Лилиан тихим шагом приблизилась к окошку за лестницей, ведущей в жилые комнаты воспитанников. Это было одно из ее любимых мест, где можно было в полной мере насладиться тишиной и прохладой позднего вечера. Она забралась на широкий деревянный подоконник и расслабленно наблюдала, как легкий ветерок неспеша пробегал по насаждениям акаминии, разнося ее дивный и успокаивающий аромат на всю окрестность.
Некоторое время девушка словно пребывала в прострации, околдованная чудесным запахом. Но после на нее волной накатывали какие-то смутные образы. Потом она старалась их различить и упорядочить. А потом уже понять их. Люди, много людей, вспышки, шум… Что это? Воспоминания или фантазии?
Память, особенно, если она хорошая, как правило, красит человека. Но это справедливо лишь в том случае, если эта самая память работает бонусом к красноречию, начитанности и элегантности. Возможность блистать точным воспроизведением фактов прошлого – несомненная «доблесть» в руках интеллигента, но так ли дело обстоит с теми, кто лишен возможности красоваться в высоком обществе?
О, память несомненно может быть злейшим врагом и разъедать, подобно ржавчине.
Память как нечто страшное, терзающее сознание и обгладывающее все доброе и светлое внутри, словно монолитная плита, мучала Лилиан каждую ночь. Перед внутренним взором носились обрывки слайдов, в которых было смешано все воедино: прошлое, настоящее, а может будущее? Девушке казалось порой, что она сходит с ума. Всего этого было чересчур много. Мысли собирались воедино, образуя, казалось, нечто логичное, законченное и целое, а потом от какого-либо малейшего несоответствия разлетались на еще более мелкие фрагменты, точно стайка испуганных внезапным хищником птиц.
Лилиан привыкла к такому сумбуру в голове. Да, казалось, что пределом счастья и блаженства станет тот замечательный миг, когда все детали этой мозаики станут на свои места и образуют гармоничную картинку. Но, забегая наперед, а что будет дальше? Что будет в тот самый миг, и следующий после завершения процесса?
Девушка часто слышала от своей доброжелательной настоятельницы Нолы о том, что такой подход неверен. Нола учила о том, что мир нужно воспринимать как прекрасное произведение искусства, что в самой серой и невзрачной картине можно увидеть стройность, симметрию и гармонию. А еще она много говорила о том, что это нужно чувствовать, а понимать – в меньшей мере.
Чувства! В современном мире они стали скорее реликтовым излучением прошлого. Что нужно чувствовать в мире, где все можно измерить тем или иным прибором, а слова окончательно утвердились в статусе бесплотных абстрактных конструкций? Может быть любовь?
Об этой «казни египетской» много повествуют давно умершие люди, чьи кости успели истлеть. Как и смысл слова «любовь», который авторы древности вкладывали в это слово. Причем, с какого ракурса не посмотри, любовь во всем как продажная женщина!
Любовь к Богу (каким бы он ни был) – трусливое желание отхватить кусочек от того самого «пирога», который, якобы, доступен немногим. Все эти обещания загробной жизни, переселения душ и что бы там еще ни было – не более, чем верно подобранный для толпы регулятив, от которого хорошо всем. «Провайдерам» богов – послушная паства, которая исправно ведет себя стандартным, предсказуемым образом. Пастве – «у вас все будет хорошо, ребята, честно. Просто подождите пока умрете». Поразительно то, насколько лингвистически гениально этот принцип «одет» в понятный для всех и каждого посыл. Ни много ни мало: это настоящая максима поведения, глубокий паттерн. Впору бы назвать этого первого левиафана первым демоном общества! А почему бы и нет! Он живет, реагирует на сначала мелкие уколы несогласных, огрызается, потом кусается, потом беснуется, потом в яркой агонии умирает и, подобно фениксу, возрождается из собственного праха еще более совершенным и опасным. Спасения от этого демона нет и быть не может – слишком изощренный, мудрый, хитрый и коварный он. С ним можно жить рядом, главное знать в какой момент пора бежать от него без оглядки.
Второй левиафан – это любовь к Родине. Если бы этот демон был всадником апокалипсиса – то однозначно Войной. Горячий, пылкий, индивидуалист до мозга кости. Кто бы объяснил такую любовь? Как можно любить кусок земли, очерченный чьими-то договорами и пактами? Этот бес силен тем, что очень похож на свой биологический аналог – инстинкт, советующий беречь и защищать свои места кормежки и спаривания. Разница лишь в том, что в инстинкте фальши нет. Если бы любовь к Родине была настолько непреложна, то разве смогли бы обрести счастье те, кто уезжал очень далеко в поисках лучшей жизни и находил ее? Здесь можно возразить: не все же. Было бы странно, на самом деле, если бы все могли. Собрать свои пожитки в тряпочку и, не оглядываясь назад, уйти в закат в поисках новой доли, может лишь сильный духом, не обремененный запрограммированным идеологией сознанием. Однако тенета крепки, рабскими цепями гремят за спиной и не пускают вперед, к мечте, какой безумной она бы не была. А ведь если разобраться: жил-был человек, взял и умер. И что от этого Родине? Даже по самым значимым и блестящим личностям - поплакали и забыли. Родина живет дальше! И очень сильно хочет, чтобы её беззаветно любили. Но самой-то ей на отдельных личностей глубоко наплевать. Винить её в этом не надо! Родина ведь не со зла, она просто не умеет любить. Не такова её метафизическая задача. А вот если перевернуть ситуацию и на место этой самой Родины поставить множество отдельных людей, которые возьмут в один миг и перестанут относиться к своему клочку земли, как к чему-то особенному? Вот в такой момент то, что гордо кличут Отчизной умирает. Выходит парадокс: ты меня любить не можешь, а я тебя обязан, просто для того, чтобы ты существовала. Я для тебя – никто, но именно я – то самое, что дает тебе жизнь. Неприятная выходит ситуация, не так ли?
Третий левиафан – любовь между двумя людьми. Лживый, как и два предыдущих демона, но на фоне их максимально безобиден. А все лишь потому, что в юности своей этот проказник решил взять себе под черное кожистое крылышко целую орду неудачников, которые на правах лидера, вожака не могли силой взять то, что им хотелось. Когда этот ящик Пандоры был открыт, оттуда появилось то, что противоречит любому здравому смыслу и принципу выживания: романтика, заискивающие взгляды, жалость и прочий хлам ненужных эмоций. Иными словами, этот пройдоха породил влюбленность со всеми её шизофреничными выходками: странное поведение, словно под опиатами, нарушение режима сна и бодрствования, маниакальные наклонности, зацикленность на объекте и многое-многое другое. Сила этого демона в том, что он выбрал самые простые средства, которые буквально лежали на поверхности, и безусловно выиграл в качестве пыток над родом человеческим. Все хотят любви. Но когда влюбляются безответно, но как-то мало радости в глазах тех, чье желание («ура!») только что исполнилось. На выручку приходит остроумная концепция: «я все равно буду любить тебя, и, хоть ты не со мной – будь самым счастливым человеком на земле». Какое очаровательное лицемерие в этих словах! Ну, просто же песня! Испытывать чувства к человеку, которому не нужен – это адовы страдания и пытки! Разве можно без тени сомнений и тьмы в душе любить своего палача?! О таких ситуациях, к слову, много в книгах религиозного содержания, но не стоит чересчур серьезно к этим рассказам относиться. Все же во имя того, что если/ когда вы станете неугодны своему кукловоду. и он решит свернуть вам шею, то ему нужны гарантии, что вы не станете причиной его дискомфорта, сказав «нет» и тоже обнажив кулаки. Слова – лишь слова! Все слова о любви, особенно о готовности к безответности – трусливое намерение не упасть в грязь лицом, на одной щеке которого и так уже есть один плевок от «самого любимого на свете человека». Вот так лукавый демон Амур валяет в грязи самых сильных и стойких, используя самые примитивные средства борьбы.
Есть ли смысл долго философствовать о дружбе, долге, морали? Все это – двуликий Янус. Любят поболтать про то, что «всё относительно». Ха! Не всё! Гравитация работает независимо от того, что про нее думают. И работает одинаково. Всегда! Нет такого, что вот этот мяч на землю упадет, потому, что он мне нравится, а этот – нет. Все падают. Без исключения. А относительность в итоге окажется только у человека в голове. Как и все, что эта относительность порождает в попытке оправдать свою беспомощность и ущербность.
Чувства… Нола говорит о чувствах. А в итоге оказывается всего два: «мне хорошо» и «мне плохо». И здесь нет и не может быть относительности – тело не врет, если с головой все в порядке.
Лилиан долго выдохнула… Легко трепало нежную листву дыхание ночи за окном. Жевать мысли в голове, словно изысканный деликатес – её хобби. Изысканное, элегантное, извращенное хобби, от которого никакого проку. И пусть! Никому ведь не вредит, кроме её самой.
Однако, была в этом всем толика напрягающего и гнетущего чувства, сродни тому, когда паззлы практически собраны и выясняется, что нескольких деталей не хватает. Лилиан усердно старалась разобрать этот кавардак, который, при слишком долгих рассуждениях имел обыкновение буквально доводить до белого каленья. Это были такие своеобразные вспышки, которые словно призраки появлялись в ее голове ниоткуда, будоражили сознание образами чуждыми и, казалось, незнакомыми, и так же молниеносно исчезали, будто насмехаясь над сознанием, поставленным в тупик. Главным образом таких вспышек была вполне миловидная женщина, склонившаяся над девочкой. Образ ее был соткан из тумана, в котором же тонул. Но несмотря на это, казалось, что это вполне реальное воспоминание. Однако, отчего же так сложно было вспомнить эту женщину? Кто он? Почему она так основательно получила вид на жительство в пытливом разуме девушки?
- Когда ты серьезная, то слишком похожа на старую клушу! – резвым голосом прервал нить рассуждений Райс. – Давай куда-нибудь слетаем!
Этот сорванец, как и обычно, брался неизвестно откуда и неизвестно куда пропадал. Все дети в приюте под четким регламентом Нолы должны были себя ощущать, словно братья и сестры. Но этот малыш – Райс – что-то в нем было такое… Особенное. То ли его непосредственная легкость и простота, с которой он смотрел на мир. А может, что-то еще… И сейчас он стоял, облокотившись на лестницу и поглядывал на свою подругу словно с дерзким вызовом в блестящих глазах.
- Не хочу. Отстань, Райс. – Вяло, но не сердито возразила девушка. – Что ты еще не видел и где? – Лилиан лениво спустила ноги в простых серых туфлях на скрипучий пол.
- Земля – она ведь большая, да?
- Ну, смотря с чем ее сравнивать. – Все еще не отрываясь от пейзажа за окном, она нехотя выдавливала из себя ответы.
- Да ты что? – искренне изумленно посмотрел на нее мальчишка. – Что же больше Земли?
- Ну, например, Солнце. И Юпитер тоже больше Земли – это точно.
- Откуда ты это знаешь?
Лилиан на секунду отключилась от беседы. А ведь и правда: откуда берутся некоторые знания в ее голове? Ведь подобных модулей, насколько ей было ведомо, никто не загружал. А обыденные знания той прослойки общества, к которой она на данный момент принадлежала, как правило, было достаточно скудны.
Не удивительно, ведь фермеру ни к чему ворочать экзистенциальными понятиями и категориями. Чего доброго, еще додумается, что бывает жизнь не с сельскохозяйственным инструментом в руках и что дальше? Может, путешествовать или развиваться захотят? А кто же будет кормить систему?
- Я не знаю, Райс… - Шумно выдохнула Лилиан и приобняла мальчишку за плечи.
- Тебя очень печалит то, что живет у тебя в голове? – как-то чересчур серьезно спросил Райс. – Нола говорит, что если в голове беспорядок, то лишнее срочно надо выбрасывать.
- Это не так легко как кажется.
- Что же в этом трудного? – удивился мальчишка. – Вот, например, у тебя сломалась игрушка…
- У меня давно уже нет игрушек. – Наигранно серьезно возразила Лили.
- Да погоди ты. Просто послушай! Сломалось у тебя что-то, что для тебя раньше было важно. И что ты с этим всем сделаешь?
- ???
- Это нужно выбросить. Потому, что если постоянно смотреть на то, что тебе дорого и знать, что ты не сможешь больше с этим играть – это неприятно. А если совсем нет поломанной игрушки, то скоро о ней забудешь и тебе снова хорошо. У меня так было! Мальчишки отобрали у меня и сломали мой самолет, который Нола подарила на мой День рожденья. Я долго плакал. А потом Нола сказала выбросить все и мне стало намного лучше.
- Не потому ли, что она подарила тебе самолет в два раза больше? – Рассмеялась Лилиан.
- Нет, это уже другое. Сначала я все равно скучал по старому сломанному самолету.
- Очень недолго скучал, надо сказать.
- Для меня это длилось очень долго. – Надул пухлые губки мальчик.
- Ладно тебе, не дуйся. Я не хотела тебя обидеть.
Райс молчал, прилепив к себе маску напускной серьезности.
- Ну, хорошо. Давай куда-нибудь слетаем!
- Да, давай, давай! Хочу!
- Куда же?
- Я не знаю! Сделай мне сюрприз!
- Да брось! Ты путешественник, каких мало. Где ты только не бывал! Заказывайте маршрут, сэр! – рассмеялась Лили.
- Я знаю куда хочу, но я тебе не скажу. – Посерьезнел Райс.
- И как же я туда попаду?
- Ты взрослая, а значит, должна знать.
- Райс, что за игры? Как же мне догадаться?
- Я не знаю.
- Что ж, маленький бука, давай попробуем поиграть в телепатов!
- А кто это?
- Такие взрослые, которые знают все, чего хотят и думаю другие.
- Я хочу быть телепатом. – Заключил Райс. – А что они еще умеют?
- Только угадывать, что думаю другие люди.
- А сказать другим не говоря не слова умеют?
- Я не знаю, Райс. Это ведь просто выдумка.
- А для чего люди выдумывают то, чего не существует?
- Ну, может для того, чтобы выразить то, чего им хотелось бы.
- Зачем хотеть то, чего не существует?
- Чтобы было интереснее мечтать.
- Зачем все так запутывать? Глупые люди.
- Ну, зачем ты так. Не все глупые. Есть умные. И очень даже.
- Это ты, например?
- Ну, я не задумывалась об этом никогда. Наверно, такое виднее со стороны.
- А как глупые люди могут понять, что кто-то другой умный?
- Ну, я даже не знаю… Может, они считают глупыми тех, кто кажется им непонятными?
- Тогда ты точно умная…
- Спасибо на добром слове. – Улыбнулась Лили.
- А я глупый, потому, что не понимаю того, что ты говоришь или думаешь. – нахмурился Райс.
- Брось, малыш. Ты же еще ребенок. Вот подрастешь и начнешь понимать больше. Так всегда происходит.
- Значит, я поумнею?
- Если тебя это успокоит, то я не считаю тебя глупым.
- А еще я не смогу стать телепатом, потому, что не понимаю, о чем ты думаешь, когда становишься такая грустная.
- Да не грустная я вовсе. Просто немножко покопалась в мыслях.
- Я вот не копаюсь в своих мыслях. Зачем мне это?
- Ну, и не копайся. Это ведь не обязательно.
- Но тогда зачем ты сама в своих мыслях копаешься?
Лилиан выдохнула… Спорить с этим постреленком было задачей из ряда вон выходящей. Местами ее даже злило, насколько прицельно точно он бил в цель своими вопросами.
- Все непросто, малыш.
- Расскажи мне, я же умный. Ты сама мне так сказала.
- И от своих слов не отказываюсь. Просто не думаю, что это кому-либо интересно.
- Это потому, что ты, получается, думаешь только о себе. Откуда ты знаешь, что интересно или не интересно другим?
- Мне так кажется.
- Значит, ты не понимаешь других. И ты глупая.
- Быстро же твое мнение насчет меня изменилось. – Улыбнулась Лили.
- Ничего не изменилось. Я просто хочу, чтобы ты улыбалась, а не грустила. А ты сама придумала, что всем на тебя наплевать.
- Ты действительно хочешь, чтобы я тебе рассказала то, о чем я думаю?
- Да, хочу. Спрашивал бы я об этом, если бы не хотел?
- Я вижу людей у себя в голове. И их много. Много шума. Много крика. Потом белые пятна. И из этого белого пятна – женщина. Я не понимаю кто она, никогда ее не видела. Как она может быть у меня в голове?
Райс нахмурил лоб и подпер кулачком подбородок. Жестом он дал понять, чтобы Лили продолжала, но не вымолвил ни слова.
- Какой-то город, но все там в руинах. Самое странное, что мне совсем не страшно. Я не припоминаю в реальности ничего такого.
- Тебе стоит обратиться к врачу. – Заметил Райс.
- Эй, ты что, счел меня ненормальной? Вот именно поэтому я не хочу никому и ничего говорить. – Нахмурилась Лили.
- Нола говорит, что если плохо себя чувствуешь, то нужно сказать ей и обратиться к врачу. Что здесь обидного?
- А то, Райс что не чувствую я себя плохо! Я чувствую себя непонятно. Непонятно кем, чем и где! Иной раз засыпая, голос в моей голове настоятельно требует вернуться домой, а другого дома, кроме как этого приюта я попросту не знаю. Или не помню.
- Или ты просто не умеешь ценить то, что у тебя есть.
- Да причем тут это?! Я благодарна Ноле за то, что она делает для меня, для нас всех, но я тут как лишняя! И меня не покидает мысль, что мое место где-то очень далеко отсюда.
- Где же это место?
- Да не знаю я! – Выпалила девушка и её щеки залились густым румянцем. – Сказал бы кто…
- Давай я скажу.
- Ну, скажи!
- Только сначала поиграем. В телепатов, как ты и обещала.
Лили отбросила непослушную прядь волос со лба и блеснула на мальчишку аметистами глаз. Ей становилось некомфортно и хотелось поскорее закончить этот несуразный разговор.
- Давай. Я же обещала.
- Доставай свой кварекс.
- Да, пожалуйста. – Лили извлекла из своей серой холщовой сумки устройство, с которым практически никогда не расставалась. – Полетели?
- Полетим.
- Мне вообще-то надо представить, куда я хочу переместиться. Ты же знаешь, как это работает.
- Но мы же в телепатов играем.
- Что ты задумал? Ничего не сработает!
- А ты пробовала?
- Нет, но…
- А ты попробуй.
Райс взглянул на девушку долгим пронзительным взглядом, полным сожаления и доброжелательности. Лилиан недоумевала насчет происходящего, но решила не спорить, тем более, что спор предвещал еще целую вереницу дурацких вопросов. Мальчишка обнял Лилиан. Несколько секунд она еще ощущала, что каждая мышца в ее теле натянута, словно струна, которая вот-вот лопнет, но потом это все куда-то улетучилось, и остался покой и безмятежность.
- Ты готова, Лили? – спросил Райс.
- Готова к че… - Обрывок её фразы затерялся в искрении кварекса, который начинал переносить их обоих куда-то в неизвестном для девушки направлении.
Серые хлопья не то пепла, не то пыли изящными метелями поднимали прах былого бытия. Воздух был тяжелым и несвежим, словно из замшелого старого нафталинового чулана. Где-то вдали, будто нищенка, покачивало оборванными руками-ветвями сухое дерево, издавая щемящий душу скрип. Еще дальше, но уже совсем еле различимо на горизонте виднелось что-то вроде города, но на фоне запустения местного пейзажа это не внушало особого оптимизма.
Лилиан испуганно начала озираться по сторонам. Местность была ей незнакома. Кварекс в её руках, перешел в спящий режим, выполнив свою работу. Это напугало девушку еще больше.
- Лили… - Слабо пролепетал голос поодаль.
Она мгновенно нашла взглядом звавшего ее. Райс стоял в полнейшем замешательстве, кисти рук его едва заметно тряслись не то от страха, не то от холода, когда он пытался охватить ими свои плечи. Девушка бросилась со всех ног к ребенку и как-то автоматически упала перед ним на колени.
- Ты в порядке? – произнесла она насколько могла ровно, но все равно голос ее предательски задрожал.
- Лили, что это?.. – испуганно оглянулся по сторонам Райс, обнимая ее руку.
- Малыш, успокойся. Я со всем разберусь. Сейчас мы вернемся домой. – Лилиан лихорадочно зашарила в сумке в поисках кварекса. Пара секунд манипуляций с интерфейсом и механический голос бесстрастно отрапортовал: «Уровень энергии териллиевых батарей равен двум процентам. Недостаточно энергии для совершения телепортации». Под громкие чертыхания устройство было отправлено обратно в сумку.
В глазах Лилиан прочитался ужас. Райс испуганно прижался к ней всем своим худеньким тельцем, не нужно было быть гением, чтобы понять, что ему очень страшно. Вокруг не угадывалось не души, и только скрип жуткого дерева пел свой мрачный реквием. Девушка собрала всю свою волю в кулак и схватила Райса за плечи.
- О чем ты думал, когда работал кварекс?
- Прости, я не хотел! – расплакался мальчик.
- Успокойся и возьми себя в руки! – прикрикнула Лили. – О чем ты думал?
- Забери меня домой, я хочу домой! – по-прежнему истерил ребенок.
- Райс… - несколько сдержаннее произнесла она. – Я не ругаю тебя, я хочу понять где мы, чтобы вернуться домой.
- Домой, вернуться домой… - Лепетал Райс и не прекращал плакать.
- Да чтоб тебя! – оттолкнула ребенка Лилиан. – Ты можешь нормально ответить на нормальный вопрос?!
Райс взахлеб зарыдал и шлепнулся коленками наземь.
- Я тебе и сказал: «Вернуться домой!». К тебе домой, Лилиан!!!
Ком в горле у нее вырос до размеров самой планеты; она широко открыла глаза и удивленно захлопала ресницами. Дом – это что-то ТАКОЕ?! Как это вообще возможно?!
Она судорожно перебирала мысли о том, как вообще могло случиться так, что девайс перенес её в местность, о которой ей ничего не известно, да и к тому же совершенно недружелюбную. Первичная оторопь постепенно сходила на нет. Тем более, что ждать непонятно где и чего было как минимум опасно.
Лили схватила Райса за руку и потащила почти волоком за собой вперед. Нужно было найти хоть что-то хоть отдаленно напоминающее укрытие, чтобы придумать дальнейший план действий.
Ноги девушки словно наливались свинцом, каждый шаг давался с неимоверным усилием, будто она шагала в железных башмаках по гигантскому магниту. Сухой холодный ветер, бивший резкими порывами в грудь как-то особенно страшно завывал и стонал. Незримой хищной лапой горьковато-соленые хлопья небрежно сгребались с поверхности обезвоженной земли и странно завернутыми зигзагами подбрасывали в воздух прах былой жизни. Это было похоже на снег, но вовсе не тот, который приносит радость детворе.
Девушка продолжала идти, таща за собой мальчишку, который сбивчивыми перебежками плелся позади. В голове, точно компьютерная программа, маячила лишь одна директива: «найти укрытие».
Сложно сказать, сколько прошло времени, но по итогу, петляя и спотыкаясь, два одиноких путника на этой безжизненной пустоши вышли к запыленному указателю, валявшемуся поодаль от дороги, рядом с реями, на которых ему положено было бы находиться. Таких дорожных указателей осталось сейчас единицы. Их в свое время заменили люминесцентные электронные таблоиды, на которых, помимо прочих весомых данных, таких, как название населенного пункта и численность населения, отображалась текущая информация о допустимом в данный момент скоростном режиме и прочие сведения.
Райс посмотрел на табличку с некоторым удивлением. Лилиан молча наклонилась над знаком и движением руки смахнула грязь, мешавшую разобрать название. Некоторые буквы были изрядно истерты, но это не помешало без усилий прочесть слово «Крейтон».
Тут же визгом и лязгом железа в голове Лили пронеслись несколько вспышек, однако разобрать что-либо было не время и уж точно не место.
- Что здесь произошло, Лилиан? – перекрикивая завывание ветра спросил Райс.
- Идем, надо убираться. – Не ответила на вопрос девушка и уже гораздо более уверенно зашагала по направлению искорёженных арматур, ранее бывших высотками, одиноко в своем хаотичном безобразии колющих тяжелое серое небо. – Нужно найти укрытие и переждать бурю, а там посмотрим, где можно найти териллий.
- Не похоже, что здесь его можно купить. – Безнадежно, но уже без нытья сказал Райс.
- Мы попытаемся, слышишь? Шагай быстрее.
Окраины города уродливыми пиками подпирали тяжелые облака, сыпавшие какими-то непонятными хлопьями, не внушая никакой надежды на спасение. Но чуть вглубь города пейзаж становился слегка оптимистичнее, демонстрируя свои, каким-то чудом уцелевшие постройки. Около одной из таких и задержался взор Лилиан. Пошарпанная надпись над дверью броским красных цветом гласила: «У Ленни». Левее от надписи красовался счастливый толстопуз, державший в руке непропорционально огромный гамбургер.
Движением головы девушка указала Райсу на дверь и они вошли в дверь, пробудившую тонкий голосок колокольчика, звон которого тут же утонул во мрачной атмосфере города.
На полках лавки сиротливо поглядывали на посетителей жестяные банки с едой, давно потерявшей свой товарный вид. Но даже такое зрелище голодным и измотанным горе-путешественникам показалось на тот момент более, чем привлекательным и гастрономически соблазнительным. Взяв с прилавков несколько банок, Лили, то и дело спотыкаясь в полумраке, прошествовала по торговому залу к небольшой двери. Нетрудно было догадаться, что там размещались подсобные помещения, которые должны были быть более-менее хорошо сохраниться.
- Не нравится мне здесь. – Нахмурился Райс, пиная банку с неизвестным содержимым по плитке пола.
- Не думаю, что у нас есть варианты. – Обернулась девушка на мальчишку.
После её фиалковые глаза уперлись в облезлую белую дверь. Так она постояла пару мгновений, потом, закрыв глаза и шумно выдохнув, толкнула дверь. Та предательски скрипнула заржавелыми петлями, но без труда отворилась. Лилиан застыла на входе в темную бездну. Но ступор ее продлился недолго. Она начала теребить свою сумку и вытащила оттуда кварекс.
- Он же не работает! – Заметил мальчик.
- Как телепорт – нет. Но мы можем попробовать кое-что другое. – Попыталась быть оптимистичной девушка и приветливо улыбнулась, обернувшись.
Тут же она включила кнопку питания и тусклый свет от кварекса пролился в темноту комнаты. В мгновение тишину разорвал визг стаи каких-то неестественно огромных летучих мышей, сорвавшихся со своего облюбованного места и опрокинувших Лили навзничь. Райс взвизгнул от страха и, словно истукан врос в место, на котором стоял. Лилиан подняла голову на мальчишку и жестом показала, чтобы тот молчал. Мальчик кивнул и послушался. Стая с шелестом удалилась в зияющий проем выбитого окна входной двери. Когда все стихло, Лилиан медленно поднялась на ноги и еще раз осветила кварексом комнату.
Там был небольшой красный, как и вывеска на двери, диван из дешевого дермантина, потрескавшегося кое-где, такое же броское и ободранное красное кресло, стол с небольшой лампой и тот самый картонный толстяк, зазывавший ранее всех на свои гамбургеры. Окон и других дверей не было, что вызвало одобрение у девушки, внушив надежду на хоть минимальную безопасность.
- Идем! – Прошептала Лилиан, и Райс послушно побежал к ней.
Когда мальчик очутился внутри, Лилиан тихонько прикрыла дверь и заперла ее на щеколду. Мальчишка еще до того забрался с ногами на диван, обхватил колени и, с огромными, как блюдца, глазами смотрел на свою попутчицу.
Лили сразу двинулась к столу и, обшарив его, нашла в тумбочке нож, который был очень кстати для открытия консервных банок с едой.
- А вдруг их есть нельзя?
- Ну, так не ешь. – Улыбнулась Лилиан и, довольно ловко отковыряв крышку, извлекла при помощи того же ножа кусочек тушеной говядины.
От запаха еды желудок Райса громко заурчал. Девушка улыбнулась и протянула ему открытую банку. Мальчишка тут же руками начал выковыривать еду и жадно запихивать что в рот, а что мимо. Когда трапеза была завершена, измученный ребенок завертелся, подбирая наиболее удобное место для сна и очень быстро уснул. Его мирное посапывание слегка успокаивало, но некоторый тревожный осадок все равно мешал Лилиан последовать примеру паренька. Она тихонько подвинула кресло от стола так, чтобы быть лицом повернутой к дивану, где сладко спал ребенок. В руках она крепко держала найденный нож, так и не прикоснувшийся ко второй банке с едой, которая так и осталась лежать у девушки на коленях.
Кварекс грустно пиликнул, и Лилиан взглянула на его дисплей. Оставалось два процента заряда. Стоило быть более экономной, решила она и выключила устройство, растворившись в темноте комнаты.