиновник из обладминистрации, вероятно, частый гость  в финансовом учреждении, раз секретарша  запомнила его персону. Тут у Голевса в кармане пиджака запиликал бойкой мелодией  мобильный телефон.
 – Слушаю, Яша! Понял… Сколько? Да, верно…  До связи!
  Голевс сообщил партнеру, что деньги поступили, мужчины, добившись желаемого результата и убедившись в надежности банка, с возгласами удовлетворения  ударили по рукам. Спустя минуту в кабинет вернулась Лия.  В руках она держала большой целлофановый пакет, по форме пачек внутри можно предположить, что набит он деньгами. Женщина  поставила пакет на пол за столом, чтобы не бросался в глаза мужчинам, достала оттуда файл с документом, а пакет засунула в сейф.
 – Прошу прощения еще раз, - сев за рабочее место, извинилась деловая женщина и стала внимательно вчитываться в документ из файла. Затем она произвела вычисления на калькуляторе,  в верхнем углу титульного листа наложила резолюцию и нажала кнопку вызова на пульте, а когда  зашла Лена, вручила ей файл:
- Передай Сергею. Пускай оформляет платежные документы.
Визитеры, получив, что хотели, стали собираться. Наверняка, Голевс рассчитывал  на большее, но будучи не менее деловым человеком, чем управляющая банком,  он не форсировал события. В данный момент на первом месте стояла возможность использовать женщину-банкира для предоставления  финансовых услуг, а любовь – не деньги, может и подождать. Он первым поднялся с места и в учтивой форме выразил свою признательность:
 –  Благодарим вас, Лия. Перевод мы получили, поэтому не будем отвлекать  от насущных дел.
 – Рада была помочь. Снова возникнет необходимость, обращайтесь, - в том же ключе высказалась хозяйка кабинета, а Кульбачинский уточнил еще один важный момент в их взаимно вежливом общении:
 – На какую максимальную сумму мы можем рассчитывать  за одну транзакцию?
 – Желательно, не больше миллиона долларов.
Кульбачинский заявил, что это  полностью их устраивает, а Голевс, хотя данное действие  выходило за рамки делового общения, на всякий случай поцеловал на прощание даме ручку:
 – Большое спасибо, Лия. С вами приятно встречаться не только на отдыхе, но и в деловой обстановке. Не исключено, что в ближайшее время мы воспользуемся услугами вашего банка уже в более значительном объеме. И в Берлине буду рад вас видеть.
Хоть своих берлинских координат Голевс не оставил, Лия  не спрашивала. Она почти на сто процентов была уверена, что встретиться им еще доведется, к тому же весьма скоро. Однако, соблюдая этикет, женщина заверила,   как только будет собираться в поездку, обязательно свяжется, и проводила гостей к выходу.

Глава 8-я и последняя. Кто украл миллион.

Как гласит народная мудрость: сколько веревочке не виться, а конец отыщется, так и наша история, несмотря на замысловатые повороты сюжета, подошла к завершению. Может кому-то покажется, что предстоящие финальные сцены слишком жестоки или надуманы, но смею заверить: все взято из жизни, ну, а какая жизнь, такова и история. Несомненно, нетленные произведения незабвенного  Ореста Фантомасенко, сфокусировавшего всю мощь своего неординарного таланта на развитие таких сложных жанров художественной прозы, как любовные романы, фэнтези и ретро-детективы, читаются намного интереснее, на то он и гений, не каждому дано  творить с такой продуктивностью. Мы же не будем грешить против истины и искажать историю, что было – то было. Народ должен знать в лицо героев, не щадящих живота своего в битвах на финансовых фронтах.
В последний раз вернемся в помещение офиса фонда. Там пока все без изменений. Голевс и Кульбачинский сидят на своих рабочих местах, переговариваются и отвечают на телефонные звонки. Кульбачинский как раз поднял трубку.
 – Алло, фонд «Наследие» слушает! Да, здравствуйте несравненная Альбина Карповна… Конечно, узнал. Ваш чудный голос не узнать невозможно… Да, все по плану. Собрание акционеров 20-го числа. Уведомление получили? Вот и хорошо… До свиданья, любезная Альбина Карповна.
 – Директорша конкурсов красоты и агентства борделей? Не дождется, когда наследство делить будем, - прокомментировал ехидный Голевс, а партнер, кривясь и потирая ухо, положил трубку:
 – Она. Чуть не оглушила, труба иерихонская!  Так вот, Паша, в фонд поступили взносы от девятнадцати наследников…
Снова звонит телефон, отвечать взялся Голевс:
 -  Фонд «Наследие»! Здравствуйте уважаемый Андрей Аристархович! …Все идет по плану. Из «Цюрих-банка» сообщили, что наш общий вклад зарегистрирован, а главное – собранной суммы достаточно для разблокирования счета, на котором находится наследство нашего дорогого мецената. Нет, пока на е-мейл. Как только поступит по почте официальное письмо, сразу собираем акционеров. Ориентировочно, на 20-е число… И вам всего наилучшего! Главное, чтобы вы всегда были здоровы, зато ваши пациенты слегка больны, но при деньгах. До свиданья!
 – Профессор межгалактической академии несуществующих наук Слисарчук-чук-чук? Вот уж,  зануда напыщенный, - теперь прокомментировал Кульбачинский! -  Значит, слушай, Паша. Набралось 19 человек, а общая сумма взноса – 985 000 долларов.
Голевс подбил итог:
 – Для ровного счета не хватает одного клиента, а для круглой суммы – пятнадцати тысяч. И какие будут мнения? Дождемся еще одного счастливчика, или ну его на фиг?
 – Как говорил адвокат Шустрик: каждое явление природы стремится к гармонии, а любая сумма - к завершенности, - огласил свою точку зрения Кульбачинский, набирая номер на мобильном телефоне. – Озадачим-ка мы депутата Богословского… Здравствуйте, уважаемый Илья Германович! Настроение бодрое, обстановка деловая. Докладываю вам первому. Из Швейцарии  пришло уведомление, что вклад акционеров фонда зарегистрирован и началась процедура разблокирования счета… Нет, пока  на е-мейл… Дождемся  официального письма и проводим собрание акционеров… Думаю, на 20-е число… Да, ваша фракция располагает среди акционеров большинством голосов. Для полной гарантии я бы рекомендовал привлечь в вашу фракцию еще одного наследника… Есть на примете? Великолепно! Только пускай не тянет, срок подачи заявлений заканчивается. Всего вам наилучшего, дорогой Илья Германович! Здоровья, процветания,  преданного электората и заоблачной высоты рейтинга!
Кульбачинский отключил телефон и вытер вспотевший лоб.
- Язык, что помело не переслушаешь! Обещал подослать человечка. Наверное, писатель придет. Помнишь,  когда-то в ресторане Фантомасенко заверял, что Богословский обещал ему десять штук подкинуть.
 – На то он и политик, - пустился в пространные рассуждения Голевс. - Без умения  обещать и красиво и убедительно говорить рейтинг не поднимешь. А рейтинг для политика - рабочий инструмент,  все равно что фаллос для порнозвезды. Чем он больше и выше поднимается, тем значительнее гонорар, но если упадет, то оба останутся без работы. Жаль, что мы, мой друг, привыкли зарабатывать на жизнь своим трудом. При наших задатках могли бы сделать неплохую политическую карьеру. Увы, поздно сожалеть, лучше, поколдуем на удачу!
Голевс достал из кошелька стодолларовую купюру, подув на нее, помахал над столом и вокруг себя:
-  Ловись рыбка большая и маленькая! Крекс, пекс, фекс!
Результату его чародейства мог бы позавидовать даже профессиональный колдун: раздался стук в дверь.
- На ловца и в дверь стучат! – обрадовался Голевс. -  Да-да, войдите!
Зашел посетитель,  явно не писатель Орест Фантомасенко. Директорам фонда он был неизвестен, зато мы его, вернее ее, хорошо знаем, ибо однажды увидев такую женщину,  забыть невозможно.
Посетительница, зная какой эффект производит ее внезапное  появление в мужском коллективе, сделала паузу и дала возможность пораженным директорам овладеть эмоциями, поэтому неторопливо обвела взглядом  помещение и несколько раз перекрестилась на икону. Увидев, что рты у мужчин закрылись, а глаза перестали вылезать из орбит, она приступила к делу:
 – Уважаемые, здесь фонд «Наследие»?
Голевс первым пришел в себя и даже смог произносить звуки без дрожи в голосе.
  – Да. А вы кто, живой человек или чудное виденье?
 – Почти угадали. Я потомственная целительница и прорицательница Сесилия Глобо.
Стало понятно, почему на представителей фонда Сесилия произвела такое ошеломляющее впечатление. Явилась она при полном параде, то есть в мантии, парике при диадеме и прочих  аксессуарах своего магического ремесла. Вероятно, звонок депутата застал ее во время работы, а может она специально так вырядилась, чтобы невидимые духовные сущности способствовали решению вопроса.
Голевс успел полностью оправиться,  ироничная улыбка заиграла на губах.
 – Ух, ты! Весьма интересно! Пришли погадать? И что нам пророчествуют  потусторонние силы?
 – Что я потомок Терентия Ковальчука, - безапелляционно заявила экстрасенс.
Историк Кульбачинский выразил сомнение:
 – Магов и чародеев в его родословной я не встречал. Как и такой фамилии. К тому же, прием заявлений уже заканчивается.
 – Однако, учитывая, что люди с таким редким даром на дороге не валяются, мы вас, мадам Сесилия, охотно выслушаем, - Голевс решил дать возможность вероятному кандидату попытать судьбу и привести свои доказательства. Он подмигнул коллеге и придвинул посетительнице стул. – Присаживайтесь, уважаемая. Мы во внимании.
 – Сесилия Глобо  мой рабочий псевдоним, по паспорту я Светлана Голосунько. Депутат Богословский говорил, что вопрос согласован.
- С этого бы и начинали, - смягчил тон Кульбачинский.  – Однако  фамилии Голосунько среди родственников Ковальчука я тоже не помню.
 – Потому что это фамилия приемных родителей моей бабушки, которые жили в деревне Голосеевка. Это название вам знакомо?
 – Да. Здесь находилось имение Ковальчука, -  хоть с одним доводом кандидатки согласился Кульбачинский.
 – А о том, что Ковальчук увез с собой в Париж молодую цыганку, в вашей родословной сказано? – подошла к изложению главных доказательств Сесилия.
 – Есть такие сведения. Звали ее Стефания, или  Стеша, фамилия Романенко. Однако она долго не прожила, и детей у них с Ковальчуком не было.
 – А вот и неправда! – торжествующе воскликнула экстрасенс. - Была дочка, и это моя           прабабка. Ее перед отъездом оставили в Голосеевке, обещали позже забрать. Но потом началась гражданская война, и никто не вернулся. Девочка выросла в семье крестьянина Голосунько. Вот справка из районного ЗАГСа, что Земфира Голосунько моя бабушка.
 – Так ведь бабушка, а не дедушка. Почему у вас за столько поколений фамилия не изменилась? – продолжал выискивать нестыковки в доказательной базе педантичный историк.
 – Ну и въедливый вы мужик! Будто всю жизнь в милиции работали. Представьте себе, за все эти  поколения ни           прабабка, ни бабка, ни моя мать, ни я сама официально замужем не были, хотя на самом деле мужей у них было навалом.
Голевс,  досконально знавший, насколько далеким от истины и  оскорбительным для товарища было  предположение насчет трудовой милицейской деятельности, про себя рассмеялся. Уязвленный в лучших чувствах Кульбачинский матерно выругался, но тоже про себя. Надо соблюдать главный принцип торговли – клиент всегда прав, иначе вылетишь в трубу, поэтому он лишь сердито взглянул сквозь прищуренный глаз на беспардонную собеседницу.
- Историк должен быть дотошным. Насчет            бабушек и мужей убедили. Я бы сам жениться на прорицательнице  поостерегся. Не успеешь  подумать, как жене все твои грешки станут известны. А какие вы можете предоставить  доказательства, что отцом  Земфиры Голосунько был Терентий Ковальчук?
 Экстрасенс была готова от слов перейти к делу и передала Кульбачинскому золотой перстень и сложенный в несколько раз потертый лист бумаги.
- Вот вам материальное подтверждение, а вот документальное. Видите на перстне монограмму Ковальчука?
Кульбачинский достал из стола папку,  поискал нужный документ и сличил монограмму с изображениями на бумаге.
 – Да, это его знак.
 – А теперь прочитайте письмо. Конверт, а также деньги,  в 1921 году Ковальчук  передал с нарочным Корнею Голосунько. Он сообщает, что Земфира является его родной дочерью, мать девочки умерла в Париже от «испанки», и он просит воспитать ребенка в любви и заботе.  Узнаете почерк Ковальчука?
Кульбачинский нашел в папке новый документ, взял увеличительное стекло, сличил почерки и вынес вердикт:
 – Похоже, письмо написано  рукой Терентия Ковальчука. Думаю, можно согласиться с вашими доводами.
 – Это вам еще одно подтверждение, что потусторонние силы вещают правду, - без тени сомнения заявила экстрасенс и обвела директоров победным взглядом.
 – Провидение не обманешь, - не стал спорить Голевс. - Однако, сударыня, есть один неприятный момент. Наблюдательный совет акционеров фонда выделил нам на поиск потомков миллионера 60 дней. Срок приема заявлений истек. Если до 18.00 вы не сделаете взнос в кассу фонда, ваше заявление мы принять не сможем.
 – Высшие силы сегодня  мне благоволят,  предупредили  и об этом. Я взяла с собой немного денег. Двадцать тысяч долларов хватит?
Услышав, что доллары с собой, Кульбачинский согласился с высшими силами и в свою очередь заблаговолил к новоиспеченной кандидатке.
 – Вполне, уважаемая Сесилия. Давайте деньги.
 Когда доллары были пересчитаны, Голевс достал из своей папки гербовый бланк и потребовал у посетительницы  паспорт.
-  Сейчас я  выпишу именной сертификат, что вы стали акционером фонда «Наследие».  В течение двух недель вам придет официальное письмо из Швейцарии о зачислении денег на счет. Собрание акционеров 20-го числа в 14.00,  не пропустите.
Поздравляю, Светлана Сергеевна! – Голевс пожал руку кандидатке и вручил сертификат. - Перстень я  возвращаю, а письмо Ковальчука и справка из ЗАГСа будут находиться в вашем личном деле. До встречи 20-го числа. Всего хорошего!
Обходительный директор провел даму до двери, вернулся на место и поделился с товарищем впечатлением от визита:
- Демоническая женщина! – передернул Голевс плечами, и на миг взгляд его затуманился.  Бр-р-р! Аж мороз по коже. Но воображение у дамочки работает. Целый сериал придумала. Наверное, в молодости индийских фильмов насмотрелась. Интересно, где она раритетный перстень откопала?
 – Среди экспозиций краеведческого музея я видел оттиск монограммы Ковальчука на каком-то собственноручно написанном  документе. Отлить подобный перстень  опытному ювелиру большого труда не составит: главное есть образец, - объяснил Кульбачинский и, ругнувшись от неожиданного и резкого звонка телефона, поднял трубку. - Фонд «Наследие», слушаю вас! Позвольте узнать, с кем имею честь? Очень приятно…  Кульбачинский Григорий Леонидович, распорядительный директор… Чем это вызвано? Плановая проверка… Ясно… Мы всегда готовы. Хорошо, 14-го числа со всеми документами буду у вас. Да, записал, кабинет номер 30. Всего хорошего!
Кульбачинский осторожно положил телефонную трубку на аппарат  и в задумчивости стал грызть ноготь на большом пальце.
- Кто звонил, Гриша?- сразу насторожился партнер.
-  Вот и все, Паша. Кончен бал, оркестр играть устал!  Из налоговой звонили. Просят 14-го прибыть с финансовыми документами.
Мужчины помолчали, обдумывая создавшееся положение. К подобному развитию событий они  готовились заранее, и при их образе жизни напряженные ситуации были скорее правилом, чем исключением, поэтому спокойствия комбинаторы не утратили, тем  более не возникло панических настроений, что и подтвердил своим высказыванием  неунывающий Голевс:
 – Лето еще не закончилось, а нам пора на лыжи становиться, пока лапти не сплели! Жаль! А было так интересно. Деваться некуда, будем собираться в путь. Еще древний философ Аристотель говорил, что жизнь требует движения. А философы плохому не научат. Кстати, Аристотель был наставником Александра Македонского. Даровитый парнишка проникся  героическими идеями учителя на все сто процентов и устроил грандиозную движуху. За десять лет завоевал почти весь известный грекам мир, а в тридцать три года отошел в мир иной, и никто не знает, где могилка его. Sic transit  gloria  mundi! Мы же мир завоевывать не планируем, подвиги совершаем лишь  когда пытаемся заработать денег, но для этого также нужно хорошенько подвигаться.
В который раз, но теперь уже точно последний в этом помещении,  разглагольствования эрудированного мошенника прервал стук в дверь.
-  Вот потомки неугомонные! Запустим? – спросил у товарища Кульбачинский.
 – Ладно, это будет  заключительным аккордом в нашей чудесной финансово-надувательской  симфонии, - согласился Голевс. - Входите!
И опять нового посетителя мы знаем, но директорам он должен представляться. Надеюсь, уважаемые читатели, вы еще не забыли преподавателя-экзаменатора, которому студентка Лена, прочитав информацию в газете, посоветовала обратиться в фонд.
 – Здравствуйте, я Ковальчук Петр Модестович. Если вас не затруднит, хотел бы получить ответы на некоторые вопросы.
 – Пожалуйста, задавайте, - разрешил Голевс.
 – Мною подготовлены  документы, которые могут указывать на то, что я являюсь одним из потомков мецената Ковальчука.
 – Простите, кем вы работаете?
- Заведующий  кафедрой биологии в местном университете.
 – Не хочется вас огорчать, уважаемый   Петр Модестович, но по условиям завещания акционерами фонда могут стать те потомки, которые имеют свой успешный бизнес. К тому же прием заявлений уже прекращен.
 – Весьма прискорбно. Я и родословную подготовил, да пока в архиве все очереди отстоял,  больше месяца прошло. И денег насобирал десять тысяч долларов. Сын помог и дочь с зятем. Может, сделаете исключение?
- Извините, Петр Модестович, но закон есть закон.
-  Тогда и вы извините, что отнял у вас время. До свиданья, господа.
Посетитель, приподняв шляпу, повернулся, чтобы уходить, но Голевс его
остановил.
 - Минуточку, Петр Модестович! Чтобы вы не покидали нас с мнением, будто мы закостенелые бюрократы, примите от нас подарок в знак памяти о затерявшемся в дебрях веков родственнике.
Голевс  отключил провода от компьютера-моноблока, взял со стола принтер и передал оргтехнику растерявшемуся посетителю.
 – Весьма тронут, господа, но я, право, неловко себя чувствую, - не зная, как поступить, засомневался профессор.
 – Мы от чистого сердца, - искренне заверил его настойчивый даритель. - Идемте, я  провожу, тут недалеко от офиса стоянка, посажу вас в такси.
- Хотя, знаете, наверное, возьму для лаборатории, - наконец определился деликатный посетитель.
 – Погоди, Павел Маркович! – решил принять посильное участие в облагодетельствовании отечественной науки второй директор, сам являющийся в некотором роде научным работником, ведь в фонде он числился историком.
Кульбачинский вынул из розетки в стене  провод, обмотал его вокруг телефонного  аппарата и отдал Голевсу. Спустя несколько минут           компаньон вернулся и, довольно потирая руки,  принялся осматривать кабинет.
 – Немного разгрузились, Гриша. Жаль, мебель отдать некому.
 – Так она, в отличие от оргтехники, арендована вместе с офисом.
 – Тогда вообще продать надо… вместе с офисом! – ухмыльнулся Голевс. -  Ладно, орлы мух не ловят Размениваться  на мелочи не будем, пускай недвижимость и обстановка остаются в целости и сохранности, а вот о плодах наших трудов в поте лица своего позаботиться надо. Как говорится: тиха украинская ночь, а деньги надо перепрятать! Позвоним зарубежному партнеру…  Алло, Яков Михайлович, здравствуй. Операция вступила в завершающую стадию. К тому же начались вокруг нас движения компетентных органов. Пора задействовать Гельмута. Что? …Вот, блин! А через Кипр? После 20-го будет поздно. Ладно, используем третий вариант. Пока, до связи!
 – Что еще? – обеспокоился Кульбачинский.
 – Гельмут под колпаком у начальства. В банк пришла анонимка, что он ведет слишком разгульный образ жизни и тратит много денег на женщин.
 – На женщин – и Гельмут? Невероятно! Человек с годами совершенствуется – круг интересов расширяется!
 – Именно этот факт руководство  насторожил, а Гельмута возмутил, - передал содержание разговора Голевс. - А на кипрской фирме проверка местных финансовых органов, раньше 20-го не смогут.
– После 20-го мы сами можем некоторых органов лишиться! Что ж, воспользуемся дедовским способом. Не зря же я со своей загипсованной рукой на таможне переполох устроил,  - продолжал перебирать варианты Кульбачинский, нашел в мобильном телефоне нужный номер и нажал кнопку вызова. - Вне зоны доступа. Позвоню в приемную. Алё, это таможня? А можно  Вадима Анатольевича?  И когда на работу выйдет? Благодарю вас.
Отключив телефон, Кульбачинский в сердцах хлопнул ладонью по столу. - Будто все сговорились! До 18-го в отпуске.
- И что будем делать? – спросил Голевс и, чтобы унять внезапный приступ головной боли, кончиками пальцев        промассировал затылок.
 – Уходим на запасной аэродром. Звони Лие, - подал идею Кульбачинский.
 Голевс нашел в столе визитную карточку управляющей банком.
- Лия Валерьевна? Рад слышать голос ваш божественный и чудный! Павел это. Узнали? Тем более, приятно. Вы можете повторить проведенную ранее акцию, только теперь в максимально указанной вами сумме. Великолепно!  …На после завтра? Договорились. До встречи!
Завершив разговор, Голевс посмотрел на партнера:
- Все понял?  Что ж, Гриша, спектакль окончен, музыка стихла,  нужно уходить со сцены, и  чем быстрее, тем лучше.
 Директора занялись проверкой  ящиков столов и прочей немногочисленной мебели.  Все найденные бумаги вместе с историческими документами, гербовыми бланками и личными делами акционеров последовали в мешок для мусора. Голевс зашел в подсобное  помещение, возможных улик там не обнаружил, но вышел не с пустыми руками.
- Смотри, Гриша, арендаторы какие запасливые до нас здесь обитали. Полный комплект бывших президентов в кладовке хранили.
- А вдруг снова изберут, чтобы лишний раз не тратиться, - подал реплику Кульбачинский, утрамбовывая пакет с мусором, а Голевс расставил на полу новые портреты под теми, что уже висели на  стене и обратился к ним с речью:
 – Как ни прискорбно это говорить, подошла пора расставания, господа президенты, прокуроры и министры-капиталисты! Под вашими отечески заботливыми взглядами мы плодотворно потрудились, и нам удалось добиться определенных успехов в улучшении своего финансового положения. Конечно, не столь значительных, как это получалось у вас. Так и наши возможности, по сравнению с вашими, несоизмеримо скромнее.  Прощай и ты, отец родной и кормилец, Терентий Ковальчук. Извини, что нам пришлось воспользоваться твоим честным именем, но проявили мы себя, как истинные бизнесмены. Уверен, тебе было приятно, что  через 80 лет после   смерти, у граждан родного города проявился неподдельный интерес к личности мецената. Тем более, что финансово ты  не пострадал. Как всякий нормальный человек, находясь в здравом уме, ясном сознании и твердой памяти, свое состояние ты истратил при жизни. Те же 110 швейцарских франков, что уже целую историческую эпоху лежат в «Цюрих-банке» мы трогать не будем, пускай достаются настоящим наследникам. По поводу твоих потомков ничего утешительного сообщить не могу, гениальных личностей среди них не оказалось, вполне обычные люди. Единственное, чем они замечательны –  неиссякаемой верой в чудеса. Это их право. Человек жив надеждой.  Лишь отмечу, что чудеса происходят для избранных, всем остальным достаются иллюзии. Всего хорошего, господа,  до новых встреч на высоком уровне! Мы покидаем вас под звон фанфар!
Мужчины потушили в офисе свет, пританцовывая и напевая тот же путеводный  мотив «Money, money!»,   забрали сумку с деньгами, мешок с мусором и ушли в неизвестность.
Вот и наступил долгожданный момент развязки. Финальные, не лишенные  драматизма сцены этого правдивого повествования будут происходить в помещении, где во главу угла поставлены сосредоточенная деловитость, выверенность прогнозов,  точность подсчетов и наполненная чувством собственного достоинства сдержанность персонала. Из разнообразных офисов только одно помещение   соответствует подобным критериям, а именно: помещение банка, поскольку  деньги не терпят суеты, шума и эксцессов.  Тем не менее, совсем скоро в этом сакральном для финансистов месте вопреки традициям произойдут бурные события, сопровождаемые актами насилия, развязными выходками, взаимными претензиями  и нецензурной бранью. Поэтому предупреждаю слишком впечатлительных читателей: если есть такая возможность, пускай последние страницы сначала прочитают те, кому вы доверяете, а затем, дабы не подвергать риску нервную систему, заранее вас подготовив, перескажут  в смягченном варианте. В общем, приступаем!
По ходу повествования нам только один раз посчастливилось попасть внутрь храма поклонения Золотому Тельцу, коим является финансовое учреждение,  и это был кабинет управляющей банком Лии Валерьевны.  Посетим его во второй и последний раз, ибо заключительный акт финансовой драмы разыграется именно здесь.
Лия Валерьевна  сидит за компьютером и увлеченно щелкает «мышью», но, как бы ожидалось, занимается она не изучением финансовых отчетов  или просмотром результатов биржевых торгов, а предается популярной забаве - ловле «покемонов». Таким нехитрым способом ответственное должностное лицо пытается  снять нервное напряжение и успокоить психику. Финансисту  предстояло серьезное дело, поэтому все эмоции должны быть под контролем, а самообладание  - в наивысшей степени готовности.    Секретарь, все та же Лена Калинчик, сообщила, что явились  двое мужчин с сумкой.
 – Я в курсе. Пускай заходят, - женщина, решительно выдохнув, последний раз щелкнула «мышью».  Монитор погас, Лия Валерьевна поднялась с места и  включила проигрыватель. Зазвучала негромкая музыка,  управляющая, внутренне собравшись, во всеоружии  приготовилась встретить посетителей.
Наверное, вы уже догадались, друзья,   мужчинами  оказались Голевс с Кульбачинским. Как все дороги ведут в Рим, так и все валютные потоки стекаются в банк. Теперь бывшие, и, как выяснилось, фальшивые директора одеты не в строгие деловые костюмы, а оба были в джинсах и легких курточках, только  любивший пофрантить Голевс облачился в джинсы   модного черного цвета. Кубальбачинский довольствовался традиционными синими, к тому же сильно потертыми, на плече он нес спортивную сумку.
Лия встретила гостей у двери, здороваясь, подала руку, Голевс галантно поцеловал ей ладонь, Кульбачинский ограничился легким  пожатием. Прозвучало с обеих сторон несколько приличествующих встрече фраз, Лия уселась в директорское кресло, мужчины разместились с двух сторон приставного стола. Положенный этикет был выполнен, и разговор перешел на тему перевода денег. И тут вновь, как  при первом посещении, таинственный сквозняк тихонько приоткрыл дверь кабинета, и, как  в прошлый раз, занятые серьезным делом Лия Валерьевна, Кульбачинский и Голевс не замечают этого. Данный сценический прием часто используется в драматургических произведениях, в первую очередь водевилях и классических комедиях, дабы показать, что за дверью подслушивают. Но, как мы знаем, в свое время мужчины театру предпочли  кино, а так бы были более внимательны и  развитие действия могло пойти по иному сценарию. Увы, история не знает сослагательного наклонения, и потоки, даже финансовые, вспять не потекут.
 – Итак, господа, какую сумму вы желаете перевести? – уточнила Лия перед тем, как заняться технической стороной  вопроса.
- Один миллион долларов, - по-деловому кратко ответил Голевс.
- Серьезная сумма, - отметила управляющая банком. – На чье имя отправляем деньги?
 – Вот реквизиты и фамилии, - передал Голевс лист бумаги. - По пятьсот тысяч на каждого.
Пока управляющая и клиенты выясняли детали сделки, дверь в кабинет бесшумно  закрылась. Теперь это точно был не сквозняк, разве что такое не до конца познанное явление, как полтергейст, когда сами собой двигаются мелкие предметы, летают по кухне ножи и вилки, или из  пола и стен доносятся пугающие стуки. Полтергейст действительно явление редкое. К примеру, в каких квартирах автор не бывал, из-за стен, потолков и полов максимум, что доносилось это  топот и визг детей различного возраста, вопли их родителей,  по праздникам шум застолья и песни, а после ухода гостей отголоски тесных семейных отношений да звуки от действительно летающих предметов, большей частью тарелок и сковородок. Но в нашем случае в пользу полтергейста может свидетельствовать тот факт, что дверная ручка  повернулась без воздействия на нее человека, по крайней мере со стороны кабинета. Но не будем отвлекаться. Наступил серьезный момент: сумма названа, следующий этап - выяснение персон получателей перевода и уточнение реквизитов финансового учреждения.
– Гольман Пауль, - прочитала Лия Валерьевна и посмотрела на Голевса.
- Кульбаум Грегор, - взглянула на Кульбачинского. - Название банка указано, установочные данные карточек есть, паспортные данные есть. Хорошо. Теперь на очереди деньги.
Управляющая подошла к двери, и уже без всякого полтергейста закрыла замок на задвижку, а Кульбачинский высыпал содержимое сумки – пачки долларов, на стол, и они с партнером стали раскладывать деньги  в стопки одинаковой высоты.
 – Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, - взялась подсчитывать Лия Валерьевна. - Все верно. Купюры по сто долларов, сто пачек.
Затем она разорвала бумажную ленту, которая опоясывала пачку, вставила деньги в аппарат, проверенные купюры стянула резинкой и положила в картонный ящик. Итак сто раз. Закончив проверку, женщина поставила ящик в сейф. Голевс поднялся с места, чтобы ей помочь, но она его решительно остановила:
- Оставьте, Павел! Это не самое тяжелое, что мне приходилось поднимать в жизни.
Лия Валерьевна  быстро захлопнула дверцу, вероятно, чтобы любопытный клиент не видел, что находится внутри сейфа и повернула ручку, запирая замок. После этого она вызвала секретаря и отдала Лене  данные с реквизитами.
- Скажи Сергею, пускай готовит платежные документы на перевод денег. И сделай нам три кофе, пожалуйста.  Судя по сумме, господа, ваша сделка продвигается успешно, - продолжила Лия разговор, когда Лена ушла.
 – Стараемся, - сдержанно ответил Голевс, находясь под впечатлением ответственности момента.
 – Планируете и в дальнейшем привозить товар?
 – Нужно дождаться, чтобы эта партия у продавцов разошлась.
Деликатно постучав, вошла  секретарша Лена,  поставила на стол поднос с традиционным набором для кофе, бросила быстрый взгляд на лежавшую на полу возле ног Кульбачинского пустую спортивную сумку и грациозной походкой покинула кабинет, а гостеприимная хозяйка принялась обслуживать посетителей.
 – Прошу, господа, - разлила Лия кофе по чашкам – Угощайтесь, печенье в  шоколадной помадке, кстати, из Германии.
 Зазвонил мобильный телефон, что лежал на столе Лия взяла трубку.
- Слушаю, Виктор Феофанович. Да, получила и вчера же отправила. Да, три миллиона семьсот тысяч гривен. Это будет 462 500 долларов. Номер платежного поручения? Сейчас скажу, - Лия прикрыла аппарат ладонью. - Извините, господа, помощник губернатора на проводе. Я на секунду. 
 – Политикум бюджетные деньги отмывает, - отпустил Кульбачинский саркастическое замечание по поводу звонка чиновника, когда женщина вышла из кабынета, и осторожно прикоснулся губами к горячей чашке.
 –  Отмывание денег работа грязная, но не пыльная. Жаль, что мы не пробились в начальники, - был солидарен с товарищем Голевс. - Зарабатывали  бы больше, а риска меньше.
Мужчины, расслабившись,  прихлебывают ароматный кофе  и вполуха слушают музыку. Голевс в рассеянности в такт ритму тихонько барабанит пальцами по столу, поставив пустую чашку, он поднялся с кресла и стал прохаживаться по кабинету.
- Где же Лия? – спросил он то ли себя, то ли товарища.  Мурлыча мелодию, Голевс  машинально постучал пальцами по верхней стенке сейфа, двинулся  дальше,  но вдруг резко развернулся, снова постучал по сейфу, теперь уже кулаком, затем выключил проигрыватель и опять стукнул. Стал слышен гулкий звук, будто по жести.
- Зараза! –  изменившись в лице, воскликнул Голевс. Он  толкнул  сейф и легко опрокинул его. Сейф с грохотом упал на паркетный пол, и одураченные комбинаторы увидели, что он бутафорский, без задней стенки,  а в кирпичной стене, в том месте, что прикрывалось фальшивым сейфом, зияет  отверстие. В дырку был вставлен надувной шарик нежно голубого цвета с мастерски нарисованным   кукишем. Под издевательским рисунком, выполненным черным фломастером, пламенел оттиск губ, судя по идеальной форме и  цвету помады – именно Лииных. Голевс с ругательством выдернул шарик, из отверстия донеслись приглушенные звуки улицы. Несостоявшиеся миллионеры с руганью  выбежали из кабинета. Спустя полминуты сквозь  дырку снаружи просунулась  голова Голевса, оглядела помещение и смачно выругалась. Затем  голова исчезла,  возмущенные голоса обманутых партнеров и топот их шагов постепенно стихли. Мужчины, тяжело дыша, вернулись в кабинет и привели с собой Лену.
 – Садись, Лена, - переведя дух, проговорил Кульбачинский и опустился на стул рядом. Голевс садиться не стал, а грозно сдвинув брови, навис над девушкой.
 – Деточка, ты хочешь выйти замуж?
- Любая девушка не откажется. Здесь главное – за кого,  - здраво рассудила Лена,  оценивающе осмотрела мужчин и остановила взгляд на моложавом, с благородным профилем, лице Голевса, которое, несмотря на искажавшую его черты свирепую гримасу, выглядело более привлекательным, чем у напарника. Сам обладатель симпатичного лица, чтобы от гнева не сорваться на крик,  старался слова выговаривать отчетливо и в замедленном темпе:
 – Тогда, если  хочешь дожить до этого счастливого дня, честно и откровенно ответишь на наши вопросы! Где Лия Валерьевна?
 – Уехала, - невинно захлопав ресницами, ответила девушка.
 – На «Крайслере»?
В глазах девушки промелькнуло удивление.
 – На такси. Ни на каком «Крайслере» она сюда ни разу не приезжала. А вам велела передать,  что скоро вернется.
 – С кем уехала?
-  С Богданом и Стасом.
 – Кто они, охранники? – вмешался в допрос Кульбачинский.
 – Что у нас здесь охранять, макулатуру? – еще больше удивилась Лена. - Ее какие-то знакомые или родственники.
 – Как макулатуру? Разве здесь не банк? – в один голос воскликнули деловые партнеры  и в недоумении посмотрели друг на друга, пытаясь понять, каким образом их обвели вокруг пальца.
 – Нет, конечно! У нас игровой тренинг, - расставил все по местам ответ девушки. – Последних три  недели изучали  и имитировали работу банка,  прошлый месяц – крупной оптово-розничной фирмы, действующей на рынке нефтепродуктов. Лия Валерьевна набрала в нашем «универе» группу студентов и проводит социологическое исследование. Вот мы здесь, пока каникулы,  играемся, хоть какой-то приработок. Ой, а кто это стену разворотил?
В голове Голевса вырисовалась общая картины аферы, сам являясь  специалистом в подобных делах,  он реально оценил, что шансы вернуть деньги почти равны нолю. И хотя сердце обливалось кровью, горечь утраты не повергла его в прострацию, а напротив, внутренне мобилизовала,  и  душевное равновесие вернулось к нему. Он тяжело вздохнул и, отвечая,  попытался изобразить  характерную для него ироничную улыбку.
 – Стену разломали  по сценарию. Имитация ограбления банка.
- Так вы тоже в игре участвуете? – простодушно удивилась Лена.
Голевс внимательно посмотрел в глаза студентки-стажера, но признаков лукавства  не обнаружил.
- Не похоже, что она при делах. Если уж детишки нас надули, тогда пора на пенсию, - подумал Голевс,  еще раз горестно вздохнул и согласился с предположением девушки:
- Участвуем. Можно сказать, мы здесь главные игроки. Продолжаем представление. Скажи своим коллегам, что все свободны. При необходимости вас вызовут.
– Куда, в полицию?
 – Почему полицию? – отразился испуг на лице Кульбачинского, который, в отличие от товарища, пребывал в растерянных чувствах.
 – Ну, тоже по сценарию. Если банк грабят, значит, полиция должна искать преступников. Классная игра! – восхищенно засверкала бойкими  глазенками Лена.
 – Может, и в полицию, - согласился Голевс. - До свиданья, деточка.
 – До свиданья! – беззаботно отозвалась Лена и, чуть ли не в припрыжку, покинула помещение.
Тяжеловесный Кульбачинский наконец отдышался после потрясений и беготни вокруг дома.
– Развели нас, Паша, как младенцев несмышленых, - сокрушенно скривив и без того порезанные морщинами щеки, проговорил он.
 – А все равно красиво, - констатировал реалист и оптимист Голевс. – По всем классическим канонам. Даже музыку включила, чтобы шум улицы заглушить, и не слышно было, как деньги из сейфа вытаскивают.
 – Н-да, картина Репина «Приплыли»! Полгода работы псу под хвост – продолжал заниматься самобичеванием Кульбачинский.
 – И в этой картине  чувствуется кисть великого мастера. Кто бы это мог быть? Лёня Вайншток? Он в Штатах работает… Витя-Шнобель? Сидит, вроде бы…  Лариска-Пискля?  Той уже за пятьдесят…
 – Тайна покрытая мраком, а на «бабки» попали, - вздохнул Кульбачинский, а Голевс стал собираться.
- Пошли, мой друг. Еще неизвестно, кто следующий сюда для тренинга  заявится. Может, она команду боксеров пригласила. 
Здесь следует заметить, что называя Лене  главных игроков, имея ввиду себя с Кульбачинским, Голевс был слишком высокого мнения о своих с напарником талантах. Главными игроками в этой трагикомедии оказались не хитроумные мошенники, затеявшие аферу с фондом, и даже не виртуозно облапошившая их коварная Лия, а вот слова Лены о полиции, хоть девушка и не обладала даром провидицы Сесилии Глобо, были намного ближе к истине, в чем, спустя буквально несколько секунд, мы воочию убедимся.
Мужчины пошагали  к двери, проходя возле спортивной сумки, в  которой было принесено по-глупому утраченное счастье, Кульбачинский в сердцах пнул ее ногой, и друзья вышли из кабинета. Неожиданно за стенкой раздались  крики: «Стоять, полиция! Лицом к стене! Руки покажи!» Дверь распахнулась от мощного удара, несколько спецназовцев в полной экипировке, в бронежилетах, шлемах и масках, бесцеремонно втолкнули в кабинет деловых партнеров. За ними зашел полковник полиции вальяжного вида, в мундире, форменной фуражке, с молодцевато закрученными вверх кончиками усов и дорогих  очках с затемненными стеклами.
Полковник уселся в кресло и указал на стулья.
 – Присаживайтесь, господа. Концерт еще не окончен. Осталось исполнить последнюю увертюру. Сольную партию веду я. Называется она «Счастливый конец – всему делу венец». Но и здесь, самодовольный полковник, возомнивший себя главным исполнителем сольной партии, тоже ошибался. Он выиграл только финальный эпизод, а главный приз достанется не ему. Скоро мы узнаем имя  этого  счастливца, ждать осталось совсем недолго.
Полицейские, которые привели задержанных,  гулко топая,  покинули кабинет, через минуту вернулись, сопровождая  Лию, один нес коробку с деньгами. Лию усадили отдельно под стенкой напротив, коробку с деньгами поставили на стол, полковник жестом удалил конвой и продолжил свою речь, упиваясь  ролью хозяина положения:
-  Теперь  действующие лица и исполнители  в сборе. Начнем. Я начальник
полиции полковник Доставало. Ваш фонд, Павел Маркович и Григорий
Леонидович, меня заинтересовал, когда поступила информация, что  он связан с именем Якоба Эрлиха. Дальнейшее - дело техники. Ведь Якоб Эрлих - это Яков Михайлович Эрлихман, более известный, как Яша-Арлекин, с которым много лет назад мы довольно тесно общались. Если быть точным, его первая отсидка случилась с моей подачи. Но это дела давно минувших дней. Сейчас у нас тоже дела интересные происходят. Сколько здесь? - показал на ящик главный полисмен и закурил сигарету, по помещению распространяется ароматный дым.
 – Лимон «баксов», - с безразличным выражением на лице ответил ему Голевс, богатый жизненный опыт которого не раз подтверждал: если деньги, независимо от суммы и причины, попали в руки  правоохранительных органов,  также независимо от должности и звания их представителя, назад они уже не вернутся, поэтому лучше поберечь нервы.
Полковник  восхищенно присвистнул и потер ладонями.
 – Ого! Вы превзошли мои самые смелые ожидания.  Акулы бизнеса!  Однако, господа бизнесмены, как гласит народная мудрость: взлетевший на деньгах, должен предусмотреть  и посадку! А по сему, берегите здоровье и воспринимайте случившееся с философским спокойствием. Тем не менее, талант не пропьешь!
 – Мы не пьем, мы работаем, - также с показным безразличием ответил Кульбачинский, обладавший в подобных делах не меньшим жизненным опытом, чем подельник.
 – Ничего не имею против. Воздастся каждому по трудам его, - согласился полковник. - И вы Азалия Любомировна Кельбус со своими братьями также сработали профессионально. Заценил! И от имени налоговой звонок организовали, чтобы процесс ускорить, и каналы увода денег перекрыли, написав анонимку в швейцарский банк и купив путевку в Анталию начальнику таможни.
Темпераментный Голевс, услышав, кто является виновником их бед и уяснив схему ловкой махинации, не выдерживал роли  стороннего наблюдателя, вмиг потерял наигранную невозмутимость и с криком бросился к Лие:
 – Так это знаменитая Аза-Колбаска! Я хочу дружески пожать этой гениальной женщине дыхательное горло!
Гениальная аферистка, совсем не испугавшись, оттолкнула потерявшего самообладание собрата по преступному ремеслу, оскалив зубы, выставила перед собой скрюченные пальцы с кроваво-красными ногтями и, будто настоящая черная пантера, зарычала и зашипела, извергая насмешливые оскорбления в адрес проигравшей стороны.
 – Сидеть! – рявкнул полковник. - А то  наручники надену! Значит, господа специалисты, расклад такой, -   открыл он коробку, достал оттуда деньги и бросил по  пачке каждому, в том числе и Лие. -  Ваш гонорар от благодарных зрителей за мастерски сыгранный спектакль.
Полковник прервал свой хвастливый монолог, посмотрел на удрученные лица мужчин, открыл коробку и бросил Голевсу еще одну пачку. - Так и быть, это Яше. Он детали операции разрабатывал? Передавайте привет от старого знакомого. Фамилию запомнили?  Остальное реквизируется в пользу государства. Вы забрали у буржуев и хапуг, народ отобрал у вас.  Полиция же - плоть от плоти и кровь от крови своего народа, и ей  тоже нужно на что-то жить.  Короче, экспроприация экспроприаторов!
 – Вы правы, гражданин начальник. Конкуренции с государством ни один честный мошенник не выдержит, - осторожно, в абстрактной форме выразил свой протест Голевс. - И какова дальнейшая программа действий?
 – Такова, что не надо испытывать моего терпения, - веско заявил полковник. -  Мавр сделал свое дело, мавр может идти вон! Настоятельно рекомендую,  в течение двух  часов покинуть город. Кто не спрятался, я не виноват! Камер в СИЗО на всех хватит, захолустных  мест на городской свалке тоже, когда осчастливленные наследники, поняв, что чуда не произошло,  займутся вами вплотную. Все, господа, будем прощаться, но без слёз. С вами было приятно работать. Появятся свежие идеи, милости просим к нашему шалашу!
Проигравшие схватку с государством деловые люди  гуськом направились к выходу.
- Лейтенант, выпусти эту шайку-лейку, потом зайдешь! – крикнул им вдогонку полковник.
Уже в коридоре Кульбачинский, воспользовавшись моментом, больно ущипнул Лию за бок, та, не оборачиваясь, точным ударом воткнула ему локоть  в солнечное сплетение. Голевс, даже пребывая в печали,  оставался галантным кавалером и, дабы предотвратить возможное кровопролитие, решительно оттеснил коллегу.
- Гриша, после драки кулаками не машут! И вообще, будь джентльменом. Не в деньгах счастье! Человек в делах и помыслах должен стремиться к прекрасному и душевной гармонии!
Высоконравственные сентенции в устах прожженного мошенника  звучали особенно трогательно и вызывали умиление. Голевс вежливо  пропустил даму вперед, повинуясь внезапному порыву приобщиться к прекрасному не отходя от кассы, пропел козлетоном, но вложив всю душу,  слова из запомнившейся  с детства глупой песенки: «Эх, наши руки не для скуки, для любви сердца!», по-свойски приобнял женщину и смачно, с прихватом, шлепнул ее по упругому, будто у молодой кобылки, месту, которое, вероятно, в наибольшей степени ассоциировались у него с обладанием прекрасным. Пощечины или тычка под дых он  не получил, впрочем, как и благосклонного взгляда. Однако, и это уже обнадеживало.  Спустя минуту, троица злоумышленников, вырвавшись на свободу, затерялась среди честных граждан, мы же вернемся к предыдущему месту действия.
  На пороге кабинета, в котором  разыгралась финансовая драма, переросшая на наших глазах  в ужасную трагедию, предстал командир группы спецназовцев.
 – Слушаю, товарищ полковник.
 – Отлично сработали. Благодарю за службу!
- Служу народу Украины! – приняв стойку «смирно» и лихо козырнув, гаркнул спецназовец и проникновенным тоном добавил: - И вам, товарищ полковник.
 – Служи-служи! Долго  тебе ещё  лямку тянуть, салага, - благодушно усмехнулся в усы полковник, доставая из коробки очередную пачку денег. - Это распредели с ребятами, - заботливый  начальник на глаз разделил пачку и половину   отдал подчиненному. -  Все, можете выдвигаться в расположение, дальше я сам.
 – Есть! – снова козырнул лейтенант, по строевому четко сделал «поворот кругом» и, грохоча башмаками, промаршировал к выходу.
 Оставшись один, полковник, чтобы  насладиться зрелищем, снова заглянул в коробку, затем в поисках возможных улик  осмотрел кабинет, заметив проигрыватель, нажал кнопку, зазвучала хвалебная песнь всем, кто не теряет надежды сорвать большой куш, уже знакомая нам композиция  «Money, money». Полковник, подкрутив усы, пустился в пляс, самозабвенно выбивая чечетку.  Подобрав с пола сумку, он пересчитал и переложил туда из коробки деньги. Однако мастер устраивать хитроумные ловушки преступникам оказался не единственным ловкачом в этой истории. Пока полковник пританцовывал да любовно пересчитывал и упаковывал деньги, из отверстия в стене за ним  наблюдали чьи-то внимательные глаза. Когда деньги были аккуратно сложены в сумку,  полковник, собираясь уходить,  выглянул в окно. 
 – Твою мать! – выругался он и заметался по кабинету, попробовал  пролезть в дырку, но из этого ничего  не получилось. Он захлопал себя по карманам, проверил под  полой кителя.
- Черт! И  пистолет не взял. Нужно входную дверь заблокировать! 
Полковник спрятал сумку с деньгами в шкаф и выбежал из кабинета, стали слышны истошные вопли и стук в дверь. Пока полковник пытался забаррикадировать пути подступа к финансовым закромам, через отверстие в стене гибкой ящерицей проскользнула миниатюрная девичья фигурка. И кто это мог быть? Думаю, многие проницательные читателей давно подозревали, что неспроста дверь в кабинет фальшивой управляющей бутафорского банка то открывалась, то закрывалась,  и смогли догадаться, чьих рук это дело, ну, и неопровержимым фактом,  подтверждающим нашу версию, является то, что из героев романа только  один обладает  настолько изящной фигурой, которая  позволила бы ему пробраться  сквозь  узкое отверстие. Приз в студию!  Конечно же это красивая, веселая и находчивая  студентка Лена Калинчик.
 – Молодым везде у нас дорога! – отряхнувшись и оглядевшись, высказалась Лена, пробежавшись по кабинету, быстро нашла сумку и заглянула внутрь.
- Класс! - не сдержалась от ликующего возгласа  девушка. - Эх, от сессии до сессии заживут студенты весело!
Она подбежала к дырке, заметив надувной шарик, хитро усмехнулась,  метнувшись к столу схватила фломастер и зачиркала им по поверхности резиновой сферы. Затем девушка пропихнула наружу сумку и шарик, и пробралась  сама. Вот  в отверстии под подолом юбки напоследок мелькнули стройные Ленины ножки, обтянутая розовыми трусиками соблазнительная попка, и мимолетное видение исчезло, но спустя несколько секунд  шарик вставили назад.  Теперь вокруг кукиша была начертана надпись: «Смотрите старые фильмы!»
 Тем временем шум баталии усилился, дверь  с треском распахнулась, внутрь помещения влетел полковник уже без фуражки, щегольские усы торчали в разные стороны,  прическа растрепана, очки без одного стекла. За ним в кабинет ворвались самые активные из акционеров фонда «Наследие», а именно: судья Зварич, одетый в мантию, прокурор Гречка в мундире, адвокат Шустрик, депутат Богословский, редактор Коваль, Колян Кесаревич. Полковник         делает самоотверженную попытку защитить последний рубеж своей обороны и,  растопырив руки, прикрывает шкаф.
 – Стоять! Вы  нарушаете закон, препятствуя сотруднику правоохранительных органов исполнять свой служебный долг и документировать вещественные доказательства!
 – Заткнись, сволочь! – осадил его прокурор. -  Я сам при исполнении! Думал наши денежки спереть? Хорошо, что  какая-то сознательная девушка в приемную  позвонила.
 – Что  с ним, ментярой позорным,  базар разводить! Мочить, гада! – был сторонником  кардинальных решений Колян, с юных лет испытавший на своей шкуре формы и методы воспитательного процесса со стороны милиции и пенитенциарной системы по перековке малолетнего правонарушителя в сознательного члена общества.
 – Все в газете опишу! «Бабки» гони! – предъявил более гуманный способ воздействия редактор.
 - Полковник, не позорь честь мундира! – попытался воззвать к совести оппонента депутат.
Судья Зварич первым перешел от слов к делу и решительно выступил вперед:
 – Представитель правосудия  в мантии лицо неприкосновенное. Уйди с дороги, ворюга!
Судья размахнулся и отвесил полковнику солидную оплеуху, от которой тот покачнулся, зацепился за стул и упал. Обманутые вкладчики липового фонда  устремились к шкафу, спотыкаясь, на четвереньках полезли друг через друга. Когда распахнули шкаф и не обнаружили  денег, стали метаться  по кабинету. Тут судья, придерживая порвавшуюся мантию, застыл перед стеной, остальные, обступив его, принялись разглядывать  шарик с дулей, а редактор  прочел вслух издевательскую рекомендацию. Судья выдернул шарик и стал яростно его топтать. Все  по очереди заглянули в отверстие, тяжело дыша, подозрительно посмотрели друг на друга, и принялись ругаться между собой, обвиняя  в мошенничестве, пока ругань не переросла во всеобщую потасовку. Описывать сам процесс драки не вижу смысла, подобные зрелища давно утратили остроту. Ведь  их  ежедневно, а главное –  в исполнении настоящих  профессионалов, можно  наблюдать с экранов телевизоров в кинофильмах, разнообразных шоу, выпусках новостей и трансляциях из парламента. Кто  кому из наших героев надавал больше тумаков, думаю, читателю тоже не особенно интересно. На войне – как на войне!  Каждый старался не ударить лицом в грязь, а попасть в лицо противнику.
 А посему - КОНЕЦ!
Однако это лишь finita la commedia.  Жизнь прекрасна,  она продолжается, а деньги – дело наживное.