Грэг засиделся в библиотеке допоздна. Всё искал что-то ещё о пустынях. Единственное место в его мире, с которым он пока ничего не мог придумать. Ну право, кто будет жить в песках, пусть даже с понатыканными, кое-где оазисами, типа, еле струящейся воды, мгновенно уходящей обратно в песок. Да, надо было ещё подумать.
На улице шёл дождь. Сыро, промозгло. Что-то никак весна не войдёт в свои права. Кругом всё мрачное и серое. Ни звёздочки, ни серебристой луны не видать.
***
Ну-с, подумаем, — допив, горячий чай, Грэг вдохновлённо потёр руки и вывел на экран монитора свой мир. Красота. Голубая планета смотрелась очаровательно. — Глянем, как у нас дела, — увеличил квадраты изображений и притих.
— Чёрт побери, а это ещё что такое?
"Что такое", в это время, толпой шло к высокой длинной гряде. Из трёх рас, расселённых на Вейе, только одна получила плодородные земли и защиту из скал. Определённые, как землепашцы, живущие за счёт урожая, жители Лондгринии были смуглы, низкорослы, но крепки от рождения. Труд их нелёгок, и хилякам тут было не место. Шляться за скалы особо было не за чем, по крайней мере в ближайшие века.
Конечно, скотоводство он им отмерил скромное, надеясь, что более чем тёплый климат, немного тропических растений, этого вполне достаточно для начала.
— Стройте мазанки, мельницы. Вон и быстрая река для этого протекает рядом. И на фига вам горы? — Грэг вывел изображения скалистой гряды, — Ого, как разжирели! Эти комбинированные птицы его самого удивили — придумались сами. Этакое крылатое существо с чешуйчатым хвостом, огромными крыльями, цепкими лапами и хищным взглядом. Плод воспоминаний из кошмарных детских снов.
— Блин, совсем забыл чем они будут питаться. Летали пока, кружа в небе, и ладно. Будет время, думал, доработаю. Ан, вот как пошло.
Лондгринцы, тем временем, небольшой делегацией, как раз добрались к подножию самой высокой скалы.
— Ужас какой, — Грэг ошарашено откинулся на спинку стула, — сколько костей валяется вдоль всей гряды!
Не успел он рассмотреть всё хорошенько, как от толпы паломников отделились двое. Они вели за собой, связанных верёвкой, девушек. Грэг насчитал больше десяти невольниц и тут же понял: это жертвы
— Великие тёмнокрылые боги, — гундосила толпа, — владеющие ветром и градом, смилуйтесь над нами...
Дальше не имело смысла слушать — всё понятно. Скользнула мысль, что рано он включил своей мир на саморазвитие — непозволительный риск. Поторопился, но и в дурном сне, он не мог предположить, что уродливые птицы, воспримутся как боги. Они и каркать-то не умели, и пищу он пока никакую им не прописывал в программе — всё ещё в процессе. Так нет же! Люди сами подсуетились. Идиоты! Дождик не понравился? Природные явления это не сама природа, а монстры на скалах? Дебилизм!
Грэг задумался. Умственное развитие всех его рас, на этом этапе, было относительно примитивным, но не до такого же идиотизма. Логичнее трудиться, понимать что, как растёт и налаживать торговлю с соседями. У них там с посевами не густо, зато у одних: лесных жителей, луга заливные, ягоды повсюду. У других, развиты иные стороны жизнедеятельности и производства, добычи пищи...
Так нет же, сначала двинем умолять богов!
Грэг впервые представил, — а что если вот так же было и с нами в далёком прошлом? Он вообразил себе первых людей, увидевших жутковатых птичек. Что подумаешь? А вдруг это они и виноваты в неурожае? Нет, ему было не понять такой ход мышления, но факты налицо.
Его землепашцы кормили богов своими же соплеменниками и ещё надо было сообразить почему самыми симпатичными женщинами. Страх объясним, а вот выбор жертвы... Видимо, по себе и судили: что самим нужнее и приятнее, то и богам. Вот и концептуальная ошибка. — Грэг сник. — Начинать надо было с богов, а не с трёх рас и ландшафта, взаимодействия и климата.
Парень прошёлся по комнате, стараясь прийти в себя. Конечно, огорчило, что нельзя обойтись без вымышленных создателей. А уж если нужен бог, то почему мозгов не хватило заподозрить его незримое присутствие?
У элсгейцев, изначально были непростые условия выживания. Грэг расселил эту расу высоких, гибких людей, с аквамариновым оттенком кожи, на островах. Незначительная растительность, пещеры, похожие на тоннели — это всё, что он дал им для жизни. Даже деревьев и низкорослых кустарников было немного: на половине каменистой суши, из той, что они владели. Зато он щедро разбросал островки посреди бескрайнего океана, где на дне росли красивые и питательные растения, а уж рыбы, и другой океанской живности, хватало с избытком.
Он удовлетворённо рассматривал лодки на островах и даже корабли.
— Ну, вот! Эти уже обжились и вполне хорошо себя чувствуют, — гордость стала закрывать разочарование от лондгринцев, так примитивно, увидевших свои возможности, и, позабывших догадаться о нём.
Грэг увеличил изображение. Солнце заливало светом всё вокруг. Доброе солнце и океан сейчас спокоен, как никогда. В эту систему он пока не заложил ни цунами, ни других разрушительных природных явлений. Так, слегка: прилив-отлив — это понятно. Жители островов, по плану, должны были понимать влияние луны больше чем солнца. И тут Грэг запнулся, — чёрт! Те, ни с того, ни с сего, попёрлись поклоняться моим фантастическим игрушкам на скалах, а эти начнут молиться на луну?
Уровень развития всех рас был одинаков на начальном этапе, Саморазвитие виделось непременным условием жизни всех людей его планеты, но если одни нашли себе богов, то вторым тоже такое могло прийти в голову.
Настроение снова испортилось. Радовало, что луна, подвешенная над планетой, не могла сама спуститься, чтобы сожрать подношения. Но проверить стоило.
— Идиотизм, — Грэг сидел на кухне, допивая пятую чашку кофе. — Но почему? Почему владыка морских пучин? Они его хоть раз видели? Осьминога за него приняли? Коралловые рифы?— Он вытряхнул кофейную гущу на блюдце, — хоть гадай на самом деле. Нет, торговать уловом они сообразили, вон сколько мешков пшеницы, круп и того, что есть у земплепашцев, есть и у них. Обмен это замечательно. Хоть тут всё пошло по плану.
А от раднегов они получают шкуры лесных зверей — отличная одежда, плюс всё то, что растёт в полях, лугах и лесах того края. Щедро растёт. Молодцы. Вот только не понимаю откуда на их копьях, смахивающих на гарпун, появился металл? — Он прокрутил назад условия зарождающегося мира.
Металлы, как и все полезные ископаемые, были внутри планеты. Не так глубоко, но ниже пещер-тоннелей островитян. А уж остальным двум расам вообще ещё только-только осваиваться наверху, а не лезть внутрь шарика. Охота — понятно. В прошлый раз, я видел, что из костей животных все научились делать нужное оружие...
— Стоп! — Грэг аж подскочил на месте, — оружие? Кораблик, плывущий в сторону раднегов, казался светящимся — это же солнечные блики, отскакивающие от металлических наконечников копий. Да когда же успели и зачем?!
Мгновенно недовольство богами вылетело из головы — его мир, едва родившись, уже воевал. Всего три расы, еле доползшие до минимального развития, где радость жизни наполняет сердца, уже перессорилась между собой? Зачем он дал им всем один язык?! Так бы ещё, может, несколько сотен лет и общаться бы не могли. Но язык — средство коммуникации и как без него быстро найти слова, чтобы договориться для взаимодействия. Что же не поделили?!
Файлы памяти рас, заставили Грэга призадуматься. Самые лучшие условия, с точки зрения островитян и землепашцев, были у раднегов. Им вообще не фиг делать. Только танцевать, как ненормальным, у костров и лакомиться мёдом, любоваться бабочками, красоваться в шкурах невиданных зверей.
— Ага, — гаркнул на монитор Грэг, — вы хоть одного медведя завалить смогли бы? Собрать из валунов, разбросанных повсюду, хижины? Выдержать буйные ветры, не бояться болот и разлива рек? Здесь развивающаяся природа, полная сюрпризов.
Но файлы, неумолимо передавали память поколений двух других рас, и она говорила только об одном: о зависти.
Зелёные поля, полные цветов и сочных трав, казались готовой пищей — только сорви. Кони сами скакали от счастья быть осёдланными и послушными, а грозы пробивали молниями землю, рыхля её под посевы. Семян полные закрома — сыпятся с неба, когда положено. И рыба в прудах водится, а на холмах тоже что-то растёт. А собрать яйца диких птиц думаете легко? — Грэг уже начинал ненавидеть рыбников с землепашцами вместе взятых, невольно защищая раднегов.
Что ж вы так не завидуете своим богам? — Удивлялся он, — или не смиритесь с тем, что они вам посылают? Нет! Легче возжелать то, что у других. Возжелать и напасть, отбирая... Так, стоп! А кто напал первым? — Грэг потянулся за следующей флешкой, но рука остановилась сама собой.
Он долго смотрела на вращающийся голубой шар с кругом планет, с одним жарким солнцем и серебристой луной, и ему стало грустно.
Раднеги не искали богов, а были упорны, жизнелюбивы. Ведь это только внешне всё у них выглядело красиво и просто. Только тот, кто создал всё, знал, что условия для жизни в Раднегии вынуждают к большому вложению сил. Эти края требовали и труда, и смекалки, и мужества. Широкоплечие, статные, голубоглазые, светловолосые раднеги научились жить и в жаре, и в холоде, а самое главное — в душевной, сердечной заботе друг о друге. Им не нужны были чужие скалы, океаны, острова — хороши свои земли такими, какие есть, и звали они их родными, как и всех своих соплеменников.
Вот только охранять родину, от завистливых соседей, приходилось постоянно.
***
Грэг окончательно сник. Вышел в ночь и долго бродил по пустынным улицам. Жёлтые фонари светили ему, словно пытаясь влить в его сердце больше света, унять боль разочарования.
Тёмные окна домов и дождь... Осенний дождь, готовый смениться снегопадом, ибо в душе Грэга весной наступала стылая зима.
Вернулся он на рассвете, даже не заметив, как яблоня у подъезда покрылась зеленой нежной дымкой. Она тоже хотела его поддержать, но он шёл полный решимости, не замечая, не прощая ни себя, ни тот мир, в котором жил сам.
— Глупая мечта пытаться создать другой, где всё будет иначе. Я обычный человек и всё, что я могу, это, лишь повторить известное, засевшее матрицей в сознании. Вот и создал утопию. Хорошо, хотя бы только начал, — Грэг рывком распахнул дверь подъезда. Постоял на сквозняке, прощаясь с мечтой, и зашагал вверх по лестнице.
Ему жаль было раднегов. Они отличались от других, и стали очень дороги теперь. Но проект оказался несостоятельным целиком.
Долго прокручивал запасные варианты. Можно было утопить острова и всех, кто на них обитал, а ещё тех, кто зарылся под землю и уже тащил оттуда всё подряд. Уж на это разделение островной расы, он никак не рассчитывал, но оно состоялось и не пошло во благо. Не лопаты, не посуду, не крепления к лодкам, а оружие, в первую очередь, ковалось из того, что добывали подземные островитяне.
Землепашцев ему вообще хотелось закинуть в пустыню. Выживут — одумаются, помудреют. Но он уже знал, что гниль, проникшая в их кровь, останется навсегда и прорастёт и в тех, кто выживет в пустыне, и в тех, кого они породят. Они и там найдут богов, чтобы скинуть бремя ответственности, а не принять его мир таким, как есть. Опять увидят повод для зависти и алчно побегут хватать всё, что будет плохо лежать у других. Нет, его люди, его мир, отражал тот, который он знал здесь.
Отключая проект, стирая модели одну за другой, все детали, приготовив уничтожить все флешки, Грэг знал только одно: если ещё когда-нибудь он возьмётся создавать мир, он не станет гоняться за количеством рас, а подарит его одной. И уж продумает всё так детально, чтобы они могли развиваться без войн и завистников, но со всеми трудностями, непредсказуемостью. В горе и радости познавая себя, мир и поднимаясь всё выше по ступеням той эволюции, которую он им создаст.
*****
— Что скажешь? — Светловолосый, голубоглазый отрок с надеждой взглянул на пилота.
— Стазикапсулы в порядке. Можно лететь.
— Про эксперимент что думаешь?
— Не наше дело о том думать.
— Потомки всё-таки, — сияние, идущее от наброшенного на плечи плаща, плеснулось во взгляде, — кабы помочь.
— Просил?
— Нет.
— Вот и не мешай, — глаза пилота незаметно улыбались, — следующий проект будет галактикой, а то и не одной. Так и себя вспомнит, и нас. Любо глядеть, как спящие потомки в богов не рядятся, а созидать тянутся. Ноль-переход — возвращаемся домой.
Тёмными тучами хмурилось небо. С Земли оно было по-прежнему серым, непроницаемым. Да и если бы кто смог видеть сквозь него, разве разглядишь среди звёздной россыпи, серебристый звездолёт, покидающий маленькую пограничную галактику.