Собака наша — упитанная овчарка, хлеб не ест. Но и не отворачивается от брошенного кусочка. Хлеб она прячет. Закапывает в землю, в саду. Делает заначку. Когда-то её предки голодали. Осталась генетическая память делать припасы.
Два наших часто используемых выражения: «Я голоден» и «Я хочу кушать». Первое отличается от последнего, как боевой пистолет от игрушечного. Мы не можем знать, что такое голод.
После трёх дней отсутствия пищи, когда силы, казалось, оставили, изнурение и немощь телесная, вдруг, уходят. Организм настроился на питание внутренними источниками. Это похоже на второе дыхание. Как чудо. Времени — сутки. Вот после этих суток наступает настоящий голод и состояние: «Я голоден». Всё, что до этого — «Я хочу кушать».
В моей семье всегда усаживали гостя за стол. Даже незнакомого. Так поступали бабушки. Так поступали родители. Они боялись, оставить человека голодным. Голод изменил их. Но не сломил. Наоборот, обогатил. Сытые физически, они испытывали духовный голод любви к ближнему.
Я всё думаю: «А вот во мне? Во мне она есть? Любовь к ближнему? Та, глубокая, неподдельная? Которой учил Христос?».
Я не испытал мук голода. Но всегда усаживаю пришедших за стол. Зачем я это делаю? Из-за любви? Не задумывался. У нас так принято. Такая традиция. Может быть, я не способен на любовь? Как провод не способен генерировать электрический ток. Но стоит провод подключить…. Я как проводник. Во мне не любовь. Во мне её традиция. Традиция любви. Потенциальная возможность пропускать любовь. Меня подключили, я её провожу.
Наполненность любовью зависит от сопротивления. В святых нет сопротивления. Они «сверхпроводники» любви. Я, хоть и с сопротивлением, но провожу. Как могу.
Это хорошо.
Душа, значит, не из «диэлектрика».