Прежде, чем рассказать об этом забавном и поучительном случае, позвольте, уважаемый читатель, представить вам моего соседа по дому. Будучи родом из Сибири, Саша Каменев, как и я, пристрастился к охоте со школы и так же был одержим этой страстью. Не имея возможности достать портативную лодку в магазине, он решил построить её сам из дерева. Лодка вышла на загляденье и небольших габаритов. Однако при пробном спуске на воду она оказалась чрезвычайно неустойчивой и сразу же опрокинулась вместе с хозяином, за что получила меткое название «нырок». Для охоты, а тем более в ненастную погоду, она явно не годилась и в последующем использовалась во дворе в качестве скамейки.
Но Сашу эта неудача нисколько не обескуражила, и он, достав во время отпуска стационарный мотор, начал строить лодку иной конструкции по оригинальной технологии. Сделав каркас из фанеры, он всё лето, нанося слой за слоем, обклеивал его газетами, смоченными в олифе. Когда стенки лодки, на его взгляд, стали достаточно прочными, приладил к лодке мотор. Судно на этот раз вышло весьма солидным, рассчитанным уже на нескольких пассажиров. Однако на его ходовые испытания времени не хватило: приближался сезон охоты. Пригласив на её открытие друзей, в числе которых оказались Гера Малинин и Вася Караваев, хозяин с их помощью доставил лодку на берег Сырдарьи и после погрузки экипажа стал заводить мотор. При этом от чрезмерного усердия его нога соскользнула с педали и пяткой сапога пробила днище. В лодку хлынула вода.
– Ничего,– невозмутимо промолвил Саша, затыкая дыру тряпкой,– до острова дотянем. Доставайте-ка котелок да черпайте воду!
И команде ничего не оставалось, как выполнить волю «капитана». Завели мотор, отчалили от берега. С увеличением оборотов лодка, плавно набирая ход, начала заметно «зарываться» носом в воду. Но охотников поначалу это не смутило. Когда же двигатель заработал на полную мощность, случилось непредвиденное: судно, неожиданно нырнув, ушло, как торпеда, под воду. Оказалось, что в расчёте угла наклона вала двигателя незадачливый судостроитель дал маху. В итоге весь экипаж лодки – вместо открытия охоты – весь день вылавливал со дна Сырдарьи своё снаряжение. Таким образом, мой сосед снова остался без лодки.
К тому времени он обзавёлся «Уралом» и, услышав от меня рассказ об острове, где в изобилии водится фазан, предложил отправиться туда на своём мотоцикле. Предложение было заманчивым, но у меня к соседу невольно возник вопрос:
– А как ты попадёшь на остров без лодки?
– За неделю чего-нибудь придумаю,– заверил сосед. И я согласился составить ему компанию, подумав: «В конце концов, это его дело – каким способом переправляться через Сырдарью».
Каменев действительно «придумал» /иначе не скажешь/ решение этой непростой задачи. Он купил пару десятков камер для футбольного мяча, обшил по кругу брезентом, выведя соски наружу.
– Пусть и неказиста с виду,– демонстрируя мне своё детище, гордо заявил он,– зато не потопляема: целых двадцать отсеков!
Откровенно говоря, у меня это «плавсредство» вызвало недоверие, и я поинтересовался:
– Ну, а как же ты сядешь на брезент: ведь он будет пропускать воду?
– А я клеёнку подстелю: если вода и будет подтекать, то всё равно жопу не замочит.
В ответ я только покачал головой: как говорится, хозяин – барин, плыть ему. И всё-таки, собираясь в дорогу и помня о приключении с Пал Палычем /рассказ «Кемисалган»/, я подстраховался, прихватив с собой моток рыболовной лески длиной 100 метров, чтобы – в случае чего – управиться с переправой соседа через реку хотя бы с помощью своей лодки. К тому времени я приобрёл новое ружье ИЖ-58 и произвёл его тщательную пристрелку, после чего почти не знал промахов при охоте на фазана. Шёл ноябрь месяц, и, выезжая с ночёвкой, мы прихватили «для сугреву» спиртного. Охота с вечера удалась, и один фазан, отваренный в бульоне, пошел у нас на закуску. Стол получился богатый, и мы отвели с Сашей душу за ужином, что называется, по полной программе. Разомлевшие от жаркого костра и выпитой «горилки», стали готовиться ко сну. Уже стемнело. Я залез в спальный мешок, а напарник устроился на своей лодке, положив её – дабы не простудиться на голой земле – на проросший камышом куст.
Ночь прошла спокойно, и мы выспались вволю. С утра, вскипятив чаю, позавтракали и снова взялись за ружья, поначалу не обратив внимания на то обстоятельство, что лодка моего товарища заметно пообмякла. Впрочем, как и моя тоже: известно, что по закону физики давление в баллоне при снижении температуры воздуха падает, а ночь выдалась холодной. Однако, когда вернулись к стоянке, и дело дошло до переправы, то оказалось, что почти все камеры в Сашиной лодке спущены. На поверку вышло, что куст, на котором он ночевал, был весь усеян острыми шипами и сыграл с охотником злую шутку. Наши совместные усилия заново надуть камеры закончились ничем. Мой друг был донельзя расстроен: наше возвращение на берег, к мотоциклу стало проблематичным.
Прихваченная мною рыболовная леска, таким образом, оказалась как нельзя кстати. Достав её из рюкзака, я посвятил Сашу в продуманный накануне план действий в аварийной ситуации:
– Я привязываю один конец лески к своей лодке, а другой оставляю тебе и отплываю. Если лески хватит, то после высадки на тот берег лодку отпускаю, а ты перетягиваешь её к себе, после чего переправляешься сам.
– А если лески не хватит?– усомнился Каменев.
– Тогда снимешь штаны,– пошутил я,– и верёвку из них вить будешь. Чтобы хватило.
На самом деле, достаточно ли длины лески для переправы, я сомневался и сам. Но выбора не было: моя лодка была одноместной, и выдержать двоих она не могла. Погрузив в неё все вещи, я отчалил от острова. Несмотря на прилагаемые усилия, лодку сильно сносило вниз по течению, и Саша, с целью экономии длины лески, сопровождал её вдоль кромки острова. По мере приближения к берегу грести становилось всё тяжелей, так как, кроме борьбы с течением, приходилось преодолевать и возрастающее натяжение лески. Но мне удалось-таки переплыть всю реку, а лески при этом едва хватило, чтобы дотянуть до отмели примыкавшей к берегу песчаной косы. Не окажись её в том месте, лески бы не хватило. Таким образом, приключение с переправой через Сырдарью в этот раз – по счастливой случайности – обошлось без серьёзных последствий. Но нервы нам она, особенно моему товарищу, изрядно потрепала.