Птичка певчая. Часть 2

 
 Автор произведения  - Александра Рудэн. ( Раннее - Полевая Алла Владимировна) 04.07.47. г. Тюмень.
Летали самолеты с крестами над городом, запугивали народ, но не бомбили. Еще в августе, кто как мог , тот и выбирался из Ленинграда. Уезжали те, кто хотел сохранить свое достояние в науке, в творчестве, уезжал  пришлый народ,  у которого родственники были в глубинке России, ехали те, кто имел куда ехать, но никуда не собирались уезжать коренные ленинградцы.  Это была их родина и они не верили в то, что город Ленина защитники родины сдадут  немцам.  И Соколовы и Тумановы были коренными ленинградцами. И после  первой неудачной эвакуации они решили остаться жить в Ленинграде. Еще в августе месяце с самого утра  улицы были заполнены людьми - челноками, люди шли с рюкзаками, чемоданами, даже маленькие дети несли  в руках узелки. И все спешили куда — то. Куда?  Меньше половину населения вывезла власть на Большую землю еще в августе месяце - подальше от немецких самолетов, от бомбежек и обстрелов. В городе остались жить коренные ленинградцы и те,  кто имел работу, старики, чьи дети воевали на фронтах,  жили они с внуками.  В Ленинграде остались жить  дети разных возрастов. 
Варвара  Степановна поправлялась медленно, они перешли жить в свою двухкомнатную квартиру,  так как талоны выдавались по приписным листам к жилплощади.
 Как — то вечером к Тумановым зашел Николай Иванович.
- Переночую у вас.  Поговорить нужно.
Они уселись на  диван в кабинете Петра Петровича.
- Как чувствует себя Варвара Степановна?
- Немного лучше, сама себя обслуживает. Туалет и прочие процедуры сама делает одной рукой. Не знаю, как и начать говорить.
 - Начни о главном, а там сами слова приклеятся.
- Видишь, дело подсудное. За панику в военное время могут и расстрелять.
- Не томись,  Коля, говори..
- Узнал я, Петя,  от друга папы, царство ему небесное, что  продуктов: зерна, сахар, картошку, соль и прочее еще не завезли из Большой Земли. Вся поставка идет в начала сентября или в конце августа. В городе есть запасы продовольствия, но увы - они ограничены, остатки того квартала.
 - Что это значит?, - спросил Петр Петрович.
- А то значит то, что если в сентябре не привезут, то будем зимой сосать лапу, как медведь.
-  Кто виноват?- спросил Петр Петрович.
- Война виновата. До войны все поставки шли по плану, а когда картошку выкапывать , не в мае месяце. Осенью заканчивают все собирать с полей. Война всем помешала сделать доставку. По воде должны привести горючее ГСМ, так немцы уже окружили нас и с моря.
- Это значит....
 - Значит то....
 - Что же делать? - спросил Петр Петрович
 - Мы останемся, а Катю и Верочку нужно отправлять на Большую землю.  Не прорывались мы в списки эвакуированных, надеялись на то, что отбросят немцев от Ленинграда.
- И все — таки. Нужно идти законным путем, а не по договору, раз уже сходили, - сказал Петр Петрович.
-  Хорошо, нужно чтобы Лариса уехала с детьми.
- После получения похоронки, она бредит фронтом. Не сидится ей дома. Ходит на курсы медсестер. Женечка каждую ночь плачет, боится того, что может погибнуть Ларочка, она такая не приспособленная к жизни. Увидит немца и не будет прятаться, а смотреть на него с удивлением.  А Женечка не поедет. Старая уже, тут ее корни. Когда — то ее родителям принадлежало два этажа этого дома, а на первом этаже была булочная. Французские булочки выпекал пекарь. Запах сумасшедший шел, он был с ванилином. После революции они сдали сами булочную, цеха, дом и им разрешили жить в четырех комнатах. Потом мои родители с революционным прошлым переписали квартиру на себя,  учитывая свое прошлое и мое. Я ведь воевал с белогвардейцами. Раньше наш брак с Женечкой был не равным, но родители учли нашу любовь, позволили нам обвенчаться.  Мы оба были творческими людьми и нас не интересовало ничто,  кроме музыки. Так квартира стала принадлежать Тумановым и никто не поднимал больше вопросов. Ах, да о чем я говорю?
 - Но у вас же пятикомнатная квартира.
- Пятую комнату, там жил  старик - дворник,  после его смерти , с разрешением горсовета, мы присоединили к себе и мы сделали из нее столовую. По мне, квартира большая и есть где поиграть на скрипке. Когда Ларочка была маленькой, то мы давали  концерты бесплатные рабочим, соседям по дому.  Я играл на скрипке, а Женечка с Ларочкой пели. Мы с собой носили табурет, так забавно было  видеть  маленькую девочку на табурете, которая пищала в тон нотам. Женечка пела романсы, а я играл на скрипке.  Кажется, тогда мы были счастливы с Женечкой. Женечка не уедет, а Ларочку нужно уговорить.
 Петр Петрович с самого утра пошел в горисполком . Комитет по эвакуации работал.
 - Только на сентябрь месяц можем внести в списки Вас.
 Петр Петрович, не привык отстаивать свою просьбу, согласился.
- Пишите, Тумановы.  Соколова Лариса,  35 лет. Екатерина, 15 лет и Верочка,  три года.
 - Тумановы, вы  работали в консерватории. Сын мой учился у вас. Семенов Илья. Сейчас он на фронте.
- Бедный мальчик, испортит подушечки пальцев на руках.
- Лишь бы живой вернулся. Записала я вас на 10 сентября. По суше уедите.
- Благодарю вас.
-  Возьмите талоны на посадку. Заходите, может быть, окно появится или дополнительные рейсы. Перед отъездом , 9 сентября приходите, я вам укажу номер транспорта,  к которому вы будете приписаны. А, мы не уезжаем. Вдруг Илья в отпуск придет, а нас не будет дома, ключи от квартиры он не взял с собой.
- Да, да. Может быть,  вы и правы. Мы тоже остаемся,  старики, квартиры будем охранять, чтобы было куда вернуться внучкам и детям.
 Уходя из здания администрации он подумал: « Почему я сказал — детям, одна дочь. А если зять не погиб. Мертвым мы его не видели».
 Неделю они собирали чемоданы, которые  Лариса может увести с детьми. Лариса ни в чем не участвовала, только  Евгения Ивановна складывала в чемоданы нужные вещи, вытаскивала , гладила и снова складывала в чемодан.  Седьмого числа Петр с дочерью и с внучками пошли к бабушке Вари в гости , попрощаться. Евгения Ивановна немного приболела и поэтому осталась дома.
 - Мы же не уезжаем, еще увидимся.
 Приняв аспирин, она прилегла на диван. Сквозь сон ей снилось то, что приехал Владимир и не может войти в дом, так как  никто ему не открывает дверь. Она проснулась.
 Стук в дверь продолжался, не спрашивая о том, кто пришел, она открыла ее. Перед ней стояла женщина среднего возраста.
-  Вы не ошиблись...
 - Если вы Тумановы, то не ошиблась.
- Да, Тумановы... Зайдемте в квартиру..
 Евгения Ивановна, закрыв дверь за гостьей, спросила:
- В какие тайны мы будем играть?
- Немцы заняли станцию Мгла и город Шлиссельбург. Они отрезали  нам дороги по суши от всей страны. Ищите другие выходы, хотя и море минируют немцы. Не распространяйте мои сведения, всем попадет, только из уважения к вашему мужу я пришла, - шепотом сказала женщина и исчезла за дверью.
 Евгения Ивановна присела на пуфик. «Значит то, что мы блокированы со всех сторон. Блокированы немцами. Что с нами будет, со всеми?», - подумала Евгения Ивановна и  побрела в ванную комнату. Взгляд ее упал на расческу и намочив ее она стала выпрямлять слегка седые локоны,  Из мокрых волос от воды, она сделала пучок на затылке, гладко причесав  волосы, убрав их со лба. Из зеркала на нее смотрела другая женщина, постаревшая и поседевшая на висках.  Евгения Ивановна поняла то , что они обречены на скудное проживание и это не вся беда, что может случиться с ними. Вернулись родные от сватьи.   Верочка не узнала бабушку и заплакала.
 - Мама, нельзя так страдать, на тебе лица нет.
Евгения Ивановна рассказала, о чем ей поведала  мама Ильи, ученика Петра Петровича.
- Значит то, что мы блокированы. Сегодня ночью  на машинах вывозят детей из детдома, я списки печатала в горисполкоме. Мама, чемодан ты не разбирала?
 - Нет.
 - Присядем на дорожку. Нас провожать не надо, будете тормозить нас. Мы сами доберемся. Девочки, взяли по пирожку, в дороге поедим. Прости нас мама, девочек нужно спасать. Посидели, поднялись, пошли. Катя, ты несешь чемодан, а я Верочку.
 Наспех они попрощались. Петр Петрович плакал. Евгения Ивановна прикрикнула на него:
-  Не заливай слезами дорогу детям. Дай Бог,  еще свидимся. Наши мучения долго не продлятся. Идите, а то снова без вас уедут, - строго сказала бабушка.
 Дети вышли, а Евгения Ивановна опустилась в кресло.
 - Петенька, как в молодости, помнишь, завтра пойдем к трамвайной остановке и я буду петь романсы, а ты,  подыграешь мне  на скрипке.
 - Поможет ?
 - Да. Душевную боль снимем. Ты же творческий человек. В музыке наше утешение.
  Лариса с детьми стояла возле грузовой машины. На лавках  в машине сидели дети, с двух сторон с краю сидели воспитатели разных возрастов. В списках их не было и она  умаляла руководителя колоны взять ее детей, вывести их из города, о ней уже не было и речи.
 - Катенька, ты справишься, лишь бы взяли.
 - Мама, я не хочу без тебя уезжать, мне страшно.
- Детка, всем страшно, но выхода нет, лишь бы взяли. Товарищ майор, прошу вас возьмите детей.
 -Вы в списке?
 - Нет.  Нам десятого выезжать.
 - В свое время приходите. Нет, - сказал майор.
 Подошла к ним  женщина в белом халате.
- Мы же забрали все машины, десятого  их не будет. Я допишу в списки, возьми детей.
 - Девочка переросток, мы отправляем детей до десяти лет.
- Я сомневаюсь, что они смогут выехать из Ленинграда, ты же сам сказал, что мы блокированы, - сказала врач.
 - Под трибунал хочешь меня подвести.  Только по спискам. Все машины заполнены, мест нет. Водителям занять места . Выдвигаемся.
 - Не обижайтесь на него,  он своих высокорослых пацанов  не смог отправить.  Все надеялся, что откинут немца от города.
 - Мама,  идем домой, - сказала Катя.
 - Нет. Мы Верочку посадим, а сами …  Куда их везут?
 - Не могу сказать...
 Лариса заплакала.
 - Пошли, попробую сама договориться , без майора.                Они подошли к машине, старшая пожилая женщина в машине  спросила доктора:
 - Почему не уезжаешь, Даша?
 - Куда мне, мать больная. Возьмите этих людей машину.
  Пожалуйста.  Сама знаешь, какая обстановка в городе.
 - Одного человека могу взять. Женщину с ребенком.
 - Пристрой и эту девчонку.
 - Нет и не проси. Сейчас отъезжаем, одна мамаша с ребенком не пришла. Посажу на их место..
 Врач обратилась к Кате.
 - Есть тебе куда идти?
 - К бабушке вернусь.
 Лариса запротестовала.
- Или все вместе или мы никуда не едим.
 - Ваше дело.
 - Мамочка, я подслушала разговор наших дедушек. Вам надо ехать. В я останусь, я же буду у них один ребенок, за которым нужно беспокоится. Всем легче будет, уезжайте. Через месяц - два вернетесь домой. Сейчас в доме пусто, а там вы будете накормлены.
 - Катя, детка. Как ты доберешься домой, ночь ведь.
 - Не волнуйтесь,  я заберу ее с собой, а утром отведу к бабушке. Моя фамилия Толмачева. Доктор Толмочева, работаю здесь от первой городской. Давайте я помогу вам. Подам девочку в машину.
Ларисе помогли взобраться в кузов.
  - Катя, будь умницей. Помогай бабушке.  Прости меня, дочь.
 Катя , чтобы не заплакать навзрыд, уткнулась в пальтишко Верочке.
  - Давай , сестренка, не забывай меня.
 Доктор подхватила Верочку на руки, подала ребенка матери.
 - Мама, чемодан.
 Следом доктор подала чемодан.
- Там же твои вещи.
 - Летние, скоро осень, все осталось у бабушки, - солгала Катя.
 Колонна тронулась, Машины друг за другом поехали по дороге.
 - Пойдем в вагончик, потом нас отвезут ко мне домой, а утром я тебя отвезу к бабушке. Меня Дашей зовут. Дарья Николаевна, а ты - Катя, слышала как мама тебя называла. Не плач, детка, будь сильной, много еще предстоит нам сделать, чтобы не огорчать своих родных. ( Продолжение следует).