– Хоспадя, ну встань ты уже красиво, все втяни, губы утиной задницей – и улыбнись!
– Ксюх, да не хочу я, терпеть не могу фотографироваться!-
– Знаю, но надо. Туристический аттракцион должен быть исполнен до конца.
Я покорно встала у кромки океана спиной к рассвету и отставила ногу.
– Так?
– Лицо еще изобрази. Во, другое дело.
Ксения пощелкала айфоном, потом пощелкала себя сама – мне она не доверяла.
У меня то ноги в кадр не попадают, то полголовы отрезается.
Фотография не является моей сильной стороной.
Я вытащила из сумки пакет, постелила на песок и уселась на него.
– С ума сошла. Земля холодная!
– Плевать.
Я бездумно смотрела на появляющийся из-за океана край солнца, изломанную кромку воды, остроконечный силуэт сиднейской оперы вдалеке, но все доходило до меня, как сквозь вату.
Мимо пробежал мужчина в спортивном костюме, и на какой-то момент мне показалось, что это Саша.
Проглотив ком в горле, я постаралась вытереть глаза так, чтобы подруга не заметила.
Слава богу, она снимала рассвет, или молодых парней-серферов с рельефными плечами и яркими голубыми глазами на загорелых лицах – мне из-за ее спины было плохо видно.
Земля и правда была холодной, и я поднялась. Убирая пакет, я вспомнила, как когда-то мы с Сашей…
Стоп. Я снова смахнула слезу и подставила лицо ветру. Вот ведь, на другой край света убежала, и все равно.
– Опять ревешь? – угрожающе крикнула Ксенька.
– Нет-нет, – поспешно возразила я, – просто песок в глаза попал.
– Ты знаешь, а я очень рада, что все так обернулось. Весь последний год, стоило нам куда-то выбраться, начинались ужас и кошмар. Звонки, подозрения, шантаж какой-то детский. И хватит уже, все! Идем, у нас сегодня Голубые горы и кукабарра!
Она воинственно убрала телефон, засунула руки в карманы и пошла к выходу с пляжа. Признавая ее правоту, я поплелась за ней, старательно дыша, не давая слезам выйти из-под контроля.
Мы зашли в номер за приготовленным рюкзаком.
– Ну сколько можно рыдать из-за этого козла? – крикнула подруга из ванны.
– Да обидно потому что! Я никогда не хотела замуж…
– Ага, только развестись. Туда не ходи, сюда не ходи, ты не отвечала целых пятнадцать минут…
– Я просто пытаюсь понять, почему он так поступил со мной?
– Потому что гладиолус! – внезапно рявкнула она так, что слезы как-то сразу высохли, – иди уже умойся и пошли, нам выезжать через полчаса!
Я заскочила в ванную, ополоснула лицо холодной водой, стараясь не размазать тушь, нацепила на нос темные очки, и вышла вслед за подругой из номера.
Автобус на стоянке уже ждал нас. Группа собралась небольшая, мы уселись сзади. До меня донесся запах мужского парфюма, как у….
– Если ты сейчас заревешь, я дам тебе подзатыльник! – предупредила Ксения.
Экскурсовод вещал что-то по-английски, но его странный выговор сбивал меня с толку, и я перестала даже пытаться понять, о чем он нам говорит. Ксюха в это время проверяла почту, а может, дала мне время прийти в себя.
Первые полчаса я старательно пялилась в окно на проплывающие мимо экзотические деревья, дорогу, отгоняя от себя душные тяжелые воспоминания, мысли о том, что было бы, если бы я… И что, возможно, когда...
Наконец, она убрала телефон.
– Что там слышно? - спросила я подругу.
– Да ничего. Клиент написал, я его к своему заместителю отправила.
Она порылась в рюкзаке и вытащила две бутылки с надписью “Вишневый сок”.
– Это ты из Москвы тащила? - удивилась я.
– Ага.
Я открыла бутылку и хотела глотнуть, но запах…
– Это вино что ли?
– А то! Местный Шираз. Раз уж мы в долину Хантер не поехали.
Я сделала большой глоток. В меру тяжелое, в меру терпкое, как раз, как я люблю.
– Откуда?
– Да в лавке отеля купила, пока ты над тарелкой с рыбой медитировала. Ты это вот что, заканчивай давай. Что было, то было. Теперь будет по-другому, но как-то тоже будет. Это никуда не годится – приперлись на кукабарру смотреть, а ты только рыдаешь. Ты помнишь, где мы вчера были?
– Нууу помню, конечно! Оперу видели, мост… Закат красивый… Это я от перелета еще не отошла!
– Красивый? Красивый?! Да это был самый потрясающий закат из тех, что я видела! Птички на дороге...Деревянные дорожки в парке… Оперу она видела! Попугайчики на ветках дерева, бес его знает, как оно называется, у отеля?
– Фиговое…
– А ты откуда знаешь? – она подозрительно прищурилась.
– У портье спросила, ну знаешь, там русский парень стоял.
Попугайчиков я не заметила. Ксюха была права. Как всегда. И Опера прошла как-то мимо, да и закат… Что красивый – да, но как-то через вату.
Да что там закат – я не могла сказать, что я ела на ужин! Ксюха говорит – рыбу...
Я снова отхлебнула вина и убрала бутылку – приехали.
Мы оказались в другом мире.
Дорожка вела нас мимо отвесных многоярусных красных скал, увитых переплетенными узловатыми корнями деревьев.
Ошеломительный запах эвкалиптов, гуляющие по дорожкам павлины. Крики птиц, странные, незнакомые.
И вдруг среди буйства зелени мы увидели коалу.
Он индифферентно дремал в развилке дерева, не обращая никакого внимания на туристов.
Голова кружилась и отказывалась воспринимать увиденную реальность.
На меня обрушилась разом все – солнечный день, нежно-голубая дымка над лесом, древовидные папоротники.
Водопад, рассыпающийся веером брызг.
Осознание того, что я на другой стороне земли и дом где-то там, внизу, под ногами.
Предвкушение поездки на фуникулере и обеда в ресторане над лесом.
И это только начало!
Завтра мы летим в Мельбурн, потом в Аделаиду, на большой Барьерный Риф, где категорически нельзя пользоваться кремом от загара.
И мы станем там купаться в океане, до посинения, в марте-то месяце!
– Ну слааава Богу, заработало! – оказывается, подруга наблюдала за мной, держа в руках бутылку, – давай, за нас и за будущее!
Мы чокнулись, и я снова сделала глоток терпкого солнечного вина.
– А ничего, что мы начинаем пить с девяти утра? – задумчиво спросила я ее.
– В Москве уже пять, – философски заметила она, – и вообще – надо себя принять!