Поиски

Тысячу лет тому назад бродил по миру странник. Он обошел всю Землю, побывал в каждом доме, посмотрел в каждые глаза. И когда понял странник, что нет на поверхности нашей планеты больше для него тайн, осел он в безлюдной долине.
Была там хорошая земля, но деревья все равно не росли. Достал странник маленький мешочек – горсть полей. Взял он эту горсть волшебных семян и раскидал вокруг. Ветер, старый приятель странника, подхватил семена и разнес их на много километров. Но одно все-таки не удержал, и упало оно в траву, недалеко от ног человеческих.
Странник сидел посредине долины уже очень долго. Он видел бесчисленное количество рассветов, чувствовал спиной множество закатов. Животные, привыкшие к неподвижному силуэту, совсем перестали бояться его. Выходили из своих потаенных нор и играли в лучах тепла совсем рядом. Люди, редко проходившие в этих местах, пытались заговорить со странником, узнать, что он тут забыл. Но тот лишь улыбался и смотрел в глаза, которые уже когда-то видел.
Много лет не двигался странник  с этого  места. Совсем поседел, да и вовсе теперь он уже не был странником. Дождь, земля, небо, солнце стали называть его старцем, мудрецом. Ведь углубился он внутрь себя, стал нераздельной частью Вселенной, познал все загадки мироздания. Время и пространство его больше не волновали, он был могущественнее их.
В долине, где сидел мудрец, никогда не было снега. Зима проходила незаметно, она слабым сквозняком ползла по вечнозеленой траве и умирала почти сразу после рождения.
Волшебные семена долго не прорастали, но в один из дней ветер заликовал. «Началось, началось!» – пронеслось над долиной. И улетел добровестник, набирая безумную скорость и мощь, чтобы всему миру рассказать, что появились они – баобабы.
Все живое пошло, полетело, побежало в долину, чтобы хоть чем-нибудь помочь новым деревьям. Лишь люди не услышали ветер и почувствовали его радость. Они были в ярости, что тот тайфунами и смерчами гулял по территориям, что они считали своими, только своими.
Однако были и более мудрые дети человечества, видевшие дальше, чувствующие глубже. Они понимали язык Вселенной, и даже научились на нем говорить. И бросили все эти счастливые свои мещанские дела и направились в долину. Прошептал  им ветер, что найдут они там истину. Те, что смогли дойти , искали росток баобаба и, подобно старцу, садились рядом.
Много женщин, мужчин, даже детей, закрыли глаза и отправились на поиски понимания. Они оставляли свои дома и паломничали по тем местам, куда очень сложно пробраться человеку. И напротив, ходили там, где сонмами люди смотрят друг на друга, но в упор не видят главного.
Прошло несколько сотен лет.
Дождь в долине шел только тогда, когда это нужно было баобабам. Солнце светило только так, чтобы приятно было баобабам. Птицы с благодарностью гнездились в ветвях этих волшебных деревьев и пели с самого первого вздоха дня до его последнего выдоха.
Люди, что были в долине, так и не двигались. Их тела взрослели, но не увядали. Без пищи и воды они были сильны и излучали жизнь. Но однажды ночью, когда полнолуние и новолуние совпало, вобрали баобабы в себя человеческие тела. Лишь лица смотрели на мир, как будто из дупла. И открылись глаза, что сомкнуты были долгие годы. И дивный смех разлетелся над долиной. Смеялись и мужчины, и женщины. Звук величия, гения  волнами разносился во все стороны. Лишь под конец слушатель мог заметить нотку безумия, пробирающую до костей и оставляющую после себя волосы дыбом. Ведь разве может адекватный разум позволять так долго смеяться?
Эти люди победили время. Им все равно, они могут смеяться секунду, десять лет, сотню лет. На безумие им тоже плевать, все человеческие чувства и состояния они испытали и растворили в себе. Через какое-то время люди в деревьях вновь закрыли глаза и направили свою энергию в самое сокровенное место, где ответов больше всего – в себя. Лишь старец остался созерцать долину. Он уже ответил на все вопросы, он уже знал все.
Приходили к старцу разные существа. Все задавали вопросы, просили совет, хотели знать точные ответы. «Да» или «нет»? Уйти или остаться? Начать или не стоит?
Однажды ранним утром к старцу стал пробираться Даман. Он ползком передвигался в высокой траве, хотел врасплох застать говорящее дерево.
Солнце лениво выползало из-за земли. Завидев светило, небо порозовело, ведь было в него влюблено. Птицы начали тихонько приветствовать новый день и друг друга. Но разразил эту сонную атмосферу, как гром в летнюю ночь, голос старца:
– Мой милый Даман, стараешься не наступить на палку, но из тебя исходит звук раз в сотни громче.
От неожиданности вскочил Даман.
 – А что за звук?
 – Сердце твое. Я слышу очень громкое биение его, оно воюет и кричит, боится радости и скорби. Все просит у тебя открытий. А ты даже не знаешь с чего начать.
– Все я знаю! И вообще, мы с моим сердцем живем в ладах.
– Тогда зачем ты пришел ко мне?
– Из-за моего брата! Он недавно приходил, рассказал тебе о своем счастье. А ты вместо того, чтобы порадоваться вместе с ним, позавидовал – и все испортил! Да, стоишь тут и завидуешь счастью моего брата!
Дерево широко улыбалось и снисходительно смотрело на Дамана. А того одолевали внутренние бури, злость, несправедливость!
– Он должен был жениться на нашей соседке, но после визита к тебе отменил свадьбу! Не успокаивался Даман. Для семьи это было настоящим горем! А брат лишь только повторял: «Она добрая, красивая, умная, родители у нее хорошие».
– А ты считаешь, что это веские причины, чтобы жениться на девушке?
– Конечно. А какой она еще должна быть?
– Она может быть какой угодно. Послушай, если ты выбираешь кого-то или что-то и у этого чего-то есть 10 плюсов, то откажись от этого, если у тебя нет всего одной, нерушимой, стопроцентной причины, после которой тебе не нужно будет искать еще 10. Даже если это свадьба.
– Я не понимаю, – робко прошептал Даман.
– Невеста твоего брата красивая, умная, добрая. Верно?
– Да.
– Много плюсов. А минус один, но он перевешивает все положительное. Твой брат не любит вашу соседку. Вот и все.
Даман постоял несколько минут в омуте раздумий и сомнений, а потом сказал:
– Так только с любовью?
– Конечно нет, – ответил мудрец.
– Можно я задам ещё один вопрос? – спросил Даман.
Дерево утвердительно пошевелило кроной.
 – Мудрец, как мне жить дальше?
– У меня нет ответа, – с улыбкой ответил старец.
– А кто тогда мне даст ответы? – громкий голос Дамана нарушил тишину.
– Никто. Ты решишь все сам. Слушай свое сердце, не ищи ему объяснений, – ответил мудрец.
Побрел Даман в тумане мыслей, не зная дороги, ноги сами его вели. Когда он понял, что потерялся, сел в пустыне и горько заплакал.
 – Ну, чего сопли развел? – послышался голос из ниоткуда.
 – Да потерялся я, – ответил Даман, оглядываясь и ища своего собеседника.
– Правда? И из-за этой ерунды ты плачешь?
– Угу, – ответил Даман.  – А кто вы?
 Теплая струя воздуха обдала Дамана, ему сразу стало как-то спокойно и сонно.
 – Милое млекопитающее, это я, Ветер.
 Ветер никогда еще не разговаривал с Даманом или с кем-то из его знакомых.
 – Подскажи, как мне дойти домой, – прошептал Даман с непонятным чувством тревоги.
 – Идем, я тебя провожу.
И гонимый теплым потоком, Даман шёл вперед и вперед, разговаривая с ветром.
 – Ветер, ты же давно живешь?
 – Очень.
 – Что самое важное из того, что ты понял? – Даман почувствовал, как ветер похолодел, по всему телу пробежали мурашки. Но через секунду его новый приятель опять стал белым.
– Когда я был юн и очень силен, то носился по планете с бешеной скоростью. Это было единственным моим развлечением. Сейчас я могу наблюдать за людьми, помогать им, крутя ветряные мельницы, радовать их своим появлением, с некоторыми могу даже беседовать. Но много лет назад разговаривать я мог только с солнцем, землей и водой. Они были древние, гордые. Любили созерцать космос, а не со мной разговоры водить. Вскоре появились первые растения, потом животные. Ты даже представить не можешь, как я был рад, что больше не одинок. Я очень привязался к некоторым. Жаль только, что они проживали целую жизнь, а для меня это был лишь миг.
Когда из-за смерти друга, мое сердце разбилось в первый раз, я дал себе клятву, что больше ни к кому не привяжусь. И несколько сотен лет бродил я холодными бурями по земле. А ночью тряс деревья и громко выл, чтобы все услышали о моей боли.
Нет идеи в такой жизни. И я опять вернулся к тому, с чего начал. Находил тех, что живут дольше, но бессмертных не было, и я опять разбивался о скалы отчаяния. Однако любые страдания мира стоят тех минут, что ты проводишь в эйфории любви к кому-то. Когда принимаешь, что ничего вечного нет, то и отпускать намного легче. Понимаешь, что это жизнь, ни больше ни меньше. Однажды вкусив плод близости душ, трудно от него отказаться. Тогда я полюбил все живое, а не кого-то конкретного. Но и это не вечно. Да, мой милый Даман, нет ничего навсегда.
 – А как же люди?
 – О! Люди тем более. У них есть одна небольшая деталь, которая их всех погубит. Будем надеяться, что только их, а не нас всех. Это человеческий мозг. Ты слышал когда-нибудь о саблезубых тиграх? У них были гипертрофированные клыки. Казалось бы, это даже наоборот, хорошо. Большие зубы должны были помогать охотиться. Но эти кошки вымерли. Также вымрут и люди. Их мозг развит сильнее, чем у кого-либо. А природа не любит все, что слишком, чересчур или излишне.
 – А ты? – не унимался Даман.
– Всему придет конец, даже самой вечности.
И растворился ветер в этой самой вечности.
Даман шепотом позвал своего минутного наставника, но вместо ответа лишь колыхнулись листья на деревьях.
Даман осмотрелся, он прекрасно знал тропу, на которой стоял. Минут десять – и он у своего дома. Только вот лапки отказывались идти вперед, а сердце бешено стучало. Его грудь разрывалась от счастья и почему-то от боли. Он чувствовал, будто потерял то, что никогда не имел, и уже по нему скучает.
Справа была ещё одна дорожка. Отец всегда говорил, что туда ходить не стоит, там может быть опасно. Всю жизнь Даман ходил мимо этого места, всегда по одному маршруту. Но сейчас его нутро заныло, оно отказалось идти домой. И самовольно быстро понеслось по неизведанной тропе. Чувство нового радовало его сердце.
– Интересно, правда?
Даман вздрогнул. Бесшумно, как тень, к нему подполз Змей. Сердце Дамана бешено заколотилось от страха. Он сразу вспомнил всех двоюродных дядюшек, которых съели похожие чешуйчатые.
– Не бойся, – прошипел Змей.
Даман лишь нервно кивнул.
– Я друг Мудреца. Спал в его ветках, когда ты приходил, вот и услышал ваш разговор. Я ем только яйца птиц. Не дрожи ты так. Идем, я кое-что хочу тебе показать.
И пошли два странных зверя в глубь высокой травы.
Когда высокая трава закончилась, Даман увидел небольшой обрыв в горах.
– Ложись и смотри вниз, – предложил змей.
Он аккуратно лег на землю и стал наблюдать за тем, что творится внизу. Возле норы в песке играли мышата. Мама мышь пробегала рядом и занималась своими делами. Сначала казалось, что этот цикл домашней идиллии будет вечный. Но Даман знал: «Нет ничего вечного».
Один из детенышей вылез из песочницы и, спустившись чуть ниже по обрыву, поскользнулся и кубарем полетел вниз. Однако в какое-то время смог задержаться. Серый комочек остановился, встал, отряхнулся. Посмотрел наверх. Мама мышь рассерженно смотрела на бедолагу, явно не собираясь ему помогать. Пыхтя, малыш пытался взобраться обратно. Далеко не сразу ему это удалось. Но он понял, что может преодолевать препятствия и что мир намного больше, чем пространство возле норы.
– О чем ты думал, когда увидел падающего мышонка?
Даман долго молчал, но потом ответил, что ему было за него страшно.
Змей усмехнулся.
– Чтобы приобрести опыт, надо научиться преодолевать страх.
Нависла тишина. Змей ее не замечал вовсе, а маленькому Даману она казалось бездонной.
– Посмотри вверх, на скалы, – наконец произнес змей.
На вершине одной из них было гнездо. Рассекая воздух, большая птица присела на его край и издала протяжный крик. Из гнезда показалось еще несколько головок. Птенцы начали нелепо карабкаться к родителю. Еще мгновение – и они, как тот мышонок, уже летели вниз. Падали. Но их мать спасать своих детенышей не спешила.
У Дамана сжалось сердце. Он ринулся вперед, но вдруг птенцы взлетели вверх! Маленькие существа, которые, казалось, были не способны на жизнь минуту назад, сейчас стали олицетворением силы и величия. Даман, открыв рот, смотрел, как птенцы делали свои первые взмахи крыльями и как крылья становились все увереннее.
– Ну, как? – прошипел Змей. – А теперь представь: мать боится, что кто-то из птенцов разобьется. К сожаление, такое ведь тоже бывает. И вместо того, чтобы подтолкнуть птенцов из гнезда, она бы носила им еду до самой смерти. Мать умирает, и уже взрослые дети, так и не научившиеся летать, умирают следом. Также и с мышонком, и со всеми нами. Если ты не решишь свою проблему сам, то ты не станешь сильнее. Если тебе не помогут, то ты будешь тонуть, опустишься на дно. Но когда ты внизу, то дорога только одна – вверх. Правильно, что скатился по песку мышонок. Правильно, что прыгнули со скалы практически в бездну птенцы. Правильно и то, что, когда падать будешь ты, к тебе никто сразу не бросится на помощь.
– Это значит, что и мне не надо помогать другим, чтобы те стали сильнее?
– Все зависит от мировоззрения. Ты хочешь жить в циничном но сильном мире? Или в добром, но слабом? Хотя, смотря что считать добром…
И Змей исчез, как Ветер, снова оставив Дамана со своими мыслями одного.
Прошло много времени. Даман, размышляя, бродил в высокой траве, по скалам, по равнинам. Вдруг резкий урчащий звук перебил поток сознания. Это живот напомнил о себе. Даман совсем забыл про еду во всем этом карнавале открытий и истин. Тогда он нашел неподалеку засушенный корешок и начал жадно засовывать его себе за обе щеки.
– Фу, почему ты себя так не любишь?
– Фто? – набитым ртом попытался что-то уточнить Даман.
Большими черными глазами на него смотрела белка Винсента.
– Ну, ты ешь этот ужасный сухой корень? Уверена, что он еще и горчит.
Тут Даман впервые задумался о том, что он жует. И вправду, весь рот обожгло горьким, неприятным вкусом.
– Он даже не полезный, – не успокаивалась белка. – Мог бы найти что-то и получше.
Даман попытался провести параллели в её словах и для уточнения спросил:
– Какая связь между любовью к себе и горьким корнем?
Винсента театрально взмахнула лапками.
– Понимаешь, я представительница вымирающего вида. Поэтому мне особенно необходимо за собой ухаживать. Да, вас даманов много, но это же не повод есть всякую дрянь. Ведь если ты кого-то любишь, ты найдешь для него самые спелые плоды, самые сочные корни. Ты будешь охранять свою пассию, заботиться о ней, о ее здоровье, самочувствии. Верно?
Все еще жуя, Даман кивнул.
– Тогда выходит, если ты ешь неполезную и невкусную еду, ты себя не любишь. Если ты мало спишь, болеешь постоянно… Ну, ты меня понял. Мой тебе совет, дружок, полюби себя и выплюнь эту сухую мерзость.
Даман выплюнул, а белка ускакала.
«Странно это все», – подумал Даман и побрел по полям дальше. Много кого он встречал. Много чего слышал. Чему-то верил, чему-то – нет. Но пришло время возвращаться домой.
Издали увидев своего блудного сына, родители Дамана подняли шум на все норы. Они кричали, свистели, прыгали. Были безумно рады, что тот, кого они уже похоронили, – воскрес. Все родственники, соседи и друзья устроили пир. Даманы славились тем, что любят праздновать все, что только можно. Грызуны танцевали, бешено выстукивая ритмы, водили хороводы.
У нашего все еще маленького, но уже мудрого Дамана теплело внутри от теплоты к любимым. Но вдруг он увидел, как старший брат жестами манит его на гору. Они крепко обнялись и, отдаляясь от торжества, стали подниматься вверх по скалам, расспрашивая и слушая друг друга. Когда зверьки были уже на вершине, старший брат рассказал, что все-таки женился на соседке.
– Я очень рад за вас. Но почему?
– Ну, она добрая, красивая, из хорошей семьи.
Даман улыбнулся глазами, но сердце его зашептало: «Жалко, что ты так и не понял».
– Попрощайся за меня с родителями, – внезапно сказал Даман. – Я ухожу.
– Куда? И как надолго? – спросил брат.
– В баобабовую долину. Навсегда, – ответил Даман.
– Зачем? В наше время уходить в долину и жить там странно и некомфортно, – удивился старший брат.
– Просто я понял, что не смогу выбрать мировоззрение. Не смогу выбрать между цинизмом и силой и между добром и слабостью. Выход один – отправиться на поиски понимания, – сказал Даман, подошел к краю скалы и стал спускаться по тропам вниз, где виднелась баобабовая долина.
Осмотрев ее с высоты, нашёл Даман в центре долины росток баобаба и поспешил к нему. Сел у его корней и издал последний клич. Клич свободы, чистоты, жизни... И не успели последние звуки вылететь из глотки, как поглотил баобаб в себя Дамана. И раскинулись его сильные ветви, и стал нерушимым его ствол. А клич свободы Дамана так и блуждает по Земле, носимый ветром. Шепотом, шелестом, жужжанием он просится в уши и мысли. Попадая в голову, он обязательно звуковой волной отражается в сердце.