1
Пьер Бланкар вот уже пять лет как работал жонглером в цирке города Марсель. Он давно бы сменил и коллектив, и город, так как не мог подолгу жить на одном месте, по причине того, что терял всяческий интерес к жизни, если бы не Жаклин Моро, которая работала в том же цирке воздушным гимнастом...
Пьер был влюблен в эту бесспорно красивую, но весьма взбалмошную и ветреную особу. Жаклин всегда пользовалась неизменным успехом у мужчин, что в последние два года просто бесило Пьера. Он едва сдерживал себя от того чтобы не запустить булавой или мячом в очередного волокиту. Жаклин же, все это только забавляло и доставляло удовольствие. Зная о любви Пьера к ней, она не отталкивала его, но и не приближала к себе. Все это было до того мучительным, что порой, бедный жонглер, подумывал о самоубийстве.
- Жаклин, постой! – остановил девушку Пьер, коснувшись ее плеча, когда та, отработав номер, направлялась к себе в гримерку.
- О, Пьер! Как я тебе? Ты наблюдал за мной? – обдавая его жарким дыханием, спросила Жаклин.
- Ты как всегда великолепна! – ответил Пьер. – Жаклин, послушай. Сегодня в кинотеатре «Синема Променад» будет фильм с участием Сержа Нюбре, я знаю, ты от него без ума, может быть, сходим в кино вместе? Я уже купил билеты на вечерний сеанс.
- Ах, Пьер, как это мило! Но сегодня я не смогу! Мне очень жаль! Меня пригласил в театр один очень влиятельный в Марселе человек. Он непременно хочет чтобы я сопровождала его! – с ноткой иронии и поддельного сожаления в голосе ответила Жаклин.
- Кто он? Я могу узнать его имя?
- Серж Нюбре! – рассмеялась Жаклин. – Пьер, милый, это секрет! Мы обязательно сходим с тобой на эту картину, но в другой день! А сейчас, мне нужно идти, извини! – сказала Жаклин и скрылась в гримерке.
Надеюсь, вам не надо объяснять, как себя чувствовал Пьер в ту минуту. Да, да, вы правы! Именно как человек, на которого вылили ведро помоев! Или как тот жонглер, у которого, перед сотней заплативших за представление зрителей, посыпались шары. А еще так себя чувствует человек, которому тот, кому он стопроцентно доверял, вонзает в спину нож.
Переодевшись, сняв свой цирковой наряд, ярко-красное трико с зелеными вставками в виде закручивающихся в спираль змей, Пьер, пешком, отправился к станции метро. Когда он уже почти дошел до входа, рядом остановился черный «Ситроен».
- Эй, Пьер! Садись, я подвезу тебя! – крикнул, опустив стекло, дрессировщик львов и тигров Себастьян Пети.
Пьер вздрогнул от неожиданности, поскольку его сознание вело внутренний диалог с Жаклин, доказывая ей его превосходство над всеми мужчинами планеты.
- Благодарю тебя, Себастьян! Но я хочу проехаться на метро! – ответил Пьер голосом, которому постарался придать как можно больше оптимизма.
- Ну, как знаешь! – сказал дрессировщик, поднимая стекло.
Спустившись в метро, Пьер почувствовал приступ тошноты, непонятно чем вызванный, то ли переживаниями, то ли запахом подземки. Всю дорогу он сидел с закрытыми глазами. Он не слышал стука колес, не замечал входящих и выходящих пассажиров, не слышал объявления станций. В его сознании звучал лишь смех Жаклин. Его воображение снова и снова рисовало ее лицо, и улыбку на нем, больше похожую на усмешку. Как обычно случается в таких случаях, свою станцию Пьер проехал. Ему пришлось возвращаться, что явилось причиной того, что спать он лег позже, чем обычно. Сон никак не приходил. Пьер долго ворочался в постели и проклинал тот день, когда устроился в цирк Марселя. Ведь было же и другое предложение, от которого он отказался. Сейчас бы ему жилось намного спокойнее, не знай он Жаклин Моро.
2
Утро было безрадостным. Пьер встал с больной головой. Только контрастный душ и чашка крепкого кофе помогли ему кое-как взбодриться. Конечно, можно было бы позвонить и отпроситься, сославшись на плохое самочувствие, но там, под куполом, сегодня снова будет блистать Жаклин, а он с замирающим сердцем наблюдать за ее опасными трюками. Зачарованная публика будет стонать и охать, а хрупкая Жаклин снова и снова будет заставлять трепетать людей от страха, и вытирать пот со лба, будто каждый из зрителей сам находиться на этой головокружительной высоте и проделывает то, что делает акробатка. Номера самого Пьера служили своеобразной заставкой перед выходом на сцену акробатов, наездников, дрессировщиков и эквилибристов. Конечно, необходимо признать, что Пьер был жонглером от Бога, но все же номера с жонглированием, даже контактным, не вызывали такого же восторга у публики и не были так зрелищны, как номера вышеперечисленных коллег Пьера по цирковому ремеслу.
Представление шло к концу. Окончив свой номер Жаклин, ушла с арены переодеваться, даже не взглянув на Пьера, который наблюдал за ее выступлением. Тот, понял, что сегодня ее снова будет ожидать «один очень влиятельный в Марселе человек».
С нулевым настроением Пьер пошел к себе в гримерку, чтобы снять цирковой костюм. Как раз в это время, дрессировщик Себастьян Пети выводил с арены льва, который заартачился и отказался выполнять трюки. "Желтый", так звали льва, был самым капризным и агрессивным из всех цирковых львов Марселя. Себастьян загнал его в вольер и заспешил на арену, где с остальными животными осталась его помощница.
"Желтый", после ухода дрессировщика, открыв лапой дверь, вышел из клетки, которую дрессировщик забыл закрыть на щеколду. И вот в этот-то миг, из-за угла вышел Пьер. Лев недолго думая набросился на жонглера одетого в ярко- красное жонглерское трико, которое, возможно, принял за ходячий кусок мяса. Пьер истошно закричал. Лев, тем временем, перехватился и, вцепившись жертве в горло, начал мотать человека из стороны в сторону, будто тряпичную куклу. На крик выбежали другие артисты, они подняли шум и всячески пытались отогнать льва, но не тут-то было! Зверь не хотел выпускать из лап свою добычу. Кто-то побежал за Себастьяном, у которого всегда при себе был револьвер. Когда Себастьян, белый как мел, от увиденного, достал пистолет, лев оторвался от бедняги жонглера и свирепо посмотрел на дрессировщика. Казалось, "Желтый" наметил себе еще одну жертву. Себастьян Пети выстрелил три раза льву прямо в морду. Этого оказалось достаточно для того чтобы лев сначала рванулся вперед, а затем грохнулся на пол и задрыгал лапами. Себастьян подбежал к нему и, вставив револьвер в ухо зверю, выстрелил еще два раза. Со львом было покончено. И с Пьером Бланкаром тоже. На крики и шум выстрелов из своей гримерки выбежала Жаклин Моро. Вокруг льва и Пьера уже собралась порядочная толпа артистов и прочих работников цирка. Так что сначала Жаклин не увидела причины сего ажиотажа. Когда же она протиснулась между клоунами и эквилибристами, ее глаза увидели следующую картину. Пьер Бланкар лежал распростертым на полу в своем ярко-красном жонглерском трико, вокруг валялись мячи, кольца и булавы. Под Пьером уже собралась приличная лужа крови, а в трех метрах от жонглера лежал его гривастый убийца. Жаклин сделала шаг вперед и встала перед телом Пьера на колени. Воцарилось молчание.
- Пьер?! – позвала Жаклин.- Пьер?!
Но тот ей не ответил. Жаклин взяла мяч для жонглирования лежавший рядом с трупом и, встав, прошептала:
- Пьер, милый, прости меня!
Вечером того же дня, ужиная в ресторане с «одним очень влиятельным в Марселе человеком», Жаклин была сама не своя, но пара бокалов «Шато Мутон-Ротшильд» урожая две тысячи третьего года, стоимостью сорок семь тысяч долларов за бутылку, вернули очарование ее улыбке. В сумочке Жаклин, висевшей на спинке стула, одиноко лежал жонглерский мячик, который еще хранил тепло рук Пьера...