Придурок

               

                Рассказ


Андрей Поскотинов работает мотористом на одной из станций технического обслуживания автомобилей в краевой столице.
Работает давно.
И на одном месте.
Работу свою ценит.  Ценит так, как можно ценить свою профессию, и на работу собирается всегда с удовольствием.
Правда, и с таким же удовольствием возвращается с работы домой, к семье – к жене Людмиле и к детишкам – сыну Кольке и дочурке Машеньке.
Семья – это святое, считает Андрей.
И работа тоже святое.
Он к ней шёл ещё с детства.
Когда-то его отец – колхозный моторист Николай Иванович Поскотинов, брал с собой в колхозные мастерские сына, позволял мальцу помочь ему в ремонте двигателя, подать ту или иную деталь, ключ. А то и открутить или закрутить что-то. Да мало ли чего можно было доверить родному сыну в такой ответственной работе как ремонт двигателей в колхозном гараже.
Отец доверял.
А сын не подводил.
Старался.
Вникал.
Глубоко вникал.
А отец потворствовал слабости сына, помогал, чем мог, объяснял непонятное, направляя неуемную энергию сына на благое дело.
И когда пришло время по-взрослому выбирать себе будущую профессию, то Андрей не ломал голову, не мучился поиском, а сразу же после десятилетки поступил в Алтайский государственный политехнический институт на факультет автомобильного транспорта.
Правда, по направлению колхоза, не без его помощи.
А вот когда учёба близилась к концу, не стало и страны, не стало и колхоза.
Не по вине Андрея.
Он, как технический человек, не понимал тогда, как мог в одночасье  сломаться такой огромный, надёжный, годами отлаженный механизм по имени СССР?
Для себя всё же определил, что причиной явился обыкновенный износ всего механизма великой страны. И ремонту уже не подлежит.
На свалку.
В металлолом.
И успокоился.
Тогда же и у его деревни, у его малой родины появились вдруг признаки серьёзных поломок,  неисправимых неисправностей: распался колхоз; резко возросло количество заколоченных изб; закрылась начальная школа; фельдшерский медицинский пункт покинула многолетний, бессменный его работник Мария Петровна Поскотинова - мама Андрея, фельдшер.
Умерла.
А смену ей не нашли.
Да и нужда отпала в фельдшерском пункте. Кого спасать, кого лечить, если деревню стали покидать её жители?
Она пустела на глазах.
И не остановить.
Следом за матерью ушёл и бессменный колхозный моторист – отец Андрея.
Тогда многие сельчане ушли. Словно мор напал на деревню.
Впрочем, деревенское кладбище разрасталось в те времена стремительно. Очень стремительно. В единственном месте была динамика.
В единственном.
К сожалению.
Тяжёлые были времена.
И надо было выживать.
Но начали массово открываться частные канторы, магазины, станции технического обслуживания автомобилей.
Да многое чего стало открываться, доселе неведомого, нового, непривычного.
Отложив диплом о высшем образовании подальше, Андрей брался за любую работу, чтобы выжить и оплатить съёмную квартиру.
По этой же причине долго не женился. Не было уверенности, что сможет содержать семью, обеспечить жильём.
Подрабатывал дворником, грузчиком, разнорабочим на стройках в строительных бригадах, пока не устроился мотористом на станцию технического обслуживания автомобилей.
Нет, он может работать и с автомобильной подвеской, и с ходовой частью, даже кузовной ремонт для него не представляет особой сложности.
Но вот ремонт двигателей – это особая статья. Наука отца не прошла даром, а крепко засела в сознании его сына, стала профессией, одним из его  жизненных смыслов.
Тем более, на смену отечественным машинам начали массово поступать иномарки. И хотя они были изрядно разрекламированы, вроде как отличались надёжностью и повышенным комфортом, однако ж железо оставалось железом, автомобили ломались пусть не с интенсивностью отечественных машин, но ломались. И ремонт их требовал новых знаний, умения, навыков.
И Андрей вынужден был продолжить своё образование уже самостоятельно через интернет, чтобы потом  на практике совершенствовать мастерство современного моториста, не отстать от технического прогресса. Компьютерная диагностика требовала новых знаний.
А по-другому никак!
Правда, устроился не в первую попавшуюся СТО, а выбирал.
Тогда было много однодневок, временных среди них, организованных на скорую руку, в любом подходящем месте, в не приспособленных помещениях. Зачастую и с ограниченным набором инструментов. А хотелось основательности, стабильности, надёжности и уверенности на перспективу.
И не прогадал, как сейчас считает Андрей, когда устроился на нынешнюю станцию технического обслуживания.
Не секрет, и Андрей без лишней скромности это знает, что хороший моторист сегодня на вес золота. Чего уж скромничать, но нареканий на его работу со стороны начальства и клиентов ещё не было.
А вот предложений от других владельцев СТО было множество.
Много было предложений.
И зарплату обещают в разы выше, да и другие блага рисуют в розовых тонах.
А он отказывается!
Казалось бы, чего тебе ещё надобно?! Зарплата выше; социальные гарантии; отпуск по личному желанию в любую пору года. Некоторые даже обещают служебную машину в личное пользование. А он ни в какую!
- Придурок! – не раз и не два слышал он за своей спиной.
Но не обижался и не обижается.
Просто никто из потенциальных работодателей даже не пытались понять Андрея. Никто из них не делал ни малейшей попытки заглянуть чуть дальше собственных интересов и собственной выгоды.
Было у Андрея что-то, что держало его именно в этом месте; в его маршруте на работу и с работы домой; в той обстановке, в той местности, по которой он ходил и ходит  не один год, и где сносил не одну пару обуви.
Удивительно, но держал его частный сектор, что по пути на работу.
Да-да! Частный сектор!
Он, деревенский паренёк, прикипел с детства к деревне, к земле, а тут вдруг вынужден обитать в городе.
А частный сектор словно сглаживал его истинное стремление и тягу к земле с вынужденной реальности городского жителя.
Он и комнату снимал в частном секторе сразу после института.
Чего скрывать, но нравится ему дом на земле: огородишко, грядки на нём,  палисадник, собачонка во дворе, скворечник. А больше всего по нраву ему были человеческие отношения между людьми в сельской местности, где любой житель ощущает деревню собственным домом, только с разными входами.
- Земной я человек, Людмилка, - убеждал Андрей свою будущую жену перед свадьбой, склоняя её к согласию на покупку частного дома или земельного участка в пригороде краевой столицы.
Но та не видела себя столь приземлённой в буквальном смысле слова. Городская она.
И настояла на своём.
Вот и вынужден был Андрей взять в ипотеку двухкомнатную квартиру в новостройке рядом с частным сектором.
Сейчас уже он прочно обустроился и обжился в городе: и квартира, и семья, и дети, и работа.
Всё как у людей.
Но вот зов деревни, зов земли засел где-то глубоко-глубоко в его естестве, в его душе. И частный сектор по пути на работу – это как отдушина, как  ежедневный глоток свежего воздуха.
Скажи кому-то об этом, засмеют. Скажут, мол, с жиру бесится человек. Однако это так.
Получилось как-то само собой, не специально, но Андрей за долгие годы уже знает каждого жителя этой улицы частного сектора лично, знает по фамилии, имени и отчеству.  Знает их истории, семейное положение. Изучил, как когда-то знал всё про своих односельчан в деревне. Там они ему были не просто земляки, а нечто большее, роднее и милее.
Вот и здесь, в частном секторе по дороге на работу и с работы и избы, и их обитатели, и даже грунтовая улица, которая не всегда бывает сухой и чистой, милы и приятны Андрею.
Вчера на семейном совете решили купить детям снегокаты. И удобно, и современно. Да и вдвоём можно скатываться с горки. Кольке-то восемь лет, а Машеньке пять. Вот и будет старший брат как гарант для младшей сестрёнки в детских забавах.
Дом Андрея стоит на краю частного сектора. На горушке. От него дорога к работе стремительно сбегает вниз, и, минуя частные дома, снова выбегает на горку уже другим концом улицы, чтобы упереться в станцию технического обслуживания, где и работает Андрей.  Этот район все местные городские обыватели называют Ямой. Здесь, на краю горушки, ребятишки всю зиму катаются по пологому и длинному спуску. 
Сегодня Андрей тащил домой купленные накануне для сына и дочки обещанные  снегокаты.
Поднявшись на горку, остановился отдышаться, наблюдал, как толпа местных ребятишек каталась на санках, лыжах, снегокатах и ледянках.
Он обратил внимание на ровесников  Андреевых детей – брата и сестру Лопаревых. Тоже восьми и пяти лет. Как Николай и Машенька у Андрея. Их дом стоит внизу Ямы, почти в центре улицы. Отец ушёл от них ещё года три назад. Живут вместе с матерью, которая работает продавцом в павильоне у частника.
Пока сестричка съезжала вниз на ледянке, мальчишка терпеливо ждал её, чтобы тут же усесться на ледянку и стремительно съехать вниз. И так они менялись друг с другом.
Андрей ещё немного постоял, и вдруг решительно направился к ребятам.
Он застал их в тот момент, когда они менялись ледянкой.
- Погоди-ка, Витёк, - обратился мужчина к мальчишке. – Тут Дед Мороз просил меня передать вам новогодний подарок, - и пододвинул к ребёнку снегокаты. 
- Какой дед Мороз? – мальчик насупился, с подозрением глядел на мужчину. – Не бывает Деда Мороза, чтоб вы знали, дядя Андрей,  - и шмыгнул носом. 
- Нет, бывает! – девочка обошла брата, встала у снегокатов. – Бывает Дед Мороз! Ты просто не знаешь. Да, дядя Андрей? – и уже гладила сиденье, трогала руль, примеряясь сесть на снегокаты.
- Конечно! – уверенно ответил Андрей. – Я же с ним лично беседовал про вас.
- Вот! А ты не веришь, - победно произнесла девочка.
- А ты, Витёк, умеешь управлять этой техникой? – Андрей наклонился над мальчиком, доверительно глядя в глаза. – Ведь на нём есть и заднее сиденье, где с тобой вместе будет кататься твоя сестрёнка. Справишься? Не подведёшь?  А то Дедушка Мороз волнуется.
- Да я… да я… - мальчишка не верил своему счастью. – Пацаны давали кататься и не раз, дядя Андрей. Конечно, умею! А за Ленку не волнуйтесь, - кивнув в сторону сестрёнки. - Да я… да мы… - и уже усаживал девчонку на снегокаты.
Андрей стремительно уходил в сторону дома.
И не оглядывался.