Праздник Победы, день памяти. Ефим Львович поднял трубку телефона.
- Алло, Фима. Ты меня слышишь? Как дела? Не забыл, что послезавтра большой праздник. Приезжай к нам в гости. Мы с Капой будем очень рады, –звучал бодрый голос Семёна.
Семёну в этом году стукнуло восемьдесят пять лет. На фронт он попал, будучи ещё мальчишкой в сорок пятом году, почти в самом конце войны, но успел несколько месяцев послужить и даже получить медаль.
Ефим Львович был младше его на три года, поэтому ему повоевать не удалось. К другу он ездил не каждый год, и честно говоря, был немного не готов к приглашению, хотя звонку очень обрадовался.
У Ефима Львовича были несколько другие планы, он собирался съездить на кладбище к своему отцу, но праздник намечался через день, он успевал.
- Сёма, рад тебя слышать. Обязательно приеду, жди.
Ефим Львович собирался встать пораньше и отправиться на кладбище, но слишком поздно лёг спать. По телевизору до глубокой ночи шёл военный фильм и встал он, только в два часа дня.
Долго завтракал, читал газеты, которые исправно покупал каждый день вот уже пятьдесят с лишним лет. Потом они с женой сходили в магазин купить продуктов на праздники, и только к шести часам вечера, он попал на кладбище.
Погода выдалась чудесной. Ласково пригревало майское солнышко, свежая изумрудная листва сияла девственностью и чистотой. На кладбище в этот вечер было на редкость тихо, людей не видно, и лишь лёгкий ветерок нежно перебирал седые кудри Ефима Львовича. Он даже подумал про себя: «Так тепло и приятно только в детстве бывало, когда мама тёплыми руками перебирала его волосы». С этими мыслями он поправил оградку, посидел на скамеечке напротив памятника Льву Ефимовичу, поговорил с ним, посмотрел на часы.
Времени половина восьмого, а завтра с утра нужно ехать к Сёме. Собрался было домой, вспомнил про цветы. Сёме обязательно нужно подарить букет! Гвоздики или на худой конец тюльпаны, а он не взял с собой лишних денег.
Марина перед выходом сказала ему про букет, а он запамятовал и теперь нервничал. Присел на скамеечку подумать и тут его осенило. В конце концов, на кладбище никого уже не осталось, а цветов на могилках полно. Если он возьмёт штук пять гвоздик, ничего страшного не случится. Конечно, это нехорошо, но ведь, никто не видит, он это делает не специально, а на благо друга. Марине скажет, что купил в цветочной палатке.
Ефим Львович прошёлся по участкам. Многие люди в эти праздничные дни навещали своих усопших родственников и на могилках лежали не только цветы, но и много всякой еды: у кого печенье, у кого яички, у некоторых даже стояли чекушки с водкой и, конечно же, почти везде лежали цветы.
На одной из могилок, ограда которой не закрывалась, Ефим Львович углядел более или менее свежий букет с красными гвоздиками. Прошмыгнув внутрь, он отобрал пять самых крупных и отправился к воротам на выход, но двухметровые ворота оказались наглухо закрытыми.
Ефим Львович посмотрел на объявление, висящее рядом с воротами: «Уважаемые посетители! Кладбище работает с 8.00 утра до 19.00 вечера».
Ефим Львович глянул на часы и понял, что попался. Стрелки показывали восемь тридцать вечера. Посмотрев на небо, заметил, как быстро за макушки деревьев садится солнце, а значит, скоро стемнеет и он останется один одинёшек ночью с букетом гвоздик.
Перспектива ужаснула, и он кинулся рысью по дорожкам в надежде найти, хоть одну живую душу. Минут через десять, когда он уже в третий раз пробегал мимо своего участка, в конце аллеи показались два мужских силуэта. Обладая с детства хорошим чувством юмора, Ефим Львович подумал.
- А вот и покойники, вышли погулять. Подышать весенним воздухом, - и прибавил шагу.
Он быстро нагнав псевдопочивших, громко крикнул.
- Эй-й… Мужики!
Двое молодых мужчин оглянулись. Увидев перед собой старичка с букетом гвоздик, их брови изогнулись домиком. Один из них, тот, что покрупнее, громко хохотнул.
- Здрассьте. Дедушка, а вы из какой когорты живых или мёртвых?
Ефим Львович не стал обижаться, понимая, что в его ситуации играть надо по тем правилам, которые предлагают. В конце концов, лучше посмеяться над собой, нежели сидеть на кладбище до утра, а потом объяснять работникам ритуал сервиса, почему он ворует цветы с могилок.
- Ребятушки, - начал он ласково, - я тут засиделся малёк, прошляпил время закрытия. Мне бы выйти отседова. Не знаете, как?
- Дедуль, - ответил белобрысый парень, явно принявший на грудь не меньше поллитрушки беленькой. - Ворота давно закрыты, можно только через забор вас перекинуть. Вы я смотрю за цветами пришли.
Ефим Львович с ужасом посмотрел на двухметровый заборище, но выхода у него не было.
- Ладно ребят, помогите. Мне домой пора, меня жена ждёт. К другу завтра идти, он ветеран Великой Отечественной войны. Так что Вы уж меня пересадите через ограду.
Белобрысый кивнул другу.
- Ну чё? Кинем деда?
Тот, что повыше ростом ответил.
- Давай. Раз бегает по кладбищу рано ему ещё тут находиться, - и поманил Ефима Львовича за собой.
Они прошли немного вперёд по аллее, потом свернули на тропинку между участками и, пройдя ещё немного вперёд, упёрлись в забор. Именно в этом месте он просел и действительно был чуть ниже.
Тот мужик, что был покрепче нагнулся к белобрысому.
- Давай, ставь деда с букетом на меня и подсаживай его на забор, потом сами перелезем и снимем его с обратной стороны.
Белобрысый подал руку Ефиму Львовичу помогая ему взгромоздиться на спину крепыша. Ефим Львович, кряхтя угнездился на сильной твёрдой спине, выпрямился во весь рост и на мгновение замер с букетом гвоздик.
Белобрысый прыснул.
- Дед! Ты прям, памятник самому себе получился. Стой пока. Обопрись одной рукой о стену, сейчас я перелезу по ту сторону забора, сниму тебя, - и одним махом взлетел на забор.
- Давай букет, опирайся двумя руками о забор и подтягивайся. Как повиснешь, Валера выпрямиться и тебя подтолкнет.
Ефим Львович честно повис на заборе, почувствовав, как его сзади подхватили крепкие жилистые руки Валеры. Белобрысый подхватил Ефима Львовича, втащил на забор и передал его вниз перескочившему забор Валере.
Оба поздравили его с успешным приземлением, сунули ему в руки гвоздики и, похлопав его по плечу, растворились в темноте,
Домой Ефим Львович явился грязным, но довольным. Марина похвалила его за шикарные цветы, поругала за грязь на плаще, покормила и уложила спать.
Утром пока они ехали к Семену, жена расспрашивала его, где он купил такой шикарный букет и почему он так поздно вернулся? Ефим Львович не стал ей рассказывать про кладбище. Он объяснил долгое отсутствие поиском хороших цветов для Сёмы, мол, обегал всю округу, пока, такие красивые нашёл.
Семён Львович с Капой встретили их радостно. Долго обнимали. Капа поставила букет посередине праздничного стола, отметила хороший вкус Фимы.
Ефим Львович же после третьей чарки за Победу начал читать другу стихи.
Сёма грудь твоя сияет, орденами,
Геройски ты прошёл сквозь дым войны.
Пусть голова твоя седая,
Но мыслями и духом сильный ты.
И я дарю тебе гвоздики,
Как символ пройденной войны.
А наша дружба нерушима,
Так будь же здрав и счастлив, ты.
Они подняли рюмочку, потом ещё одну, любуясь яркими гвоздиками, и никто так и не узнал страшную тайну Ефима Львовича.