По лесу разлеглась дымка тумана – природа просыпается. Меж деревьев шел человек, вышел на поляну и шел еще много верст на запад. Как выходил из лесу – его взглядом провожал волк. Человек ищет счастья, ищет место, ищет еду. Вот и тот человек, вышел из леса, побрел в дальние дали искать место, чтобы потом привести туда еще людей из старой деревни. Вместе они устроят новое селенье. На краю леса скорее всего. Леса, который доселе не видел людей. И будут новые волки кидаться на человека и его скот, пока кровью и смертью не научатся обходить людей за пару верст.
Люди приходят и уходят. В промежутке они множатся, рубят деревья, ставят из них причудливые логова, прячут в своих логовах кур, коров, баранов... да много кого. Волк посмотрит – так много еды, уже загнанной в западню, но достать никого не может. И смотрит волк беспомощно на обилие животных у человека, высовывает язык да голодно щелкает пастью. А потом человек начинает и из леса забирать еду. Оленей, лосей, даже лисиц и мышей. И тогда волки опять щелкают голодными зубами и опять не знают, что делать.
Волк радовался тому, что люди уходили. Поэтому, когда увидел одинокого человека, выходящего из леса и идущего дальше, он не набросился, не перегрыз человеку горло. Хотя это было бы проще, чем украсть курицу. Посмотри на людей, брат в серой шкуре, они не такие. У них всего две ноги и слабое тело, не делает им радости и то, что на одного человека почти всегда накидывается несколько волков. Люди побеждают чем-то другим. Волк не знал, чем.
По правде говоря, волк боялся узнать. Он видел собратьев, узнавших в чем человеческая сила. Как только узнаешь секрет - сразу начнешь пресмыкаться перед двуногим. Перевернешься перед ним на спину и ждешь, как он запустит свои лысые отростки тебе в косматую шерсть. Запустит - радостно скулишь, а не запустит, так ударит тебя в бок ногой, а ты даже в ответ не можешь перегрызть ему горло. Эта беспомощность была странной и непонятной для дикого волка.
Ничего не может волк, пресмыкающийся перед человеком. Даже понять диких сородичей. Прирученный волк даже не постарается их понять. Собака, завидев волка, скалится, да хвост поджимает, боится, чует в нем врага. Чует дикую сущность, которой люди ее лишили. Словно душу волчью выдернули. Может в этом сила человека? Волк, провожавший одного из них взглядом, не хотел об этом думать.
Он думал о том, где найти еду. Его сородичи в последнее время стали похожи на кусты. Их лапы были столь же тонки, как и стволы кустов, шерсть такая же редкая, как листва, тронутая первой желтизной. И самих сородичей было мало. Почти так же мало, как и кустов в этом большом сосновом лесу. Все потому что когда-то сюда пришел человек, потом привел других людей, украл часть леса, украл еду, а потом и души волчьи.
Но волк боялся мстить человеку. Волк боялся с ним связываться. С яростью он вцепился клыками в холодный ствол - мгновение назад там промелькнула рыжая тень – белки почему-то не так сильно пострадали от прихода человека. Волк ходил на охоту один теперь. И возвращался ни с чем. Все они теперь возвращались по утрам в свои ямы ни с чем. А волчиха с приплодом голодно кусала хвост отца своих волчат. Рычала. По большей мере в шутку. Ложится тогда волк в самом дальнем углу ямы и засыпает. Во сне дрыгает лапами, рычит, прижимает уши.
Снится волку человек.
У человека палка, а на палке что-то яркое, как солнце, обжигает плоть. Когда волк был еще молодым, как только начал выходить на охоту со стаей, он встретил обжигающую палку человека, узнал о ней не по наслышке. Потом была боль. И волк стал опаленным. Но это не мешало охотиться, ожог был на макушке, между ушей. Мешал охотиться человек. И это снилось опаленному волку.
Его поднял журчащий звук в животе. Было начало ночи. Потом он услышал такие же звуки у всех обитателей волчьей ямы. Этот же урчащий звук заставил волка упасть, как только тот поднялся – слабость. Волк не ел много дней. Теперь была слабость. Интересно, так люди отнимают у волков их души?
Однако опаленный волк решил этой ночью побороться за свою душу. Ушел дальше от своей ямы, чем обычно - авось ноги унесут до первой добычи. Началась охота. Опавшие листья зашуршали. Волк насторожился. Человек? Нет. Что-то мелкое пронеслось под осенним покровом, проскочило недалеко от зверя. На камне зажглась зеленая струйка. Волк быстро последовал за ней взглядом - на столько быстро, что закружилась голова и слабость чуть не свалила охотника с ног. Вот оно. Ящерица. Опаленный подбежал и попытался придавить ее к камню. Но зеленая струйка упала в листья и зашуршала прочь. Под ороговевшей подушечкой лапы остался хвост ящерицы. Опаленный слизнул его и проглотил.
Совы были не редкими гостями в лесу. Они тоже охотились ночью. Но теперь совы пропали. Значит пропали и мыши. Одних белок совам было мало. Волк в последнее время мечтал хотя бы о хохуле, белке или мышке, не говоря уж об оленях или лосях. Однако вынужден был есть этой ночью хвосты ящериц и жуков. Один раз он сунул нос в муравейник. Зафыркал. Конечно жуков он в пасть набрал, но это было сродни жеванию земли. Земли кусающейся и выбегающей через ноздри.
Луна поднялась ровно над головой опаленного. Хотелось выть, но не было сил. Вместо этого он закрыл глаза. Кого-то почуял. Глаза светятся в темноте и порой выдают с головой. Опаленный напряг нюх, напряг слух – кто-то был совсем рядом. Волк незаметно подберется и вцепится в шею. Пахло волком. Опаленный услышал рычание. Какой волк будет в открытую рычать? Если бы не пахло волком, опаленный подумал, что это кто-то другой.Потом рычание и вовсе стало странным. Отрывистым. Звук был такой, будто волк громко что-то отрыгивал, нежели рычал. Это был лай. И лай приближался. Опаленный открыл глаза.
Он раньше видел собак. Они всегда казались ему слабыми, словно человеческая слабость была заразной. В этот раз же пес был равен волку по силе. Точнее волк с ним сравнялся в слабости.
Опаленный смотрел тихо, опустив голову. Пес же, как безумный, не прекращал лаять и ерзать на месте. Явно не беспокоился о том, что может привлечь ненужное внимание. Между тем ощетинился на волка, будто волк неимоверно страшен. Будто бы волк - человек.
Опаленный ступил вперед. Шаг давался ему сложно, но пес этого явно не замечал. Для пса в волке было что-то необъяснимое, что-то древнее и ужасающее. Поэтому лай превратился в тявканье, временами переходящее в скуление. Но пес не убегал. Опаленный раньше такое видел. Человек показывает на место и говорит что-то, что понятно только людям и собакам. И собака сидит на месте, чтобы ей не начало угрожать. Пес не убегал. Убежал опаленный. Почему он не подумал раньше, что пес должен бояться привлечь внимание? Может пес именно этого и хочет. Но привлечь внимание кого? Человека?
Волк лишь отошел и спрятался. Пускай подушечки его лап стали грубыми, ороговели, но все еще позволяли ходить бесшумно. Пес был рыжий, как белка. Волк раньше не видел таких причудливых собак. Ноги короткие, морда приплюснута. Будто для увеселения человека. Как? Люди, что, украв душу, крадут еще и тело? От мыслей о теле у опаленного разыгрался аппетит. Он представил, как вонзает клыки в мягкое, упругое тело собаки. Как вместе с кровью из пса уходит его сила и уходит она волку.
Опаленный замечтался. Испугался, что пес за эти мгновения убежит. Но пес сидел. Тогда волк обошел пса со спины и бросился. Еще в прыжке он увидел, как пес вскакивает, его упругие короткие ноги разворачивают тело и клыки собаки стремятся на волка. Пасть пса щелкает в паре волосков от шеи дикого зверя. Опаленный же был опытным охотником, попал туда, куда хотел. Волчья пасть сжалась, перекусывая собачью шею. Сжалась так сильно, что пес издох быстро. Да. Сегодня будет еда. Будет. Человек отнял у опаленного еду, но опаленный отнял у человека его игрушку. Опаленный, может спас не только свою жизнь, но и освободил несчастного волка из тела псины.
Стиснув пасть на куске кожи, опаленный взял пса за шкирку, словно щенка. Дернул. И упал. Волк был слишком слаб. Тогда он с жадностью стал дергать труп пса, но тот был слишком тяжел. Опаленный вонзил клыки в плоть собаки. Прогрыз в животе ровную дырочку размером с сомкнутую пасть. Вытащил из собаки какую-то внутренность, проглотил, жадно щелкнув зубами.
Волк хотел сделать все быстро. Подкрепиться, вернуть силы, притащить мясо в яму и накормить семью. Он рвал плоть яростно и резко, глотал, даже не обращая внимания на то, что получает удовольствие есть настоящее мясо, а не ящеричные хвосты. Он хотел успеть дать это удовольствие волчатам, но успел лишь восстановить свои силы.
Медведи часто отбирают добычу у волков.
Вернулся опаленный в яму только с куском мяса, который смог унести в пасти. Волчица вернулась с охоты раньше, ничего не принесла. Радостно прыгала вокруг своего волка. Принялась лизать опаленного в морду, как только тот швырнул мясо волчатам. Лизала ни то от того, что была рада видеть, ни то слизывала с него вкусные капли крови.
Пока опаленный возвращался, заметил, как первые хлопья снега медленно падали на трухлю. Снега наступили рано и быстро. Поэтому в этот раз, пока волк спал, он съеживался, сворачивался в клубок, прикрывая морду пушистым хвостом. Не было видно скалится ли он во сне, но уши прижимал.
Снился волку человек.
Снилось, как тот берет палку и к нему уже не подойти - человек забирает у волка еду. Опаленный был очень умелым охотником. Он был волком. Настоящим. По насту и большим сугробам он мог поймать оленя в одиночку, но человек пришел со своей лающей стаей. Глаза у прирученных волков, что пришли с человеком, были пустые, ничего не выражали. Не было в этих глазах ничего волчьего.
Во время голода волк может съесть все. Даже ягоды, медуницу или ревень. Но снега наступили быстро. На удивление с приходом снегов, волкам повезло больше, чем до них - опаленный впервые за долгое время объединился с парой своих сородичей. Вместе они загнали лося на лед, где его копыта разъехались в разные стороны, и он тучным телом рухнул вниз. Хорошо, что лед был крепок.
Но повезло единожды. За везением было еще больше голода. Холодного голода. И сородичи, так удачно найденные, теперь пропали. Опаленный не знал точно, последовали люди ли за тем, человеком, что до снегов выходил искать место для нового селения, однако за все снега волк не видел людей. Это радовало бы, но все мысли были о еде, точнее об ее отсутствии, да и уйдя люди забрали с собой вкусных собак.
Однажды на охоте волк преследовал кого-то. Точно узнать заяц ли это или еще кто, он не мог - слабость затупила нюх. Но он так этого и не узнал. Ободрал лапу - она провалилась сквозь тонкий острый наст. Охотиться после этого было трудно. Волчата еще не окрепли для охоты. Да и волчица особо не помогала - она была стайной охотницей и без сородичей у нее не было удачи. Она долго сидела в яме, зализывала опаленному лапу. Грустно смотрела ему вслед каждый раз, когда тот, прихрамывая, уходил на охоту. Словно боялась, что не увидит его. Скулила. Однажды ее скуление стало похоже на тявкание, слабый такой лай. Тогда опаленный подскочил к ней и уж было открыл пасть около ее шеи, но остановился. Развернулся и ушел. Не хотел возвращаться в этот раз без еды.
Пытался лезть на деревья, ловить белок. Выходил из леса, принюхивался к косым следам, цепочкой ведшим по бескрайним полям, выслеживал зайца. Но в конце цепочки находил мелкие брызги крови и размашистый след взмаха орлиных крыльев. Кто-то был более удачливым охотником... Слизывал. Опаленный слизывал эту пару кровавых брызг и проглатывал подступавшее скуление. Он был беззвучен, боялся скулить и ненароком залаять. Возвращался в лес.
Ходил по сугробам настороженно, не хотел упасть, не хотел проронить звук и спугнуть добычу, он уже не знал, спугнет ли кого-нибудь, по большей мере надеялся на то, что добыча где-то есть. Что она где-то там. За очередным деревом. Но за очередным деревом была не добыча.
Запах крови ударил волку в ноздри. Слабый, но различимый. За деревом были волки. Два волка. Те самые, с кем не так давно охотился опаленный. Видимо охота у них была не более удачна, чем у опаленного.
Волки стояли друг на против друга, прижав уши. У одного из них – черного - капли крови скатывали шерсть во влажные колтуны, которые на морозе в мгновение превращались в черно-бурые ледышки – все-таки снега наступили слишком рано и неожиданно. Второй волк только начал менять окрас. Но сменить буровато-серую шкурку на белую ему не было суждено – вся шея его была исполосована, а сам волк едва держался на ногах. Опаленный решил стоять в стороне и ждать, пока волки не перебьют друг друга.
Послышалось низкое, приглушенное рычание. Шерсть на спинах и загривках у обоих одновременно поднялась дыбом. Волки попытались набросится друг на друга, ударить и, если выживут оба, отскочить назад, но вышло у них только сцепиться мертвеющей хваткой. Капли теплой крови замерзали еще в полете, не успев упасть в снег.
Волки дрались не как собаки. Дрались тихо. Дрались долго. Собаку можно перекусить за пару мгновений, волки же не расцеплялись долго. Казалось, бесконечно они прыгали и кружились, хвостами взметая в воздух снег, смешивая его с кровью. Только клокочущий, почти шипящий рык вылетел из пасти того, в чью шею вцепились. И куда более тихое сопение – вцепившийся пережимал, рвал и вгрызался. Опаленный не мог понять кто издает какие звуки, но ему и не было до этого дела. Он затаился наблюдателем, выжидал, смотрел, как жизнь выходит из обоих и надеялся, что в нужный момент окажется сильнее победившего.
Через миг волки расцепились. Один лежал на снегу растерзанный зубами своего же сородича, а второй, черный, с окровавленной пастью валялся рядом. Пытался напрячься, встать, дотянуться до мяса, но ему мешали увечья – кожа свисала с его шеи кровавой бахромой. Когда подошел опаленный, дыхание умирающего волка участилось. Глаза наполнились испугом. Пытался зарычать – ничего не вышло, завыть – не проронил и звука. Из пасти, вместе с каплями крови вырвалось до боли знакомое волчье скуление, переходящее в лай. Волчий ли? Это удивило, но только больше рассердило опаленного. Один укус и остался только один волк. Единственный волк с добычей, возможно во всем лесу. Охотник стал добычей другого охотника.
Сил дотащить костлявый труп волка до родной ямы на этот раз хватало. Однако дело двигалось медленно и когда опаленный дотащил мертвого собрата, тот уже почти превратился в заледеневший труп. Но опаленному было не до того. Яма. Она была пуста. От ямы куда-то вдаль вела цепочка следов.
После этого долго еще волк преследовал следы ушедшей семьи. Именно. Ушедшей. Ушли они сами, а сопровождали цепочки волчьих следов большие овальные следы от пары ног.
Люди не ушли. Их стало меньше, они перенесли место своих логов, но из леса они не ушли. Странно, что опаленный так долго этого не замечал. Подобравшись достаточно близко к людской стоянке, волк замер. Нутро не позволяло идти ближе к людям. Но волк услышал звук. Знакомое скуление, переходящее в робкий лай. Именно - робкий. Опаленный всегда злобно останавливал волчицу, если ты начинала лаять. Иногда кусал. Почти всегда больно.
Волк подошел ближе. И увидел палку. В этот раз палка была воткнута в землю, от нее вела веревка, одним концом привязанная к шее волчицы. Но волчица была не против. Она словно не замечала этой веревки. И она, и все их волчата виляла хвостам, завидев людей. Опаленный почувствовал отвращение - волк никогда не поднимет хвоста.
Он подошел ближе. Человек его заметил, отпрыгнул и издал испуганный вскрик. Так по-человечески. Опаленный не раз шугал людей и его забавляло, когда человек на животном уровне чувствовал, что волк сильнее. Но этот человек не чувствовал себя слабым. Он улыбнулся и бросил в воздух кусок мяса. Тот упал прямо перед ногами опаленного. Но волк не притронулся. Он тихо зарычал. Рычал не долго, набросился на человека. Одним прыжком сбил человека с ног и попытался вцепиться в горло, но ему помешали. Одежда, человеческие руки и собаки. Две собаки. Еще щенки. Ошалевшие ни то от страха, ни то от храбрости. Собак отвязала маленькая человеческая девочка, вскрикнув, она подбежала к большому человеку.
Собаки вцепились в волка, явно неумело, они не целились в горло, они целились куда попало. Это их и погубило. Потом волк набросился на человека, на этот раз другого. Маленькая девочка закричала, пытаясь выдернуть руку из волчьей пасти. Свободной рукой она попыталась ударить волка в морду. Волк отпустил и тут же укусил свободную руку. Цапнул. Сцапал. Потом шея. Потом еще собаки. Много собак. А волчица с волчатами скулили, смотря на то, как опаленного грызут заживо. Как он был рад, что они хотя бы скулят. Не переходят на лай.
Волк был вынужден бежать. Вынужден был смириться с потерей и довольствоваться такой местью. Его злило то, что он не просто потерял волчат и волчицу... нет... Они остались живы, но не успеет сойти снег, как они станут собаками. Опаленный ненавидел собак, он ненавидел человека. Человек только отбирает. Он ненавидел человека.
К концу дня силы бесповоротно начали покидать волка. Тому были причиной и укусы, и голод, и потеря крови. Волк упал в сугроб. Наст слегка подался вниз под его телом, царапая и так истерзанное тело. Волк дышал часто, перебирал лапами, пытался встать и сделать еще шаг. Не вышло. Он стиснул пасть, ибо помнил, как дикий волк перед смертью принялся лаять. Напоследок опаленный не издал ни одного звука. Он уснул. Главное, что перед смертью он боролся. Он не залаял. Он отнял жизнь у человека, у отнимающего, отнял жизни и у его собак. Волк отнял. Но теперь волк уснул.
И снится волку... что он... человек...