(из серии заметок о подругах)
"Поплачь со мной, порадуйся со мной".
ЮЛЯ. ШРМ
Предисловие.
ШРМ. Школа работающей молодёжи.
Такие школы в 50 – 60 годы в системе народного образования нашей страны были очень востребованы.
Сюда приходили учиться отнюдь не вчерашние двоечники, как это стало двумя десятилетиями позже.
Эти молодые люди (и не только) по каким-либо причинам, чаще материальным, не смогли продолжить учёбу в обычной средней школе.
В классах шрм № 1 тоже было по 40 учеников. Правда, все 40 никогда не сидели разом на уроке, потому что школа работала в две смены.
Такое расписание было удобно для работающих в две (и даже в три) смены.
В Ярославле таких школ было несколько. Я выбрала ближайшую от дома, в 5 минутах ходьбы.
Жила я тогда в центре города, на улице Волкова, в семье родной тёти, младшей сестры моей мамы. До войны они жили в Мурманске. Но с войны дядя Коля вернулся инвалидом, и ему был предложен выбор дальнейшего места проживания. Он выбрал Ярославль.
В этом прекрасном городе на Волге, в небольшом старинном особнячке, они с женой получили 20 метровую комнату на первом этаже.
Меня они приютили на первое время.
В комнате, заставленной мебелью и большим столом в середине, мне досталось место на широком подоконнике высокого окна. Я могла сидеть, вытянув ноги и обложившись книгами и учебниками, «делать уроки». Весной под окном цвела белым цветом роскошная вишня, а осенью прямо через форточку я снимала вкусные плоды, наслаждаясь её ароматом.
Глава 1. ЮЛЯ.
Итак, в школу шрм №1, в 8 аб класс, я пришла с опозданием. После неудачного поступления в художественное училище мне надо было устроиться на работу, хотя мне не было еще и 17 лет, прописаться и только тогда решать вопрос о дальнейшем образовании.
Я вошла в класс на втором этаже, большие окна которого глядели на Волгу. Знаменитая ротонда на набережной стояла прямо перед школой и окнами нашего класса.
Места за столами были почти все заняты. Ученики мне показались слишком взрослыми для восьмиклассников. Я в нерешительности остановилась, не зная, куда мне сесть.
Но вот мой взгляд остановился на лице такой же молодой ученицы, как я. Она тоже смотрела на меня. Затем, столкнув со скамьи хохочущего над чем-то парня, она жестом руки пригласила меня занять место рядом.
Так я познакомилась с Юлей Макушиной, ставшей мне подругой на долгие годы.
Мы были ровесницами: мне в конце сентября исполнилось 17 лет, ей в апреле – 18.
Юля была обаятельнейшей девушкой. Чуть повыше меня ростом, стройная спортивная фигура. На худощавом лице с тонкими чертами лица запоминались большие серые глаза. Лицо обрамляла «шапка» густых вьющихся волос. Вскоре я поняла, что заняла место за её столом, на котором хотел бы сидеть каждый из присутствующих. Пригласив меня, она разом избавилась от слишком назойливых одноклассников.
Юля была шестнадцатым ребёнком у своих родителей. Правда, половина из них умерли в детском возрасте. Её родители давно уже были бабушкой и дедушкой для многочисленных Юлиных племянников.
Когда я увидела самого старшего брата, не зная, я могла бы принять его за Юлиного отца. К тому же, моя подруга была очень похожа на этого красивого мужчину средних лет.
Юля жила в семье её старшей сестры Ани, у которой дети уже собирались в школу.
Старые её родители были ещё довольно бодры и даже работали. Отец был сторожем большого детского садика, а мать здесь же выполняла какую-то несложную работу. Жили они в небольшом домике на территории садика.
Мы очень часто стали ездить с Юлей на выходных к её родителям. В этом маленьком домике среди яблонь и сирени мы с подругой крепко спали, сытно ели, там же готовились к урокам, читали, много разговаривали, делились самыми сокровенными мыслями и планами.
Иногда Юля приглашала меня в гости к своим старшим братьям и сёстрам. Дмитрий очень красивый мужчина средних лет жил семьёй в шикарной квартире. Он был директором водоканала, а до этого работал за границей в посольстве какой-то страны. Его дети, Юлины племянники, были почти ровесниками своей юной тёти и всегда радостно встречали нас.
Часто по субботам мы бывали на улице Гражданской у ещё одной очень взрослой её сестры. Кстати, улица Гражданская мне запомнилась еще и тем, что на ней была табачная фабрика имени Ленина. Вся прилегающая к фабрике территория была пропитана запахом табака, и ещё далеко до подхода к ней уже начинало щекотать в носу, и я беспрестанно чихала, а моя подруга весело желала мне «быть здоровой».
Семья сестры Зои тоже жила в просторной квартире. Мы всегда с Юлькой мылись у них, залезая в большую ванну разом вдвоём и долго сидели в горячей воде, согреваясь от зимней стужи и предаваясь всяким мечтам. Здесь же мне Юля «по секрету» сообщила, что её сестра, кроме рождённых четверых детей, сделала 13 абортов.
Я «чуть не утонула в ванне», так меня шокировала эта информация о совершенно незнакомой мне тогда стороне женской жизни.
Эта семья тоже жила в большом достатке. В квартире была хорошая мебель и даже телевизор с большой водяной линзой, через которую я однажды посмотрела хоккей и фигурное катание.
Мою подругу в семьях старших все любили, и некоторая доля их внимания и ласки перепадала и на меня. Из гостей мы уезжали обласканные с гостинцами и подарками.
Я часто недоумевала, почему Юля живёт в семье, прямо скажем – бедной, а не в богатых семьях других родственников.
В единственной комнате, где проживала семья Ани с двумя детьми, ютилась за ширмой в углу и койка Юли.
Комната была в одноэтажном доме барачного типа на углу улицы Некрасова.
Моё детство прошло в большом родительском доме на поморском Севере, такие дома были у большинства жителей села. И такие убогие дома-бараки вызывали во мне жалость к тем, кто в них жил. В семьях таких домов, кажется, самой большой роскошью был детский велосипед.
Юлина сестра Аня была доброй и приветливой женщиной, как и её муж. На обед Аня всегда варила большую кастрюлю борща, летом в этой кастрюле была окрошка. И это, можно сказать, единственное блюдо подавалось для всех в обед.
Мне тоже находилось место в их большом застолье.
Учиться в школе нам с Юлей нравилось. Конечно, сразу было непривычно, что, кроме 4-5 уроков, надо было на заводе 6 часов, как говорится, у станка отстоять. Но мы учились успешно, так как полученные знания в семилетке не успели забыться.
Наш класс непроизвольно делился на две группы: «старичков» (старшему из которых было 33 года) и молодых, кому было до 20.
Молодые часто «озорничали», как и положено ученикам. Радовались, если по какой-то причине не было урока. Мы с радостью выбегали на набережную Волги и в знаменитой ротонде могли долго любоваться проходящими судами по реке.
Или шли к «красному спуску», поднимаясь к бульвару, где стоял памятник поэту Некрасову. А дальше по тенистому бульвару до драмтеатра имени Фёдора Волкова.
Но чаще всего мы шли направо от школы к «Стрелке», где сливаются две реки – Волга и её приток Которосль.
Здесь в любое время ты отдыхаешь душой. Осенью под ногами шуршит опавшая листва липы и клёна… Зимой мягкий снежок покрывает старинные перила набережной, и ты голой рукой без перчаток оставляешь следы тайных знаков твоего счастья.
А весной… А весной – слов нет – как хорошо Весной! В цвету яблони и вишни; белая и розовая сирень пьянит и шепчет… Шепчет каждому своё.
И незаметно все прогуливают и ещё один урок.
Бывало и другое настроение, особенно в непогоду. Соседним зданием от школы был Художественный музей. Благодаря этому соседству, мы находили время постоять в тишине залов перед старинными иконами или картинами русских живописцев.
Зимой любимым отдыхом был каток. Мы обе хорошо стояли на коньках: Юля занималась в спортивном клубе беговыми коньками, ну а мои «святки на снегурках» в Колежме тоже не позволили мне удариться лицом в лед.
В школе мы познакомились с двумя хоккеистами из городской команды, и они часто нам составляли компанию.
Проголодавшись, заходили в недорогое кафе, где брали по стакану мясного бульона из «кубика» и мясной пирожок, типа пончика.
Такой ужин был нам по карману и вполне подкреплял наши силы, чтобы ещё часок-другой погулять на «Стрелке».
Вспоминаю и другое «лакомство» в нашей юности: вместо шоколада мы покупали плитку «гематогена». Отламывая по кубику и держа его долго за щекой, получали иллюзию лакомства.
Мы долго дружили с этими ребятами вне школы. Когда я впервые решила отметить свой первый юбилей – 20 летие и тётя с дядей благосклонно разрешили мне пригласить друзей, то я пригласила и Володю и Валеру, моих одноклассников. Потом жизнь нас развела по своим дорогам. Но через год, когда я поступила на вечернее в технологический, на первой общей лекции я неожиданно встретила Валеру. Мы были очень удивлены той неожиданной радости, с какой обнялись при встрече. После у нас был даже роман, который продлился и летом, но…
Но всё же мы окончательно расстались.
Юля работала на «Североходе», известной фабрике по производству обуви. Я работала в цехе резиновой обуви на своём заводе. По этому поводу мы шутили, что полстраны мы обуваем в любую погоду.
После шрм Юля поступила в текстильный институт, но проучилась там недолго: рано вышла замуж и родила двоих детей.
Однако до этого счастливого момента было еще далеко. И я с удовольствием вернусь в родные стены альма –матер, то бишь – в нашу шрм №1.
Закончить школу, конечно, не всем удалось. Не все дошли до выпускных экзаменов и до выпускного вечера, хотя учителя наши очень старались.
Я до сих пор помню учителей основных предметов по имени отчеству.
Мы любили их, и они любили нас. Как я теперь понимаю, они по-отечески, по-матерински жалели нас 16 – 20 летних. Жалели, что нам пришлось на ещё не окрепшие плечи взвалить тяжёлый груз: пахать как взрослым на своих предприятиях, выполняя план, и грызть гранит наук, истово веря, что нам это в жизни необходимо.
И всё-таки я ещё не хочу на этом закончить свой рассказ о своей замечательной подруге, возможно, благодаря которой я и выжила, и состоялась как человек в той далёкой и совсем не беззаботной юности.
После окончания школы и получения аттестата о среднем образовании на своих предприятиях нам дали очередной отпуск и денежное пособие.
Я Юлю пригласила в гости в Карелию, к Белому морю. Лето выдалось жарким даже на севере. И моей подруге удалось не раз искупаться в море, сходить на болото за морошкой.
Моя подруга очень понравилась моей маме сестрам. В своём платье – подол солнцем, рукава – фонариком, вокруг тонкой талии – блестящий ремешок, с ослепительной улыбкой, она очаровала всех.
А когда мы приехали в Нюхчу погостить к моим тётушкам, то там-то мы и услышали эту «знаменитую» фразу:
-Андели! Ты откуль такая красота к нам пожаловала?
В Нюхче в это время был в отпуске мой двоюродный брат Лёня. И между ними вспыхнул нешутошный роман. Мне казалось, что дело идёт к свадьбе, чему я бы была несказанно рада, но…
Но не судьба. Судьба её всё же ждала в Ярославле.
Судьба и нас с ней развела на долгие годы.
Когда я последний раз встретила Юлю, я с трудом узнала в сильно располневшей сентиментальной до слёз женщине свою подругу юности.
Юля умерла в 50 лет от сердечного приступа.
Но до своей неожиданной кончины он успела стать не только мамой, но и бабушкой. Своё женское назначение в этой жизни она оправдала вполне. В памяти многих она осталась светлым человеком.
Вот уже 30 лет 9 апреля, в День её рождения, я поминаю свою любимую подругу добрым словом.
Продолжение следует.