2.3
Ее вели длинными коридорами, прямыми и петляющими. Поднимающимися лифтами вверх и опускающимися обычными лестницами вниз. Нередко ровные стены прерывались глубокими нишами. Своеобразные двигающиеся барельефы, словно разноцветная лава под мощным огнеупорным стеклом, создавали абстрактные картины. Подсвеченные легким мягким светом маломощных ламп, они мерцали и переливались, создавая иллюзию космического пространства.
Зал, в который привели Раду, оказался сравнительно небольшим. Один грузовой «челнок» только что отправился в полет. Его двери захлопнулись. Вдоль борта загорелась зеленая сигнальная лента. «Челнок» плавно приподнялся на платформе-пристани и исчез в открывшихся в стене воротах. Еще один корабль продолжали загружать коробками и контейнерами роботы-грузчики. Те самые самодвижущиеся тележки с «руками»-манипуляторами, которых Рада видела в вестибюлях лазарета. Они забавно перемещались, уступая друг другу дорогу, поднимая с пола оброненный груз и терпеливо ожидая своей очереди скрыться в недрах «челнока».
Радомиру провели в дальний угол залы. Здесь, на более высоком «причале», стоял третий корабль. Более миниатюрной и обтекаемой формы, чем грузовые. Темная индукционная полоса вдоль борта непрерывно мигала, издавая тихий предупредительный сигнал. Пологий трап, частично заходящий за дверцы пассажирского «челнока», слегка вибрировал, когда по нему поднимались. На дисплее управляющей панели Рада заметила надпись, извещающую о незначительной неисправности трапа.
Внутри корабля, вдоль продолговатых иллюминаторов, находились сидения, больше напоминающие висячие круглые табуретки. Салон отделялся от кабины плотными двустворчатыми дверьми, сейчас открытыми нараспашку. Однако рассмотреть что-либо через затемненный проход, кроме маленького кусочка обширного дисплея с четырехмерным изображением космического пространства, разлинованного на квадраты, Радомире ничего не удалось.
Помимо нее в «челноке» находились еще двое людей. Мужчина и женщина. Они сидели по разные стороны от прохода, молчаливо ожидая отправления «челнока». Женщина, хрупкая тонкокостная особа с редкими серыми волосами, собранными в высокий пучок на затылке, затравленно взглянула на вошедших Катенар и Раду. Мужчина, наоборот, расслабленно и спокойно развалившись на «табурете», с интересом рассматривал девушек. Его живые карие глаза выдавали в нем веселого и оптимистичного человека с позитивным настроем и настроением.
Катенар оставила Раду в салоне, сняв с нее наручники и подтолкнув к ровному ряду сидений. Было похоже, будто кадет не опасается того, что пленники попытаются сбежать. Рассуждая логически, Рада понимала, что это в принципе невозможно. Понятия не имея, где находятся, им попросту некуда было скрыться.
Девушка проводила глазами Катенар, на всякий случай оставшуюся стоять внизу трапа и что-то заполняющую в прозрачном тонком планшете. Обернувшись, она встретилась взглядом с молодым человеком. Мужчина слегка подвинулся, кивком головы предлагая ей сесть рядом.
– Максим, – непринужденно представился он. – Автомеханик в прошлом. А ты?
Он хотел поправить прядь лезших в глаз волос, но наручники удерживали его руки у металлической перекладины. Судя по ссадинам и синякам на лице и руках, Максим оказывал своим похитителям активное сопротивление. За что и был лишен некоторой свободы передвижения.
– Радомира, – ответила девушка, помогая новому знакомому справиться с непослушной прической. – Студентка медицинского.
– О, круто! Значит, ты врач? – похоже, Макс был любителем поговорить.
Он походил на беззаботного мальчишку, не теряющего бодрости духа ни при каких обстоятельствах. Темно-русые волосы с рыжеватым оттенком были когда-то модно острижены. Однако сейчас они отросли и периодически падали на лицо, щекоча нос и покалывая глаза.
– Я только второй курс закончила, – проговорила Рада, посматривая на скулящую напротив даму. – Так что я еще пока никто.
– Ну, уже и не будешь, – хмыкнул молодой человек.
– То есть? – не поняла Радомира, переведя на него удивленный взгляд.
– А ты планируешь сбежать и вернуться на Землю? – поинтересовался Максим после минутного молчания.
Его карие глаза с любопытством уставились на девушку. Неужели она не осознает, где оказалась и что за «люди» ее окружали все это время?! Или надеется на чудо и волю случая, чтобы попытаться улизнуть? Но это невозможно! Макс на собственной шкуре это уяснил. Будучи не робкого десятка, задиристым и драчливым по своей природе, посещавшим кружки и школы по карате и разным видам единоборств в детстве, он не смог справиться ни с худосочным «медбратом» в лазарете, ни, тем более, с другими, более крепкими «парнями». В результате этих потасовок Максиму вообще пришлось задержаться в местной больнице на лишние пару недель! Да и куда он, собственно, мог убежать?
– Думаешь, все так плохо? – спросила Радомира, понимая, что сморозила глупость.
– Поверь, они серьезные ребята, – утвердительно кивнул он. – Я проверил.
В этот момент на пленников упала чья-то большая тень. В салон «челнока» вошел высокий, широкоплечий человек.
Коротко стриженные пепельно-серые волосы слегка топорщились «ежиком» на округлом черепе. Огненно-оранжевая подсветка электронного глаза с черным, как уголь, зрачком, как и у всех подобных существ, идеально гармонировала с формой одежды, включающей в себя такие же яркие вставки. Неширокий ремень с двумя миниатюрными органайзерами, которые оказались чем-то заполнены и немного топорщились, портя общий вид незнакомца, имел металлические ножны с красивым, умело ограненным камнем красного цвета. Сейчас они были пусты. Однако, судя по всему, оружие, которое в них обычно хранилось, должно было быть не менее великолепным! Человек криво улыбался, оставаясь серьезным и внимательным ко всему, что творилось вокруг.
Увидев вошедшего, всхлипывающая на дальних сидениях молодая женщина зарыдала в голос, закрывая голову руками. Сквозь судорожные всхлипы доносилось невнятное бормотание. Понять, о чем она говорит, было невозможно. Но никто, в общем-то, и не собирался этого делать.
– Замолчи! – прикрикнул незнакомец хрипловатым, зычным голосом.
Но стало только хуже. Женщина затряслась чуть ли не в конвульсиях и повалилась на пол, стараясь втиснуться в небольшое пространство между стеной и сиденьем. Оно явно было для нее маловато. Все попытки несчастной обрести надежное укрытие заканчивались ссадинами и еще большим психологическим стрессом.
Рада заметила, как напрягся Максим, вжимаясь в спинку своего сиденья. Девушка невольно последовала его примеру, когда великан прошел между рядами к истерившей даме.
– Я сказал заткнуться! – более резко и грубо проговорил он, рывком поднимая бедняжку обратно на «табурет».
Отвесив ей увесистую пощечину, после которой женщина обмякла на своем сиденье, громила прошествовал обратно, бросив предупредительный взгляд на двух других пленников. Остановившись у входа, он провел рукой перед еле заметной прямоугольной полоской, после чего дверцы плотно закрылись, щелкнув внутренним замком. Система оповестила о полной герметизации корабля, активации программ кондиционирования и готовности «челнока» отправиться в полет.
– База? Это Лим! – проговорил незнакомец в невидимое переговорное устройство, прижав палец к правому уху. – Да, отправляемся. Ждите, скоро будем!
После этого Лим скрылся в кабине, резким движением руки закрыв за собой дверь.
«Челнок» вздрогнул. Платформа-причал не спеша поползла вверх, разворачиваясь на ходу в нужном направлении. Плавно встав в стартовый паз, корабль на мгновение замер. Держатели платформы разъехались в стороны, отпуская космическое судно в свободный полет. Тихо зашумели двигатели, сопроводив начало своей работы легкой вибрацией корпуса. «Челнок» выплыл из открывшихся ворот. Он лег на заданный курс и понесся вперед, навстречу странной густой туманности, в недрах которой уже открывался Межгалактический Портал.
Рада и Макс пытались хоть что-нибудь рассмотреть в затемненные иллюминаторы корабля. Но все, что им удалось увидеть, – это непонятные отблески и вспышки, изредка мелькающие за бортом.
«Челнок» постепенно набирал скорость, слегка покачиваясь, маневрируя среди разнообразных космических тел. Он летел плавно и осторожно, неизменно приближаясь к намеченной цели…
***
Вынырнув из Межгалактического Портала «челнок», снизив скорость, медленно поплыл к «причалу». Стекла иллюминаторов просветлели. Это Лим убрал защитное полотно, чтобы пленники могли лицезреть все великолепие станции «Крепость».
Это было поистине грандиозное сооружение! Назвать «Крепость» обычной космической станцией не поворачивался язык. Это даже не дом или дворец, а полноценный искусственно воссозданный мир.
Расположенный между двойным кольцом астероидов и надежно скрытый несколькими обширными туманностями, освещаемый и согреваемый горячими лучами трех солнц, он растянулся на тысячи километров в уединенной, неприметной галактике. Несколько огромнейших «отсеков» представляли собой отдельные континенты, соединенные между собой дорогами и мостами, имеющие внутренние и межконтинентальные космопорты. Между материками непрерывно курсировали грузовые и пассажирские «челноки», поезда и другие мыслимые и немыслимые транспортные средства.
Величественные башни и минареты дворцовых зданий и институтов возвышались над более низкими, но не менее великолепными строениями минаретов, фабрик, заводов и жилых строений. Длинные и спиралеобразные постройки разнообразных корпусов украшали застекленные балконы с растениями и зимние сады. Между всеми этими домами уютно располагались торговые площадки и городские парки, укрытые прозрачными хрустальными куполами.
Города окружали стены и башни защитных сооружений. Кадетские корпуса и корпуса военных чередовались с многоярусными башнями, оснащенными пушками, гаубицами и прочим мощнейшим оружием. Военные космопорты имели в своем арсенале тысячи боевых космических кораблей от маленьких и неприметных «Корсаров» до огромных, тяжеловесных «Бомбардиров».
Миллионы пеших и транспортных дорог, воздушных и монорельсовых путей, космических лифтов и платформ соединяли между собой эти многочисленные здания, отсеки и помещения. Словно тонкая и толстая паутина, блестящая каплями росы на солнце, эти пути переплетались, скрещивались и разбегались, мерцая сигнальными огнями.
Защитное поле слегка рябило и подрагивало в лучах одного из солнц. Где-то становясь чуть тоньше, оно пропускало прибывающие корабли и «челноки» внутрь себя, не повреждая их обшивку. Военные эскадрильи, совершая учебно-тренировочные полеты вблизи «Крепости» и двойного астероидного кольца, одновременно патрулировали окрестные территории.
Однако, несмотря на все меры безопасности и защиты, Рада и Максим заметили, что та часть станции, к которой приближался их «челнок», была значительно повреждена. Роботизированные манипуляторы производили внешний ремонт стен «Крепости» под чутким и неусыпным контролем людей-строителей. Один из космопортов, часть которого изрядно обгорела, оказался закрыт. Все корабли с него передислоцировали на соседние площадки. Одинокий громоздкий робот неспешно ремонтировал платформу взлетной полосы.
Наблюдая за всем этим действом, Рада рискнула предположить, что внутри станции также ведутся ремонтные работы. И она не ошиблась.
2.4
Несмотря на то, что землян на «Крепости» было весьма мало, для проживания им выделили целый отсек. Самок и самцов, как называли здесь мужчин и женщин, держали отдельно. Для этого отсек немного перестроили, разделив его на два крыла просторным вестибюлем и снабдив каждую часть надежными дверьми с мощными замками. У дверей круглосуточно дежурили механические стражники – роботы на гусеничных колесах с рукой-манипулятором и небольшой маломощной электромагнитной пушкой, предназначенной усмирять особо разбушевавшихся особей. Также роботы могли открыть дверь, если какой-то нерасторопный землянин потеряет свою пропускную карту.
Сопровождавший Радомиру кадет, долговязый сутуловатый юнец, дождался, пока робот-страж выдаст пленнице пропуск и откроет двери. Втолкнув девушку в темный короткий коридор, он окинул ее презрительным взглядом. Проведя рукой по незаметной бесконтактной панели на стене, конвоир затворил тяжелые двустворчатые ворота. Где-то внутри дверей тихо щелкнул замок.
Оказавшись в сумрачном узком пространстве, Рада ощупала стену руками. Она быстро нашла неприметный затвор, открывающий управляющее устройство. Но приложенная к индикатору карта не действовала.
– Она сработает только если тебя позовут на работу, – услышала девушка хрипловатый женский голос. – Пойдем, я тебе объясню, что к чему.
Рада проследовала за невысокой тучной фигурой незнакомой женщины в просторную, более светлую гостиную. Незнакомка, облаченная в свободное домашнее платье, опоясанное тонким простым шнуром, шла немного прихрамывая. Растрепанные, давно не мытые черные с проседью волосы сальными паклями выбивались из криво завязанного «хвоста». На руках женщины были синяки и порезы, как и на босых ногах, видневшихся из-под платья.
Гостиная зала оказалась пыльной и грязной. Парящие в центре комнаты сиденья были лишены части подсветки, как и небольшой овальный стол, столешницу которого испещряли глубокие царапины. По центру стола стояла старая треснутая миска, неизвестно для каких целей предназначавшаяся. Пустые грязные стены со следами запекшейся крови и других непонятных подтеков и наростов у самого потолка покрылись слоем паутины. Широкие лампы оказались настолько пыльными, что их свет казался более тусклым, чем был на самом деле.
Женщина шумно плюхнулась на грязное сиденье. Табурет скрипнул и слегка прогнулся под ее весом.
– Присаживайся, не стесняйся, – проговорила она, кивая на соседнее сиденье. – Теперь это твой дом.
Радомира медленно подошла к табурету и осторожно присела на край. Она с ужасом осматривала практически пустое, запущенное помещение. Неужели здесь некому было убрать? Как можно жить в такой грязи?!
– Я Марина, – представилась незнакомка, отвлекая Раду от мыслей.
– Радомира, – ответила девушка, переводя взгляд с грязных стен на собеседницу. Ее голос прозвучал неестественно тихо, словно потонув в толстых слоях пыли.
– Я здесь за старшую, пока нога не заживет, – продолжала Марина, опершись о стол. – Встречаю новеньких, таких как ты, и знакомлю их с местными обычаями.
– Здесь когда-нибудь убирали? – поинтересовалась Рада. Этот вопрос, мучивший ее уже несколько минут, просто сорвался с языка.
– Наверное, нет, – немного подумав, ответила женщина. – Этим некому заниматься.
– В смысле? – не поняла Рада.
– Они заставляют нас работать чуть ли не сутками, кормят один раз в день какой-то дрянью и принуждают жить в нечеловеческих условиях! – воскликнула Марина. – В нашем ду;ше нет горячей воды, мы спим на грязном полу, нас бьют и наказывают за любую провинность. Причем даже не объясняя, в чем мы были не правы! У них нет для нас медикаментов, потому что их лекарства нам не подходят. Нас кормят черт-те чем, их продукты не перевариваются нашими желудками!
Голос Марины сорвался на визгливый крик. Она все говорила и говорила, пытаясь доказать собеседнице, какими мерзкими и жестокими являются коренные обитатели «Крепости». Как сильно они ненавидят землян и какие изощренные наказания для них придумывают. Как бесцеремонно, иногда безо всякой причины, бьют и калечат людей.
– Они изверги! – кричала Марина, сверкая безумными глазами.
Раде показалось, что ее новая знакомая лишилась рассудка. От визга женщины у нее начала гудеть голова. Не желая более слушать нытье и сетования Марины, Рада осторожно поинтересовалась:
– Ну, это понятно, – для начала прервала она потоки грозных речей женщины. – А где тут расположиться-то можно?
– Расположиться? – удивленно захлопала ресницами Марина, перестав наконец орать. – А ты что, чемодан успела захватить? – ехидно поинтересовалась она.
– Нет, – тяжело вздохнула Рада, понимая, что общается с не совсем адекватным человеком. – Где тут что?
– А-а-а... – рассеянно протянула Марина. – Пойдем покажу.
Они прошли в другую комнату, не менее мрачную и пыльную, чем гостиная. Помещение оказалось абсолютно пустым. В некоторых местах на полу валялись грязные рваные тряпки, служившие обитательницам одеялами и подушками. У дальней стены виднелось большое овальное окно, закрытое плотными ставнями и, похоже, никогда не открывавшееся.
Душевая, маленькая светлая комнатка с пятью небольшими изолированными друг от друга кабинками, была самым чистым и светлым местом в отсеке. Но даже тут стены и полы покрывали, хоть и немногочисленные, наросты плесени.
Столовая, вытянутая зала, вмещающая в себя один длинный стол, усыпанный крошками хлеба и заляпанный пролитыми напитками, ко всему прочему, имела еще и неприятный запах протухшей пищи.
– Вот так и живем, – проговорила Марина, возвращаясь в гостиную.
– Как в свинарнике? – вырвалось у Рады.
Даже после всего услышанного она не могла поверить в то, что никто из жительниц отсека не пытался привести помещение в порядок. Девушка также сильно сомневалась в том, что такая развитая раса, какими являлись хозяева «Крепости», могла поместить менее развитых, по их мнению, землян в столь скотские условия. Понятно, что царские хоромы людям не светят, но и этот отсек наверняка не так прост, как кажется!
– Поживи здесь пару дней, сама все поймешь, – ответила Марина. – Я понимаю, о чем ты думаешь. Как женщины могли допустить такое?! Но мы работаем, иногда целыми сутками. У нас ни на что не остается сил! Порой мы даже не можем вернуться сюда, в наш отсек, и спим где придется. А эти побои?! Знаешь, сколько наших лежит в клинике с переломами, кровотечениями и тяжелыми ушибами? И чего лежат? Лекарств для нас все равно нет!
Марину снова понесло. Не выдержав, Радомира отправилась в душевую, наглухо затворив за собой двери.
– Смотри не окочурься! – кричала ей вслед Марина. – Горячей воды нет! Эти мрази на всем экономят!
Чтобы не слышать голос обезумевшей женщины, Рада включила воду в умывальнике. Ей хотелось побыть одной и привести мысли в порядок. Опершись о немного шаткую, вполне обычную раковину, Радомира прикрыла глаза, вслушиваясь в равномерное журчание проточной воды.
Ей не хотелось верить словам Марины. Но вспоминая «приветственное письмо», выданное Мелитоном в лазарете, и поступок Лима в «челноке», Рада понимала, что отчасти женщина права. Земляне были расходным материалом для кадетов-медиков. Почему бы тогда им не быть таким же материалом в других отраслях инопланетной жизнедеятельности? Как и в каких целях эти люди еще могут использовать землян? Марина говорила о какой-то работе. Интересно, какую работу они доверят менее развитой и приспособленной расе, если обладают всевозможным высокотехнологичным оборудованием? Расе, которая не в состоянии даже следить за порядком в собственном отсеке! Целом отсеке, отданном в безвозмездное пользование. Неужели никто из проживавших здесь девушек и женщин не догадался обследовать стены в поисках скрытых панелей управления?!
Уже через час несложных поисков Рада нашла то, что искала. А спустя еще какое-то время весь отсек был чист и благоухал легким ароматом жасмина. Роботы-уборщики и системы кондиционирования работали исправно и слаженно. В ду;ше была активирована подача горячей воды и налажена работа стирального шкафа, на полках которого появились мягкие полотенца и чистая сменная одежда, поднятая из недр запасника. В общей спальне всплыли двухъярусные лежаки с тонкими матрасами и одеялами, низкими подушками и крохотными тумбочками-полочками. В столовой появилась чаша с чистой питьевой водой и стаканами. Такое же приспособление возникло и на столе в гостиной. На чистой, самозаменившейся столешнице появилась еще и ваза с небольшим количеством свежих фруктов.
Видя, как все многомесячные старания очернить и оклеветать «хозяев» катятся ко всем чертям, Марина пришла в бешенство. Сначала она попыталась заново исцарапать столешницу ногтями, ибо острые предметы появлялись здесь крайне редко и только во время еды. Потом захотела разбить вазу и чашу. Но они оказались намертво прикреплены к столу. Брызгая слюной, с безумными от злости глазами, женщина подскочила к вышедшей из душевой Радомире.
– Думаешь, ты здесь самая умная?! – завопила Марина, хватая девушку за грудки и прижимая к стене. – Знаешь, сколько сил я потратила на то, чтобы все поверили в ничтожество и жестокость этих тварей?!
– Для чего? – спрашивала в свою очередь Рада, пытаясь высвободиться из цепких рук противницы. – Что тебе это даст?
– Спасение! – выпалила Марина. – Когда наши дойдут до пика своего терпения, поднимется бунт! Мы восстанем, и им придется с нами считаться!
– Какой бунт?! – Раде наконец удалось отодвинуть от себя Марину, но удерживать на расстоянии обезумевшую женщину было непросто. – Люди подавлены! Они просто загнивают в этой грязи! Самое большее, что ты получишь от этого, так это парочку психически ненормальных человек! Под стать тебе…
– Заткнись, дрянь! Не смей со мной так говорить! – заорала Марина, ударив Раду по лицу.
Радомира и сама понимала, что, возможно, немного перегнула палку. Но отступать было уже поздно. Она вдруг осознала, что за все время, что находится в руках пришельцев, ей ни разу не удалось спокойно все обдумать. Даже находясь в лазарете, девушка почти ни разу не вспомнила об Артеме, который ей так нравился и который погиб где-то там, далеко на Земле. Она почти забыла о Скае, которого спасала и из-за которого очутилась здесь. Рада просто плыла по течению, ориентируясь на обстоятельства и ситуацию, принимая решения спонтанно и интуитивно.
Вот и сейчас Радомира словно на автомате ответила на оплеуху Марины таким же ударом. Это привело женщину в еще большее неистовство. Она вцепилась девушке в горло и стала бить коленями в живот. Только каким-то чудом Рада увернулась от ударов и заехала нападавшей кулаком в район солнечного сплетения. Марина, охнув, согнулась пополам. Вырвавшись окончательно, Рада оттолкнула обидчицу в сторону, не желая продолжать драку. Однако Марина была настроена более воинственно. С диким ревом она набросилась на Раду и повалила ее с ног на пол.
Неизвестно, чем бы закончился этот поединок, если бы в отсек не пришла Катенар. Кадет-медик оттащила женщину в сторону и мощным целенаправленным ударом вырубила ее. Убедившись, что после падения Марина жива, Катенар обернулась к Раде.
– Пошли, – сказала она, помогая Радомире подняться.
– Ты чего там закопалась? – донесся немного писклявый голос из общего вестибюля.
Катенар сопровождал еще один кадет. Высокий, долговязый, неимоверно худой и сутулый юнец в небрежно надетой помятой форме. Он стоял, сложив руки на груди, и нетерпеливо покачивался из стороны в сторону. Юноша всем своим видом строил из себя важную персону, на деле, похоже, ничего особенного из себя не представляя.
– Самок разнимала, – коротко ответила девушка, слегка поморщившись.
Ей было неприятно общество этого юнца, но избавиться от него в ближайшее время возможности не представлялось. Их обоих отправили отбывать наказание в сортировочный цех. Катенар – за провал одной из контрольных, а его – за потасовку с курсантом младшего курса. Теперь им предстояло целый день следить за работой десятка землян, сортирующих медицинские препараты.
– Да ну?! – оживился юнец. – И кто из них кого?
– Какая разница, Прит? – Катенар провела Раду к ближайшему лифту. – Не забудь своего забрать! – кивнула она на дверцы мужского отсека.
***
Сортировочный цех был размером не больше футбольного поля. В высоком сводчатом потолке тихим эхом разносились монотонное шуршание конвейеров и негромкое механическое пощелкивание немногочисленных роботизированных манипуляторов. Своими тонкими «пальцами», словно китайскими палочками, они осторожно захватывали хрупкие продолговатые предметы и закладывали их в пазы держателей толстых кейсов.
Да, большая работа доставалась именно машинам. Но многие из них, как заметила Радомира, бездействовали или выполняли не все свои функции. Тогда их заменяли люди-земляне. Полностью или частично они обслуживали конвейеры, сортируя и укладывая длинные объемные ампулы с разноцветными жидкостями в специальные кейсы, которые, в свою очередь, помещались в емкие, тяжелые контейнеры. Затащить на беговую ленту такой заполненный контейнер было непросто. С этим едва справлялись четверо весьма крепких мужчин. А таковых в цехе было немного. Некоторые женщины, не дождавшись помощи, пытались втянуть «бикс» самостоятельно. Как правило, в конечном итоге ни к чему хорошему это не приводило.
Иногда в цехе появлялись группы кадетов. В отличие от кадетов-надсмотрщиков, следящих за порядком в зале, они помогали землянам с контейнерами. Но эти группы появлялись столь редко, что ждать их не имело никакого смысла.
Катенар подвела Раду к одному из конвейеров. Молча заполнила ампулами один кейс и уложила его в контейнер. Жестами и мимикой она приказала Раде продолжать и отошла к своему наблюдательному посту, находившемуся в центре неширокого прохода между длинными рядами шуршащих «лент» и неисправных механизмов.
Рада быстро освоилась с сортировкой. Чтобы расположить цветные склянки в нужном порядке, большого ума не нужно. Заполнив контейнер и защелкнув на закрытой крышке тугой замок, девушка огляделась по сторонам. Мимо прошли четверо мужчин. В одном из них она узнала Макса. Он приветливо кивнул и скорчил сочувственную гримасу. Его группа направлялась к соседнему конвейеру. За спиной громко вскрикнула женщина. Схватившись за спину и согнувшись чуть ли не до пола, она оперлась рукой о «бегунок» и едва не лишилась пальцев. «Дорожка» так и норовила втянуть ее кисть в какую-нибудь щель. Охавшую и вскрикивающую женщину увел Прит.
Тут на глаза Радомиры попалось небольшое устройство, стоящее у ближайшей стены. Невысокая платформа с одним пологим краем, слегка касающимся пола толстой резиновой обивкой. От платформы вверх поднималась рука-манипулятор. Сейчас она спокойно свисала на прочном толстом держателе.
– Что это? – спросила Рада, поравнявшись с Катенар.
Кадет недоуменно уставилась на землянку. Наверное, впервые за все время, что Катенар с ней работала, самка подала голос. И, судя по интонации, она явно чем-то интересовалась.
– Что это? – вспомнив, что ее вряд ли понимают, Рада указала на платформу и повторила свой вопрос, четко повторяя слова.
– Подъемник, – рассеянно произнесла кадет, не ожидая, что ее поймут.
– Так что ж ты молчала?! – тихо воскликнула Рада, направившись к механизму.
– Он не работает, – сказала какая-то женщина, наблюдая за действиями Рады со своего рабочего места.
– Сомневаюсь, – ответила девушка, осматривая агрегат.
В целом подъемник выглядел вполне исправно. И, наверное, единственная его неисправность заключалась в том, что на механизме отсутствовала уже привычная панель управления. Зато имелись многочисленные рычаги и кнопки. В итоге через несколько минут неудачных попыток Раде удалось подвезти платформу к своему конвейеру. А еще через какое-то время рука-манипулятор, с легкостью подхватив увесистый «бикс», водрузила его на бегущую ленту.
На мгновение в зале воцарилась тишина. Все взгляды были обращены на Раду. Работа замерла, и в цехе слышалось лишь шуршание автоматической ленты «бегунка». В свою очередь, Рада обводила взглядом людей. Неужели никто из них даже не попытался воспользоваться подъемником? Но почему? Что с ними со всеми происходит?!
Уже позже, когда после долгого и утомительного рабочего дня женщины собрались в обновленном и чистом отсеке, Раде удалось поговорить с одной из дам.
– Шок. Иначе не скажешь, – пожала плечами немолодая женщина с легкой проседью в волосах. Они сидели с Радомирой в столовой, допивая свои порции горячего крепкого чая. – Все как-то быстро произошло. В твою размеренную, привычную жизнь врывается нечто непонятное и опасное. Перевернув все вверх дном, оно втягивает тебя в вереницу странных, неприятных событий. И вот ты оказываешься неведомо где. А здесь куча таких же растерянных людей, как и ты.
– Но прошло столько времени, – возразила Рада.
– Что время? – иронично переспросила женщина. – Оно ничего не значит. Часы и дни неизвестности. Слабые попытки понять, что происходит вокруг. Робкая надежда на возвращение домой.
– И за эти часы никто из вас так ничего не пытался изменить? – не унималась Рада. – Никто не видел, во что превращается место, отданное вам под жилье? Никто не хотел обустроить помещение, сделать его уютным? Никто так и не понял, что обратного пути нет?
– Думаешь, они дают время на раздумье? – поинтересовалась собеседница. – Ты сама-то о многом успела подумать за то время, что провела в лазарете?
– Нет, – призналась девушка. – Но…
– А знаешь, почему ты не могла сосредоточиться на своих мыслях и ощущениях? – не дав ей договорить, спросила дама. – Потому что они добавляли в твою еду и питье специальный препарат. Признайся, тебе хотелось спать, а твои мысли путались!
– Да, – немного подумав, ответила Рада. – Но почему? И Марина говорила.,.
– Марина? Эта сумасшедшая?! – рассмеялась женщина и, покачав головой, продолжила. – Я представляю, чего она наговорила! Наверное, то, что нам не подходят их лекарства? Да? – получив подтверждение своим догадкам, она пожала плечами. – Скажем так, нам подходят не все их лекарства. Очень многие препараты настолько сильные, что разбавить их до необходимой нам концентрации просто невозможно. В основном это касается обезболивающих и антибиотиков. Поэтому лучше не болеть и не получать травм!
У Радомиры крутились на языке еще многие вопросы и предположения. Однако договорить им не дали. В отсек вместе с роботом-стражником, который оставался внутри помещения всю ночь, вошел долговязый кадет Прит. Он вырубил свет, что-то быстро промямлив, и вышел, заперев за собой двери.
– Отбой, – шепнула женщина, поспешив в спальню и увлекая за собой Раду. – Если через час все не будут лежать в полной тишине, этот монстр, – она указала на робота, – огреет каждую электрическим разрядом! Без разбора!
***
– Она сообразительная, – заметила Катенар, наблюдая за Радой, копошащейся рядом с подъемником.
– Не больше, чем многие другие! – фыркнул вернувшийся из клиники Прит.
– Другие даже не пытались! – возразила Катенар.
– Тоже мне открытие, – закатил глаза юнец. – Я сейчас доктора Мелитона видел, – сменил тему Прит, искоса поглядывая по сторонам в поисках потенциальных нарушителей спокойствия и порядка в цехе. – Он сказал, что Учитель Оннест совсем плох.
– Да, он и мне это говорил, – с сожалением ответила Катенар. – Иногда мне становится странно то, что мы знаем и умеем так много, но не в состоянии справиться с какими-то мелочами.
– Его состояние облегчают лекарства. Доктор делает все, что может! – попытался успокоить ее Прит.
– Учителя убивает не болезнь, а одиночество, – отозвалась Катенар.
– У него есть его любимые книги… – неуверенно сказал юнец.
Катенар осуждающе взглянула на напарника. Интересно, он понимал, что это не только не аргумент, но даже не жалкая отговорка?
Однако прежде, чем осуждать Прита, ей стоило начать с себя. Она давно обещала Мелитону навестить старого Учителя. И, как всегда, вспоминала об этом уже лежа в кровати поздно ночью. Девушка засыпала, давая себе клятвенное обещание завтра первым делом проведать Оннеста, но каждый раз ее что-то отвлекало, и она напрочь обо всем забывала.
Сейчас, когда Прит заговорил об Учителе, Катенар вспомнила о своем обещании, и ей стало жутко совестно за свою несобранность.
– Что ему эти книги?! – вздохнула она. – Учителю Оннесту необходимо общение! Вспомни, он всегда был в центре внимания! Лекции, консультации, практические занятия и беседы с разными людьми – это была его жизнь!
– Ну мы же иногда заходим к нему, – пожал плечами кадет. – И общаемся.
– Да, но это бывает так редко! – Катенар снова смотрела в зал, наблюдая за манипуляциями находчивой землянки, которой удалось сладить со старым подъемником, специально переделанным для землян. – Этого недостаточно!
– И что ты предлагаешь? – немного вызывающе спросил Прит.
– Ничего, – пожала плечами девушка. – Просто мне его безумно жаль.